. Глубоко, глубоко под ними облако  двигалось  и  разрасталось,  как
грозовая туча. Оно завертелось водоворотом, в котором алый шторм был усеян
черными пятнами. Эти пятна стали всплывать; и при  этом  алое  становилось
все ярче, а черное - все более угрожающим.
     Поднимающееся облако завертелось, из  него  брызнули  странные  лучи,
горизонтальные,  в  форме  веера.  И  вот  из  этого   огромного   колеса,
поднимающегося из пропасти, полетели огромные пузыри, алые и  черные.  Они
поднимались и при этом росли, приближаясь к поверхности.
     В них Кентон разглядел туманные фигуры, тела вооруженных  людей,  чьи
доспехи сверкали алым и черным.
     Люди внутри пузырей!
     Вооруженные люди! Мужчины, прижимающиеся головой к коленям  одетые  в
сверкающую броню. Воины, держащие в руках туманные  мечи,  туманные  луки,
туманные копья.
     Вверх летели пузыри, мириады за мириадами. И  вот  они  уже  рядом  с
поверхностью моря. Они прорывают поверхность.
     Пузыри лопаются!
     Оттуда выпрыгивают воины В пестрых кольчугах, бледнолицые, глаза  без
зрачков полуоткрыты и мертвы; они  выпрыгивают  из  потемневшей  голубизны
моря. Перепрыгивают с волны на волну. Бегут по воде как  по  полю  увядших
фиалок. Молча окружают корабль.
     - Люди Нергала! -  закричала  Шарейн.  -  Воины  Темного  повелителя!
Иштар! Иштар, помоги нам!
     - Привидения! - воскликнул Кентон и высоко поднял свой  окровавленный
меч. - Привидения!
     Но в глубине души он знал, что это не привидения.
     Передний ряд воинов расположился  на  гребне  волны,  как  на  низком
холме. Луки воинов больше не казались туманными. Воины  поднесли  к  щекам
оперения  длинных  стрел.  Послышался  звон  тетивы,  свист   разрезаемого
воздуха. Дюжина стрел торчала в мачте, одна упала у ног Кентона -  похожая
на змею, ало-черная, ее острие глубоко вонзилось в доску.
     - Иштар! Мать Иштар! Избавь нас от Нергала! - призывала Шарейн.
     И в ответ корабль  рванулся  вперед,  будто  другая  гигантская  рука
подхватила его снизу.
     Воины, все еще выпрыгивавшие из пузырей, закричали.  И  помчались  за
кораблем. Посыпался новый дождь стрел.
     - Иштар! Мать Иштар! - всхлипывала Шарейн.
     Нависшая тьма раскололась. На мгновение  оттуда  выглянул  гигантский
шар, окруженный гирляндами маленьких лун. Из него лился серебряный  огонь,
живой,  трепещущий,  ликующий.  Пульсирующий  поток  ударил   в   море   и
растворился в нем. Тени сомкнулись, шар исчез.
     Лунное пламя, которое он оставил, погружалось все глубже и глубже.  И
оттуда  начали  подниматься  большие   пузыри,   розовые,   перламутровые,
серебряные, сверкающие нежнейшими оттенками жемчуга.
     В каждом из них виднелась фигура - удивительная,  тонкая  и  изящная;
женское тело, к красоте которого добавлялось сверкание пузырей.
     Женщины внутри пузырей.
     Вверх поднимались блестящие шары, касались поверхности бледного моря,
лопались.
     Оттуда  устремлялось  женское  войско.  Обнаженные,  покрытые  только
черными, как ночь, волосами, серебряные, как луна, золотые, как пшеница, и
оранжево-красные, они выходили  из  светящихся  дарохранительниц,  которые
вознесли их наверх.
     Они вздымали руки, белые и  коричневые,  розовые  и  бледно-янтарные,
призывая бегущих рожденных морем воинов.
