кать  свой  особый
подход. Вот и бесконечные шахматные этюды, над которыми он убивал время, и
головоломки, восхищавшие ребятишек... Но нет, разгадка не в  этом,  где-то
рядом. Свен и Джон...
   Свен и Джон...
   Ах, да! Как она могла  забыть!  Видно,  так  уж  устроена  человеческая
память: если нечто  неприятное  кончается  плохо  -  его  помнят,  а  если
хорошо... Около месяца назад Джон заболел, у него началась та же  болезнь,
от которой умер его дед, теперь уж они знали ее симптомы.  Несколько  дней
Джон пролежал в апатии, внешне он  выглядел  совершенно  здоровым,  но  не
хотел ни шевелиться, ни разговаривать, ни есть. Все они всполошились, надо
было срочно предпринимать что-то, тем  более,  с  ребенком  это  случилось
впервые, может, ребенка удалось бы спасти. Снова взялась Полина за  те  же
бесконечные анализы, и Свен просиживал с нею длинные ночи  напролет,  пока
не опускались руки. Нет, они ничего не нашли, все было, как  и  прежде,  в
пределах предусмотренных норм.
   И тогда между Александром, который не отходил от брата, и Свеном,  тоже
уставшим, издерганным от бессонных ночей над приборами, произошла  стычка.
Ну,  не  стычка  -  так,  спор.  Александр  предложил  еще  раз  запросить
Консультанта, а Свен разгорячился, накричал на него: Консультант не бог  и
даже не человек, это всего-навсего под завязку напичканная фактами машина,
и если раньше  он  ничего  не  мог  посоветовать,  а  его  спрашивали  уже
несколько  раз,  то  смешно  думать,   что   теперь   он   скажет   что-то
вразумительное. Но Александр стоял на своем, в конце концов,  ничего  ведь
не случится, если они спросят еще раз, а  вдруг...  Полина  понимала  его:
Джон был братом Александра, младшим братом, почти сыном. И она  поддержала
Александра, хотя считала, что прав Свен.
   - Цирконий, - ответил Консультант так быстро, будто знал это всегда.  -
Организм  нуждается  в  цирконии,  около  миллиграмма  на  человека.  Роль
циркония в жизнедеятельности еще не установлена учеными. На Земле  вода  и
пища содержат растворимые соединения циркония,  на  Корабле  вода  и  пища
лишены их. Назначаю лечение...
   - Почему же, черт побери, ты не сказал этого раньше?! - взорвался Свен.
   Конечно, не следовало таким тоном разговаривать с Консультантом, в  его
схеме было смонтировано нечто вроде примитивного самолюбия, и Консультант,
естественно, обиделся.
   -  Я  не  бог  и  даже  не  человек,  я  всего-навсего  самообучающаяся
аналитическая  машина,  под  завязку  напичканная   фактами,   -   ответил
Консультант со всем доступным ему сарказмом. Это  прозвучало  уморительно,
но  никто  не  рассмеялся  из-за  серьезности  положения.  -   Когда   мне
представляют достаточно данных, я делаю выводы.  Вам  следовало  бы  знать
это, Свен.
   Свен ушел, хлопнув дверью, и заперся у себя в каюте.
   - Да, странно, - вдруг ни с того ни с  сего  заметил  Александр,  когда
после нескольких дней лечения Джон  начал  поправляться.  -  Странно,  что
Консультант сообщил свои выводы только теперь. Последние факты он  получил
после смерти тети Марго, на анализ ему достаточно несколько секунд.  Разве
он не обязан сообщать важные сведения без нашего запроса?
   - Обязан, если это действительно важные сведения.  Но  тогда  никто  не
болел, и он, вероятно, посчитал, что пока эти сведения никому не нужны.
   - Но ведь  он  должен  был  предвидеть,  что  в  будущем  опять  кто-то
заболеет, а его могут не спросить...
   Полина улыбнулась:
   - Ты не учитываешь, что Консультант всего лишь машина. Он  прогнозирует
будущее, но не умеет заботиться о нем.
   - И все-таки здесь что-то явно не так, - не согласился Александр.
   А вскоре об этом случае все забыли, потому что Джон  поправился  и  они
знали, что "циркониевая болезнь" никогда больше не повторится.
   Все забыли...
   Нет, пожалуй, не все забыли. Теперь она вспоминает: не все.
   Свен прохандрил несколько дней, а потом у  него,  как  обычно,  начался
период бурной деятельности. Поздно вечером, когда библиотека пустовала, он
подолгу беседовал с Консультантом, причем почему-то не только устно, но  и
письменно. Полина не обратила на это внимания, она была рада, что Свен так
быстро сумел выйти из хандры.
