Сосредоточьтесь, мистер Кэрлон.  Это
может быть жизненно важно.
   - Это был чердак моего деда, за день до его смерти. Сундук был в  семье
с давних дней. Рассказывали, что он принадлежал предкам, бороздившим  моря
в восемнадцатом столетии. Я рылся в нем и вытащил наружу этот нож. Не знаю
почему, сохранил его. Он не совсем такой, как все ножи, но, кажется, очень
хорошо подходит к моей руке.
   Байярд посмотрел на лезвие ближе.
   - Здесь есть буквы, - сказал он. - Похоже на  старофранцузский:  Бог  и
моя Честь.
   - Не проделали ли же мы весь этот долгий путь, чтобы изучать мой нож? -
удивился я.
   - Почему вы продолжаете называть это ножом, мистер  Кэрлон?  -  спросил
Байярд. - Мы оба прекрасно знаем, что  это  не  так.  -  Он  ухватился  за
рукоять оружия и поднял его. - Для ножа он  слишком  массивен  и  чересчур
громоздок.
   - Чем бы вы его назвали?
   - Это сломанный меч, мистер Кэрлон. Разве вы не знали? Он  передал  его
мне, эфесом вперед. Когда я взял его, Байярд взглянул на свои шкалы.
   - Стрелки поднимаются до голубого,  когда  вы  берете  его  в  руку,  -
произнес он голосом, звенящим от напряжения, как буксирный трос.
   Рукоять меча в  моей  руке  задрожала.  Ее  тянуло,  мягко,  как  будто
невидимые пальцы тащили за него. Байярд изучал мое  лицо.  Я  почувствовал
капельку пота, стекающую вниз по левой брови.
   Не знаю, каким образом, но я попытался поднять обломки,  сделал  шаг  -
давление стало сильнее. Пронзительно  холодная  голубая  вспышка,  как  от
статического электричества, заиграла  по  куску  заржавленного  железа  на
скамье. Еще один шаг... и вокруг конца моего ножа вспыхнуло слабое голубое
жало. Краем глаза я видел, что все объекты вокруг меня мягко осветились  в
полутьме. На скамье что-то шевельнулось, посыпалась пыль. Я повернулся  на
несколько дюймов, движение прекратилось. Я сделал шаг в  сторону  -  нечто
развернулось следом за мной.
   Байярд пальцем пошвырял пыль и поднял кусочек металла, весь  в  оспинах
приблизительно три дюйма на шесть, скошенный с обеих краев, с  желобком  у
центрального гребня.
   - Обыкновенный кусок ржавого железа, - сказал я. -  Что  же  заставляет
его двигаться?
   - Если я не ошибаюсь, мистер Кэрлон,  -  сказал  Байярд,  -  это  кусок
вашего сломанного меча.



3

   - Я не верю в магию, полковник, - возразил я.
   - Никакой магии, - ответил Байярд. - Между объектами тонкие  отношения:
влечение между людьми и неодушевленными предметами, которые играют роль  в
их жизни.
   - Это просто старое железо, Байярд, и ничего больше.
   - Объекты - часть своего окружения, - возразил Байярд. -  Каждый  квант
энергии материи в  этой  Вселенной  был  здесь  с  ее  зарождения.  Атомы,
составившие это лезвие, были сформированы прежде,  чем  было  сформировано
Солнце; они были здесь, в скале, когда первая жизнь зашевелилась в  морях.
Затем этот металл был добыт, выплавлен, выкован. Но  сама  материя  должна
была  быть  неизменной  суммой  всего  материального   Плана   реальности.
Комплексные взаимоотношения  существуют  между  частицами  данной  мировой
линии - отношения, на которые влияет  использование,  что,  собственно,  и
есть предмет, который они составляют.  Такие  отношения  существуют  между
вами и этим древним оружием.
   Сейчас Байярд ухмылялся, как старый волк, почуявший кровь.
   - Я могу сложить два и два: вы - с этой рыжей гривой и вашей психикой -
да еще теперь с этим. Да, я думаю, что начинаю понимать,  кто  вы,  мистер
Кэрлон, и что вы такое.
   - И что я такое?
   Байярд сделал движение, указывая на комнату и массивный столб над нею.
   -  Этот  замок  был  построен  году  в  тысяча  сто  шестнадцатом   для
английского короля, - сказал он. - Его имя было Ричард, - известный Ричард
Львиное Сердце.
   - Это - что он такое. А что я?
   - Вы, мистер Кэрлон, его потомок. Последний из Плантагенетов.
   Я рассмеялся вслух от разочарования.