     Глаза  их  сверкали,  как  драгоценные  озера   -   сапфирно-голубые,
бархатно-черные, солнечно-желтые, колдовские, глаза серые, как лезвие меча
под зимней луной.
     С  округлыми   бедрами,   с   высокими   грудью,   женственные,   они
раскачивались на вершинах волн, маня, призывая воинов Нергала.
     И под их призывом - сладким, как голубиный, убедительным, как  призыв
чайки, нетерпеливым, как крик сокола, сладким и ядовитым - воины дрогнули,
остановились. Поднятые луки  опустились,  мечи  плеснули  по  воде,  копья
погрузились в глубины В их мертвых глазах вспыхнуло пламя.
     Воины закричали. Они прыгнули... навстречу женщинам...
     Вершины волн,  на  которых  стояли  воины  в  кольчугах,  устремились
навстречу  вершинам,  на  которых  стояли  удивительные  женщины.  Руки  в
железных перчатках обняли женщин. На  мгновение  черные,  серебряные,  как
луна, золотые, как пшеница, волосы обвились вокруг черных и алых кольчуг.
     Воины и женщины слились воедино за  бегущим  кораблем,  стали  единой
сверкающей кильватерной струей, струя эта катилась и вздыхала,  как  будто
была душой любовного моря.
     - Иштар! Возлюбленная мать! - молилась Шарейн. - Поклонитесь Иштар!
     - Поклонимся Иштар! - подхватил Кентон и опустился на колени.
     Поднявшись, он прижал ее к себе.
     - Шарейн! - выдохнул он. Ее мягкие руки обвились вокруг его шеи.
     - Мой повелитель,  молю  о  прощении,  -  вздохнула  она.  -  Молю  о
прощении! Но откуда я могла знать, когда ты  впервые  лежал  на  палубе  и
казался таким испуганным? полюбила тебя Но я  не  могла  знать,  какой  ты
могучий, мой повелитель.
     Ее аромат потряс его, от ее мягкого прикосновения перехватило горло.
     - Шарейн! - прошептал он. - Шарейн!
     Губы ее отыскали его губы и прижались  к  ним,  безумное  вино  жизни
пробежало по жилам, в сладком огне ее поцелуя забылось  все,  кроме  этого
момента.
     - Я... отдаюсь... тебе! - выдохнула она.
     Он вспомнил...
     - Ты ничего не отдаешь, Шарейн, - ответил он. - Я беру!
     Он поднял ее, пошел к розовой каюте ударом ноги закрыл за собой дверь
и задвинул засов.


     Сигурд, сын Тригга, сидел  на  пороге  розовой  каюты.  Он  полировал
лезвие меча черного жреца, негромко напевая древние венчальные песни.
     На черной палубе Джиджи и Зубран  выбрасывали  в  море  тела  убитых,
кончали страдания тех, кто еще не умер, и тоже бросали их за борт.
     Сначала один, потом  другой  голубь  опустились  на  кроны  маленьких
цветущих деревьев. Викинг  следил  за  ними,  продолжая  напевать.  Вскоре
появились еще,  пара  за  парой.  Они  ворковали,  изгибали  изящные  шеи.
Образовали полукольцо перед закрытой дверью каюты.
     Голуби с белой грудью, алыми  клювами,  зелеными  лапами  бормочущие,
воркующие, ласкающие голуби, они поставили снежную печать на пути  Кентона
и Шарейн.
     Голуби Иштар повенчали их!



                         14. ЧЕРНЫЙ ЖРЕЦ НАНОСИТ УДАР

     - Мой дорогой повелитель! Кентон, - шептала Шарейн.  -  Мне  кажется,
даже ты не понимаешь, как сильно я тебя люблю!
     Они сидели в розовой каюте, ее голова у него на груди.
