сему,  был  весьма  искусным  музыкантом.  Так
показалось по крайней мере мне, поскольку я знал только одного  человека
- моего отца, - пытавшегося играть на такой сорокаструнной гитаре.
   Подняв кубок с вином, капитан Абзу провозгласил тост:
   - За Чару и Илана - да будет сопутствовать нам в нашем плавании удача
благодаря Чаре и да простит нам Илан вторжение в его владения.
   Подняли кубки и Лем Вайл, и Тах, и Абрина. Дентаат поднял вверх  свой
нож, я - куриную ногу. Все мы хором подхватили:
   - За Чару и Илана!
   Затем со словами благодарности к капитану обратилась Абрина:
   - Я хочу поблагодарить вас, капитан Абзу, а также господина Лантуса и
ваших людей за чудесную каюту, которую вы соорудили для меня.
   - Не стоит благодарности, мадам. Впрочем, адресую ваши  добрые  слова
моему первому помощнику и корабельной команде.
   Капитан быстро посмотрел внутрь трюма все тем же суровым  капитанским
взглядом, после чего снова повернулся к Абрине:
   - Ну что, теперь ваше жилище действительно вам по вкусу?
   - Оно показалось мне очень уютным.
   Тах откинулась на спинку кресла, ее губы растянулись в улыбке.
   -  Кровать  просто  великолепна,  капитан.   Достаточно   места   для
восхитительных любовных игр.
   Капитан покраснел.
   - Мы постарались сделать все как можно лучше, мадам.
   - На такой кровати, - продолжила Тах, - я тоже смогла бы сделать  все
как можно лучше.
   Лицо капитана покраснело и стало похоже на свет  маяка  с  Могильного
моста. Лем Вайл, не поднимая  глаз  на  своего  телохранителя,  произнес
всего одно слово:
   - Тах.
   Красотка вернулась к обеду, а Вайл обратился к капитану:
   - Вы должны простить моего  телохранителя,  капитан.  Боюсь,  что  ее
откровенность - одно из наказаний за слишком долгое общение со  мной.  -
Заметив недоуменные взгляды присутствующих, он пояснил:
   - Помимо прочих моих способностей, я - зиусу.
   Вайл посмотрел на меня так, будто я обязательно должен был знать, что
такое или кто такой зиусу. Пришлось внести ясность:
   - Я не знаком с этим словом и не знаю, что оно означает.
   - Амританское слово "зиусу"  переводится  как  "тот,  кто  распознает
ложь". Это означает, что, когда кто-нибудь говорит не  правду,  я  сразу
узнаю об этом и понимаю, что слова моего  собеседника  не  соответствуют
истине.
   - Я понимаю так, что вас не очень любят приглашать в гости, - заметил
с улыбкой капитан.
   Повернувшись к нему, Вайл ответил:
   - Обладая таким даром, мне вовсе не обязательно  вести  себя  подобно
невоспитанному мужлану. Когда я узнаю, что человек лжет, то это вовсе не
значит, что меня что-то заставляет сразу же говорить ему об этом.  -  Он
усмехнулся. - Но, как бы то ни было, мой удивительный  дар  делает  меня
бесценным помощником для Деломаса.
   - Вы умеете читать мысли? - спросил я.
   - Нет. Это совсем другая область  магических  наук.  Тот,  кто  умеет
читать мысли, видит  некую  субстанцию,  материальный  облик  того,  что
происходит в голове другого человека. Я могу  лишь  отличать  правду  от
лжи, когда мысль обретает, так сказать, словесную плоть  или  выражается
жестами. В жизни это часто означает одно и то же.
   Не сводя глаз с Тах, я задал Вайлу еще один вопрос:
   - А как вы уживаетесь друг с другом? Это ничего, что я  спрашиваю  об
этом?
   Вайл одобрительно кивнул своей очаровательной телохранительнице, и та
посмотрела   на   меня   невиданным   доселе   магнетическим   взглядом,
возбуждающим одновременно и ужас, и похоть.
   Нарушив вынужденное повелением  хозяина  молчание,  телохранительница
сказала:
   - Меня ваш вопрос нисколько не смущает. Три года  назад  мой  прежний
хозяин приказал мне убить Лема Вайла. Вайл своими глазами видел,  как  я
взялась за дело, и отослал прочь своих двоих тогдашних телохранителей. И
тут же, с ходу, нанял меня.
   По моей спине пробежал легкий холодок.
   - Извините меня за новый вопрос, но, насколько я понял, эта женщина с
легкостью предала своего прежнего хозяина. Не думаете  ли  вы,  что  она
предаст и вас, предложи ей кто-нибудь большую цену?
