ившись, протянул тот, что сомневался в  качестве
копоти (иными словами - ладана). - Мохнатый зверь на богатый двор?.. Ну  как
там, в Лыцке-то?. Да садись, чего стоишь!..
   Все трое присели на резиновый коврик. Сипловатый забил  косяк  и  чиркнул
позаимствованной на кухне спичкой. Почмокал, затягиваясь, и передал  косячок
товарищу. Анчутка хотел было приступить к жалостному рассказу,  но  тут  как
раз подкатила его очередь. Обижать хозяев не хотелось, так что пришлось тоже
затянуться...
   Внезапно сквозь дверь в ванную просунулась совершенно  зверская  дымчатая
мордочка еще одного домового. Носопырка - раздута, глазенки от  изумления  и
бешенства - тоже. Не иначе - старшой по масти...
   - Вы что делаете?.. - испуганным шепотом рявкнул он. - Вконец оборзели?..
Ванная вся уже ладаном пропахла!.. - Присмотрелся - и чуть не  плюнул.  -  И
курить-то, сявки, не умеют... -  вконец  расстроившись,  молвил  он.  -  Без
затяжки надо облачко выдохнуть - и носиком, носиком его собирать...
   Тут он заметил Анчутку - и осекся.
   - А это еще что за зверь?
   Анчутка отдал косячок и неловко поднялся с коврика.
   - Да беженец он... - лениво пояснил кто-то из сидящих.
   Старшой прошел сквозь дверь целиком и остановился перед Анчуткой.
   - Ну вы что? - с упреком обратился он к курильщикам. -  Совсем  уже,  что
ли?.. Не разобравшись, не проверив...
   - Да дымчатый он, дымчатый... Чего проверять-то?
   - Дымчатый! - недовольно фыркнул  тот.  -  Дымчатые,  они  тоже,  знаешь,
всякие бывают... - Сердито оглядел Анчутку и кивнул  на  дверь.  -  Пошли  к
Кормильчику...
   Признанный авторитет лыцкой диаспоры в Баклужино,  больше  известный  под
кличкой Кормильчик, был крупным домовым нежно-дымчатой  масти,  личико  имел
упитанное, угрюмое, а нрав, судя по всему, вредный да въедливый.
   - Ладно, верю... - буркнул он, выспросив у  Анчутки  все  подробности  из
жизни лыцкой нечисти. - Обитал, обитал  ты  на  Коловратке...  Если  Марашку
знаешь, значит, обитал...
   Разговор происходил в одной из  квартир  четвертого  этажа,  где  вот-вот
должна была случиться плановая разборка  с  некой  злостной  неплательщицей.
Кроме развалившегося по-хозяйски в мягком кресле Кормильчика и потупившегося
беженца, в комнате  еще  присутствовали  два  смешливых  бойца,  с  которыми
Анчутка недавно подкуривал ладан. Один из них держал за  шкирку  то  и  дело
пытающегося вырваться буйного рукастого барабашку.
   -  Нет,  ну  это  ладно,  это  ладно,  братан...  -  задумчиво  продолжал
Кормильчик,  снова  удостаивая  Анчутку  благосклонным  взглядом.  -  Ну   а
границу-то, границу ты как переходил?..
   И успокоившийся было Анчутка осознал с тоской, что тут-то  его  и  начнут
припирать к стенке.
   - Контрабандист переправил... - грустно соврал он, вильнув глазенками.  -
Или браконьер...
   - Кликуху, кликуху назови...
   - Да я не спросил...
   - Ну а какой он из себя, какой?..
   - Здоровый такой... - начал неуверенно плести Анчутка. - С кулаками...
   - Знаю... - сказал Кормильчик, на мгновение перед этим призадумавшись.  -
Якорь у него кликуха. Якорь... Туда - с  приворотным  зельем,  обратно  -  с
ладаном...
   Тем временем  отворилась  входная  дверь  -  вернулась  квартиросъемщица.
