Тугнеса, и я  не  пошел  за  ним.  Я  остался  и
размышлял, почему он рискнул нарушить табу? Он не  мог  положить  глаз  на
Гатею - одна мысль об этом казалась невероятной. И все же...
     Я покачал головой и погрузился в  полудрему,  пока  не  пришло  время
будить следующего часового. Уже было близко утро, и я  мог  видеть  восход
солнца. Это было очень странное утро, так  как  над  водой  висел  плотный
туман, такой плотный, что казался  осязаемым,  казался  островом.  На  нем
можно было увидеть горы и долины. Я мог поклясться, что  если  подплыть  к
нему на лодке, то можно высадиться на него, и земля под ногами будет такой
же твердой, как и на материке. Я смотрел в изумлении  на  этот  призрачный
остров и вдруг услышал позади  себя  звук.  Я  мгновенно  выхватил  меч  и
повернулся. И тут я почувствовал себя идиотом, так как за мной стоя  Квен,
заложив пальцы за пояс и глядя в море.
     Я вложил меч в ножны, а он заговорил:
     - Можно подумать, что это земля...
     - Я не знаю моря, - сказал я. - Может тут всегда по утрам так.
     - Нет, - он  покачал  головой.  -  Я  уверен,  что  сейчас  мы  видим
отражение какой-то далекой земли. Смотри!
     Его голос прозвучал почти приказом, и я посмотрел туда, куда указывал
он. Я увидел над этой облачной страной  горы,  четко  вырисовывающиеся  на
розовеющем  небе.  Сторона  одной  из  гор  была  более   черной,   и   я,
приглядевшись,  увидел  крепость,  окруженную   стенами.   Над   крепостью
возвышались две башни. Одна была чуть  ниже  другой.  Видение  было  таким
отчетливым, что я мог поклясться, что крепость существует.
     Она была  великолепно  видна  и  вдруг  она  исчезла!  Не  расплылась
медленно при движении облаков,  а  исчезла  мгновенно,  как  будто  кто-то
погасил огонь. Но четкие очертания башен запечатлелись у меня в памяти,  и
я мог бы нарисовать их на песке.
     Я посмотрел на Квена, так как был уверен, что это не  просто  причуда
утреннего освещения, а одно из чудес, странностей этой незнакомой земли. У
меня было сильное ощущение, что эта крепость где-то существует, и я  готов
был тут же пуститься на поиски ее. И я произнес часть того, что  творилось
у меня в голове вслух:
     - Крепость... она... настоящая...
     Квен посмотрел на меня  так,  как  смотрел  Гарн,  когда  я  совершал
оплошность.
     - Что ты видел? - спросил он тихо, почти шепотом.
     Я еле расслышал его голос на фоне неумолчного прибоя.
     - Крепость. С двумя башнями. Но как она могла оказаться на облаке?..
     - Если долго смотреть на облака, можно увидеть что угодно, -  ответил
он.
     И я почувствовал себя пристыженным, как  ребенок,  который  заплакал,
слушая страшную сказку, когда  ему  чудятся  страшные  звери  за  камнями,
созданные его собственным воображением.
     Но Квен продолжал стоять и смотреть на облако, пока оно полностью  не
расползлось, потеряв свою форму. Там, где я видел крепость, уже ничего  не
было. Я слышал,  как  наш  лагерь  понемногу  просыпается.  И  тогда  Квен
отвернулся от моря и взглянул на меня так, как будто  хотел  прочесть  мои
мысли.
     - Это странная страна. - И снова он говорил тихо, как  будто  делился
тайной. - Здесь много такого,  чего  понять  мы  не  можем.  Благоразумный
человек оставил бы все странности в покое.  Но...  -  он  заколебался,  но
затем  продолжил.  -  Для  некоторых  из  нас  любопытство  полезно.   Оно
заставляет нас все изучать. Но здесь нет проводников, и тот, кто неразумно
возьмется за дело, неминуемо погибнет. Будь осторожен, молодой  Эльрон.  Я
думаю, что возможно именно на тебя возложена Ноша...
     - Ноша? - переспросил я, не понимая.
     - Да, так называют это мудрые, или те, кто  считает  себя  такими.  А
другие называют это "дар". Все зависит от того, как ты  познаешь  то,  что
тебе суждено познать. Я должен тебе сказать - не ходи беззаботно  по  этой
стране. Она вдвое опаснее для тех, кто не удовлетворяется первым  взглядом
на нее.