   В ответ на мой вопрос Лем Вайл улыбнулся:
   - Я же зиусу, да и потом, я заплатил ей настоящую цену.
   - А что, если ей предложат еще больше денег?
   -  Мой  дорогой  Корвас,  вам  представляется  очень  трудным  в  это
поверить, верно?
   - Довольно странно слышать о вере от человека, который нанимает  себе
телохранителя и ведет торговлю от имени купца с базара Кровавой улицы.
   Лем Вайл  вытер  губы,  откинулся  на  спинку  кресла  и  внимательно
посмотрел на меня. Под его  пристальным  взглядом  я  почувствовал,  что
каждая когда-то сказанная мною  ложь  выступает  на  моем  лице  подобно
бесчисленным юношеским прыщикам.
   - Некоторое количество  предосторожности  никогда  не  помешает,  мой
дорогой Корвас. Но в то же время жизнь, в  которой  осторожность  играет
главенствующую роль, становится безумным кошмаром вечного страха.  -  Он
указал на свою телохранительницу. - Я спросил у Тах,  сколько  денег  ей
нужно для того, чтобы никогда больше о них не думать. Тах ответила, и  я
понял, что она говорит чистую правду. Это была цена, которую  я  смог  и
пожелал заплатить за ее услуги. У нее теперь имеется желаемая сумма, а я
обеспечиваю ее всем остальным, давая все, что она пожелает.
   - Что же она желает?
   - Действий, - вмешалась в разговор Тах. - Мастер  Вайл  всегда  берет
меня с собой, куда бы он ни направлялся. В мире есть несколько  человек,
которые готовы сделать все что угодно за деньги, назначенные  за  голову
Лема Вайла. Я же пресекаю все их попытки добиться желаемого.
   - Ничего не понимаю. Что за цена, назначенная за вашу голову? Вы что,
преступник?
   - Напротив. Я человек настолько  честный,  что  кое-кто  -  из  числа
торговцев и членов правительства -  очень  болезненно  воспринимает  мою
честность. Торговцы и городские судьи назначили награду за  мою  голову.
Видите ли, есть  такие  коммерсанты,  которые  не  хотят  иметь  дело  с
доверенным лицом торговца, который наделен даром  зиусу,  потому  что  в
этом случае цены...
   - ..и действия, - перебила его Тах.
   - Хватит говорить о нас, - промолвил Вайл и повернулся к Абрине. -  А
что вы расскажете нам о себе?
   Великанша посмотрела сначала на меня, затем на зиусу.
   - Я бы рассказала, но моя судьба - всего  лишь  часть  одной  большой
истории. Я сказала правду?
   - Да. Верно.
   После этого Абрина взглянула на меня.
   - А разве есть какой-нибудь повод говорить не правду?
   Капитан Абзу громко прочистил горло, привлекая к себе внимание.
   - Мастер Деломас велел мне не расспрашивать ни о чем эту  даму  и  ее
спутника.
   Лем Вайл улыбнулся.
   - Интересно, почему? Вы  ведь  не  в  ладах  с  королевской  стражей,
дружище Корвас, верно?
   Не успели слова  возражения  сорваться  с  моих  губ,  как  Лем  Вайл
понимающе кивнул:
   - Все ясно. Судя по вашей смуглой коже и прямым волосам, ваши  предки
родом из Амриты. Верно?
   - Да, вы угадали.
   - Однако мне кажется, что вы плохо знаете или вообще не знаете вашего
родного языка. Ваш выговор говорит о том, что вы происходите из каких-то
не слишком богатых районов  Искандара.  В  то  же  время  вы  стараетесь
говорить  правильно,  как  образованный  человек.  Отсюда  напрашивается
вопрос: каким образом он попал в долину омергунтов? Где он встретил  эту
рослую девушку? Каким  образом  их  обоих  занесло  на  борт  "Шелкового
призрака", направляющегося в  Амриту?  Почему  ему  благоволит  Деломас?
Почему он заплатил за их проезд и просил не задавать лишних вопросов?
   Мне показалось, что у меня дымится воротник.
   - Для начала мне хотелось бы получить кое-какие объяснения.
   - Я не хотел обидеть вас, дружище Корвас.
   - А я и не обиделся, дружище Вайл, -  отозвался  я,  сжимая  рукоятку
ножа. Прежде чем успел хотя бы  на  дюйм  вытащить  его  из  кармана,  я
почувствовал, как мне в шею уперлось что-то острое. Повернув  голову,  я
увидел, что красотка Тах прижимает прямо к моей яремной вене тонкий, как
иголка, кончик кинжала.