     Новый Кентон смотрел вниз, на поднятое к нему лицо.  Все  современное
отпало от него. Он стал выше ростом,  лицо  и  широкая  грудь  в  открытой
рубашке загорели.  Голубые  глаза  ясные  и  бесстрашные,  полные  веселой
беззаботностью, но чуть-чуть тронутые безжалостностью.  Над  локтем  левой
руки широкий золотой браслет, с выгравированными на нем символами  Шарейн.
На  ногах  сандалии,  которые  Шарейн   украсила   вышитыми   вавилонскими
заклинаниями - чтобы ноги несли по тропе любви, ведущей только к ней.
     Сколько времени прошло со дня битвы с  черным  принцем,  подумал  он,
ближе привлекая ее к себе. Казалось, вечность, а в то же время  как  будто
вчера. Как давно
     Он не мог сказать - в этом мире без времени  вчера  и  вечность  были
одинаковы.
     И вчера и вечность тому назад перестал об этом беспокоиться.
     Они плыли все вперед и вперед. В черной каюте, очищенной от зла, жили
теперь викинг, Джиджи и перс. Джиджи или Сигурд  двигали  прикрепленные  к
корме два больших весла, с помощью которых поворачивали корабль. Иногда, в
хорошую погоду, место у руля  занимали  девушки  Шарейн.  В  черной  каюте
викинг отыскал наковальню, изготовил горн и теперь ковал мечи.  Он  сделал
меч для Джиджи, девяти футов в длину, и гигант с ногами гнома  вертел  им,
как веткой. Но Джиджи больше нравилась булава, которую тоже изготовил  для
него Сигурд - длинная, как меч,  с  огромным  бронзовым  шаром,  усаженным
остриями,  на  конце.  Зубран  остался  верен  своему  ятагану.  А  викинг
продолжал работать, готовя более легкое вооружение для девушек Шарейн.  Он
сделал им щиты и учился пользоваться одновременно мечом и щитом,  как  это
они делали. А Кентон участвовал в  этом  обучении,  фехтовал  с  Сигурдом,
боролся с Джиджи и пытался своим мечом отразить удары ятагана Зубрана.
     Все это Джиджи всячески поощрял.
     - Пока жив Кланет, мы с  опасности,  -  хрипло  повторял  он.  -  Наш
корабль должен быть сильным.
     - Мы покончили с Кланетом! - отвечал Кентон слегка хвастливо.
     - Нет, - отвечал  Джиджи.  -  Он  придет  в  сопровождении  множества
воинов. Раньше или позже, но черный жрец придет.
     Они получили вскоре подтверждение этого.  Сразу  после  битвы  Кентон
взял одного из черных рабов, нубийца,  и  посадил  его  на  место  Зачеля.
Теперь им не хватало гребцов. Они  встретили  корабль,  остановили  его  и
потребовали гребца. Капитан отдал им одного - со страхом, быстро и тут  же
торопливо уплыл.
     - Он не знал, что Кланета тут больше нет, - усмехнулся Джиджи.
     Но вскоре после этого они встретили  еще  один  корабль.  Капитан  не
остановился, когда они его окликнули, и им пришлось преследовать корабль и
сражаться. Это было маленькое судно, его  легко  догнали  и  захватили.  И
капитан корабля мрачно сообщил им, что Кланет находится в Эмактиле, он там
верховный жрец храма Нергала и входит в совет храма Семи Зон. Больше того,
черный жрец пользуется расположением того, кого капитан назвал Повелителем
двух смертей, - они решили, что это правитель Эмактилы.
     Кланет, так говорил капитан, сообщил всем, что корабля  Иштар  больше
не нужно бояться, что на нем больше нет ни Нергала,  ни  Иштар,  а  только
мужчины и женщины. Всякий, кто встретит этот корабль, должен его потопить,
а экипаж пленить. За них назначена награда.
     - И будь моя лодка немного побольше и людей у меня  не  так  мало,  я
попробовал бы получить награду, - смело закончил он.