     И он  резко  повернулся  и  ушел  сразу,  как  только  высказал  свое
предостережение. Только я не понял, от чего он предостерегал меня. Я также
не понял его слов о "Ноше" и о "Даре". Я был самой маленькой и  незаметной
частью клана Гарна, подобно тому, как сам клан был маленьким и  незаметным
в нашем сообществе. Все, что я имел, это была одежда на мне, меч, кольчуга
и шлем, принадлежавшие моему отцу, да тощий мешок с пожитками в  одной  из
повозок. В мешке были книга старых баллад, над которой  я  проводил  много
времени, хотя она была написана не теми буквами, что используются  сейчас,
туника из хорошей шерсти для праздников, немного белья и нож с  рукояткой,
украшенной драгоценными камнями - подарок матери. Конечно, никакой ноши...
     Когда мы уже были в пути, я все время думал о крепости, которую видел
в туманных горах. Видел ли ее Квен? Когда он спросил меня о крепости,  сам
он не признал, что видел ее, хотя сам же привлек к  ней  мое  внимание.  У
Братьев с Мечами свой подход к жизни и свое знание.  Они  исследовали  эту
страну еще до того, как мы осмелились пройти через Ворота. Может они здесь
нашли нечто такое, что хранили  только  между  собой,  или  же  поделились
знаниями только со старшими членами нашего сообщества.
     И тем не менее, пока я медленно ехал возле фургонов,  приноравливаясь
к шагу овец и коров, меня мучили две тайны: первая - почему Торг следил за
Мудрой Женщиной и ее воспитанницей, как будто  они  были  его  врагами,  и
вторая - что же я действительно видел в облаках.
     Квен был прав. Мы наконец пришли к долине между утесов. Выход  долины
к морю был узким, и его нельзя будет использовать как порт, но  долина  на
материке расширялась, и вдали открывались широкие поля,  покрытые  сочными
зелеными травами. Это была прекрасная  земля,  даже  лорд  Тугнес  не  мог
ничего возразить против нее. Здесь его люди повернули в сторону, и один из
двух людей Квена отправился с ними.
     Мы быстро попрощались, так как нас не связывали  узы  тесной  дружбы.
Единственное, что связывало нас, это то, что мы шли вместе с одной  земли.
Я слышал, как наши люди с завистью говорили о  богатых  землях  Тугнеса  и
выражали надежды, что у нас будут не хуже. Но для меня не это было  важным
- важное заключалось в том, что Мудрая Женщина повернула свою  повозку  по
следам тяжелых фургонов Тугнеса. Я сожалел, что она решила остаться здесь,
а не отправилась с нами.
     Наш совсем маленький караван  медленно  покатился  дальше.  Снова  мы
остановились на ночь на побережье моря, но луна в  этот  раз  пряталась  в
облаках. И на этот раз я снова выбрал время караула перед восходом солнца,
но не увидел никакого облака с крепостью. Вместо этого на меня обрушивался
сильный ветер, обдавая солеными брызгами, хотя наш лагерь  был  установлен
далеко от береговой линии. На следующее утро пошел сильный дождь.  Фургоны
еле тащились по дороге. Часто приходилось слезать с лошадей и помогать  им
тащить повозку.
     Мы изнемогали от усталости, борясь с дорогой,  и  когда  мы  обогнули
стену утесов и увидели гавань, гораздо меньшую,  чем  мы  видели  на  юге,
утыканную острыми камнями, торчащими из воды, мы поняли, что  это  и  есть
наша земля. В гавань впадала река, мелкая и  малосудоходная,  но  она  нам
нравилась, ведь это же была наша земля.
     Лошади последний раз натянули ремни, мы подняли овец и  перевезли  их
через реку, которая текла между утесами,  где  гнездились  морские  птицы.
Камни были белыми от их помета.
     Птицы кружили над нами,  оглушительно  крича.  Их  крики  многократно
отражались от утесов, замыкающих  долину.  Затем  мы  прошли  через  узкий
проход и, наконец, оказались в долине, которая  нам  показалась  такой  же
прекрасной, как и долина, доставшаяся лорду Тугнесу. Овцы и коровы тут  же
набросились на сочную траву, а мы поехали  дальше  вдоль  берега  до  того
места, где мы наконец выбрали место  для  остановки.  И  это  место  будет
нашим, навсегда.