   - О чем ты с ним? - спросила она мимоходом.
   - Да ни о чем. О чем можно разговаривать с этим тупым эрудитом?  Просто
проверяю систему выхода. Мне показалось,  там  что-то  не  в  порядке,  он
должен был давным-давно сообщить о цирконии.
   - Ну и как, нашел неисправность?
   - В том-то и загвоздка, что никакой неисправности нет.
   - Уж не думаешь ли ты, что он  хитрит?  Или  нарочно  скрывает  от  нас
что-то?
   - Куда ему! - небрежно махнул рукой Свен.
   Тогда  она  не  обратила   на   это   внимания.   Но   теперь   простая
последовательность  событий  заставила  ее  вспомнить   все   подробности,
предшествовавшие _уходу_ Свена. После сообщения о  цирконии  Свен  хандрил
несколько дней. Потом около  недели  был  бодр  и  деятелен,  но  вся  его
деятельность так  или  иначе  связывалась  с  Консультантом.  Потом  опять
захандрил - и  уже  до  самого  конца.  Неужели  Консультант  сообщил  ему
что-нибудь из ряда вон выходящее? Едва ли, Свен всегда  относился  к  нему
свысока, да и не такому интеллекту, как Консультант, тягаться  со  Свеном.
Тогда в чем же дело? В чем причина _ухода_ Свена?
   Болезнь  Джона  -  сообщение  Консультанта  -   хандра   -   беседа   с
Консультантом - убеждение, что он исправен, - снова хандра... и уход. Нет,
тут явно не хватает какого-то промежуточного звена. Но какого?.. Какого?!
   За обедом маленькая Марта сказала:
   - Мамочка, можно, я отнесу папе покушать? Я очень соскучилась без папы.
   Джон и Серж вовсю уплетали куриный суп с лапшой, слова Марты  пролетели
мимо их ушей. Зато Александр и Люсьен застыли с ложками у рта.
   - Ты забыла, дочка: когда я ем, я глух и  нем,  -  строго  оборвала  ее
Полина. - К нему нельзя заходить, он болен,  и  ты  можешь  заразиться.  Я
отнесу сама.
   - А ты не заразишься, мамочка?
   - Я - нет. Большим можно, а маленьким нельзя.
   - А когда я вырасту большая, ты пустишь меня к папочке?
   - Посмотрим, как будешь вести себя за столом.
   После каждого завтрака, обеда и ужина Полина относила поднос с  едой  в
пустую каюту Свена, а ночью Александр все уносил обратно  и  выбрасывал  в
Синтезатор. Это было нелепо, но что поделаешь? Дверь она запирала на ключ.
Ей еще предстояло тщательно обследовать все  в  этой  пустой  и  почему-то
пугающей каюте, но она никак не могла заставить себя, и пока все лежало  в
том беспорядке, как осталось наутро после _ухода_  Свена;  Александру  она
строго-настрого наказала ни к чему не притрагиваться.
   Наконец Полина решилась. Глубокой ночью,  она  проскользнула  в  каюту,
дважды повернула ключ, подергала дверь и принудила себя  сесть  в  кресло.
Клетчатая доска с  расставленными  шахматными  фигурками,  трубка,  полная
пепла, табак в коробке, свет настольной  лампы  под  зеленым  абажуром.  В
воздухе еще сохранился табачный запах. На крючке висел комбинезон Свена  -
он ушел в тренировочном костюме. Полина нажала кнопку электрокниги. Что он
читал накануне _ухода_? Она  пустила  микропленку  назад:  А.Конан  Дойль.
"Приключения  Шерлока  Холмса".  Странно!   Почти   машинально   перебрала
остальные  кассеты  с  микрокнигами:  "Учебник  криминалистики",  "Ведение
следствия",  "Логика  в  алогических  процессах",  "Шахматные  парадоксы",
"Логические парадоксы", "Космическое право", "Электротехника". Боже, какой
пестрый набор! И это он читал в последние дни,  может  быть,  в  последние
минуты жизни! Что и говорить, Свен всегда  оставался  для  нее  книгой  за
семью печатями, только она избегала думать об этом.
   Что еще? Рабочие башмаки в углу. Короткая изолированная  проволочка  на
столе. Отвертка. Зачем ему понадобилась отвертка? Он никогда не  увлекался
техникой. Что-то, значит, подвинчивал. Или отвинчивал?
   Полина поднялась, чтобы посмотреть все приборы с  винтами  и  шурупами,
нажала кнопку выключателя верхнего света -  плафон  не  загорелся.  Совсем
странно! Она взяла отвертку -  на  пол  упало  что-то.  Винтик.  Небольшой
винтик. Свен, вероятно, ремонтировал плафон.