     Они взяли все, что им было нужно, и отпустили корабль, но  когда  тот
таял в тумане, капитан крикнул им, чтобы  они  наслаждались  жизнью,  пока
могут, потому что Кланет на большом корабле со многими людьми ищет  их,  и
им недолго осталось жить.
     - Хо-хо! - рассмеялся Джиджи, - хо-хо! Кланет ищет нас? Что ж, я тебя
предупреждал, Волк, что так и будет. Что же теперь?
     - Можно пристать к одному из островов,  выбрать  хорошую  позицию,  и
пусть приходит, - ответил Кентон. - Мы можем построить  крепость,  создать
защиту. Так у нас будет  больше  возможностей,  чем  на  корабле,  -  если
правда, что он преследует нас на большом судне со множеством солдат.
     Они решили, что совет Кентона хорош, и поплыли к островам - Сигурд  у
руля, Джиджи, перс и женщины Шарейн на карауле.


     - Да, мой дорогой повелитель, даже ты не знаешь, как  сильно  я  тебя
люблю, - снова прошептала Шарейн, глаза восхищенные,  руки  обнимают  шею.
Губы их соединились. Даже в горячем огне их соприкосновения  он  удивлялся
перемене, происшедшей с Шарейн, - любовь изменила ее с того  момента,  как
он внес ее в ее жилище, взяв ее по праву своими сильными руками.
     Воспоминания заставили его задрожать:  Шарейн  поверженная,  неземные
чудеса, вспыхнувшие над ее алтарем и своими огненными пальцами переплетшие
его душу с ее в пламенном экстазе.
     - Скажи мне, повелитель, как ты меня любишь, - томно шептала она.
     И тут послышался крик Сигурда:
     - Буди рабов! Весла в работу! Шторм приближается!
     Незаметно в каюте  потемнело.  Кентон  слышал  свисток  надсмотрщика,
крики и топот ног. Он расцепил  руки  Шарейн,  поцеловал  ее,  лучше,  чем
словами, ответив на вопрос, и вышел на палубу.
     Небо быстро чернело. Вспыхнула призматическая молния, раздался грохот
грома. Поднялся и заревел ветер. Спустили парус. И корабль, ведомы твердой
рукой Сигурда, полетел перед бурей.
     Начался  дождь.  Корабль  несся  сквозь  него,  окруженный  чернотою,
прошитой мириадами многоцветный змей-молний, соединивших море с небом.
     Сильный  порыв   ветра   накренил   корабль.   Дверь   каюты   Шарейн
распахнулась. Кентон пробрался к Джиджи, крича  женщинам,  чтобы  они  шли
внутрь. Он смотрел, как они с трудом уходят.
     - Мы с Зубраном присмотрим, - крикнул  он  в  ухо  Джиджи.  -  Помоги
Сигурду у руля.
     Но Джиджи не успел пройти и метра, как ветер неожиданно стих.
     - Направо! - услышали они крик Сигурда. - Посмотрите направо!
     Втроем они подбежали к правому борту. Во тьме виднелся широкий  слабо
сверкающий диск, как огонь маяка в тумане. Его диаметр быстро  уменьшался,
при этом диск становился ярче.
     Диск вырвался из тумана, превратился  в  ослепительный  луч,  который
пролетел над волнами и уперся в корабль. Кентон разглядел два ряда  весел,
которые  несли  навстречу  им  огромный  корпус  с  чудовищной  скоростью.
Виднелся сверкающий таран, заостренный, как копье. Он  выдавался  из  носа
корабля, как рог гигантского носорога.
     - Кланет! - закричал Джиджи и с криком побежал к черной каюте, Зубран
за ним.
     - Шарейн! - крикнул Кентон и заторопился к ее двери.
     Корабль резко повернул и  накренился  так,  что  вода  хлынула  через
правый борт. Кентон упал и покатился к фальшборту,  ударился  и  несколько
мгновений лежал оглушенный.