Слышно было, как она сбрасывает в прихожей  туфли  и,  отдуваясь,  тащит  на
кухню что-то увесистое  и  неудобное.  Затем  последовало  несколько  секунд
звонкой тишины - это хозяйка услышала голоса. Далее грохнуло, зазвенело -  и
в комнату со скалкой  в  руках  ворвалась  кряжистая  особа  женского  пола.
Окажись на месте  домовых  грабители,  аминь  бы  настал  всей  банде.  Даже
огнестрельное оружие не помогло бы, поскольку  по  габаритам  гражданочка  в
аккурат соответствовала дверному проему и уложить ее можно  было  разве  что
разрывной противослоновьей пулей.
   Грабителей в помещении она,  естественно,  не  обнаружила.  Комната  была
пуста,  а  вот  голоса  продолжали  звучать  как  ни  в  чем  не   бывало...
Квартиросъемщица охнула, выронила скалку и опрометью  кинулась  к  дверям  -
рисовать на притолоке кресты и  звезды.  Потом  запустила  ручищу  в  лифчик
восьмого размера и выхватила ампулу со святой водой, надо полагать,  лыцкого
производства.
   - Займись... - недовольно молвил Кормильчик.
   Один из бойцов (тот, у кого руки  не  были  заняты  прозрачным  загривком
рвущегося в бой барабашки) вразвалочку приблизился к хозяйке  и,  поднявшись
на цыпочки, выдернул ампулу из толстых пальцев.
   - Во, дура!.. - подивился он, брезгливо разглядывая трофей. -  Водичка-то
левая, из-под крана... А ампула, гля, настоящая! "Выведем нечисть на  чистую
воду!.." В Чумахле небось разливали...
   Уставив безумные глаза на  плавающую  в  воздухе  ампулу,  хозяйка,  тихо
подвывая от ужаса, отступала к дверям. Затем  налетела  спиной  на  косяк  и
взвыла в полный голос...
   -  Спускай  Барбоса...  -  буркнул  Кормильчик.  Второй   боец   направил
исступленного барабашку в нужную  сторону  и  закатил  напутственный  пинок.
Тварь подпрыгнула, метнулась к серванту и упоенно принялась  бедокурить.  Со
всхлипом  распахнулись  стеклянные  створки,  заныл,  задребезжал  хрусталь,
забрякало серебро и всякий там прочий мельхиор...  Из  выскочившего  нижнего
ящика вспухло и  заклубилось  мучное  облако.  Квартиросъемщица,  припадочно
закатив глаза, оползала широкой спиной по косяку.
   - Ладно... - сказал Кормильчик, вставая. - Дальше - по плану, по плану...
Только ты... это... намекни потом, чтоб заплатила... А с домовладельцем -  я
уж сам...
   Оправил нежно-дымчатую шерстку  и  двинулся  к  выходу.  Анчутка  семенил
следом. Вдвоем они прошли сквозь стену мимо железной двери и  спустились  по
лестнице на третий этаж.  Квартира  хозяина  дома,  располагавшаяся  в  двух
уровнях,  заодно  являлась  и  резиденцией  самого  Кормильчика.   Прекрасно
отделанная  и  наглухо  замурованная  от  людей  кладовка  служила   главарю
баклужинской мафии апартаментами. Однако сейчас он направлялся не к себе,  а
прямиком в кабинет хозяина.
   Домовладелец  оказался   молодым   кадыкастым   человеком   с   восковыми
хрящеватыми ушами. Кормильчик неспешно расселся в кресле для посетителей  и,
строго взглянув на спутника, явил себя людскому взору. Что касается Анчутки,
то он прекрасно понял намек и остался незрим.
   Увидев внезапно возникшего в кресле Кормильчика, хозяин вздрогнул, но тут
же расплылся в неискренней выжидательной улыбке.
   - Ну, с этой... из восемнадцатой...  разбираемся...  -  небрежно  обронил
нежно-дымчатый главарь. - Завтра заплатит.
   Домовладелец  просиял,  но  тут  Кормильчик  поднял  на   него   выпуклые
задумчивые глазенки - и улыбка увяла.