                                    3

     Я поднимался вверх, и слой земли становился все тоньше, и из под  нее
проглядывали  каменные  кости  планеты  -  горный  хребет.  Вскоре  камень
окончательно вышел на поверхность, и земля осталась  только  в  расщелинах
скалы, где могли расти только клочья травы, да чахлые кустики. Я лез вверх
на хребет, и пока не добрался до самой вершины,  где  на  меня  обрушились
свирепые ветры, я не оглядывался назад в долину Гарнедэйл.
     В лесу, который отсюда  казался  пушистым  зеленым  ковром,  я  видел
прогалины, где наши топоры уже  свалили  деревья.  Затем  их  очистили  от
веток,  а  бревна  перетащили  туда,  где  Гарн  решил  создать  временное
укрепление.
     Четыре из  наших  лошадей  были  заняты  на  перетаскивании  стволов.
Остальные шесть уже работали на полях, вспахивая их  и  готовя  землю  под
посевы. Работали все -  и  простые  члены  клана,  и  родственники  лорда.
Сегодня я был свободен, так как наступила моя очередь дежурить на  вершине
хребта. Хотя земля и казалась  пустой,  Гарн  не  хотел  быть  застигнутым
врасплох, если возникнет опасность. А к тому же тому, кто патрулировал  на
вершине, могла сопутствовать удача, и он мог  убить  какого-нибудь  зверя,
чтобы сделать нашу пищу разнообразнее.
     Квен и двое его товарищей оставались с  нами  десять  дней,  а  потом
уехали на запад, прямо в неизвестные земли. Также, как я  патрулировал  на
горном хребте, так они собирались патрулировать западные границы, они и их
братья, охранять новые поселения.
     Одной из их обязанностей было отыскивать и наносить на карты  остатки
тех странных существ, которых мы стали называть "Прежние".
     Одно из таких мест было расположено над нашей долиной. Хотя это  было
не впечатляющее сооружение - Квен сказал, что таких мест  много  везде,  -
однако каждый патруль обязан был  осмотреть  его  и  ознакомиться  с  ним.
Именно это я и собирался сделать сейчас.
     Я  был  в  кольчуге,  шлеме,  в  руках  был  арбалет,  как  будто   я
действительно приготовился встретить врага, хотя  мы  пришли  в  покинутую
землю и до сих пор не встречали  никого.  Я  спрыгнул  в  расщелину  между
камнями и пошел на запад, вдоль южной границы наших владений.
     В новой стране животная жизнь была довольно разнообразной. Звери мало
отличались от тех, за которыми я охотился дома - разве что  по  размеру  и
расцветке. Быстроногие лани, которые  раньше  паслись  в  долине,  убежали
после нашего появления, и теперь их видели  чрезвычайно  редко.  Высоко  в
горах водились животные, напоминавшие наших ослов. Но у  них  были  острые
загнутые клыки и когти. Нрав у них был горячий, и это делало охоту на  них
весьма опасной, но зато вкус у них был восхитительный.
     Здесь было громадное количество птиц самой  разнообразной  расцветки.
Они как маленькие молнии рассекали небо во всех направлениях.  Водились  и
черные птицы, на которых было очень неприятно смотреть.  Они  прятались  в
ветвях деревьев и  хриплыми  гневными  голосами  обругивали  наших  людей,
рубивших лес. Когда они взлетали в небо, то сразу же брали курс на  запад,
как будто они спешили сообщить кому-то  о  тех  опустошениях,  которые  мы
произвели в их владениях. Я видел сейчас, как они  взлетели  над  лесом  и
быстро улетели прочь.
     Я внимательно  наблюдал  за  окружающим.  Рольф,  который  вчера  нес
патрульную службу, доложил,  что  он  обнаружил  странные  следы,  глубоко
отпечатавшиеся на земле. Они находились на самом краю  хребта,  как  будто
кто-то следил за нами сверху. Кроме того Рольф  видел  и  другие  следы  -
следы лап, больших, как его рука.  Может  быть  он  видел  следы  местного
хищника, который мог охотиться за нами и представлял большую опасность.
     И я пробирался по камням, стараясь  не  оставлять  никаких  следов  и
производить как можно меньше шума. Воздух  был  свежий  и  чистый.  Я  был
уверен, что он приносит сюда запахи цветущих лугов и лесов.
