дил!.. И вдруг  взять  променять  меня  на  какого-то...
недоделанного!.. Ну хотя бы намекнули заранее,  что  не  доверяете!  Но  вот
так-то зачем же?..
   - Да ладно тебе... - миролюбиво проворчал Выверзнев.  Он  сидел,  закинув
ногу за ногу, хмурился, курил... Много курил  полковник.  -  Мы  ж  тебе  за
беспокойство заплатили... Какой-никакой, а навар...
   - Да разве в этом дело?.. - тоненько взвыл Максим. - У меня ж  ведь  тоже
гордость есть! Ну, видел я этого вашего... волосатого!.. Ряса  -  болтается!
Явно чужая! Дикция - ни к черту! Уже в десяти шагах ни слова не разберешь!..
А я - рясу приталил, "Вставай проклятьем" выучил... Эх, Николай Саныч! Да  я
его, "Проклятье" это, так бы на площади грянул, что нас бы тут же, не глядя,
в НАТО приняли! С перепугу!..
   - Комиссия-то не из НАТО... - тонко заметил стоящий в дверях Сашок. -  Из
ООН...
   - Да это - что в лоб, что по лбу!.. Обидели вы меня, Николай Саныч... Иду
домой, как дурак, в рясе этой - глаза уже не знаю, куда  девать...  Домового
по дороге встретил - и тотлыбится... Эх!..
   - Ладно, Максим, не горюй. - Выверзнев погасил  сигарету.  -  Какие  твои
годы!.. Снимай-ка ты свое облачение да поди на часок прогуляйся, лады?..
 
 
   И  разобиженный  Максим  Крохотов,   ворча,   отправился   переодеваться.
Честолюбив. Первоклассный будет провокатор... Без огонька в этом деле  никак
нельзя...
   Настоящая фамилия Черепа была отнюдь не Черепанов и  даже  не  Черепицын,
как предположили бы многие, а всего-навсего Калинников. То есть Черепом  его
прозвали  за  внешность.  Росту   он   был   среднего,   а   все   остальное
соответствовало кликухе.
   - Зачем вызывал, начальник?..
   -  Да  вот  о  прошлой  жизни  побеседовать...  -  невозмутимо  отозвался
Выверзнев. - Как там оно у тебя в прошлой жизни?
   - Все путем... - осторожно ответил Череп.
   - Никто больше на пятнадцать сребреников не кинул?
   С помощью чего Череп строил гримасу - непонятно. Кожа да кости. Ни единой
лицевой мышцы...
   - Зря смеешься, начальник... Тебе вот смех, а я в натуре верю...
   - Да я думаю!.. Раз Есаула схоронили - значит веришь.
   - А как иначе? Уважать перестанут...
   - Это понятно... - Выверзнев покивал. - Стало быть, выходит, Кученог тебя
не в прошлой, а в этой жизни достал?..
   Череп дернулся и вопросительно уставился на полковника.
   - Легковушка с динамитом... - напомнил тот. - Череп!.. Ты ж вроде никогда
в политику не лез... Жить надоело?.. Ну, подойди к  Панкрату,  прямо  скажи:
так, мол, и так, надоело. И станет у тебя одной прошлой жизнью больше...
   Секунду Череп сидел, наморщив высокое, стиснутое впалыми висками чело.
   - А с чего это я к нему подойду?..
   - Ну, давай я подойду, если хочешь...
   Морщины облегченно разгладились.
   - Да кто ж тебе позволит, начальник?.. - с искренним  недоумением  сказал
Череп. - Ты что, бугра своего не знаешь? Ну,  давай  я  тебе  про  него  что
хочешь расскажу... Он меня еще до распада области два раза сажал...
   - Понял! - бодро и весело прервал его полковник. - Это все, что  я  хотел
выяснить. Лейтенант, проводите...
   Сашок моргал. Сбитый с  панталыку  Череп  поднялся  со  стула  и,  слегка
приподняв плечевые кости, вышел в прихожую. Так и не уразумел, видать, что к
чему...
