мный, и стражник снова стал поднимать вверх  свою
острую саблю. Стражник по имени Ивак рывком поднялся  с  устилавших  пол
циновок из морской травы. Я немного  успокоился  и  заметил,  что  сабля
иланийца снова медленно опускается.
   - Я понимаю, ты хочешь защитить свою женщину!  -  произнес  стражник,
кивнув в сторону Тах. Мой безумный смех разом прекратился.
   - Ты ничего не понимаешь, друг. Я защищаю не ее.  Я  защищаю  тебя  и
всех твоих товарищей от нее.
   Настала очередь смеяться стражнику. Затем Рал Ивак  крикнул  стоявшим
перед входом стражникам:
   - Идите сюда!
   В комнате появились еще шесть стражников. Рал Ивак выхватил  саблю  у
одного из них и присоединился к тем, кто  стоял  прямо  передо  мной.  Я
оглянулся и увидел, что лицо Тах покраснело от возбуждения.
   - Ты мешаешь мне, Корвас. Отойди! - произнесла она.
   Я снова посмотрел на иланийцев:
   - Послушайте, друзья, у вас будет целая куча неприятностей,  если  вы
сейчас попытаетесь разобраться с этим делом, а я позволю прекрасной  Тах
разобраться с вами!
   Рал Ивак кивнул:
   - В одном она права. Ты ей мешаешь. Отойди в сторону  и  позволь  нам
покончить с этой маленькой мерзавкой.
   - Корвас, - обратился ко мне Лем Вайл. - Не мешайте  Тах,  пусть  она
займется ими. Она получит  удовольствие  от  такой  разминки,  а  у  нас
появится оружие.
   Я резко повернулся к Вайлу:
   - Неужели вы не способны думать ни о чем другом, кроме кровопролития?
- Я положил руку на волшебную шкатулку и посмотрел на Тах:
   - Ты - прекрасный боец. Ты легко могла бы порубить на куски всех этих
парней и еще сотню в придачу. Но с целой армией иланийцев тебе  все-таки
не справиться. Такой поединок не может закончиться  чем-то  иным,  кроме
множества ненужных, бессмысленных жертв. - Я поднял руки и  коснулся  ее
щеки. - Мне невыносима сама мысль о том, что ты можешь погибнуть.
   Нижняя губа Тах  дрогнула,  на  глаза  набежали  слезы.  В  следующее
мгновение она резко отбросила мою руку.
   - Я могла бы убить тебя за это, Корвас. Я  могла  бы  распороть  тебе
живот и сплясать на твоих внутренностях.
   Да, это настоящая любовь. Я почувствовал кожей руки, как из волшебной
шкатулки скользнул теплый лучик света,  который  тут  же  проник  в  мой
разум. Меня наполнило  всеобъемлющее  понимание,  и  я  решил  высказать
красавице Тах все, что я понял:
   - Скольких же человек ты бездумно лишила жизни просто потому, что  не
в состоянии произнести хотя бы одно слово нежности?  Скольких  ты  убила
просто потому, что не можешь сказать своему хозяину, что ты...
   В следующую секунду кончик сабли, которую Тах сжимала в руке,  уперся
мне прямо в горло. Лем Вайл быстро  поднялся  на  ноги  и,  прихрамывая,
подошел к Тах.
   - Посмотри на меня, Тах! - Телохранительница даже не повела  головой.
- Посмотри на меня!
   Он протянул руку, повернул к себе ее лицо и заглянул ей в глаза.
   - Не делай этого, Тах! Ради меня, не делай этого! Прошу  тебя!  Отдай
саблю Корвасу!
   Тах на долгое время застыла в неподвижности. Затем опустила клинок  и
протянула его мне рукояткой вперед. Я взял у нее саблю,  и  тут  же,  на
моих глазах, Лем Вайл со  своей  телохранительницей  вернулись  на  свои
прежние места. Здесь они повернулись лицом  друг  к  другу  и  обнялись.