     Маневры Сигурда не могли спасти корабль. Бирема изменила курс и пошла
параллельно,  чтобы  срезать   весла   правого   борта.   Викинг   пытался
предотвратить удар. Но на атакующем корабле было  слишком  много  гребцов,
его  скорость  намного  превосходила  скорость   корабля   Иштар   с   его
единственной банкой с семью веслами. Вниз  опустились  весла  биремы,  она
ударила по борту корабль Иштар, сломав его весла, как палочки.
     Кентон с трудом встал; он видел, как спешит к нему Джиджи с булавой в
руках, рядом со сверкающим ятаганом  Зубран.  А  сразу  за  ними,  оставив
бесполезный руль, викинг Сигурд, со  щитом  на  руке,  с  высоко  поднятым
большим мечом.
     Они уже рядом с ним. Головокружение его прошло. Викинг сунул ему щит.
Кентон извлек собственный меч.
     - К Шарейн! - выдохнул он. Они побежали.
     Прежде чем они успели добежать до ее каюты, защитить ее, два  десятка
солдат, одетых в кольчуги из колец, вооруженные короткими мечами, высыпали
из триремы и преградили им путь к каюте. А за ними виднелись еще десятки.
     Взметнулась булава Джиджи, обрушившись на солдат. Голубое лезвие меча
Набу, ятаган Зубрана, меч Сигурда  поднимались  и  опускались,  ударяли  и
рубили. Через мгновение они были покрыты кровью.
     Но они не могли приблизиться ни на  шаг.  На  месте  каждого  убитого
солдата тут же появлялся новый. А из биремы продолжали высыпать воины.
     Просвистела стрела,  задрожала  в  щите  Сигурда.  Еще  одна  ударила
Зубрана в плечо.
     Послышался рев Кланета:
     - Никаких стрел! Черноволосую собаку  и  желтоволосую  взять  живыми!
Остальных убивайте, если нужно, мечами.
     Теперь солдаты биремы окружили их со всех сторон. Спина  к  спине  на
небольшом пространстве сражались  четверо.  На  палубу  падали  солдаты  в
кольчугах. Гора трупов вокруг все росла, а они  продолжали  сражаться.  На
волосатой груди Джиджи появилась рана, оттуда лилась кровь. Сигурд получил
десяток разрезов. А Зубран, если не  считать  раны  от  стрелы,  оставался
невредим. Он сражался молча, а Сигурд  ревел  и  пел  при  ударах,  Джиджи
смеялся, когда его гигантская палица сокрушала кости и сухожилия.
     Но  барьер  из  людей  Кланета  между   ними   и   Шарейн   оставался
непреодолимым.
     Что с Шарейн? Сердце Кентона  упало.  Он  бросил  быстрый  взгляд  на
галерею. Она стояла там с тремя вооруженными девушками, с  мечом  в  руке,
отражая натиск солдат, которые по  двое  поднимались  по  узкому  мостику,
переброшенному с биремы.
     Но это взгляд не был разумным поступком. В  незащищенный  бок  ударил
меч, парализуя его. Кентон упал бы, если бы не рука викинга.
     - Спокойно, кровный брат - услышал он голос Сигурда. - Мой щит  перед
тобой. Передохни!
     С  корабля  Кланета  донесся  торжествующий  крик.   С   его   палуба
протянулись два ствола. К ним были привязаны веревки, а с  концов  свисала
сеть - она опустилась точно га Шарейн и трех других женщин.
     Они пытались выбраться из сети. Но сеть связывала, спутывала их.  Они
бились в ней, беспомощные, как бабочки.
     Неожиданно сеть натянулась под  действием  веревок.  Медленно  стволы
стали подниматься, перенося сеть на палубу атакующего корабля.
     -  Хо!  Шарейн!  -  насмехался  Кланет.  -  Хо!  Сосуд  Иштар!  Добро
пожаловать на мой корабль!
