ену потребовали Козетту.
     Я  был  на верху  блаженства и  ходил  на  задних лапах и хвосте  перед
сценой. а она, смущенная и очаровательная, раскланивалась перед зрителями, а
потом выбрали настоящую даму -  хозяйку Козетты  Каролу. И было за  что. Она
удивительна.
     Карола получила  в подарок торт с именем нашего теплохода,  а Козетта -
кусочек того же торта на маленьком блюдечке.
     Тролль аплодировал хвостом по палубе.
     А тут как раз по радио возвестили о капитанском ужине. И вдруг нам всем
показалось, что мы плывем не  по  воде, а по чернилам. Оказалось, что мы уже
пересекли Эгейское море и плывем по другому.
     Дядя  Сережа  сказал, что  Эгейское море - это Ионическое  и что оно  -
центральная часть Средиземного  между Балканским и Аппенинским полуостровами
иостровами Крит и Сицилия. Оно глубокое, больше пяти километров, и если бы я
даже и захотел донырнуть доглубины, то нипочем не достал бы дна.
     А хотелось бы, ведь в нем водятся красный тунец, камбала, которая живет
на само дне, и кефаль. Площадь такого моря  сто  шестьдесят тысяч квадратных
километров.
     На  нижней палубе бесновались брызги. Я поймал несколько, попробовал  -
это море очень соленое, самое соленое из всех, по которым я только плавал.

     Капитанский ужин
     Сейчас я даже не понимаю, почему этот ужин назывался капитанским. Может
быть, потому, что капитан все время мешал нам есть, рассказывая про корабль,
кто его делал,  когда  и за  сколько, и просил  обратить  наше  внимание  на
невидимые в темноте - на море внезапно опустилась ночь - берега.  Или, может
быть, потому, что ужин был весь из рыбы и морских животных.
     Как  бы то ни  было, ни я, ни Козетта, ни Тролль не были удовлетворены,
но - о чудо! - шеф-повар приготовил нам специальный лангет.
     Это другое дело!
     А  потом мы с  Козеттой забрались  в  голубой  бар итихо  провели в нем
вечер, разговаривая о том, какаяв дальнейшем  предстоит  поездка, потому что
нам  обоим  вспомнилось,  что  и  я, и  Козетта  будем  участвоватьсперва  в
отборочном туре собак в Сенигаллии, а потом поедем в Венецию на собачий Марш
любви, но если, конечно,  из  этого что-то получится,  то есть если  пройдем
первый тур.
     Мне ужасно хотелось, чтобы  Козетта  и там  получила  первый  приз. ...
Естественное желание влюбленного пса.
     О  том,  что  нас  будет  встречать Три  Лепестка Черной Розы со  своей
собакой Эвелиной, я, как истинный мужчина, промолчал. Да, собственно говоря,
я ведь неособенно их  и  вспоминал, что очень  стыдно,  ведьименно благодаря
приглашению Трех  Лепестков  Черной Розы  я  и  Витя путешествовали на  этом
замечательномтеплоходе.
     Буду с  вами откровенен, я, как  бы это поделикатнее сказать,  заметил,
что и Козетта ко мне неравнодушна.
     Мое собачье сердце при виде ее билось неровно...
     Но,  несмотря на  эту неровность сердцебиения, я немог не замечать, что
совсем иначе держал себя  с  хозяйкой Козетты Каролой мой хозяин Витя. О, он
умел быть  хозяином положения, и я ему от души по-мужски завидовал, несмотря
даже  на то, что я - пес и  мое место ну еслине  под лавкой, то,  по крайней
мере,  подизящным  кожаным  креслом   в  голубом  баре   нашегоудивительного
теплохода. ... С чувством того,  что впереди волшебная Италия, я восторгался
всем и всеми. Вел себя как щенок.
     Мы до завтра расстались с Козеттой. Я, проводив ее, пошел в свою каюту.
     Потом уже сквозь сон услышал, как пришел дядя Сережа и, что-то напевая,
принялся  снимать  рубаху, штаны и укладываться спать. Он  всегда  напевает,
когда выигрывает в шахматы. Наверное, резался весь вечер, и небось все с тем
жегреком.
     Витя,  лежа,   читал  книгу:   по-моему,  справочник   путешественника.
Покачивало,   несколько  раз  раскрывались  дверцы  шкафа,  заставляя   меня
настораживаться.
     Болтанка вдруг стихла. Я  выглянул в  иллюминатор, но ничего не увидел,
за иллюминатором царила фиолетовая  ночь. Но ночь  ночью,  а прибоя не  было
слышно.