   - Николай Саныч... - закрыв  за  гостем  дверь,  растерянно  обратился  к
Выверзневу более  сообразительный  Сашок.  Румянца  на  его  округлых  щеках
заметно поубавилось. - Что же это выходит?.. Что генерал Лютый... - Он  свел
голос на шепот. - ...заказал вас Черепу?..
   -  Не  меня...  -  ворчливо  поправил  Выверзнев,  прикуривая   очередную
сигарету. - Африкана... Меня ему взрывать смысла  нет...  Просто  выбора  не
было у Толь Толича. Ему же стукнули, что мы с  Африканом  в  одной  компании
будем...
   - И вы теперь... доложите об этом  Президенту?..  -  со  страхом  спросил
Сашок.
   Позабавленный  испугом  юного  сйтрудника  Выверзнев  вздернул  брови   и
насмешливо оглядел Сашка.
   - Достоевского читал?
   -Д-да... Кое-что...
   - "Дневник писателя", например?
   - Н-нет...
   - Так вот сказано у Федора Михайловича: "В  России  истина  почти  всегда
имеет  характер  вполне  фантастический..."  И  ты  хочешь,  чтобы  с   этой
фантастикой я пошел к Кондратьичу?..
   - Но он же колдун, Николай Саныч! Глава Лиги!.. Неужели не поймет?..
   - Понять-то - поймет. А  вот  неправдоподобия  не  простит.  И  правильно
сделает!..  Потому  что  неправдоподобие,  запомни,  -  это  первый  признак
непрофессионализма...
   Выверзнев помолчал, потом тоскливо глянул на облупленный потолок кухни.
   - Тишина... - заметил он. - С самого утра...
   И тут наконец Сашок сообразил, в чем дело.  Сипловатый  вой  американских
турбин умолк. Небо над Баклужино оглохло. Да и над Лыцком, наверное, тоже...
Погода начинала хмуриться. Со стороны Чумахлинки  ползла  чреватая  молниями
туча свинцовых оттенков.
   Внезапно полковник прихлопнул левый карман пиджака, как бы ловя  за  руку
незримого жулика. Видимо, пейджер у него был настроен на вибрацию, а  не  на
звуковой сигнал. Выверзнев извлек устройство, нажал кнопку...
   - "Машку... уломали..." - прочел он сообщение вслух.  -  Ну  вот  тебе  и
разгадка... Лыцк принял все условия НАТО... Включая выдачу Африкана...
   - Не может быть!.. - ахнул Сашок.
   - Не может, - хмуро согласился Выверзнев. - А значит,  скорее  всего  так
оно и есть...
   В этот миг  из  вентиляционного  отверстия  послышалось  тихое  призывное
поскуливание.  Полковник  нахмурился,  сунул  пейджер  в  карман  и,  встав,
открепил гипсовую решетку. В  квадратной  черной  дыре  немедленно  возникло
мохнатое личико гороховой масти. Выпуклые глазенки так и выскакивали.
   - Сегодня в  четыре  икону  будут  брать  из  краеведческого!  -  с  ходу
отрапортовал Лахудрик. - Африкан, Панкрат, Ника - и дымчатый с ними, если не
врет!..
 
 
Глава 13. АНЧУТКА, 
ВОЗРАСТ НЕИЗВЕСТЕН, КОНСПИРАТИВНЫЙ 
 
   Человеку для счастья достаточно склероза... Сделанного  не  поправишь,  а
мерзавцем себя считать  тоже  не  хочется.  Проще  уж  все  забыть  и  спать
спокойно. Домовым в этом смысле - еще хуже, чем нам с вами. Мы-то  живем  от
силы лет восемьдесят, а они-то лет триста... Ну вот сами прикиньте,  сколько
гадостей можно натворить за триста лет!..
   А впрочем, срок жизни тут особой роли  не  играет,  поскольку  неприятные
факты своей биографии и люди,  и  домовые  забывают  практически  мгновенно.