   - Пожалуйста, не делайте этого, - сказала она.
   Я вытащил из кармана руку - в ней, естественно, ничего не  было.  Тах
одобрительно кивнула и  спрятала  кинжал  в  какое-то  тайное  место,  в
котором он до этого находился. В моей голове  мелькнула  мысль  -  порою
страх не такая уж бесполезная вещь, особенно  для  того,  кто  хотел  бы
пережить этот обед.
   - Так вы, значит, заодно? - продолжил Вайл.
   Вспомнив о Нантерии и волшебной шкатулке, я вытянул перед собой руки:
   - Видите ли...
   - Значит, вас больше? Сколько? Пятеро? Трое? Нет,  пожалуй,  четверо.
Очень хорошо. В нашей маленькой, но дружной компании двое других  должны
быть созданиями более духовными. Вот эта самая  шкатулка,  случайно,  не
одна из тех двух?
   - Я...
   - Мне все ясно. - Вайл понимающе кивнул. - Тогда  второй  -  призрак,
демон, тролль, бог, богиня. Значит, богиня. -  Лем  Вайл  стал  медленно
поворачивать голову, и вскоре его лицо оказалось перед лицом  Абрины.  -
Герой и Разрушитель? - Великанша улыбнулась, и Вайл  перевел  взгляд  на
меня. - А вы Проводник?
   - Сейчас...
   - Да, вы правы, сейчас это все имеет особый смысл. - Он поднял палец.
- За вами гонится Третия, нет, не  она..,  капитан  Шэдоус,  потому  что
Деломас просил не задавать мне никаких вопросов.  -  Вайл  откинулся  на
спинку кресла  и  сцепил  на  животе  пальцы  рук.  -  Я  всегда  считал
пророчество о Герое и Разрушителе обычным мифом.
   Абрина и капитан Абзу одновременно рассмеялись.
   - Превосходно, Вайл! - воскликнул капитан.
   Лем Вайл потер виски и сказал:
   - Позвольте мне вспомнить, не забыл ли я слова пророчества:  "Ведомый
Зеркалом Второго,  Герой  будет  найден  Вторым,  который  будет  выбран
отцовской рукой, будет храним Первым, удостоится любви Зеркала  и  будет
сожжен Зеркалом для того, чтобы быть поглощенным дымом".
   Он открыл глаза, опустил руку и в который раз посмотрел на меня своим
тяжелым взглядом.
   - Я что-то забыл? Нет. Нечто другое. - Вайл улыбнулся.  -  Располагая
временем и терпением, дружище Корвас, я  мог  бы  достать  точный  текст
пророчества и узнать  причины,  по  которым  оно  отличается  от  хорошо
известного нам варианта. Могли бы вы избавить меня от этого?
   Я медленно покачал головой.
   -  Вы  опасный  человек,  Лем  Вайл.  Неудивительно,  что  вас  редко
приглашают в гости.
   - На самом деле, дружище Корвас, я вовсе не опасен.  Просто  вы  меня
боитесь. В этом-то вся разница.
   Я посмотрел на Тах.
   - Теперь понимаю, как общение с.., этим человеком могло  повлиять  на
вас. - Ее губы заслонили для меня весь остальной мир.  -  Впрочем,  если
хорошенько поразмыслить, становится понятно, почему общение с вами может
так повлиять на других людей.
   - Неужели существует причина, способная  помешать  нам  услышать  ваш
вариант истинного пророчества? - с улыбкой спросила Тах.
   Я поочередно оглядел всех присутствующих.
   - Не вижу ни единой. - Помолчав  какое-то  время,  я  продекламировал
когда-то читанный текст:

   Дитя, усыновленное храмом,
   Хранимо Дымом,
   Дабы оградить Ищущего от всех напастей,
   Пока Дым не освободит Дитя,
   Чтобы отдать Ищущего
   Его собственному отражению.
   Ищущий отыщет Меч
   И себя самого рядом с ним
   Прежде, чем Манку из Страны,
   Лежащей там, где восходит Солнце,
   Разрушит весь мир.
   На кончиках пальцев руки Итара
   Там, где плавают лавандовые листья,
   Разрушитель сойдется в поединке с Мечом,
   И в живых останется только один из них.
   Весь мир погибнет.

   Когда я закончил, Лем  Вайл  все  еще  процеживал  слова  пророчества
сквозь мелкие ячейки сети своего удивительного дара. Я почувствовал, как
рука Тах коснулась моей левой руки.
   - Так Меч - это не мужчина?
   - Об этом ничего не сказано.