     - Боже! - простонал Кентон. Ярость и отчаяние вернули ему силы, и  он
бросился вперед. Под его напором воины  отступили.  Снова  он  теснил  их.
Что-то ударило его в висок. Он упал. Люди  Кланета  набросились  на  него,
хватая за руки, за ноги, за горло.
     Что-то разбросало их.  Короткие  ноги  Джиджи  появились  рядом,  его
булава свистела, люди падали от ее ударов. Кентон поднял голову  и  смутно
разглядел Сигурда справа от себя и Зубрана слева.
     Он посмотрел вверх. Сеть с бьющимися женщинами опустилась  на  палубу
биремы.
     И снова послышался рев Кланета:
     - Добро пожаловать, прекрасная Шарейн! Добро пожаловать!
     Он с трудом встал, вырвался из рук викинга, шатаясь, пошел вперед - к
ней.
     - Схватите его! - послышался крик черного жреца. - Его вес  в  золоте
тем, кто принесет его - живым!
     Теперь вокруг него образовалось кольцо воинов. От троих товарищей его
отделяли солдаты. Они падали под ударами булавы, меча и ятагана, но  место
их занимали другие. И расстояние между Кентоном и его товарищами постоянно
увеличивалось.
     Он перестал отбиваться. В конце концов ведь он этого хочет. Так будет
лучше. Они возьмут его - и он будет с Шарейн.
     - Поднимите его! - заревел Кланет. - Пусть  эта  шлюха  Иштар  увидит
его!
     Пленившие его воины высоко подняли  его  на  руках.  Он  слышал  плач
Шарейн...
     Головокружение охватило его.  Как  будто  его  бросили  в  водоворот,
который засасывает его - далеко.
     Он видел смотрящих  на  него  Джиджи,  Зубрана  и  Сигурда,  лица  их
превратились в невероятные кровавые маски. И они прекратили  сражаться.  И
другие лица, десятки, все смотрели на него с тем же выражением  изумления,
переходившего в ужас.
     Теперь они все смотрели на него как в отверстие огромного туннеля,  в
который он падал.
     Державшие его руки растаяли. Лица исчезли.
     - Джиджи! - звал он. - Сигурд! Зубран! Помогите мне!
     Он слышал рев ветра.
     Потом трубный звук. Постепенно этот звук стал подозрительно  знакомым
- он слышал его  в  другой  жизни,  века  и  века  назад.  Что  это?  Звук
становился все громче, безапеляционней...
     Сигнал автомобиля!
     Задрожав, он открыл глаза.
     И оказался в своей комнате!
     Перед ним стоял игрушечный драгоценный корабль.
     И в дверь стучали, возбужденно, часто; слышались испуганные голоса.
     Потом голос Джевинса, запинающийся, полный страха:
     - Мистер Джон! Мистер Джон!



                           15. ВНИЗ ПО ЗВУКОВОЙ НИТИ

     Кентон   подавил   дурноту;   протянув   дрожащую    руку,    включил
электричество.
     - Мистер Джон! Мистер Джон!
     В голосе старого слуги звучал ужас он  колотил  в  дверь,  дергал  за
дверную ручку.
     Кентон ухватился за край стола, заставил себя заговорить.
     - Да... Джевинс, - он пытался говорить как можно  естественнее,  -  в
чем дело?
     Он услышал облегченный вздох, бормотание других слуг, снова заговорил
Джевинс.
     - Я проходил мимо и услышал ваш крик. Ужасный крик. Вы больны? Кентон
отчаянно боролся с подступающей слабостью, умудрился рассмеяться.
     - Нет, я уснул. И видел кошмар. Не беспокойтесь! Идите спать.
     - О... и все?
     В голосе Джевинса звучало облегчение, но слышалось и сомнение. Он  не
уходил; в неуверенности стоял за дв