глушенными
дребезжащими  звуками.  Тени   оказались   чудовищными   разновидностями
каких-то рыб с мясистыми  массивными  лентами,  свисавшими  из  усеянных
зубами плавательных пузырей.  Голову  каждой  чудовищной  рыбины  венчал
целый ряд зазубренных шипов, чем-то напоминавших  петушиный  гребень,  и
мне показалось, что их глаза горели красноватым огнем.
   - Так это и есть рыбы тиви? Да, Лан Ота?
   - Да. Верно. Звуки, которые ты слышишь, издают  загонщики.  У  них  в
руках камни, и они ударяют ими друг о друга.
   - Название "тиви" больше подошло бы для каких-нибудь мелких рыбешек!
   Вождь охотников вскинул вверх копье и воскликнул:
   - За Чару!
   Все остальные последовали его примеру и вскинули вверх кто  копье,  а
кто саблю, и подхватили клич:
   - За Чару!
   Вспомнив, что Чара - покровитель всех тех, кто  вступает  в  битву  с
морскими чудовищами, я поздравил себя с тем, что  не  принял  участия  в
этом безумии, когда Хаваак опустил копье, и весь косяк ратиеров, включая
и моего подводного "скакуна", рванул к  стремительно  приближающемуся  к
нам ночному кошмару.
   Я стал поочередно дергать моего ратиера за  плавники,  жабры,  "усы",
каждый раз издавая вопль "Хоа!".
   В данный момент не было никакой  необходимости  спрашивать  волшебную
шкатулку о том, что мне нужно. Что мне  действительно  было  необходимо,
так это настоящее чудо.
   - Хоа! Пожалуйста, хоа!
   Когда мы приблизились к косяку тиви, состоявшему по меньшей  мере  из
сотни особей, я увидел, что эти прелестные  рыбешки  почти  в  три  раза
длиннее ратиеров с их длинными и узкими носами, похожими на меч.
   Удары камней сделались просто оглушительными. В следующее мгновение я
увидел, как Алия скользнула на своем ратиере  прямо  под  вожака  косяка
жутких тиви и пронзила его копьем, которое и оставила в  брюхе  огромной
рыбины.
   Все показалось мне  достаточно  простым.  Я  поместил  свой  страх  в
волшебную  шкатулку,  поклявшись  восстановить  остатки   моего   былого
достоинства и заполучить в качестве трофея хотя бы одного тиви.  Похоже,
мой ратиер знал, что делает, поэтому я дал ему волю...
   По правде говоря - а я обязан говорить чистую правду, -  после  того,
как мой "скакун" устремился вперед, я  не  делал  ничего,  чтобы  как-то
направлять его движение. Поэтому мои слова о том, что я дал волю  своему
ратиеру, вовсе не означали, что  я  совсем  прекратил  управлять  им.  Я
просто хочу сказать, что в те секунды по-прежнему позволял ему двигаться
туда, куда он только пожелает, и перестал беспокоиться об этом.
   Похоже, что мой ратиер выбрал  своей  целью  какого-то  определенного
тиви. Я поднял копье и был готов в любое мгновение вонзить его  в  брюхо
моей будущей жертвы. В следующий миг туша огромной рыбы  выросла  передо
мной, и я изо всей силы метнул в нее копье.
   Затем я неожиданно почувствовал, что уже больше не сжимаю ногами бока
моего верного подводного скакуна и какая-то неодолимая сила  тянет  меня
вниз, в непроглядную тьму. В подобной ситуации  очень  сложно  правильно
понять происходящее.  Я  уже  явно  пропал  из  поля  зрения  охотников.
Поэтому, если  я  выпущу  из  рук  копье,  то  откуда  остальным  станет
известно, где меня искать? Вместе с моим  трофеем  меня  будет  отыскать
легче, чем одного. Тем временем смертельно  раненный  тиви  продолжал  с
прежней скоростью тянуть меня вниз.
   Я ничего не мог разглядеть в  кромешной  тьме  подводного  царства  и
думал о том, что если  выпущу  из  рук  копье,  то  тиви  будет  яростно
метаться во все стороны и в один прекрасный момент  вонзит  в  мои  ноги
свои жуткие челюсти. Это крайне обеспокоило меня, особенно  после  того,
как моей рыбке-ватос не понравилась глубина, на которую я погружался,  и
она уплыла прочь.
   Выпустив из рук копье, я на какой-то миг повис в черноте бездны. Стук
моего сердца, который еще секунду назад звучал у меня  в  ушах,  сменила
жуткая, оглушительная тишина.