   - Когда евроремонт делать будем?.. - тихо осведомился Кормильчик.
   Хозяин обмяк, расстроился.
   - Может, афро?.. - жалко  скривясь,  с  надеждой  спросил  он.  -  Доллар
подпрыгнул...
   Все так же неторопливо  и  обстоятельно  Кормильчик  оперся  на  один  из
подлокотников и встал на сиденье во весь ростик.
   -  Не  понял...   -   проникновенно   вымолвил   он,   сопроводив   слова
распальцовочкой. - Какой доллар?.. Братве  нужен  комфорт...  Уют,  чистота,
покой и миска сливок по утрам... Рыночных, понял? А не магазинных!..
   Домовладелец судорожно двигал кадыком и с тоской  смотрел  на  раскинутые
веером нежные замшевые пальчики.
   - Н-ну... хорошо... Только бы  вот...  квартплату  бы  еще  приподнять...
чуть-чуть...
   - Без проблем,  -  надменно  изронил  глава  мафии.  -  Ну  а  конвертик,
конвертик?.. Приготовил?..
   - Завтра будет... - вконец охрипнув, выдавил бедолага домовладелец.
   - Последний срок, - назидательно напомнил  Кормильчик.  -  Дальше  Батяня
счетчик включает...
   Батяней лыцкие домовые  уважительно  именовали  меж  собой  подполковника
контрразведки Николая Выверзнева, взимавшего умеренную, но постоянную дань с
диаспоры и потому глядевшего сквозь пальцы на многие проделки дымчатых...
   Разобравшись с домовладельцем, Кормильчик велел Анчутке пройти за  ним  в
кабинет и там  продолжить  разговор  по  душам.  Проникнув  сквозь  стену  в
замурованную кладовку, они застали внутри старшого по  масти,  того  самого,
что давеча накинулся на курильщиков в ванной.
   -  Лахудрик  приходил...  -  отрапортовал  он  Кормильчику.   -   Этот...
гороховый...
   - И чего он?.. - вяло спросил главарь.
   - Заказ предлагал... Проспект Ефрема Нехорошева двадцать один... Ну, угол
Нехорошева и Нострадамуса...
   Кормильчик медленно повернулся к домовому. Тот прыснул.
   - Спрашиваю его: "Квартира десять, что ли?" - прикрывая  ротик  ладошкой,
продолжал старшой. -  А  он  говорит:  "Ага..."  Ну  и  послал  я  его...  к
Порфирию... А то мы тут про Нику ни разу не слышали!.. Сами  пусть,  короче,
разбираются...
   Кормильчик расслабился.
   - Это ладно, ладно... А кроме  заказа?..  Домовой  взглянул  на  Анчутку,
моргнул - и вдруг замер, как бы  о  чем-то  с  испугом  припомнив.  Опасливо
косясь на беженца, он увлек Кормильчика в  угол,  где  принялся  что-то  ему
нашептывать на ухо. Главарь слушал  и  хмурился.  Потом  поднял  на  Анчутку
исполненные внезапного интереса глазенки.
   - Братан, братан... - с недоумением молвил он. - А ну-ка скажи еще раз...
Когда ты переправлялся?..
   - Вчера вечером... - отступая, пролепетал Анчутка.
   - Это когда заставу в ружье подняли?..
   Анчутка пошевелил непослушными губешками, но горлышко его  смогло  издать
лишь слабенькое мелодичное сипение...
   - Бра-та-ан... - Кормильчик был искренне огорчен. - Ну ты так все складно
говорил... Я тебе почти поверил...
   И Анчутка почуял нутром, что пора убегать.
 
 
Глава 7. НИКОЛАЙ ВЫВЕРЗНЕВ, 
ТРИДЦАТЬ ЛЕТ, ПОДПОЛКОВНИК 
 
   И все-то в  этой  жизни  выходит  навыворот.  Добрая  четверть  восточной
окраины лежала в руинах, а дом, с которого начали, собственно, ломать, стоял
себе целехонький, если, конечно, не  брать  во  внимание  смятый  гусеницами
штакетник, сломанные яблони да зияющую дыру в стене.