     -  Опаздываем мы из-за этого шторма в Италию, - сказал дядя  Сережа,  -
отклонились от курса, пережидаем шторм. Не боишься, Витенька?
     Но разве можно бояться приключений? Для чего же мы поехали тогда? Ведь,
наверное, для того, чтобы  все  испытать.  А  не только  же  для того, чтобы
доехать. Доехать можно было и на трамвае.
     Тут дядя Сережа начал рассказывать занудную историю о том, возле  какой
именно  скалы мы пережидали  шторм.  Но все так устали  от впечатлений, что,
пользуясь тем, что болтанка стихла, все, включая дядю Сережу, вдруг взяли да
и уснули...

     Письмо
     Утром тот  самый грек, который вчера  играл  с дядей Сережей в шахматы,
подошел вдруг ко мне и сказал (точно не знаю, но, по-моему, по-египетски):
     - А  вы  знаете,  господин пес, что  в Соединенных  Штатах  собака жены
экс-президента Буша тоже умеет писать и пишет книги?
     Я  уже слышал об  этой  собаке, и его  сообщение подсказало  мне идею -
написать письмо жене экс-президента США, чтобы она передала егосвоей собаке.
     Я взял перо и такое письмо написал.
     "Борт  теплохода  "Дмитрий  Шостакович", - начал  я  свое  послание.  -
Уважаемая госпожа Барбара Буш. Прошу  вас  великодушно простить меня  за то,
что я обратился к Вам, а не к Вашей собаке, книга  которой о  жизни в  Белом
Доме  рекламируется в моей стране.  К моему большому сожалению, я  ее еще не
читал идаже не знаю, вышла ли она на моей родине, потому что я отправился из
Москвы в далеко путешествие.
     Но  эта  новость  перед  моим  отъездом  принесла мне искреннюю радость
сознания того, что я не единственная на Земле собака-писатель.
     Ведь и нам, собакам,  ведомо  чувство справедливости, и  нам в дружбе с
человеком  открываются  глубже  нравственные  нормы,  понятияморали,  чести,
возможность жить в дружбе и с себе подобными и даже с... кошками.
     Я,  конечно,  мечтаю  дружить  с  четвероногой  американской  коллегой,
обмениваться с нею своими впечатлениями о  жизни  собак и... людей, и  своей
философией. Уверен, госпожа Барбара, что это оБогатило бы духовно нас обоих.
И если  вы окажете  мне любезность составить  протекцию в нашемзнакомстве, я
буду счастлив и предан Вам до конца своих дней.
     Завершая  путешествие  поСредиземному  морю,  постараюсь  отправить это
письмо и вторую книгу моих приключений  из Италии, а сам  поездом из Венеции
вернусь вместе с хозяином в Москву.
     С замиранием собачьего сердца буду ждать ответа.
     Навсегда Ваш пес Пират.
     Мой постоянный адрес... "
     Я написал наш с Витей  адрес и стал с  этого момента  ждать ответа. ...
Вечером  на  верхней  палубе  было  очень  хорошо.  Синьора  Грация  стояла,
обдуваемая ветром, и смотрела на море.  Дядя Сережа что-то  объяснял Кароле,
все  больше жестами, а я тихо и скромно, видя все это, молчал, положив морду
на холку Козетте.
     Скептик  Тролль  в  стороне  от  своих знакомых и  хозяйки, свернувшись
калачиком,  спал. Рядом с ним стоял мой  хозяин Витя и завороженно глядел на
звезды.
     Все  как-то  объединилось и миротворствовало в  эту ночь.  Даже  луна в
морском воздухе словно  бы  раздвоилась, и одна половина  ее  ласкала другую
тихо и неторопливо.
     А  потом все  стали прощаться  и отправились спать. Но  мне  уходить не
хотелось.
     Я остался на палубе в одиночестве.


          Звездная Италия
     Вы никогда не  думали, почему  собаки лают на Луну? Я объясню  вам. Они
это делают потому, что им грустно. Часто это бывает неосознанно,  вот как со
мной в тот вечер.
     Мне  хотелось  повыть на Луну, и потому я спрятался за огромную гудящую
трубу нашего теплохода. Она шумела,  и никто мне там не  мешал.  И не слышал
меня. Надо ведь быть тактичным, никого не пугать.  Представьте себе, увидеть
вдруг воющую собаку!..