Моего сердца коснулась непонятная, смутная боль.
   - Корвас, ты настоящий Проводник!
   - Что?
   Я обернулся, чтобы посмотреть туда, откуда раздались эти слова,  и  в
ту же секунду стены комнаты, в которой  мы  находились,  разделились  на
сотни панелей-фрагментов. Их тут же куда-то  унесли  бесчисленные  слуги
иланийской царицы. Я понял, что за происходившим совсем недавно  в  этом
помещении наблюдал весь царский двор. Царица Алия и ее дядюшка с улыбкой
смотрели на меня, как, впрочем, и все остальные придворные.
   Первым нарушил возникшую паузу хранитель книг Сату Эс. Он сидел в том
же самом кресле в окружении все тех  же  лысых  детишек  -  своего  рода
передвижного книгохранилища татуировок-книг.
   - Так, значит, это было еще одно испытание?
   - Если смотреть на мир глазами вековой мудрости, - ответил мне старый
хранитель книг, - то все в нем - бесконечная череда испытаний.
   - Надеюсь, что я хорошо справился с этим испытанием.
   - Так же, как и с предыдущим - достаточно хорошо.
   Какую-то долю секунды я усиленно размышлял над тем, не обезглавить ли
мне хранителя книг, прежде чем вернуть саблю стражнику. В конце концов я
предпочел обойтись без ненужного кровопролития и просто сунул  клинок  в
руку Ралу Иваку.
   - Держи! - Я снова посмотрел на Сату Эса. - Зачем же нужно подвергать
меня испытаниям? Если то, о чем говорится в пророчестве,  -  правда,  то
все ваши испытания - лишь напрасная  трата  времени.  Зачем  они  вообще
нужны?
   - Только ты сам можешь ответить на свой вопрос, Корвас!  -  отозвался
старик, и в следующее мгновение свет погас и  подо  мной  разверзся  пол
подводного мира. - Только ты сам испытываешь себя.
   Все погрузилось во тьму. Не отпуская руки от  волшебной  шкатулки,  я
стал дожидаться той минуты, когда скроется тьма и снова прольется  свет.
В том, что будет именно так, я не имел никаких сомнений.

ГЛАВА 34

   Когда мрак уступил место свету, оказалось, что  я  стою  на  песчаном
берегу. Слева от меня находился сад с аккуратно подстриженными кустами и
голыми, безлистными деревьями, наполнявшими воздух дурманящим  ароматом.
Справа простиралась бескрайняя гладь океана. Весь  берег  и  поверхность
воды были усеяны листьями, опавшими с садовых  деревьев.  По  цвету  они
напоминали  лаванду.  Мне  сразу  же  вспомнились   слова   гетеринского
пророчества:

   На кончиках пальцев Итара,
   Там, где плавают лавандовые листья,
   Разрушитель встретится с Мечом.
   В живых останется только один,
   И мир погибнет.

   Так, значит, это море Манку, а  я  нахожусь  недалеко  от  священного
города Гивиды в Амритской империи. Именно здесь состоится поединок  Меча
и Разрушителя,  который  определит  дальнейшую  судьбу  мира.  Соперники
сойдутся в смертельном поединке, из которого живым выйдет только один из
них.
   - Абрина?
   - Да, Корвас? - Ее голос прозвучал где-то у меня за спиной.
   Я  обернулся.  Абрина  была  одета  в  тончайшее  золотистое  платье,
струившееся от шеи до самых пят.  На  ногах  у  великанши  были  золотые
туфельки, а в руках она держала свой неизменный топор.
   - Ты прекрасно выглядишь, Абрина.
   Она широко улыбнулась и указала на меня:
   - Ты тоже хорошо выглядишь, мой Проводник!