     Вскоре я с предосторожностями добрался до  западной  части  хребта  и
взглянул вниз, туда, где между скал укрывалось то, что оставалось на нашей
земле от Прежних. Деревья, которые были чуть  выше  меня,  казались  очень
старыми, с перекрученными стволами и сучьями. Они росли из трещин каменных
плит, которыми была вымощена площадь.
     Эти деревья были в полном  цвету.  Цветы  большие,  светло-розовые  с
кремовым оттенком, почти плоские. Кончик каждого лепестка  был  окрашен  в
темно-розовый цвет. Многие из лепестков были  сорваны  ветром  и  устилали
каменные плиты. Однако кроме лепестков здесь не было ничего - ни  травы  у
стволов, ни мха на поверхности  плит.  В  центре  площади  был  установлен
символ - полумесяц, сделанный из голубоватого камня, совершенно непохожего
на серый камень, из которого были сделаны плиты.  В  каждом  углу  площади
возвышались колонны, высотой в человеческий рост. Вершину  каждой  колонны
венчали - кольцо, полукольцо, четверть кольца и черный диск, которые резко
отличался  от  остальных  частей  изображения,  сделанных  из  сверкающего
голубоватым светом камня.
     Подобное многие из нас видели впервые, и поэтому мы много говорили  о
нем. Инна, которая тайно сходила туда со своим братом,  уверяла,  что  это
какая-то лунная магия, а изображения - это ничто иное, как луна  в  разных
фазах. Она была очень возбуждена увиденным и несколько раз  говорила,  что
очень хотела бы побывать там в полнолуние, чтобы проверить,  действительно
ли там концентрируются древние силы. В том, что она одна решится на  такое
предприятие, я сомневался. И я был уверен, что ни один мужчина не  захочет
помочь ей. Рука Гарна была  тяжела,  и  наказание  могло  быть  быстрым  и
жестоким, независимо  от  того.  кто  нарушил  приказ  -  простолюдин  или
родственник самого лорда.
     Да, он приказал, чтобы ничья нога не появлялась в том месте.  Часовые
могли видеть загадочное место во время исполнения своих  обязанностей,  но
спускаться туда не  имели  права.  Это  было  весьма  предусмотрительно  и
благоразумно.
     Но благоразумие чуждо молодым. И меня тянуло вниз посмотреть, что это
за металл, из  которого  сделаны  изображения  луны,  почему  на  него  не
действуют ни время, ни вода, ни ветер. Ведь ничего  угрожающего  внизу  не
было заметно. Напротив, когда я стоял и смотрел, как тихо падают  лепестки
цветов на каменные плиты, устилая их прекрасным ковром, на меня  спускался
тихий покой. Я не могу сказать, почему у меня возникало такое ощущение, но
оно было во мне. Но затем я  заставил  себя  повернуться  и  идти  дальше,
выполнять свои обязанности. Мне казалось, что вслед  за  мной  движутся  и
запах деревьев, и легкий шелест ветвей - как будто  неизвестное  провожает
меня.
     Я всегда был уверен, что не подвержен мечтаниям и  влиянию  волшебных
снов. Подобные люди не могли ужиться в доме Гарна. Тех, кто был  подвержен
действию чувств, Гарн считал подозрительными. Но  когда  мы  прошли  через
Ворота, меня обуревало страстное желание ехать по  этой  стране  свободно,
как Брат с Мечом, и встречаться лицом к  лицу  со  всем,  что  здесь  было
доброго и злого. Я плохо спал, с трудом заставлял себя выполнять работу  и
с  нетерпением,  которое  тщательно  скрывал,   я   ждал   своей   очереди
патрулирования.
     Обход долины занимал весь день с раннего  утра  до  позднего  вечера.
Поэтому я прибавил шаг, следуя по пути, который я уже хорошо знал.
     К югу хребет расширялся, было видно,  как  громоздятся  вверх  голые,
лишенные растительности, серые угрюмые утесы. Если пройти через эти  дикие
горы, то можно попасть в земли Тугнеса, но никто из нас  не  имел  желания
идти туда. К  западу  хребет  примыкал  к  реке.  На  другом  берегу  реки
начинался новый хребет, на этих прибрежных скалах должны были  встречаться
патрульные, один из которых обходил северную границу, а  другой  -  южную.
Здесь мы должны  были  подойти  к  берегу,  каждый  со  своей  стороны,  и
обменяться приветствиями, прежде чем пуститься в обратный путь.