     Надо мной, как кометы, проносились звезды. Когда-то Витя, глядя на них,
показывал мне каждую  и даже  называл созвездия. Я  вспомнил некоторые.  Вот
Большая Медведица распушила  свой ковш,  а  вот  и Малая и  на хвосте  у нее
Полярная звезда сияет  почти у  самого  горизонта,  десятки Плеяд мерцают  и
веселятся в  небе, Млечный Путь, какая-то  слишком уж ясная голубая  звезда,
может быть, это Венера, а вот та розовая - наверняка Марс.
     Удивительно устроен неведомый небесный мир.
     Я повыл на Луну и вспомнил о своих близких.
     Я -  пес, плыву на пароходе, а где-то  там вдали затаинственными морями
Мама-Маша и папа Пал Палыч думают о нас с Витей, волнуются и грустят.
     Я  вспомнил  и  других  своих  друзей:  бабушку  Аграфену, и  Крылатого
гиппопотама,  и  кота Фому, и  корову Фросю  и  подумал, что, если  они тоже
смотрят сейчас назвезды, быть может, также думают обо мне.
     Наш  теплоход  мчался навстречу  ветру, и  вдруг  я уловил  за  бортом,
далеко-далеко у горизонта, какое-то свечение.
     Сперва я думал, что это звезды просыпались туда или Луна  вдруг нырнула
в  волны,  но когда пригляделся, похолодел от  страха:  я  увидел светящийся
корабль.
     Сразу  вспомнил  множество  страшных  историй  на  эту  тему,  читанных
когда-то моим Витей, и решил, чтоэто корабль-призрак.
     Но  вскоре   мой  страх   исчез   Я  даже   рассмеялся.  Это   был   не
корабль-призрак, а обыкновенная прогулочная яхта, на  которой электрическими
огнями  было  написано ее название. Она называлась "Южная  Корона". Написано
было латинскими буквами.
     Есть такое созвездие. И когда я поднял морду к небу, то  понял, что эта
самая Корона сияет сейчас как раз надо мной.
     И мне тут стало совсем грустно, потому что Южная Корона в наших широтах
не видна и мои друзьявряд ли даже знают о ее существовании.
     Но Луну-то они наверняка видят.
     И поэтому  я еще раз  хорошенько повыл на Луну,  а повыв,  отправился к
себе в каюту  уже в  хорошем  настроении, потому что родилось во мне чувство
выполненного  долга,  как  будто  бы  я  отправил  своим  друзьям  нежную  и
долгожданную телеграмму.
     В одиннадцать часов утра было солнечно и ясно, и именно в это время моя
лапа коснулась  итальянской земли. Смею вас уверить, что немногим зарубежным
собакам довелось пока испытать это счастье.
     А произошло это  в  порту моря,  которое называется Адриатическим,  или
Ядранским, по имени. вероятно,  магазина "Ядран", который находится в Москве
и гдепродается красная посуда, которую так любит Мама-Маша. Она вообще любит
все красное.
     Море это  омывает берега Италии,  Югославии и  Албании. Оно чутьменьше,
чем Ионическое. Площадь его сто сорок четыре тысячи квадратных километров, и
соединяется оно  с  Ионическим  морем широким проливом.  Но  оно значительно
мельче  Ионического - глубина его чуть больше километра. Кто там водится,  я
не знаю.  Но,  согласитесь, было бы  странно,  если бы явдруг разбудил  дядю
Сережу и стал бы его об этом спрашивать.

     Лапа на итальянской земле
     Порт  Анкона - это большой город, где  живут восемь тысяч  жителей. Это
очень красивый порт.  В  нем,  как сообщил  нам дядя Сережа, хорошо налажено
производство  майолики  и  изделий  из  стекла.  Имеется Национальный  музей
областиМарке. Не знаю: французский художник с таким же именем имел отношение
к этой области или нет? Дядя Сережа тоже не знал ничего об этом
     Между прочим, в этот самый город через Арку Трояна во втором веке нашей
эры ввезли знаменитого Троянского коня. Что из этого вышло - всем известно.
     Арка стоит до сих пор, а вот  коня  нет, сколько  я  егони искал. Потом
оказалось, что  коня  этого ввезли в Трою,  а  не в  Анкон, но  я  ничуть не
огорчился. Подумаешь, у мамы Маши есть подруга, которая искала  в  Сиракузах
Пизанскую башню...
     А вообще в городе Анконе  полно романских  и готических построек времен
средневековья. Но меня они мало волновали. Меня волновало другое.
     В этом городе пришло расставание.
     Именно  здесь  мы  попрощались  с  Наташей  и  Троллем. За ними  пришла
серебристая "Ланча", из которой выскочил какой-то наш, похожий на приказчика
в магазине,  дипломат,  и они укатили.  Пока  они садились  вмашину,  Тролль
ругался от нетерпения.