Поэтому не стоит напоминать старому диссиденту о том,  что  в  психушку  его
отправила теща, а вовсе не КГБ, как ему теперь представляется. Он просто  не
сможет в это поверить и, пожалуй,  чего  доброго,  решит,  что  вы  на  него
клевещете...
   Особенно успешно все дурное забывается во  дни  удач.  Даже  сны  Анчутке
являлись на этот раз такие ласковые, что  просто  не  хотелось  просыпаться.
Никто не  учинял  ему  допросов,  никто  не  гонялся  со  святой  водой,  не
замахивался кадилом, не заставлял стучать на квартиросъемщика.  Снились  ему
дымчатые сородичи - доброжелательные, душевные...
   - Братан, братан...  -  напевно  окликали  они.  -  Сливок  хочешь?..  Не
магазинные - рыночные...
   Анчутка приоткрыл выпуклый любопытный глазенок  -  и  узрел  прямо  перед
собой глубокую керамическую миску со сливками. Вскинул личико - и  обнаружил
рядом с миской присевшего на корточки Кормильчика.
   - Мохнатый зверь на богатый  двор...  -  лучась  радушием,  приветствовал
проснувшегося главарь лыцкой мафии. - Ты на  нас,  братан,  не  серчай...  -
искательно добавил он. - Ну не разобрались поначалу... С кем не бывает?..
   Анчутка вылез из-за ребристой батареи парового  отопления  и  облизнулся.
Как и всякий домовой, при виде рыночных сливок он терял волю.
   - Думали, ты лох... -доверительно сообщил Кормильчик. - Кто ж знал, что у
тебя крыша такая!.. С Батяней за одним столом сидишь...
   - С Батяней? - не понял Анчутка. - С каким Батяней?
   Кормильчик удивился, потом призадумался, что-то про себя, видать, смекнул
- и с уважением взглянул на сородича.
   - Нет, ну Африкан, конечно, покруче... - вынужден был признать он.  -  Но
это ж в Лыцке, прикинь!.. А здесь-то все-таки Баклужино... Здесь мы все  под
Батяней ходим...  Да  видел  ты  его  за  столом:  большой  такой,  почти  с
Президента... А чего это ты сливки не ешь?..
   Анчутка зажмурился - и лизнул. Трудно было  даже  решить,  что  приятнее:
лакать сливки или же слушать вкрадчивые речи дымчатого главаря мафии. Льстил
главарь: понятно, что не за столом сидел Анчутка  во  время  сходки,  а  под
столом... И тем не менее поправлять Кормильчика не хотелось.
   За окном в непривычно тихом рассветном  небе  монументально  громоздились
облака. На проспекте кто-то одиноко скандировал натощак: "Yankee, go  home!"
и "Руки прочь от Лыцка!" Потом вдруг - ни  к  селу  ни  к  городу:  "Пушкин,
убирайся в Африку! Есенин,  убирайся  в  Рязань!.."  Видимо,  репeтировал  -
связки разминал...
   Конспиративная квартира была обставлена по-спартански:  ящик  патронов  в
углу да прислоненный к стеночке гранатомет. Пусто и гулко.  Ни  страшка,  ни
угланчика, ни барабашки. За стеной, завернувшись в плащ-палатку,  похрапывал
Африкан.
   - Мы же все дымчатые, братан... - журчал  Кормильчик,  сопровождая  слова
проникновенной распальцовочкой. - Чего нам делить-то?..
   Тут стену пронизало зыбкое алое сияние -  протуберанец,  оторвавшийся  от
мощной  кипучей  ауры  протопарторга.  Что-то,  должно  быть,  приснилось...
Возможно, Пресвятая Революция... Косматое мерцающее облачко проплыло  сквозь
домовых, обдав обоих не то жаром, не то холодом.
   Кормильчик  встряхнулся,  как  щенок,  окутавшись  золотыми  и   красными
искорками. Золотые (если приглядеться) имели форму серпа и  молота.  Красные
были пятиконечны.