   Подполковник  Выверзнев  захлопнул  дверцу  и,  прищурившись,  огляделся.
Происходящее напоминало ударную  комсомольскую  стройку,  как  их  рисуют  в
учебниках истории. Чумазые парни с загорелыми, припудренными  белесой  пылью
спинами катили тачки, полные рябенько сверкающих осколков, и сваливали  груз
куда ни попадя. Время от времени где-то неподалеку  звонко  ахали  несильные
взрывы. Все правильно - без воронок в асфальте тоже никак нельзя...
   - Матвеич... - окликнул Николай.
   Ответственный за акцию стоял в мятом своем пиджачишке на  пухлом  кургане
мусора и, как некий  демон,  вдохновенно  дирижировал  всей  этой  симфонией
хаоса. Услышав зов, опустил руки, обернулся, всмотрелся.
   - Подойди, дело есть...
   Матвеич  отряхнул   ладони   и,   осмотрительно   ступая,   -   снизошел.
Поздоровались.
   - Ну ты  что  ж  творишь,  Матвеич?..  -  с  упреком  сказал  Николай.  -
Додумался: средь бела дня ломать! Тут американцы  по-над  крышами  туда-сюда
мотаются...  Они  ж  все  это  на  пленку  запишут!   Как   бы   подтверждая
справедливость слов подполковника,  за  поблескивающей  вдалеке  Чумахлинкой
немедленно отозвались натужные хриплые басы - и вскоре над окраиной  проплыл
неуклюжий разведчик, а за ним -  все  та  же  группа  прикрытия.  Николай  и
Матвеич задумчиво посмотрели им вслед.
   - Да сотрут потом... - беспечно утешил Матвеич. - Оно им надо?..
   Подполковник хмыкнул, почесал надбровье и, не найдя, что ответить, махнул
рукой. Конечно, Матвеич, как всегда, был прав. Ну на кой дьявол  американцам
собирать компромат на Баклужино? Их что, за этим сюда посылали?..
   Повернулся и пошел к  домику  с  пробоиной  в  стене.  По  пути  подобрал
шершавый  осколок,  осмотрел.  Кусочек  смертоносного  металла  был  изрядно
поглодан коррозией. Ну, Матвеич!..
   Проходя по раздавленной гусеницами кирпичной дорожке,  Николай  рассеянно
обронил железку в промятую гирей дыру... Какая же  это,  интересно,  сволочь
наличники с окон поснимала? Мародеры или сами хозяева?.. Вяло  размышляя  на
эту тему, подполковник отворил болтающуюся на одной верхней  петле  дверь  и
вошел в дом. Там уже вовсю работала экспертиза.
   - Значит, так... - бодро потирая руки, обрадовал Николая юный круглолицый
Сашок. - Спал он на топчане, аура - мощная, вся комната заряжена, а  уж  про
топчан и говорить нечего - до сих пор как в облаке...
   - Формула ауры?.. - процедил Николай. - Или вы еще не вычисляли?..
   - Уже начали, - заверил Сашок. - Сейчас будет...
   И указал глазами на припорошенное  известкой  приземистое  дощатое  ложе,
где, призадумавшись  надолго  и  всерьез,  стоял  раскрытый  компьютер  типа
ноутбук. А может, и не призадумавшись. Может, просто зависнув...
   - А Павлик?..
   - Свидетелей опрашивает... - Сашок  мотнул  головой  в  сторону  смежного
помещения, откуда сквозь  трещину  в  стене  просачивались  ябедные  детские
голоса.
   Николай молча кивнул и  двинулся  в  указанном  направлении.  В  соседней
комнате угрюмый  долговязый  Павлик  сидел  на  положенной  набок  табуретке
(обычный колдовской приемчик) и недоверчиво выслушивал незримых  свидетелей.