     Мне их очень будет не хватать, но, надеюсь, вскоре мы увидимся...
     Дядя Сережа и Витя получили у капитана свои паспорта, взяли вещи, и мы,
ну конечно  же, стали  выбирать,  на  чем ехать  в  Сенигаллию.  Удивительно
красивые  здесь  машины,  на  которых можно проехать по восточному побережью
Италии. Мне  они  казались живыми, с умными глазами  и постоянной улыбкой. Я
так и не решил, на чем поеду:  то ли на "Мазоратти", то  ли на "Феррари", то
ли на "Фиате".
     И вдруг я увидел на причале Козетту со своей  хозяйкой Каролой и тотчас
же  забыл  про  все машины.  Я потянул Витюза  поводок,  а Козетта  потянула
Кароллу  навстречу.  А пока Витя  прощался с  Каролой,  мы  с Козеттой  тоже
попрощались. Но тут подошел дядя Сережа с какой-то полной дамой, вылезшей из
пикантной серебристой "Альфы Ромео".
     - Галина Алексеевна,  - сказала дама и  почему-то добавила: - но можете
называть меня Розой. Попаспорту я Роза.
     Мы немедленно  поздоровались.  Но все-таки стали называть  ее на всякий
случай Галиной Алексеевной.
     - Она отвезет вас в Сенигалию, - сказалдядя Сережа.
     Я запрыгал,  но вдруг вспомнил  о том, что Козетта с  Каролой тоже ведь
едут на собачью выставку, так почему  бы не взять их с собой.  И я  всячески
стал намекать на это переговаривавшимся дядя Сереже и Галине Алексеевне.
     Слава Богу, они меня поняли.
     Карола сперва недоверчиво отнеслись к предложению Галины Алексеевны,  а
потом, когда ее мама кивнула ей, приняла его.
     И мы - две собаки, три дамы и двое мужчин - полезли в "Альфу Ромео".
     Полчаса  мы  ехали по  городу, завезли синьору Грацию на вокзал, оттуда
она поедет к себе домой в  Милан, поцеловали ее,  наконец, выехали из города
ипомчались вдоль побережья.
     Такого обилия красок моя собачья душа не выдержала.
     Впрочем, рассказывать о дороге, идущей вдоль  побережья Адриатики,  и о
встреченных нами маленьких городах я не буду, там надо ездить.
     Мы  завезли дядю  Сережу  в  город  РафаэляУрбино,  где  он  должен был
выступить  на  своем  географическомсимпозиуме в те  дни, что мы  проведем в
Сенигаллии. Потом мы за ним вернемся, и все вместе уже поедем в Венецию.
     Но я в общем  даже  был рад, чтоон  нас покинет  и  что  уехала синьора
Грация,  ведь  путешествовать  интересно,  когда  тебя  подстерегает  что-то
удивительное... И не опекают взрослые.



     Восточный берег, отель и большая кость
     Ну  что  вам  рассказать  о  нашем волшебном  путешествии по  побережью
Адриатического моря? Я  выглядывал из окна машины, и мен обдувал итальянский
ветер. Мне было очень хорошо, потому что рядом был  Витя и  потому что рядом
была Козетта.
     Но что это - у нее смешно дрожит хвост.
     - Что с вами? - спросил я, думая, что ей холодно.
     - Я боюсь, - ответила она.
     - Чего? - удивился я.
     - Отборочного тура.
     - А что, это разве так страшно?
     - Конечно, ведь если  я  не пройду этот тур,  моя  хозяйка будет  очень
недовольна. А мне не хочется ее огорчать.
     Я не знал, что сказать. Неужели это так важно? Пока я думал над словами
Козетты, мы приехали.
     Сенигаллия оказалась маленьким, игрушечнымгородком.
     Галина Алексеевна,  сидя за  рулем такой же полной, как она сама "Альфа
Ромео", никак не могла найти отель, в котором нам предстояло жить. Назывался
он "Масси".
     А  тут  как  раз  подошел  полицейский.  Это  была  изящная  девушка  в
коротенькой   юбочке,  с   пистолетом   и   наручниками   на   бедрах.   Она
поприветствовала нас, заодно поинтересовавшись, какие у нас проблемы.
     Тогда я, вспомнив волшебные итальянские слова, сказанные когда-то дядей
Сережей еще в Москве,  в Итальянском  посольстве,  громко сказал полицейской
девушке: "Папамолла".