   - Слышь, братан... -  опасливо  понизив  голосок,  молвил  он.  -  У  нас
толкуют, ты вчера с самой Никой разобрался. Она тебя типа  опустить  хотела,
ну, как Голбечика... Панталончики уже сплела... Ну а ты ее типа вроде как  с
понтом причесал, завил... Бантик повязал... розовый... Правда, что ли?..
   Анчутка  только  зажмурился  и  уклончиво  промурлыкал  в   ответ   нечто
невнятное. Опровергать не стал... Хотя, если  честно,  повязал-то  не  он  -
повязала сама Ника по просьбе Африкана. И  не  бантик,  а  косынку...  И  не
розовую, а кумачовую...
   Да ладно, пусть их толкуют.
   За стеной хрипловато откашлялся Африкан. Кормильчик тут же  встрепенулся,
сообразил, что времени маловато.
   - Я к тебе вот чего, братан... - озабоченно и торопливо проговорил он.  -
Проснется  бугор  -  скажи,  Батяня,  мол,   просил   передать:   засада   в
краеведческом снята... По дружбе, понял? Так  что,  если  нужна  ему  доска,
пускай берет...
   -  Умгу...  -  в  упоении   отозвался   Анчутка,   размашисто   вылизывая
керамическое донышко миски.
 
 
   С первыми лучами солнца выбрались на разведку.
   - Х-х... - озабоченно произнес Панкрат, вглядываясь в  затененное  заднее
стекло "мерседеса".
   В черном кашемировом пальто, в шляпе с мягкими полями  и  в  белом  кашне
выглядел он весьма импозантно.
   - Вижу... - равнодушно откликнулся с переднего сиденья Африкан, головы не
повернув. Не было у него такой привычки. Если уж  поворачивался  -  то  всем
корпусом...
   Действительно, за "мерседесом" давно уже следовал хвост в виде "тойоты" с
чумахлинскими номерами. Должно быть, столица  патрулировалась  всеми  силами
МВД республики, в том числе и  оперативными  группами  стажеров-нигромантов.
Естественно, что выпускники колледжа имени Ефрема Нехорошева просто не могли
не обратить внимание на "мерседес", окутанный алой косматой аурой.
   - Ты мне вот что лучше скажи, Панкрат... - задумчиво  молвил  Африкан.  -
Сам-то ты почему ни разу не попытался?.. Охраны -  никакой,  двери  -  и  то
зачаровать не смогли...
   - П-п...  -  начал  было  Панкрат,  потом  досадливо  крякнул  и  толкнул
Аристарха.
   - Это ж  другая  икона!  -  с  готовностью  пояснил  Ретивой,  давно  уже
привыкший исполнять при Кученоге  ту  же  роль,  что  Аарон  при  Моисее.  -
Оригинал продан Портнягиным за границу, сейчас находится в какой-то  частной
коллекции... Ну мы и подумали: подделку-то какой смысл экспроприировать?..
   - Хм... Вот вы как рассуждаете?..  -  ворчливо  отозвался  Африкан.  -  А
откуда же чудотворная сила, ежели подделка?
   - Да нет там никакой чудотворной силы... - помявшись, возразил  Аристарх.
-Доска и доска... Это уже портнягинские  шестерки  про  чудеса  гонят,  чтоб
история наружу не выплыла...
   Свернувшись клубочком, Анчутка дремал на коленях Африкана и  к  разговору
особо не  прислушивался.  Слова  Кормильчика  он  протопарторгу  передал,  а
остальное его мало трогало...
   - Хай, пал!..
   Анчутка вздрогнул и открыл глазенки. Из  бардачка  глядела  рыжая  наглая
мордашка гремлина.
   - Ладн йессь?.. -  спросила  нечисть  почти  без  запинки.  Наблатыкался,
поганец! Способный... "Мерседес"-то новенький, от силы второй  месяц  бегает
по баклужинским дорогам - а он, глянь, как уже русским владеет!..
   - Не-а, - испуганно шепнул  в  ответ  Анчутка.  -  Откуда?  Завязал  я  с
ладаном... Давно завязал...