   - Я предполагаю, следующим шагом будет  предложение  мне  воспроизвести
фамильные доспехи, пригодные лишь для памятника.  Должно  быть,  это  ваше
представление о юморе, полковник. Если так, то  через  тридцать  поколений
любые связи между королем и самым последним его потомком  будут  несколько
поверхностны.
   - Полегче,  мистер  Кэрлон;  ваше  образование  впечатляюще,  -  улыбка
Байярда была угрюмой. - Ваша информация  точна  настолько,  насколько  она
обширна. Но человеческое существо больше, чем статический  комплекс.  Есть
связи, мистер Кэрлон, которые выходят за рамки  Менделя  и  Дарвина.  Рука
прошлого еще может дотянуться до настоящего я будущего,  чтобы  влиять  на
них...
   - Вижу. Парень с нерв-автоматом догнал  меня,  чтобы  составить  билль,
который Ричард Первый посвятил своему портному...
   - Потерпите минутку, мистер Кэрлон. Примите за факт то, что  реальность
более сложна, чем  приближения,  которые  наука  зовет  аксиомами  физики.
Каждое деяние  человека  дает  реперкуссии,  которые  распространяются  по
обширному континууму. Эти реперкуссии могут иметь  глубочайшие  эффекты  -
эффекты,  превосходящие  ваши  представления  об  экзокосме.  Вы  еще   не
закончили со всем этими Вы вовлечены, неизбежно, нравится вам это или нет.
У вас есть враги, мистер Кэрлон; враги,  способные  препятствовать  всему,
что вы можете попытаться предпринять. У  меня  начинает  мерцать  догадка,
почему это может быть.
   - Я допускаю, что кто-то потопил мою лодку, - сказал я, - но это все. Я
не верю в обширные заговоры, нацеленные против меня.
   - Не будьте самоуверенны, мистер Кэрлон. Когда я открыл, что  кое-какие
миссии были внесены на Р-И Три - официальное обозначение этого района -  я
усмотрел суть дела. Некоторые из этих миссий были относительно недавними -
порядка двух последних недель. Но остальные датировались периодом почти  в
тридцать лет.
   - Что подразумевает следующее: кто-то охотился за мной с тех  пор,  как
мне исполнился год. Я спрашиваю вас, полковник: это разумно?
   - В этом  деле  нет  ничего  разумного,  мистер  Кэрлон.  Среди  других
курьезов есть и такой факт, что существование  Р-И-3  не  было  официально
известно Штаб-квартире Службы Безопасности и  открылось  лишь  десять  лет
назад. - Он прервал речь,  тряхнув  головой,  будто  в  раздражении.  -  Я
представляю, что говоря все это, только добавляю к вашей путанице...
   - Разве я один запутался, полковник?
   - Все, что случилось, имеет только одно значение - оно является  частью
одного узора. Мы должны раскрыть, что является этим узором, мистер Кэрлон.
   - И все это на основании ножа для чистки рыбы и куска  старого  ржавого
железа?
   Я вытянул руку, и он вложил в нее этот ржавый кусок. Его верхний  конец
был обломан в виде плоского V. Я почувствовал легкое притяжение, как будто
эти два куска металла пытались ориентироваться один относительно другого.
   - Мне кажется, мистер Кэрлон, - мягко спросил Байярд, - что вы с трудом
стараетесь удержать эти два куска порознь?
   Я позволил меньшему ошметку повернуться и медленно поднес его к  острию
ножа. Когда он был в шести дюймах, длинная  розовая  вспышка  перепрыгнула
через разлом. Тяготение усилилось. Я попытался удержать их на  расстоянии,
но  не  смог.  Они   двигались   друг   к   другу,   соприкоснулись...   и
миллионновольтный разряд скользнул  вниз,  заливая  комнату  ослепительным
светом.


   Лучи закатного солнечного света пробивались сквозь тучи и бросали  тени
поперек лужайки,  поперек  лиц  тех,  кто  стоял  передо  мной,  надуваясь
высокомерием; мелкие людишки, сумевшие призвать короля  к  расплате.  Один
стоял впереди остальных, помпезный,  в  богатых  одеждах,  и  торжественно
читал свиток, произнося  те  требования,  в  которых  заключалось  желание
согнуть мою королевскую власть.
   К концу я позволил ему сформулировать свою измену, чтобы все могли  его
услышать, а затем дал свой ответ.