   Вскоре я всплыл на поверхность, туда,  где  был  воздух,  и  оказался
среди черных облаков моего разума. В вытянутых руках я держал  волшебную
шкатулку. Еще одно мгновение - и я принялся энергично перебирать в  воде
ногами.
   До моего слуха донесся беззвучный голос волшебной шкатулки:
   Куда мне отвезти тебя, Корвас?
   - Не знаю, безымянный  призрак!  Как  ты  думаешь,  куда  мне  сейчас
следует отправиться?
   Ты хочешь сказать, что тебе сейчас нужнее всего во всей Вселенной?
   Мое желание остаться в живых, моя жадность, моя похоть, мое священное
предназначение - все это шумно требовало моего внимания. В самом  центре
окружавших  меня  оглушающих,  бессвязных  звуков   находился   призрак,
обитающий в волшебной  шкатулке,  что  вызвало  в  моей  душе  множество
сомнений.
   Чего мне хочется?
   Что мне нужно?
   О чем мне следует просить?
   Какие еще шутки будут шутить боги  над  честным  и  бедным  торговцем
коврами?
   Я не знал, какие слова должен был произнести в  тот  момент.  Если  я
промолчу, то никуда не попаду. Последние мгновения  жизни  я  проведу  в
этой жуткой черноте. Смею ли я  сделать  один  неверный  выбор,  который
положит конец всей  моей  жизни,  полной  нескончаемых  ошибок?  Принять
какое-либо решение в тот момент было выше моих сил.
   - Забери меня туда, призрак, где мне следует быть!
   Тьма сгустилась и скоро полностью затмила мне разум, заставив слиться
с чернотой окружавшего меня водного пространства.  Я  почувствовал,  что
рассудок вот-вот покинет меня, и поэтому произнес вслух:
   - Великий Корвас может снова погибнуть!
   На крыльях сна я мысленно перелетел из одной картины моего будущего в
другую - как та базарная муха, что с суетливым жужжанием садится с яблок
на колбасу, с колбасы на ковер, а с него на  овощи,  не  зная,  куда  ей
лучше всего приземлиться.
   Я сделал глубокий вздох  и  прекратил  дергать  ногами.  Все  муки  и
радости подводного мира опалили мне легкие. Открыв глаза, я увидел,  что
на голове у меня восседает новая рыба-ватос. Ко мне приближались  четыре
подводных всадника во главе с самой царицей. За ней следовали Лан Ота  и
Хаваак. Процессию замыкал Юва Им Ко, ведя за собой моего ратиера.
   - Я рада, что ты остался  жив,  -  произнесла  царица,  придав  своей
мысленной фразе повелительную интонацию. - После того, как ты  вонзил  в
тиви копье, тебе следовало сразу же выпустить из рук древко.
   - Вашими устами - да мед  пить.  Воистину  золотые  ваши  слова,  моя
царица. Правда, было бы куда лучше, если бы вы дали мне  этот  совет  до
начала охоты.
   Царица слабо улыбнулась - к моему великому облегчению, она  не  сочла
мои слова за оскорбительные. Я уселся на ратиера,  которого  по-прежнему
держал слуга Хаваака.
   - Прими мои поздравления, Корвас! - произнес Юва Им Ко.
   - С чем? С тем, что я остался жив?
   - С твоей первой добычей. - Он указал куда-то мне за спину.
   Обернувшись, я увидел плавающую в воде тушу рыбы  тиви.  Рыбина  была
мертвой, мертвее не бывает.
   Юва "пришпорил" своего подводного "коня" и вскоре  оказался  рядом  с
моей первой добычей. Вытащив из туши моего трофея копье, он  при  помощи
его острия выковырял из  челюсти  мертвой  рыбы  шесть  огромных  зубов,
которые скорее можно назвать клыками. Затем  вырезал  один  из  мясистых
жгутов, свисавших с головы тиви, и с его помощью принялся  мастерить  из
рыбьих клыков ожерелье. Когда ожерелье было готово, он повесил  его  мне
на шею.
   - Это на память о твоей первой добыче. В придачу  к  твоей  храбрости
оно придаст тебе также и силу рыбы-тиви.  Когда  ты  женишься,  ожерелье
перейдет твоей жене. Все время, пока она будет его  носить,  твоя  семья
никогда не будет испытывать нужды в пище.
   Я потрогал один из зубов и посмотрел на Лан Оту.
   - Почему-то я не чувствую себя великим охотником.
   - Корвас, в  жизни  вовсе  не  обязательно,  чтобы  ты  в  схватке  с
чудовищем проявил самообладание и  одержал  блестящую  победу.  Главное,
чтобы ты вступил с ним в схватку. И самое главное при этом -  попытаться
ввязаться в бой. А исход боя - во власти одних лишь богов.