     Сегодня моим напарником был Гевлин, и он был так точен, что у меня не
было желания  опаздывать  на  встречу  и  заставлять  его  ждать,  хотя  в
остальное время мы были добрыми товарищами и частенько охотились вместе.
     Гевлин был уже на месте, видимо пришел чуть  раньше  меня.  Он  сидел
прислонившись спиной к камню. Мы обменялись приветствиями. Я заметил,  что
ему повезло больше, чем мне, так как у его ног лежал какой-то зверек,  уже
приготовленный для кухни. Я жестом поздравил его, но он, со своей  обычной
сдержанностью, не ответил мне. Затем он взвалил на  плечи  свою  добычу  и
пустился в обратный путь. Я устроился у камней, чтобы съесть свой  обед  и
выпить тепловатой воды.
     Я увидел стаю черных птиц, которые вывернули из-за утеса. Они  летели
так  низко,  что  я  мог  хорошо  рассмотреть  их.  Глаза   у   них   были
ярко-красными, а над сильными черными клювами виднелось красное тело,  что
придавало им еще более неприятный вид. Две  птицы  отделились  от  стаи  и
начали кружить прямо над моей  головой,  издавая  хриплые  звуки,  которые
нарушили тот мир, который  царил  в  моей  душе  после  посещения  Лунного
Святилища.
     Одна из них бросилась на меня. Я успел защититься рукой, и  когти  ее
буквально вонзились в  кожаный  рукав  камзола.  Я  выхватил  свой  меч  и
поднялся на ноги.
     Птицы кружили вокруг меня с явным намерением напасть. Я  еще  никогда
не видел такого поведения у птиц.
     Глаза сверкали красным огнем,  клювы  издавали  хриплые  воинственные
крики. Снова одна устремилась на  меня.  Я  ударил,  но  она  с  легкостью
увернулась. Другая уже готовилась к атаке.  Впервые  я  обеспокоился.  Моя
защита долго не устоит. У  меня  нет  возможности  избежать  их  клювов  и
когтей, если они будут  продолжать  нападать.  Если  конечно  я  не  найду
укрытие. Я быстро осмотрелся вокруг, ища глазами нависший камень,  куда  я
мог бы спрятаться.
     Эти две крылатые фурии загнали меня под камень. Хотя стая  уже  давно
улетела, эти две вероятно решили довести свое дело до конца.
     Нависший камень защищал мою  голову  и  плечи,  и  им  теперь,  чтобы
напасть на меня, нужно было лететь низко, а я мог  встретить  любую  такую
атаку рассчитанным ударом стали. Итак, я ждал. Однако оказалось,  что  эти
твари обладают разумом и не желают нападать на меня в той ситуации,  когда
у меня есть преимущество. Вместо нападения они тоже стали выжидать.
     Мой гнев рос. Эти две птицы осмелились напасть на человека,  угрожать
ему! Меня беспокоило то, что их непрекращающиеся крики могли привести сюда
всю стаю. Если раньше мне казалось невероятным, что птицы могут напасть  -
и победить - вооруженного человека, то теперь мое мнение  изменилось.  Это
они могут, если человек будет на открытом пространстве, где у  птиц  будет
свобода маневра.
     Я стал обдумывать свой следующий шаг. У меня за плечами был  арбалет,
но его стрелы не годились для охоты на птиц, и я не был уверен, что  смогу
использовать его, как эффективное оружие. Но как же мне выбраться  отсюда,
если они, судя по всему, не собираются улетать.  Должно  быть  они  решили
стеречь меня здесь и дожидаться подкрепления.
     Они кружили и кружили над моим убежищем, и вдруг  они  обе  взмыли  в
небо и с каким-то жалобным криком, совсем непохожим на  их  боевые  крики,
исчезли. Это произошло так внезапно, что я испугался. Я не понял,  что  же
прогнало их отсюда.
     Я долго ждал. Но птицы исчезли и не  появлялись  вновь.  Несмотря  на
это, я все еще держал в руке меч, когда выбирался из убежища,  так  как  я
был уверен, что они улетели не просто так, а их прогнало что-то, что может
угрожать и мне.
     И тут я увидел ее.
     Гатея, воспитанница Мудрой Женщины, стояла  на  камне  так,  чтобы  я
заметил ее. Руки ее  были  воздеты  вверх,  а  пальцы  двигались,  сплетая
сложный узор в воздухе. Я увидел, что губы ее движутся, но  слов  не  было
слышно.