   Из темного леса, окружавшего нас, выступили  вперед  мои  лучники  и  в
мертвом молчании согнули луки. И мое сердце пело,  как  их  тетивы,  когда
стрелы находили свои места в сердцах предателей.  И  перед  моими  глазами
были повержены фальшивые бароны,  все  до  одного.  И  когда  смерть  была
содеяна, я вышел вперед из своего павильона  и  посмотрел  на  их  мертвые
лица, растирая ногой ту полосу  пергамента,  которую  они  называли  своей
хартией.
   Голоса и лица исчезли. Надо мной сомкнулись затемненные  стены  старого
склада. Но словно прошло много лет, и комната была  забытым  воспоминанием
из какой-то отдаленной жизни, прожитой годы назад.
   - Что случилось? - резанул ухо голос Байярда.
   - ...Не знаю. Я слышал себя, и мой собственный голос  звучал  для  меня
странно. Что-то нашло на меня.
   Я сделал усилие и стряхнул остатки тумана сознания. Байярд указывал  на
меня и на то, что я держал в руке. Я взглянул.
   - Боже, меч!
   У меня возникло ощущение, что время остановилось, а  в  ушах  колоколом
загремел пульс.  Сломанное  лезвие,  раньше  в  фут  длиной,  сейчас  было
вполовину больше этого размера. Два  куска  металла  сплавились  в  единое
целое.
   - Линия соединения настолько незаметна, - заметил Байярд, -  как  будто
эти две части никогда не были разделены.
   Мои пальцы пробежали по темному металлу. Цвет,  рисунок  окисления  был
нарушен.
   - Что вы испытывали, когда это случилось? - спросил Байярд.
   - Мечты, видения...
   - Какого сорта видения?
   - Не из приятных.
   Глаза Байярда неожиданно устремились мимо меня на стену за моей спиной.
   - Меч - не единственная вещь, на которую подействовало это, - сказал он
напряженным голосом. - Смотрите!
   Я оглянулся. На камнях,  где  раньше  болтались  одни  лохмотья,  висел
вытертый гобелен с тусклым,  грубо  сработанным  изображением  охотника  и
собак. В нем не было ничего  примечательного,  за  исключением  того,  что
минут пять назад его здесь не было.
   - Обратите внимание на рисунок, - заметил Байярд. -  Большая  фигура  в
центре носит плащ, отделанный горностаевыми хвостами - символ королевского
достоинства. По моей догадке - это сам Ричард.
   Он еще  раз  осмотрел  комнату,  нагнулся  и  подобрал  что-то.  Металл
потемнел от возраста, но ржавчины на нем теперь не было.
   - То, что здесь случилось, воздействовало на саму ткань  реальности,  -
сделал  вывод  Байярд.  -  Реальность  слепила  форму,  когда  разрушилось
напряжение Сети. Здесь находятся в равновесии фантастические силы,  мистер
Кэрлон; готовьтесь касанием сковырнуть один путь или другой. -  Его  глаза
задержались на мне. - Кто-то работает над  разрушением  этого  баланса.  Я
думаю, мы можем принять за аксиому, что должны противопоставить себя им.
   Как только он замолчал, зазвенел звонок из челнока.  Байярд  прыгнул  к
панели и ударил по переключателям.
   - С близкого расстояния на нас направлен, трассер, - рявкнул он. -  Они
последовали за нами сюда! Очевидно, энергия преобразования дала  им  точку
нашего расположения для преследования.
   Раздался знакомый гудящий звук; но на этот раз в нем слышались стонущие
звуки, будто устройство работало под  перегрузкой.  Я  почувствовал  запах
горящей изоляции, и из панели закурился дымок.
   - Слишком поздно, - простонал Байярд. - Он задерживает нас  подавляющим
лучом. Мы не сможем сдвинуть идентичность с  этой  линии.  Кажется,  мы  в
ловушке!
   Откуда-то возник глубокий бренчащий звук, я ощутил  вибрацию  пола.  Из
трещин в стенах всплыла пыль, поднявшаяся с пола. Металлические  украшения
издавали мягкий звон, падая со скамьи.
   - Он прямо под нами, - сказал Байярд. - Он не дает полуфазной  емкости,
а использует силовую пробу, чтобы прорыть путь к нам, вниз.
   - Хорошо,  -  сказал  я.  -  Пусть.  Двое  против  двоих  -  прекрасное
сочетание.
   - Я не могу упустить шанс, - сказал Байярд. - Это не только вы  и  я  -
это и машина. Она уникальная, специальная модель. И если то, что я начинаю
подозревать, правда, позволить ей попасть в руки Рината было бы величайшим
несчастьем.
   - Рината?