   Я огляделся по сторонам.
   - А где тот человек, которого мы хотели найти? Загонщик? Кажется, его
зовут Вио Та.
   - Он мертв. Тиви подстерег его.
   -  А  как  же  пророчество?  -  Я  обернулся  к  царице.  -   Что   с
пророчеством?
   - То, что осталось от кожи  Вио  Та,  передали  хранителю  книг.  Нам
известно, что текста пророчества на них не обнаружено.
   - И что теперь?
   - Как уже сказала тебе Лан Ота, самое  главное  -  попытаться.  Исход
поединка - во власти богов.

ГЛАВА 33

   "Мы можем лишь пытаться. Исход зависит только от богов".
   Эти  слова  продолжали  разжигать  мое  воображение,  даже  когда  мы
вернулись во дворец морской царицы. Кто бы  мог  подумать,  что  древние
иткане, которые покинули свои родные места еще до того, как пришедшие  в
их край захватчики основали Искандар, выживут и создадут свое  подводное
царство? Если я на самом деле выполняю волю богов,  то  разве  не  может
иметь смысл предположение о том, что боги предвидели крушение "Шелкового
призрака" и создали Иланию для того, чтобы спасти Абрину  и  ее  верного
Проводника?
   Но подобное вообще не может иметь какого-либо смысла.  Допустим,  что
это в силах богов, но тогда возникает  законный  вопрос:  зачем  им  это
нужно? Подобное представляется мне не слишком целесообразным.  Разве  не
разумнее было бы дать кораблю возможность благополучно следовать дальше?
По моему мнению, было бы гораздо легче и проще успокоить бурное  море  и
одарить   кьенососских   кораблестроителей   судном    более    надежной
конструкции. При этом я, конечно же,  подумал  о  деньгах,  боги  же  не
беспокоятся по поводу таких пустяков, как деньги.
   Илания оказалась ответом на мою молитву,  обращенную  к  богам  в  то
мгновение, когда "Шелковый призрак" пошел ко дну, но ведь  не  могло  же
все это огромное подводное царство появиться только  ради  одного  меня?
Изгнанники, бежавшие из своего  древнего  города  семь  столетий  назад,
скорее всего тоже взывали к своим богам, моля их о спасении.
   Я посмотрел на спины двигавшихся впереди меня царицы и ее стражников.
Илания стала откликом  на  многочисленные  молитвы,  так  же  как  и  на
крушение "Шелкового призрака". Я, Корвас, стал ответом  на  мольбы  тех,
кто был одержим проблемой баватос. Но разве не  сами  боги  создали  эту
проблему?
   Неужели  и  вся  наша   жизнь   -   бесконечная   череда   испытаний,
предназначенных  для  того,  чтобы  заставить  даже  неуклюжих  увальней
обратиться к богам? Но в чем же тогда смысл подобного?
   Мне пришлось  начать  рассуждения  с  самого  начала.  Неужели  духи,
сделавшие возможным создание Илании еще семьсот лет  назад,  предвидели,
что "Шелковый призрак" неизбежно пойдет ко дну? Тогда это может означать
лишь одно - выходит, все то, что я называю своей  жизнью,  было  заранее
кем-то задумано. Раздумья о событиях моей жизни привели меня к выводу  о
ее бессмысленности. Это означало, что боги, видимо, в минуты  скуки  или
озлобления иногда бросали взгляд со своих горних высей на землю,  видели
там Корваса  в  редкие  мгновения  его  спокойствия  и  безмятежности  и
насылали на его несчастную  голову  всевозможные  бедствия,  чтобы  хоть
как-то развеять собственную скуку.
   Мол, вот еще одно испытание, Корвас. Попытайся на этот раз достойно с
ним справиться.
   Затем  мне  вспомнились  слова  Закароса,  которые  процитировал  мне
Деломас: "Если бы мы все видели так, как боги, и могли делать выбор так,
как это делают они, то мы сами были бы богами". Я подумал,  что  следует
на время отказаться от дальнейших  рассуждений.  Попытка  понять  логику
богов может оказаться за гранью моего воображения и понимания.