   Гремлин недоверчиво шевельнул носопыркой. От бороды и  от  рясы  Африкана
явственно веяло опиумом для народа и прочей наркотой.
   - Щ-щет!.. - шаркнул инородец и снова исчез в бардачке.
   "Мерседес" затормозил у краеведческого музея.  "Тойота"  с  чумахлинскими
номерами проплыла  мимо  и  вильнула  в  переулок.  Наверняка  сдали  объект
следующей группе наблюдателей.
   Водитель выскочил наружу и, шустро обежав машину спереди,  открыл  дверцу
протопарторгу. Тот поставил косолапую ступню на парапет  (так  и  расхаживал
босиком!) и, кряхтя,  выбрался  из  кабины.  Вослед  ему  пушистым  дымчатым
комочком выкатился Анчутка.
   - Значит, говорите, нету никакой силы?.. -  усмехаясь  в  обширную  пегую
бороду, сказал Африкан. - А вы почувствуйте, почувствуйте...
   Панкрат и Аристарх переглянулись. Подпольщики не были ни чудотворцами, ни
ясновидцами. И тем не менее каждый внезапно ощутил некое  биение,  исходящее
из правого крыла музея.
   Анчутка поежился. Флюиды низали пушистое тельце навылет.
   - Я смотрю, вы сюда ни разу и не заглядывали... - мудро подметил Африкан.
- Понимаю: некогда...
   - Н..  н-н...  -  начал  Панкрат,  выкатывая  глаза  и  дергая  за  рукав
онемевшего Аристарха.
   - Так это что  же?..  -  очнувшись,  проговорил  тот.  -  Выходит,  икона
все-таки - настоящая?!
   Африкан  издал  шумный  страдальческий  вздох  -  почти  стон.  Наивность
подпольщиков подчас удручала...
   - Если народ верит, что икона настоящая, - терпеливо пропустил он  сквозь
зубы, - значит, настоящая...
   - Т-то есть н-никакой разницы?.. - Аристарх даже  начал  заикаться,  чего
обычно никогда себе не позволял. Кученог был обидчив и  подозрителен  -  мог
подумать, что передразнивают.
   - Никакой, - подтвердил Африкан.
   "Херувимы"  были  потрясены.  Слова  протопарторга  прозвучали  для   них
откровением. Хотя в чем откровение-то?.. Когда еще было  сказано,  что  глас
народа - глас Божий?..
   Поэтому скептики могут подсчитывать хоть до пятого знака, с  какой  силой
вылетала пуля из фашистского пулемета и на сколько метров  она  должна  была
отбросить от амбразуры рядового Александра Матросова. Если народ верит,  что
подвиг был, - значит был. И не фиг тут подсчитывать!..
   Утро плавно переходило в день. Народ  стягивался  к  центру  города,  где
вот-вот должна была начаться  встреча  специальной  комиссии  ООН,  митинги,
провокации... Короче, праздник.
   Мимо причаленного к тротуару "мерседеса" в направлении Дворца  Президента
прошествовал щуплый, похожий на подростка мужичок в черной приталенной рясе.
На вид ему можно было дать и тридцать, и сорок, а со зла и  все  сорок  пять
лет... Лицо - отрешенное, вдохновенное... В светлое будущее  идут  с  такими
лицами.
   - Ваш? - спросил Африкан, кивнув на прохожего.
   - Нь-нь... - Панкрат затряс головой. - П-п...
   -Да я так и понял... - сказал со вздохом про-топарторг.  -  Ну  что  ж...
Поехали обратно...
   - А-ы?.. - Кученог растерянно потыкал пальцем в сторону парадного крыльца
музея.
   - Не время, Панкрат... - мягко урезонил  его  Африкан.  -  Ну,  допустим,
возьмем мы ее сейчас... И кто об этом узнает? Кто в это поверит?..  Нет  уж,
брать так брать - с грохотом и с чудесами! Ты думаешь, почему  дружок  твой,
контрразведчик, засаду снял?.. Именно поэтому... Чтобы шуму было поменьше. У
них же наверняка еще пара дубликатов наготове. "Как украли? Кто  украл?..  -
скажут. - Ничего подобного! Вот она, икона-то: как висела - так и  висит..."