   Я приготовился задавать свои вопросы, но Байярд сдернул с пальца кольцо
и вручил его мне.
   - Это устройство управления для полуфазной машины.  С  его  помощью  вы
можете держать машину вне видимости, пока она не уйдет.  Это  вы  узнаете,
когда исчезнет красный свет.
   - Где будете вы?
   - Я встречу его и попытаюсь направить в другую сторону от вас.  Если  у
него возникнет хоть малейшее подозрение о том, что  случилось,  он  сумеет
обнаружить челнок и заграбастать его.
   - Байярд, я остаюсь, - сказал я. - У меня  есть  косточка  для  мистера
Рината.
   - Нет! Делайте, как я прошу, и не спорьте, или он заберет нас обоих!
   Не ожидая ответа, он шагнул из челнока наружу,  и  вход  за  ним  глухо
защелкнулся. Его изображение появилось на экране.
   - Ну же, мистер Кэрлон! - прозвучал его голос из динамика. - Или же для
нас обоих будет слишком поздно!
   В стене, к которой он стоял лицом, уже  появилась  трещина.  Время  для
разговоров вышло. Я  нажал  в  кольце  камень-устройство,  услышал  мягкое
"клик" и ощутил кружение пространства меж моими костями.
   Возникло мягкое, высокого тона, завывание, пошло  вверх  и,  перейдя  в
ультразвук, исчезло. Очертания Байярда стали  просвечивающе  голубоватыми,
как стена за ним. Челнок стал для него невидимым.
   - Хороший человек, - произнес Байярд шепотом, но довольно ясно.
   Обернувшись, он встал лицом к  стене.  Секция  ее  выпятилась  и  упала
внутрь. Лучи дрожащего света заиграли в отверстии,  через  которое  внутрь
шагнул человек. Это был Рината, со  своим  лисьим  лицом.  Я  помнил,  что
оставил его в бессознательном состоянии на настиле пирса в  Ки  Уэст  пару
коротких промежутков жизни тому назад; в этом  сомнения  не  было:  острые
глаза, узкая челюсть, блестящие, приглаженные волосы. Но сейчас он  был  в
шикарной белой форме, которую носил так, будто родился в ней. Но его  лицо
беспокоило меня не этим. Я сильно ударил его тогда, а на  нем  не  было  и
следа, удостоверявшего это.
   Он оглядел комнату, затем посмотрел на Байярда.
   - Кажется, вы далековато от дома, полковник,  -  произнес  он  нарочито
медлительным голосом - ничего похожего на горловой тембр Ринаты.
   - То же самое и с вами, майор, - ответил Байярд.
   - Почему вы пришли сюда - в эту конкретную точку? И  как  вошли?  Я  не
вижу никакого входа снаружи. Кроме того, которым воспользовался я.
   Байярд посмотрел на проломленную стену.
   -  Ваша  тактика  кажется  несколько  грубой  для  использования  ее  в
заповедном районе, майор. Вы действуете по приказу - или ушли в  дело  для
себя?
   - Боюсь, что в настоящем вы  будете  отвечать  на  вопросы,  полковник,
поскольку вы под арестом. Где вы оставили ваш челнок?
   - Одолжил своему другу.
   - Не уклоняйтесь, Байярд. Он полностью скрылся с  моих  экранов  меньше
чем полминуты назад - точно так же, как сделал это раньше, в  Мексиканском
заливе. Кажется, в вашем владении  находится  оборудование,  не  известное
Имперской Безопасности. Я хотел бы попросить вас отвести меня к нему.
   - Ничем не могу вам помочь.
   - Вы понимаете, что я могу использовать силу, если это  необходимо,  но
не позволю субъекту по имени Кэрлон ускользнуть из моих рук.
   - Боюсь, что вы уже это сделали. Малыш повернул голову.
   - Льюжак, - позвал он.
   Сквозь дыру  в  стене  вошел  другой,  тот,  который  пробовал  на  мне
нерв-автомат. Эта игрушка снова была в его руках.
   - Уровень три, - приказал майор. Льюжак поднял оружие  и  нажал  кнопку
сбоку. Байярд пошатнулся и сложился вдвое.
   - Достаточно, - дал отбой  маленький.  -  Полковник,  у  вас  возникнут
значительные   затруднения:   отсутствие   на   посту   без    разрешения,
вмешательство в официальную операцию Сети и так далее. Всему  этому  будет
воздано по заслугам. Но если вы сейчас станете  сотрудничать  со  мной,  я
думаю, что смогу пообещать в какой-то мере облегчить вашу участь.