   После того, как мы отдали наших ратиеров на попечение слуг и прошли в
нижние покои дворца, нас всех снова натерли благоуханным маслом. Я почти
не ощутил его на своем теле, и когда эта приятная процедура закончилась,
то понял, что мне теперь неприятна сама мысль о  том,  что  когда-нибудь
придется натянуть на себя мокрую одежду. У меня  сложилось  впечатление,
что привыкнуть можно ко всему - это лишь  вопрос  времени  и  достаточно
большого числа тех людей, которые делают то же самое. Я чувствовал  себя
вполне спокойно и безмятежно, пока снова не  оказался  в  обществе  моих
прежних попутчиков. Все они, за исключением Тах, были одеты.
   Пробудившийся от сна и устроившийся на сплетенных  из  морской  травы
подушках Лем Вайл удивился моему сверхскромному одеянию.
   - Неужели вы стали иланийцем, Корвас? - поинтересовался он.
   - Нет. Однако мне вполне тепло и сухо. Это больше того,  что  я  могу
сказать всем вам остальным. - Я посмотрел на Тах, одетую  все  в  ту  же
крохотную набедренную повязку. - С одним лишь возможным исключением.
   Меня нисколько не удивило то,  что  Тах  уже  в  следующее  мгновение
избавилась от своего сомнительного предмета одежды.  Она  напомнила  мне
грациозное дикое животное, которое насильно заставили натянуть  на  себя
глупую человеческую одежду на  время  гастролей  какого-нибудь  цирка  и
которое, воспользовавшись представившейся возможностью,  быстро  от  нее
освободилось.
   - Тах, - позвал ее Лем Вайл.  -  Наверное,  стоит  оставить  излишнюю
скромность. Самое разумное в данную минуту - снять с себя мокрые тряпки.
   Телохранительница поспешила выполнить это пожелание и быстро избавила
его от одежды. Став похожим на иланийца, Лем Вайл  обратил  свой  взгляд
влево. Я также повернулся в этом направлении.
   Предметом его внимания оказалась Абрина - она снимала с себя  остатки
одежды. Раздевшись до пояса, она стягивала с ног мокрые брюки и  сапоги.
Лишь когда до меня дошло, что увиденное заставило меня на  целую  минуту
забыть о необходимости дышать, я сделал глубокий  вдох  и  посмотрел  на
Лема Вайла.  Тот  повернулся  ко  мне,  и  я  заметил,  что  зрачки  его
расширены, а брови вопросительно подняты.
   - Ну, что, Корвас?
   - Ну, что, Лем Вайл?
   - Именно это я подумал.
   - Именно это и я подумал.
   Лем Вайл протянул руку и указал на Абрину:
   -  Подобное  зрелище  заслуживает  по  меньшей  мере  продолжительных
аплодисментов, верно?
   К моему  удивлению,  от  этих  слов  покраснела  не  Абрина,  а  Тах.
Прекрасная великанша ограничилась улыбкой и принялась деловито  ворошить
рукой свои короткие волосы, желая таким образом  просушить  их.  Румянец
отлил от щек Тах так же быстро, как и окрасил их. Ее губы растянулись  в
лукавой усмешке, тогда как глаза оставались холодно-равнодушными.
   До меня дошла одна очень важная вещь. Тах влюблена в Лема  Вайла,  но
тщательно скрывает от него свою любовь, хотя, принимая во  внимание  его
удивительные способности, это - явно бессмысленное дело.  Бессмысленное,
верно, только  если,  конечно,  Лем  Вайл  не  обманывает  самого  себя.
Забавный недостаток для зиусу.
   Вайл на какое-то время задумался. Затем снова обратил  на  меня  свой
взгляд.
   - Где же вы были все это время, Корвас?
   - Царица взяла меня с  собой  на  поиски  одного  человека,  на  коже
которого была татуировка - текст пророчества о  Мече  и  Разрушителе.  Я
убил какую-то рыбу, после чего  эта  рыба  убила  меня.  -  Я  приподнял
висевшее у меня на шее ожерелье из рыбьих зубов.
   - Так что же с тем человеком, которого вы хотели отыскать?
   - Мы опоздали. Какая-то рыбина - один  из  сородичей  моей  добычи  -
откусила от этого парня изрядный кусок.
   - Печально. Жаль. - Лем Вайл посмотрел на Тах, потом  перевел  взгляд
на меня. - Но ведь вы знаете текст пророчества, вы же пересказывали  его
мне.
   Я кивнул:
   - Мне известно  пророчество,  но  все,  что  с  ним  связано,  -  мне
неведомо.
   - Возможно, Корвас, это всего лишь миф.
   - А вам не кажется, что мы все будем довольно глупо выглядеть,  когда
действительно наступит конец света, в случае если это все-таки  не  миф?
Мне бы не хотелось обороняться от созданий, которые не оставят  от  меня
ни кусочка, а я успею лишь сказать: "Какой я глупец! Я снова ошибся!"