На грязном  полу,  усыпанном  лепестками  побелки,  стоял  торчмя  служебный
диктофон с тлеющим рубиновым огоньком.
   Завидев начальство, Павлик неторопливо поднялся во весь свой долгий рост,
а оба свидетеля, видя такое дело,  поспешно  явили  себя  глазам  вошедшего.
Разумеется,  домовые...  Один  -  трехцветный   короткошерстый,   другой   -
темно-серый с подпалинками.
   - Ну? Что? - несколько отрывисто спросил Николай.
   - Он... - удовлетворенно сообщил Павлик. - Все совпадает -  ряса,  орден,
словесный портрет...
   - Кто "он"? -  буркнул  Николай,  доставая  пачку  сигарет.  -  Выражайся
яснее...
   Павлик смутился.
   - Н-ну... Африкан... Кто ж еще?.. И домовой с ним был. Дымчатый...
   - Точно? - спросил Николай, прикуривая.
   Обидчивый Павлик немедленно вспыхнул, ощетинился.  Колдун  -  он  и  есть
колдун: либо тупой - не прошибешь его ничем, либо  такой  вот  -  капризный,
вспыльчивый...
   - Сразу же проверили! - сказал  он,  оскорбление  вскинув  круглые  мослы
плеч. - На стропиле шерстка осталась. Порознь  ночевали:  Африкан  -  здесь,
домовой - на чердаке...
   - Кличка домового?
   - Говорят, не представился. А вел себя нагло... Хогя и врал,  что  раньше
Африкана в глаза не видел...
   - А еще... а еще... - захлебываясь, вмешался один из свидетелей (лопоухий
трехцветка). - Еще он сказал, что в армии служить не будет -  ножка  хромая,
вот...
   Выверзнев и Павлик переглянулись. Особая примета? Ну это уже кое-что...
   - Правая?.. Левая?..
   Теперь переглянулись домовые.
   - П-правая... - не совсем уверенно вымолвил тот, что с  подпалинками,  и,
оробев, отступил за спинку трехцветного.
   - Что ж, не заметили, на какую ногу хромает?
   - А он не ходил, он висел...
   - Да точно Африкан... - сказал  Павлик.  Подполковник  Выверзнев  стиснул
зубы и, бросив окурок на пол, растер  подошвой.  Обычно  он  гордился  своей
командой, подобранной человек к человеку, но сейчас эта  молодая  поросль  с
дипломами от Лиги Колдунов его просто раздражала. Даже Павлик,  из  которого
он надеялся со временем сделать настоящего оперативника... Ах, как  им  всем
хочется, чтобы нарушителем оказался именно Африкан!.. Сами не знают, на  что
нарываются!
   - Ну а кто бы еще, кроме него, такой экзорцизм  отчинил?  -  не  унимался
Павлик. - Этих двоих аж на противоположную окраину Чумахлы выкинуло...
   - А дымчатого? - скрипуче осведомился Выверзнев. - Тоже?..
   Павлик замер с полуоткрытым ртом.
   - Д-да, действительно... -ошеломленно проговорил он наконец. - Что же  он
- своего-то?..
   В этот миг дверь приоткрылась и в помещение просунулась круглая улыбчивая
физиономия юного Сашка.
   - Готово, Николай Саныч...
   Подполковник Выверзнев чуть ли не бегом вернулся в соседнюю комнату,  где
в рваной пробоине голубело полуденное небо, - и стремительно  склонился  над
монитором... Формула ауры была та самая - из архивов...
   - Ч-черт!.. - распрямляясь, вымолвил он в  сердцах.  -  Значит,  все-таки
Африкан...
   Подошел к пролому и с недовольной  гримасой  оглядел  то,  что  творилось
снаружи. Еще раз чертыхнулся...
   - Матвеич!.. - расстроенно позвал он.
   -А?
   - На!.. Иди сюда, про гирю расскажешь...
 
 
   Беседу с Матвеичем, однако,  пришлось  прервать  на  самом  захватывающем
месте. Позвонил Лютый.