   - Вы не знаете... что говорите, -  Байярд  с  трудом  выталкивал  слова
наружу, что было  нелегко;  я  знаю,  что  творилось  с  ним.  -  Здесь...
вовлечены силы...
   - Не твое дело,  что  вовлечено,  -  отрезал  майор.  -  Я  не  намерен
позволять человеку проскользнуть сквозь мои пальцы. Говори сейчас же,  как
ты сделал это? Где он спрятан?
   - Тратишь... дыхание, - произнес с трудом Байярд.  -  Вы  же  чертовски
хорошо знаете, что не сможете сломить меня. Я хорошо подготовлен.
   Повернитесь лицом к этому - он ушел от вас. Что вы собираетесь делать с
ним?
   - Не будьте дураком, Байярд! Вы знаете, Империя стоит лицом  к  лицу  с
кризисом - и прекрасно осознаете, что я действую  по  приказу  официальных
лиц очень высокого ранга! Вы не только выбросите к чертям свою карьеру, но
и жизнь, если выступите против меня! Сейчас я  хочу  получить  объяснения,
почему вы попали в эту точку, что ожидали совершить здесь и  куда  послали
человека, которого я хочу видеть!
   - Я попрошу вас действовать, - сказал Байярд. -  И  давайте  кончать  с
этим!
   - Дайте мне эту свинью! - сказал Льюжак и сделал быстрый шаг вперед, но
Рината оттолкнул его назад.
   - Я возьму вас в Стокгольм, Ноль-Ноль,  -  сказал  он  Байярду.  -  Вас
поставят под расстрел за это ночное дело - я вам это обещаю!
   Майор положил руку на его плечо, и они прошли сквозь пролом в стене,  а
полминуты спустя красный предательский свет  исчез,  означая,  что  челнок
Ринаты ушел. Я щелкнул переключателем,  который  сдвинул  меня  обратно  к
полнофазной идентичности, дождался, пока обратно вернется  цвет  к  вещам,
после чего вышел и переключил машину назад к полуфазе. Она замерцала,  как
мираж, и скрылась.
   Воздух еще колебался, когда устье тоннеля взорвалось. Как  только  пыль
осела, стало видно, что тоннель плотно забит обломками скалы. Майор принял
меры предосторожности, закрыв за собой вход.



4

   У меня ушло четыре часа на перетаскивание острых обломков скалы, прежде
чем я смог  протиснуться  мимо  последнего  куска  и  высунуть  голову  на
открытый  воздух  за  старой  каменной   стеной,   петляющей   в   паутине
нестриженого кустарника. Я протиснулся, глотнул немного свежего воздуха  и
попытался отбросить чувство, что проспал все представление. Принцип Оккама
говорил мне, что простейшим объяснением  этому  было  одно:  я  затянут  в
смирительную рубашку этакого тихого дома отдыха и выбираюсь из оперившейся
системы иллюзий. Но если я видел это во сне, то сон  еще  продолжается.  В
десяти футах от норы, из которой мне удалось  выкарабкаться,  я  обнаружил
набор следов обутых ног, а через несколько ярдов  следы  тормозивших  шин.
Вероятно, здесь и парковался челнок майора - если это был майор, и у  него
был челнок, который парковался.
   Пока я прослеживал эту мысль, из тени вышел человек по имени Льюжак,  и
я во второй раз почувствовал, как  ломающая  кости  очередь  нерв-автомата
захлестнула меня с головой.


   Я  очнулся  лежащим  на  полу  перед  панелью  управления  челноком  со
скованными  за  спиной  руками.  Это  не  была  машина  Байярда,  так  как
присутствовало  безошибочное  окружение  незнакомых  шкал,  циферблатов  и
большой, светящийся розовым экран, от которого шел звук, пронизывающий мои
кости, пока не вырос до уровня слышимого.
   На экране кое-что произошло. Старые стены слева возвысились  и  рухнули
кучей обломков. Меж каменными глыбами проросли побеги. Побеги  утолщились,
и россыпи почернели, как обугленные, затем засияли  голубым  и  сползли  в
студенистую лаву.  Река  разрасталась,  выплескиваясь  из  берегов,  стала
черным, как нефть, морем, что  распростерлось  до  грубого  вулканического
конуса, который далеко на горизонте отбрасывал красный свет. Зеленая слизь
карабкалась  на  скалы,  показавшиеся   над   поверхностью   воды,   потом
видоизменилась в мох,  который  превратился  в  поганки  пятидесяти  футов
высотой, теснившие и давившие  друг  друга  в  борьбе  за  подножье.  Вода
оседала, и новые раст