Стало быть, задача наша - подобрать даже не  исполнителей,  а  свидетелей...
Таких, чтобы тут же раззвонили по всему городу. Та, например,  художница,  у
которой мы вчера чай пили... Ты вроде, Аристарх, говорил: она уже  отдельные
церковно-партийные поручения выполняла...
   "Херувимы" содрогнулись. Аристарх сглотнул.
   - У нее телефона нет... - сипло сказал он.
   -  Курьера   пошлем,   -   утешил   Африкан.   Насмешливо   взглянул   на
подергивающееся несчастное  лицо  Кученога.  -  Да  отделайся  ты  от  меня,
Панкрат, поскорее... Вот уйду я с иконой в Лыцк - и  станешь  ты  снова  сам
себе хозяин... Анчутка!.. Вылазь, поехали...
   Услышав зов, домовичок мигом вылез из-под "мерседеса" и юркнул в кабину.
 
 
   Прав был прозорливец  Африкан:  для  святого  дела  и  нечисть  сгодится.
Панкрату с Аристархом очень уж не хотелось идти по указанному протопарторгом
адресу, и оба ловко уклонились от задания, сославшись на то, что  неразумно,
мол,  использовать  главарей   подполья   в   качестве   простые   курьеров.
Субординация, то-се... А посвящать простых курьеров в суть  тайного  замысла
тоже не стоило. Поэтому послать пришлось Анчутку.
   Как и всякий порядочный домовой, Анчутка предпочитал  со  двора  носа  не
высовывать. Но раз Африкан говорит: "Надо", - значит надо...
   Такое чувство, что на улицы сегодня  вышло  все  население  столицы.  Кто
ликовал, кто ругался... На  площади  у  подножия  Царь-ступы  разворачивался
митинг крутого замеса под  лыцким  флагом.  "Люди!..  -  гремел  динамик.  -
Вспомните, кем вы были и  что  вы  ели!..  Кем  вы  стали  и  что  вы  едите
теперь?.." Перед Дворцом Президента кого-то уже били, причем  мужиков  среди
бьющих не наблюдалось - одни бабы с сумками... Потом набежали менты,  отняли
у баб их жертву, хотели запихнуть в "воронок" - и тут ни с того  ни  с  сего
обрушился лепной карниз универмага. Слава Богу, никого не прибило...
   Зазевавшись, Анчутка чуть было не угодил под скоростной трамвай, с лязгом
и грохотом выползший из бетонной норы на свет Божий. Припав к шершавой стене
какого-то  министерства,  домовичок  с  бьющимся  сердчишком  смотрел,   как
проплывает мимо этот страшный аквариум на колесах. Внутри аквариума сидели и
стояли баклужинцы, сплошь уткнувшиеся в раскрытые книжки...
   Да, меняются времена. Раньше небось, до  распада  области,  за  чтение  в
общественном транспорте запросто можно было и по рылу схлопотать. А  теперь,
глянь, все наоборот... Ничего не попишешь - столица. Положение обязывает...
   Имей Анчутка склонность  к  философским  размышлениям,  он  бы  неминуемо
задумался: как же так? Читать - читают,  а  живут  -  как  жили...  Когда  ж
поумнеют-то?
   Но философствовать Анчутка не любил, да и не умел - так что придется  это
сделать за него...
   Борхес, ссылаясь на свидетельство Блаженного Августина, утверждает, что в
конце IV века люди перестали сопровождать чтение голосом... Мы же,  ссылаясь
на Николая Васильевича Гоголя,  утверждаем,  что  примерно  с  середины  XIX
столетия чтение не сопровождалось уже и  мыслительными  процессами...  Хотя,
возможно, данный качественный скачок произошел у  нас  много  раньше.  Когда
человек читает молча, не шевеля губами,  это  заметно  всем