   - Бери задницу в горсточку, - со свойственной ему прямотой приказал он, -
и дуй на двадцать пятый километр!
   - Африкан?.. - насторожившись, спросил Николай.
   - След... - недовольно посопев, уточнил Толь Толич.
   - Не понял... Что за след?
   - Ауры клок... -злобно сказал шеф. -  Прямо  на  столбе  с  табличкой,  у
самого основания... Видимо, отдыхал он там -  прислонился...  Бабка-знахарка
папоротник шла собирать, ну и наткнулась, позвонила дежурному...
   - Откуда позвонила? С двадцать пятого километра?
   - Да у нее сотовик... Короче, давай быстрей - аура выдыхается!..
   Николай дал отбой и, отправив трубку в карман пиджака, оглядел исподлобья
присутствующих. Сотрудники смотрели на него выжидающе. Одному лишь Матвеичу,
по обыкновению, было все до фени.
   -  Ладно,  Матвеич,  потом  дорасскажешь...  Сашок!  Павлик!   Свертываем
аппаратуру - поехали...
   Пока  мчались,  визжа   покрышками,   до   двадцать   пятого   километра,
подполковник  Выверзнев  хранил  угрюмое  молчание.  Павлик,  напротив,  был
возбужден и говорлив.
   - А знаете, Николай Саныч... - излагал он. -  Есть!  Есть  у  домового  и
Африкана общий интерес... Ладан! Тот самый ладан, из-за  которого  "призрак"
навернулся...  Век  астрала  не  видать!  Вы  посмотрите,  как   все   сразу
складывается: дымчатый передает наркоту нашим баклужинским домовым, а те уже
- гремлинам... И все это с подачи Африкана... Один раз  он  уже  такой  трюк
проделал. Видать, понравилось. Повторить решил...
   Впереди  зеркально  сверкали  наведенные  кем-то  из  озорства   миражики
псевдолужиц, пропадающие по мере приближения к ним. Пацанва балуется...
   - Одного он не учел... - зловеще подвел итог Павлик. - За  повтор  оценка
снижается...
   Выверзнев хмуро покосился на сотрудника, но разговора не поддержал.  Хотя
в чем-то он понимал Павлика... По молодости лет, когда ведешь несколько  дел
сразу,  рано  или  поздно  начинает  мерещиться,  что   расследуемые   тобою
преступления - взаимосвязаны. Часто даже возникает  соблазн  слить  все  эти
дела  воедино  и,  скажем,  с  пристрастием  допросить  растратчика   насчет
вчерашнего убийства в городском парке... Некоторые, кстати,  так  и  делают.
Особой беды в этом, разумеется, нет, поскольку всюду происходит одно и то же
- меняются лишь фамилии. И тем не менее...
   Глубокую эту мысль подполковнику Выверзневу закончить не  удалось.  Шофер
ударил по тормозам, застонала резина, всех качнуло  вперед.  Двадцать  пятый
километр...  Возле  полосатого  столба,  увенчанного   синей   эмалированной
табличкой,  стояла  и  с  неудовольствием  смотрела   на   тормозящий   джип
миниатюрная особа средних лет... Впрочем, нет, отнюдь не миниатюрная. Скорее
приземистая, поскольку при всем своем малом росте была  она  большеголова  и
весьма широка в кости. Николай выбрался из джипа и, озираясь,  направился  к
ней.
   -  Бабка-то  где?  -  сердито  осведомился  он.  Атлетического   сложения
коротышка изумилась и посмотрела на него округленными глазами.
   - Н-ну, знахарка... - хмуро пояснил Выверзнев.
   Особа уперла кулаки в бедра - и в течение каких-нибудь пяти минут Николай
выслушал столько всякого о  себе  и  о  своем  начальстве,  что  оглашенного
материала вполне хватило бы на пару-тройку громких  уголовных  процессов.  А
самое любопытное заключалось в  том,  что  добрая  половина  высказанного  и
впрямь соответствовала действительности...  То  ли  знахарка  вдобавок  была
провидицей, то ли