   Я посмотрел на себя и обнаружил,  что  на  мне  какое-то  непривычное
одеяние из бледно-голубого шелка, а на ногах - новенькие кожаные  сапоги
того же цвета. Забавно, но совсем недавно сапоги представляли  для  меня
огромную важность. Я снова посмотрел на Абрину.
   - Мы сейчас одни?
   - Да. На какое-то время.
   Я посмотрел на пустынный берег.
   - Скажи мне, Тах когда-нибудь существовала? Она все еще жива?
   - Она жива в твоем сердце, Корвас, а это самое дорогое место.
   - Ты тоже навсегда останешься в моем сердце, Абрина.
   - Я знаю.
   - Но я люблю тебя не как друг или брат.
   - Я знаю.
   Я посмотрел на безбрежную гладь моря Манку в надежде обнаружить  хотя
бы кусочек  той  реальности,  за  которую  мог  бы  ухватиться,  как  за
спасительный якорь.
   - Я путешествую во времени и пространстве с  еще  большей  легкостью,
чем засыпаю, ложась ночью спать.
   - Настоящий мир, Корвас, имеет множество уровней. В каком-то  из  них
Тах существует, в других - нет. В какой-то реальности они с Лемом Вайлом
поженятся, в другой - она будет влюблена в тебя, в третьей - любить друг
друга будем мы с тобой. Но не здесь и не сейчас.
   - А ты сама, Абрина? Ты - настоящая?
   - Здесь и сейчас - да. Во Вселенной есть такие места, где  меня  нет,
однако это не делает меня ненастоящей в этом мире.
   Я заглянул в янтарные глаза Абрины и поспешно отвернулся.
   - Я не хочу, чтобы ты отправилась на бой с Манку.
   - Почему?
   - Просто не хочу.
   - Объяснить причину тебе, видимо,  так  же  трудно,  как  Тах  трудно
произнести слова "Я люблю тебя".
   Я осторожно взял из рук Абрины топор, сам удивляясь  неведомо  откуда
взявшимся у меня силам. Подняв взгляд вверх, я сказал:
   - Я люблю тебя. - После чего отбросил топор в сторону. - Это глупо, я
знаю. Мы бы с  тобой  были  прекрасной  супружеской  парой.  Мне  трудно
представить себе, как мы заводим детей, но если бы они у нас  появились,
то, пожалуй, нянчили бы меня у себя на коленях. Но мне все  равно.  Если
единственный способ спасти наш мир - пожертвовать тобой  в  поединке  со
злом, то пусть он тогда  погибнет.  -  Последние  слова  заставили  меня
нахмуриться. - Похоже, что мое высказывание тебя вовсе не удивило.
   - Мне думается, Корвас,  что  ты  наконец  перестал  подвергать  себя
всяческим испытаниям. - С  высоты  своего  роста  она  опустила  руку  и
погладила меня по щеке. - Я горжусь тем, что ты любишь меня. Особенно  я
горжусь тем, что ты любишь меня так преданно. Но в этом мире, друг  мой,
я предназначена другому. - Абрина отняла руку и выпрямилась. - Обернись!
   Я послушно обернулся. Передо мной оказалась чья-то великанская  нога.
Мне пришлось высоко задрать голову, чтобы рассмотреть исполинский ноготь
большого пальца ноги  неизвестного  существа.  Приглядевшись,  я  увидел
где-то высоко в небесах лицо Манку, на котором было написано непривычное
выражение сострадания. Бросив взгляд на валявшийся  на  песке  топор,  я
едва не вскрикнул от досады -  столь  ничтожным  представилось  мне  это
оружие для поединка с таким могущественным противником. Я  повернулся  к
Абрине, чтобы сказать ей, что нужно спасаться бегством, но увидел  перед
собой лишь кончик ставшей вдруг огромной золотой туфельки. Ее нога стала
размером с ногу великана Манку.  Я  закинул  голову  вверх  и  не  сразу
разглядел высоко в небесах голову Абрины,  которая  находилась  как  раз
напротив головы Великого Разрушителя.