   - В этот самый последний день нашего с вами мира я  вряд  ли  потрачу
последние бесценные секунды жизни на беспокойство  о  том,  как  я  буду
выглядеть при этом в  чужих  глазах.  -  Он  посмотрел  на  дверь  нашей
комнаты, сплетенной из морской травы. - Почему нас охраняет  вооруженная
стража? - Лем Вайл указал на вход. - Корвас,  попросите  кого-нибудь  из
стражников подойти к нам.
   Не успел я шагнуть за порог, как дорогу мне перегородили  вооруженные
саблями стражники. За их спинами стояли еще восемь таких же, как они.
   Стражник справа от меня поднял вверх саблю и произнес:
   - Покидать комнату запрещено!
   - Но почему?
   - Так велела царица!
   Я обернулся к Лему Вайлу:
   - Ничего не понимаю. Совсем недавно все они хорошо меня знали, я  был
чуть  ли  не  героем.  Должно  быть,  вы  тут  что-то  натворили  в  мое
отсутствие.
   - Попросите стражника войти, Корвас!
   Я мотнул головой, приглашая стражника войти, и тот шагнул  за  порог.
Второй стражник остался стоять прямо в дверном проеме. Лем  Вайл  поднял
руку приглашающим жестом:
   - Входите, дружище! Как вас зовут?
   - Рал Ивак.
   - Скажите мне, Рал Ивак, почему вы держите нас в плену?
   - Я не могу.
   Лем Вайл понимающе кивнул.
   - Ясно. Нас собираются казнить?
   - Я не...
   - Почему нас хотят казнить? За что? Имеет  эта  причина  какое-нибудь
отношение к пророчеству?
   - Я...
   - Нет? Но нас ведь точно пощадили  бы,  если  бы  царица  нашла  того
парня, на котором татуировка с текстом пророчества?
   Стражник молчал, не сводя глаз с Лема Вайла.
   Вайл кивнул:
   - Понятно. Это разъясняет все дело. - Затем он повернулся ко  мне.  -
Все предельно просто. Нас казнят во имя того, чтобы  сохранить  в  тайне
существование Илании.
   Выражение лица Абрины не изменилось,  тогда  как  Тах  посмотрела  на
саблю стражника с каким-то пугающим интересом.
   - Это безумие, - ответил я. - А как же пророчество?
   Стражник посмотрел на меня, затем одарил сердитым взглядом Лема Вайла
и скрестил на груди руки.
   - Вайл, - обратился я к моему  товарищу  по  несчастью,  -  вовсе  не
обязательно быть зиусу для того, чтобы понять, что единственная причина,
по которой нас оставили в живых, - пророчество может оказаться правдой.
   Лем Вайл утвердительно кивнул.
   -  Поскольку  теперь  это  никак  нельзя  доказать,  с   нами   могут
расправиться в любую минуту. - Он удивленно поднял  брови,  обращаясь  к
стражнику.  -  Но  каким  способом?  -  Выражение  лица   стражника   не
изменилось. - Понимаю.  Поскольку  мы  не  преступники,  то  бросать  на
съедение крабам нас не станут. Вместо этого нам отрубят головы одним  из
таких жутких клинков.
   Стражник медленно попятился назад к двери. В следующее мгновение  Тах
одним рывком преодолела расстояние, отделявшее ее от  стражника,  мощным
ударом своей изящной пяточки сбила его с ног и вооружилась  его  саблей.
Стоявший в дверях стражник бросился к телохранительнице Лема Вайла, и  в
тот же миг чья-то незримая рука подтолкнула меня, заставив подскочить  с
места и встать между Тах и стражником.
   - Нет!
   - Корвас! - рявкнула Тах. - Убирайся с дороги!
   - Нет! Стой, Тах! - Я быстро взглянул на ее новоявленного противника,
который был готов в любую секунду опустить свою саблю на мою  голову.  Я
быстро прижал руки к глазам. - Нет!
   Я на мгновение напряг каждый  мускул,  ожидая  того,  что  мой  череп
сейчас расколется, как перезрелый арбуз.  Слегка  растопырив  пальцы,  я
украдкой посмотрел на стражника-иланийца. Тот все еще держал в  поднятой
руке саблю, но уже начал медленно, сантиметр  за  сантиметром,  опускать
ее.
   - Почему ты вмешиваешься? - требовательно спросил он.
   - Не знаю. - Я отнял руки от лица. - Я не знаю, зачем  делаю  это.  Я
вообще едва понимаю, что делаю. Может, кто-нибудь другой понимает?
   Я захохотал как безу