   Губы Вайла беззвучно шевелились, глаза подняты к небу:
   "...Ищущий - к Зеркалу / Ищущий отыщет Меч /  И  более  того  -  себя
самого рядом с ним..." Послушайте, дружище Корвас, в этом  варианте  нет
никакого Проводника, если, конечно, вы не Ищущий и не Отражение Ищущего.
   - Как приятно узнать о себе что-то, чего сам не знаешь!
   - Ищущим был ваш брат-близнец, верно? Примите мои  соболезнования  по
поводу его утраты.
   Я скрестил на груди  руки  и  нахмурился,  задумавшись  о  том,  куда
следует обратиться, чтобы пополнить награду, назначенную за голову  Лема
Вайла. Вайл поставил локти на стол и оперся  подбородком  на  сцепленные
пальцы.
   - Вы верите в пророчество, Корвас? Вы верите в  существование  Манку?
Вы верите в то, что наступит  конец  света,  если  кто-то  не  уничтожит
Великого Разрушителя?
   Я поспешил заглянуть в глубины собственной души.
   - Нет. Я не особенно верю во все то, о чем вы меня сейчас спросили. Я
верю в то, что капитан Шэдоус достаточно верит в это, чтобы убить Абрину
и меня.
   - Вы сказали правду, Корвас, сказали именно так, как вы ее понимаете.
И все же часть вашего существа уверена в том, что все-таки  вы  говорите
не правду.
   Я всплеснул руками в нарочитом жесте отчаяния.
   - Что же вам от меня нужно? В течение своей недолгой жизни я не верил
ни в каких богов! Однако в последние несколько  дней  я  повидал  немало
такого, что можно объяснить лишь их существованием.
   С этими словами я поставил на стол волшебную шкатулку.
   - Вот всего лишь один пример. Это что - обычное волшебство,  или  сам
бог находится внутри этой штуковины? Она ведет себя как  бог  и  говорит
как настоящий бог и, как настоящий бог, приводит в недоумение. С  другой
стороны, это  всего  лишь  шкатулка.  Я  сам  когда-то  изготавливал  из
коробочек-конфетниц добротные волшебные шкатулки.  Возле  меня  когда-то
стояла и разговаривала со мной самая настоящая богиня, но я скорее готов
поверить в то, что бредил или сошел с ума, а не видел ее на самом  деле.
Видимо, я все-таки потихоньку схожу с ума.
   - Корвас, тот, кого называют зиусу, способен угадать ложь, даже  если
говорящий уверен в том, что говорит правду. В вашем случае вы как раз  и
считаете ложь правдой.
   - Я в своей жизни  часто  ошибался  и  совершил  немало  промахов.  И
совершу еще столько же, прежде  чем  навсегда  покину  этом  мир.  Какую
именно ошибку вы имеете в виду?
   - Мне кажется, вы не правы, считая, что всю свою жизнь  не  верили  в
богов. На самом деле вы очень даже сильно верите в них.
   С моих губ сорвался невольный смешок.
   - А теперь у меня есть все основания назвать лжецом вас,  Вайл.  -  Я
указал пальцем на Тах. - Почти.
   Телохранительница Вайла пожала плечами.
   - Можете называть его как хотите. Я всего  лишь  телохранитель  этого
человека, а  не  цензор.  Просто  не  забывайте  останавливаться,  когда
собираетесь сказать острые слова. Острые  инструменты  -  совсем  другое
дело.
   Я посмотрел на Вайла.
   - Так что вы говорили?
   - Я говорил о лжи, которую мы говорим сами себе, - откликнулся  Вайл.
- Она наносит самый большой вред. Ведь  вы  испытываете  огромную  боль,
верно?
   - Нет.
   - Неужели? - Вайл поджал  губы,  кивнул  и  погладил  бородку.  -  Вы
помните ваших родителей?
   - Конечно, помню.
   - Значит, только одного из них, отца. Так?
   - Откуда вам это известно?
   Вайл сделал нетерпеливый жест рукой.
   - Самое главное в вашей лжи - это то, что она безжалостно душит  ваше
настоящее.
   - Любопытно, что вы хотите этим сказать?
   - Отлично. Вы отчасти солгали, когда я спросил вас, знали ли вы ваших
родителей. Вы ответили утвердительно, хотя  знали  одного  из  них.  Это
должен быть ваш отец, поскольку вы являетесь Зеркалом. -  Вайл,  видимо,
заметил, что мое лицо приняло  удивленное  выражение.  -  Вы  -  Зеркало
Второго, вы - его брат-близнец, а Второй "будет выбран отцовской рукой".
А теперь давайте продолжим. Ваша мать умерла при родах? Так?