   Неожиданно раздался нежный звук  поющих  голосов,  колокольный  звон,
ликующие возгласы огромной  торжествующей  толпы.  Я  почувствовал,  что
стремительно  поднимаюсь  вверх,  безудержно   расту,   увеличиваясь   в
размерах. Скоро мое лицо оказалось на одном уровне с лицом Манку.
   - Разве я.., разве я тоже.., бог?
   - Все мы где-то рабы, а где-то боги, - ответил Манку.
   С небес полетели принесенные золотистыми  птицами  гирлянды  душистых
цветов, а облака  заполнили  лица  других  людей.  Среди  них  оказались
Нантерия, Гетерис, Аджра, Тайю и мой отец.
   Я посмотрел на Манку.
   - Это свадьба, - обратился я с этим утверждением к богу.
   - Верно.
   - Так, значит, никакого поединка, который определит судьбу  мира,  не
будет?
   -  Во  всяком  случае,  на  небесах  его  не  будет.  Такой  поединок
произойдет на земле, и сражаться  будут  те,  кому  все  еще  необходимо
испытать себя.
   - Так что же я здесь делаю? -  Я  посмотрел  на  Абрину.  -  Зачем  я
здесь?
   - Боги поняли, что нужно тебе, Корвас, а тебе необходимо было  узнать
о существовании богов и о том, любят ли они тебя. Для тебя, Корвас, боги
разламывают континент снова и снова. - Абрина улыбнулась. - Есть  еще  и
вторая причина. - Она взяла меня  за  руку.  -  Ты  должен  как  старший
мужчина в семье подвести невесту к алтарю.
   Я схватил руку  Абрины  своими  двумя  руками,  не  желая  никому  ее
отдавать. Я любил ее и теперь мог на равных смотреть ей прямо  в  глаза.
Разве я теперь не бог, как и она? Затем я перевел взгляд на Манку.
   - Тебя называют Разрушителем. Что же это за работа такая для будущего
мужа Абрины?
   Бог рассмеялся, и его смеху вторил смех Абрины. Затем Манку  заглянул
мне в глаза.
   - Разрушитель - это тот, кто расчищает  путь  к  новой  жизни,  новым
начинаниям. Без меня исчезла бы и сама Вселенная.
   Я задумался над словами Манку и склонил набок голову.
   - Думаю, что в этом  есть  определенная  польза.  -  Я  посмотрел  на
Абрину. - Это то, чего ты хочешь? Это тот, кто тебе нужен?
   - Да.
   Я понял, что все еще держу ее за руку. В  это  мгновение  я  еще  мог
смотреть ей в лицо и любить ее так, как мужчина может любить женщину, но
через секунду мне предстояло отдать ее другому. Я  передал  руку  Абрины
Манку, и тот принял ее.
   - Позаботься о ней.
   - Я всегда забочусь о ней, - ответил мне бог.
   В моей груди поселилась жуткая, нескончаемая  боль.  Я  отдал  Абрину
богу, да, это так. Но это не имело отношения к сердцу, которое бьется  в
моей груди.
   Абрина протянула руки к моей талии и взяла божественную шкатулку.
   - В ней заключены все боги и богини,  все  силы  жизни  и  Вселенной,
Корвас. Она всегда будет забирать то, что тебе не нужно, и давать то,  в
чем ты нуждаешься. Но тебе придется просить ее об этом. Если ты возьмешь
обратно то, что отдал ей, то мы отдадим его тебе.
   Она поцеловала меня в щеку и вернула мне божественную шкатулку.
   - Мой дорогой друг, вся мощь Вселенной находится на кончиках  пальцев
тех, кто в достаточной степени храбр и достоин пользоваться ею. Скажи об
этом людям.
   Боги  поцеловались,  и  небеса  наполнились   ослепительным   светом.