     Получилось  по-собачьи. Полицейская  смущенно покраснела  и  немедленно
отошла, потому что, я так подумал, Она удивилась, увидев говорящую собаку. А
мы еще долго искали после этого отель "Масси".
     Вдруг  Галина  Алексеевна, проголодавшись,  остановилась у  кафе. В нем
вкусно пахло и играла музыка.
     Здесь  мы  поужинали  пастой  фредда  и  пенне алларроббьята  и  пошли,
наконец, в отель,  на котором всеми цветами радуги переливался огромный пес,
мы его тотчас же узнали.  Это такая  реклама.  Отель действительно назывался
"Масси". И принадлежал он милой хозяйке по имени Элизабета.
     Здесь  нас  завтра  утром должна была ждать  Три Лепестка Черной Розы и
здесь же, в этом отеле, живут владельцы собак со своими питомцами.
     Это я сразу понял, потому что наш приход  был приветствуем  невероятным
лаем.
     Среди многочисленных лаев я, кажется, узнал знакомый голос. Несомненно,
онпринадлежал Троллю.
     Значит, он и Наташа тоже живут в этой же гостинице.
     Что ж, это прекрасно!
     А Наташа, между прочим, москвичка, и  как было бы  хорошо,  если бы она
подружилась бы с мамой Машей...
     Я  тоже  ответил лаем.  Моему примеру  последовала и Козетта,  которая,
по-моему, почти уже перестала дрожать и  бояться.  Это произошло после того,
как я отогнал полицейскую девицу.
     Как мало нужно современным женщинам!
     Галина  Алексеевна любезно  устроила нас в  отдельном номере,  получила
номер для себя, мы попрощались с Козеттой и  Каролой до завтра и отправились
спать,  потому что завтра предстоял  всем нам весьма хлопотный  день. Галина
Алексеевна  -  журналистка,  и  ее  задача  - сопровождать  нас по  собачьей
выставке и написать об этом статью.
     Я сразу догадался, что она журналистка, потому что, даже сидя за рулем,
она часто что-то быстро записывала в записную книжку.
     А пока все спали, мне не  спалось. Я вышел на балкон, и показалось мне,
что я посмотрел в калейдоскоп.  Мир  вокруг былстоль  же  многокрасочен, как
витраж.
     Несколько раз  меня позвал Витя, и я не стал егонервировать, вернулся в
комнату и забрался было наего кровать, но...
     - Фу, Пиратка, - сказал Витя, - ты же не дома. Вон твое место.
     И он показал мне на настоящую конуру, построенную прямо в номере отеля.
     "Неужели это для меня? " - подумал  я, но в конуру забрался и  подумал,
как тут все удобно.
     Стояла приготовленная  питьевая  вода, а рядом в мисочке какая-то пища:
мулино о  бианко.  Я  понюхал,  попробовал,  хотя и  был после  кафесыт. Но,
памятуя о поговорке: "Лучше пусть живот разорвется, чем еда остается", поел.
     А потом я обнаружил еще и огромную кость, но у меня уже  не было сил ее
глодать, я  обнял  ее  и  заснул.  И  только  утром обнаружил,  что  она  не
настоящая, хотя пахнет мясом.
     Я  с удовольствием поглодал  ее утром. На ней была марка фирмы:  "Домус
сервисе льи амичи дель уомо".
     Стук в дверь заставил нас с Витей вспомнить, чтомы здесь по делу.
     В номер отеля  входила Три Лепестка  Черной Розы. На тоненькой  цепочке
она вела очаровательную собачку, которую звали Эвелина.
     Она  оказалась  милой  девочкой  и была такая  же длинная,  как Тролль,
только рыженькая.
     Мне понравились ее имя и мордочка.
     - Пират, - учтиво представился я, и мы вышлина улицу.
     У дверей отеля я вдруг увидел Козетту и рядом Каролу.
     Не  могу  назвать  себя  легкомысленным.  Но  я  почувствовал  себя  на
мгновение взволнованным  встречей с  Эвелиной  и,  следовательно,  виноватым
перед Козеттой, хотя никаких обязательств я никому не давал.
     Во  мне забушевал рефлектирующий  интеллигент, я  горячо заспорил сам с
собой о том,  что нравственно, а  что нет, запутался, пришел  было к выводу,
что "нравственно" - это то, что нравится.
     Я  обругал  себя  дворнягой.  И  старался  больше  не  думать  об  этих
чужеземных девчонках, а вести  себя солидно. К тому же Козетта в этот момент
повернулась  к...  Троллю. Боже, что  я увидел!  Тролль обнюхивается с  моей
Козеттой. А это все равно, что в человеческой жизни - поцеловать