   - Так.
   - И вот еще что. Ваш брат - он ведь ваш близнец?
   - И что из этого следует?
   Лем Вайл потер подбородок и смерил меня долгим, изучающим взглядом.
   - Вам известно, что он умер - нет, что он был  убит?  Ваш  отец  убил
его.., вернее, позволил убить его? Но все-таки Тайю остался  жив,  иначе
Ищущий никогда не смог бы отыскать того,  кого  называют  Мечом.  Однако
сейчас вашего брата уже нет в живых. - Вайл отпил  из  чашки  с  чаем  и
продолжил:
   - Если сложить вместе все, что нам известно, то получается  следующая
картина  -  мы  имеем  дитя,  потерявшее  мать,  которое   разлучили   с
братом-близнецом сразу после рождения обоих. Поскольку  отец  амританин,
то у ребенка должна быть очень смуглая кожа, а сам он воспитан в главной
вере Амриты -  в  духе  итарийской  религии.  Дети  часто  обзывали  его
обидными кличками и постоянно избивали. Не понимая истинной роли отца  в
древнем пророчестве, ребенок обвинял его в том, что  это  отец  является
виновником преследований, что он виноват в смерти брата, даже в том, что
это отец одарил его смуглой кожей. Поэтому  он  в  самом  юном  возрасте
убежал из дома и стал  жить  на  улице.  Сколько  вам  тогда  было  лет,
Корвас?
   - Восемь, - прошептал я.
   Вайл печально покачал головой.
   - На  улице  невинного  одинокого  ребенка  поджидают  многочисленные
кошмары большого города, а вам пришлось  бороться  за  жизнь  именно  на
городских задворках. Для того чтобы выжить, вам приходилось продавать не
только тело, но и душу. Для этого вам даже приходилось убивать. На вашем
теле осталось немало шрамов, но еще больше их  осталось  в  вашей  душе.
Пока вы получали их в уличных стычках, ваш отец перестал быть виновным в
случившемся. Именно тогда вы обвинили во всех ваших бедах весь мир,  всю
Вселенную и, таким образом, богов, которые  за  этот  мир  отвечают.  Вы
уверовали в то, что боги вас ненавидят, и желали  отомстить  им.  А  как
простой смертный может отомстить богам, Корвас?
   Я почувствовал, как по моим щекам катятся  жгучие  слезы.  Не  важно,
какие они - незримые миру или заметные окружающим.
   Лем Вайл сумел увидеть то, что таилось за высокой стеной,  которую  я
возвел вокруг себя. Я задумался над последним  вопросом.  Как  же  можно
отомстить богам?
   - Единственный способ, каким я мог ответить на их удары,  было  убить
их единственным доступным мне оружием. Я отказался верить в них.
   Вайл кивнул и сказал:
   - Это и есть та самая ложь, которая душит ваше настоящее, друг мой.
   Я  поднялся  с  кресла,  отодвинул  его  и,  не  став  ни  перед  кем
извиняться, поспешил по лестнице на палубу. Начинался дождь. Поверхность
моря под порывами ветра вспенивалась белыми барашками волн. Я  стоял  на
носу корабля, подставив лицо тугим струям дождя, смывавшим слезы с моего
лица. Впервые за свои двадцать два года я горько плакал.

ГЛАВА 28

   Некоторое время спустя, поздней ночью, когда шторм бросал меня с края
на край койки, я обыскал  темные  углы  каюты,  которую  мне  предстояло
разделить с оунрийцем Дентаатом. Второй помощник капитана в этот поздний
час стоял на вахте, тем самым избавив меня от того  неуютного  ощущения,
которое я испытал из-за особенностей сна моего соседа по  каюте.  Прежде
чем заступить на вахту, он посидел, скрестив ноги, на палубе, не сводя с
меня своего немигающего взгляда. Если бы пришлось терпеть его общество в
течение еще нескольких часов, то уж лучше сразу отправиться к праотцам.
   Я прогнал из головы образ малосимпатичного попутчика, закрыл глаза  и
попытался  заснуть.  Однако  сон  никак  не  шел.   Слова   Лема   Вайла
окончательно лишили меня покоя. Я думал о лжи, которая уродует мою душу.
Может быть, я действительно был во всем не прав, но  что  же  я  мог  по
этому поводу сделать? Когда рука выпускает из лука последнюю стрелу, что
же хорошего в осознании того, что она была пущена с не праведной целью?
   Мне показалось, что из иллюминатора заструился зеленоватый  свет.  Не
одеваясь, я вскочил с койки и  прильнул  к  стеклу.  Какое-то  мгновение
ничего не было  видн