Окруженная  этим  светом  пара  нежно   обнялась,   их   контуры   стали
расплываться, и мне показалось, что боги растворились  друг  в  друге  и
скоро  превратились  в  солнечный  луч,  который   вернулся   к   своему
отцу-солнцу, ярко сиявшему в небесах над землей.
   Совершенно неожиданно я снова принял свои прежние размеры и  оказался
в самом центре рыночной площади Искандара. Я обернулся, затем еще раз  и
еще. Как сказала когда-то божественная шкатулка:
   Нельзя вернуться в то место, которое никогда не покидал.
   Рыночная площадь Искандара. Да, это была  снова  она,  с  ее  вечными
запахами, шумом, суматохой. Я посмотрел вниз и увидел все те  же  хорошо
знакомые мне ковры. Изумленный увиденным, я сел  на  землю  и  мгновение
спустя понял, что снова уверенно чувствую себя в привычной мне жизни.  В
моих  руках  по-прежнему  остается  волшебная  шкатулка,  на   мне   мои
привычные, видавшие виды одежды,  вокруг  мои  старые  добрые  ковры.  Я
перевернул верхний  ковер  и  увидел  на  его  обратной  стороне  пятна,
оставшиеся после падения этого идиота Дорка, в результате  чего  погибли
славные марзакские жуки. Видимо, я никуда так и не уходил с этого места.
Я снова вернулся к самому  началу,  вернее,  к  одному  из  бесчисленных
начал,  к  реальности  внутри  реальностей.  От  мыслей  о  них  у  меня
закружилась голова. Как там Синдия? Что с Тах? Где Абрина?
   - Мастер Корвас! - услышал я доносившийся  откуда-то  издалека  голос
безмозглого  Дорка.  Впрочем,  у  меня  совершенно  нет  времени,  чтобы
обращать  внимание  на  этого  дурака.  Мне   сейчас   нужно   побыстрее
разобраться  в  случившемся.  Так,  значит,   я   никогда   не   покидал
искандарского рынка? Неужели  я  куда-то  уезжал  и  снова  вернулся  на
прежнее место? Боги потратили слишком много времени на меня, безвестного
торговца коврами.
   А как же омергунты? Существуют ли они в моей реальности? А иланийцы и
корабельная команда "Шелкового призрака"?
   У меня есть волшебная  шкатулка,  свидетельство  того,  что  со  мной
приключилось. На ней  по-прежнему  выцарапана  буква  "X",  поэтому  Кер
все-таки умер в форте Бро, а меня убили там же.., а все остальное  также
случилось.., а может быть, и нет. Полагаю, что это зависело от того, где
и когда находились действующие лица этих событий.
   Где-то и когда-то я был вместе с Абриной.
   - Корвас, - пробормотал я,  обращаясь  к  Корвасу  -  обитателю  той,
другой реальности, -  ты  никогда  так  и  не  узнаешь,  насколько  тебе
повезло.
   Я снова посмотрел на шкатулку,  затем  на  возвышавшийся  на  вершине
холма Нантский храм. А что же  Синдия?  Какова  судьба  жрицы  Нантского
храма? Существовала ли  она  вообще?  Существует  ли  сейчас?  Будет  ли
существовать в будущем? Кем же она была - богиней, призраком,  видением,
вызванным моим нездоровьем, или же живой  женщиной  из  плоти  и  крови,
обитающей в моем мире? Мне нужно поговорить об этом с кем-нибудь еще.
   Я почувствовал какое-то  шевеление  в  моем  кармане.  Это  были  три
оставшихся в живых марзакских жука. Я извлек их на свет божий и поместил
на груду ковров.
   - Простите меня, мои друзья, но мне кажется, что  нам  пора  оставить
наши проделки и удалиться на  покой.  Поищите  себе  какое-нибудь  более
уважаемое занятие.
   Амрам, Тирам и Ирамирам слушали  меня,  скрестив  последние  ножки  и
печально опустив усики.
   - Хорошо. - Я  вытянул  вперед  руку,  и  славная  компания  послушно
вскарабкалась на нее. Что ж, может  быть,  я  займусь  разведением  -  с
присущим мне размахом - этих проворных марзакских жуков  из  Дизивиды  -
если они, конечно, на самом деле существуют в моем мире.
   Кое-что вспомнив, я поднялся на ноги.
   - Мне пора идти. Волшебник  Йоркис  может  появиться  здесь  в  любую
секунду вместе с отрядом королевской стражи.
   Я собрался было направиться к Нантскому храму в надежде отыскать  там
Синдию. Перед моими глазами возник искаженный облик искандарского рынка,
нечто  вроде  миража,  возникающего  в  жаркий  день,  когда  в   воздух
устремляется зной от раскаленной  солнцем  мостовой.  В  ореоле  летнего
марева возникли две фигуры в красных мундирах. Они загородили мне дорогу
и схватили  за  руки.  Третий  гнусно  ухмыльнулся,  и  я  узнал  в  нем
пресловутого Пагаса Шэдоуса.
   Как только я увидел его уродливое лицо, я вспомнил  молитву,  которую
произнес в Нантском храме вскоре после того, как  Синдия  сообщила  мне,
что волшебник, которому я попытался продать "живой" ковер, был Йоркисом,
тестем Пагаса Шэдоуса. Да спасут меня всемогущие боги!
   Все  то,  что  последовало  далее,  явилось  откликом  небес  на  мое
страстное обращение ним.
   - Ты заставил меня начать  настоящую  охоту  за  тобой,  Корвас!  Моя
повелительница,  должно  быть,   выпила   до   капли   силы   нескольких
искандарских волшебников, задействовав их мощь для того, чтобы  отыскать
твой след. Но теперь ты мой!
   Я пожал плечами:
   -  Но  теперь-то  тебе  должно  быть  известно,  что  твоя   цель   -
бессмысленна.
   - Те силы, которыми ты обладаешь, станут прекрасным подарком для моей
повелительницы.
   - Единственная сила, которой я обладаю, доступна и всем остальным.
   - Но эта сила куда мощнее той, которой обладаю я.
   - Нет, ты не прав. Она намного больше того, чего осмеливаются просить
твое мужество и твоя скромность.
   Шэдоус удивленно фыркнул:
   - Наверное, это нечто большее, чем твоя шкатулка. - Он взял  шкатулку
и, сняв прикрепленный к ней ремень с моей шеи, удовлетворенно кивнул.  -
Я отберу у тебя твои силы, Корвас. Медленно и мучительно.  У  меня  есть
замечательный палач по имени Квааг. Он умелый и  терпеливый  мучитель  и
способен  при  помощи  своих  удивительных   инструментов   отыскать   и
уничтожить каждый нерв в твоем теле, один за другим.
   - Прекрасно,  -  рассмеялся  я,  -  сколько  же  таких  нервов  может
оказаться?
   - Миллионы. Для того, чтобы уничтожить их все, понадобится целый год.
   Шэдоус повернулся ко мне спиной и направился к ожидавшей его  карете.
Двое стражников потащили меня вслед за ним. Никто из находившихся в  эту
минуту на рынке людей не  осмелился  вмешаться  в  происходящее  и  даже
побоялся смотреть на нас, опасаясь привлечь к себе внимание  гетеринцев.
Меня бросили внутрь кареты лицом  вниз.  Шэдоус  и  двое  его  подручных
наступили ногами мне на спину и рассмеялись гнусным смехом, когда карета
двинулась с места и покатила дальше.
   Я задумался над тем, собираются ли боги вмешаться  в  происходящее  и
вытащить меня из сложившейся ситуации. Впрочем,  подумал  я,  они  могут
вообще не проявить ко мне никакого интереса. Нежности душки Кваага могут
оказаться чем-то таким, что открыло бы богам глаза на то, что нужно хоть
как-то облегчи