   Она пододвинула кресло на середину каюты. Точно, в абажуре  не  хватало
одного винта. Черт побери, зачем понадобилось Свену посреди ночи  идти  за
отверткой и ремонтировать плафон?! Неужели не мог дождаться  утра  -  ведь
настольная-то лампа горела! И плафон был в порядке, она еще заходила  сюда
накануне вечером и точно помнит, что плафон был в порядке. Непонятно!
   Полина отвернула остальные винты, сняла плафон, и стоило  ей  подтянуть
контакт, трубка мигнула и загорелась. Она вынула  трубку,  отвинтила  все,
что можно было  отвинтить,  и  тогда  зеркальный  рефлектор,  вделанный  в
потолок каюты, вдруг упал на кресло к ее ногам. Она осмотрела рефлектор  -
он был насильно выломан из гнезда, по краям  его  неровно  бугрился  белый
окаменевший  клей.  И  что  интересно,   зеркальный   рефлектор   оказался
прозрачным, совершено прозрачным. А  в  потолке,  среди  тусклого  металла
перекрытия блеснуло  что-то...  какое-то  круглое  застекленное  отверстие
диаметром с полтинник.  Вокруг  него  виднелись  беспомощные  царапины  от
отвертки.
   Полина опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. Ей  стало  страшно.
Все это проделал и Свен в последнюю ночь. Но как это бессмысленно, нелепо,
неразумно! И плафон. И беседы с Консультантом. И этот  необъяснимый  набор
книг. И периодическая хандра. Нет, честное слово, можно  свихнуться,  если
повторять все его действия! Так что же ты представлял из себя, Свен?
   И вдруг она явственно услышала его голос:
   - Я не бог и даже не Консультант, я всего-навсего человек, Полина!
   Она вскрикнула. Ей показалось, он стоит в углу - она  отчетливо  видела
его сквозь пальцы.
   - Свен! - простонала она. - Свен!
   Он ничего не ответил. Полина собрала все свое мужество, резко встала  и
оторвала руки от лица. Свена не было. В углу висел его комбинезон.
   - Я просто схожу с ума, - сказала она себе. - Он  тоже  сходил  с  ума,
потому и _ушел_. Только сумасшедший может развинчивать плафоны.



   КОНСУЛЬТАЦИИ С КОНСУЛЬТАНТОМ

   С нею происходило нечто в высшей степени странное. Она пыталась убедить
себя, что уход Свена вызван каким-то умственным  расстройством,  временным
помутнением рассудка, и как будто факты подтверждали это, так что, внушала
она себе, пора бы успокоиться и поставить точку.  Но,  с  другой  стороны,
поведение  сумасшедшего  лишено  всякой  логики,  а  в   действиях   Свена
безусловно была своя логика, пусть непонятная,  завуалированная,  но  явно
была. И теперь Полину волновал не столько даже _уход_ Свена сам  по  себе,
сколько беспричинность, бессмысленность его _ухода_. Стремясь во что бы то
ни стало обнаружить эту ускользающую от нее причину,  она  превратилась  в
сыщика-любителя,   а   беда,   сама   беда   превратилась   в   неотвязную
занимательнейшую шараду. Полина вполне  сознавала,  как  все  это  дико  и
смешно, однако остановить себя уже не могла.
   - Тебе ведь известно назначение каждого винтика на Корабле? -  спросила
она Консультанта.
   - Разумеется.
   - Под отражателем плафона в каюте Свена,  да  и  в  других  тоже,  есть
какие-то застекленные отверстия. Что это?
   - Это лампы аварийного освещения, Полина.
   - Неправда! Они так же похожи на лампы, как я на господа бога.
   Консультант обиделся:
   - Ты же знаешь, Полина, я не человек,  я  машина,  а  машины  не  могут
говорить неправду.
   - Хорошо, тогда растолкуй  мне,  как  убедиться,  что  это  лампы.  Как
включается аварийное освещение?
   -  Только  автоматически.  Блок  включения   замонтирован   в   системе
управления  Кораблем.  Чтобы  включить  аварийное  освещение,   необходимо
повредить Корабль.
   - Спасибо за совет. Скажи, пожалуйста, а Свен спрашивал у тебя, что это
такое?
   - Да.
   - И что ты ответил?
   - То же, что и тебе.
   - А как реагировал на это Свен?
   - Он рассмеялся и сказал: "Наивные люди!"
   - "Наивные люди"? Кто - наивные люди?
   - Об этом тебе надо было спросить Свена.
   Разговор с Консультантом  нисколько  не  успокоил  ее:  она  не  верила
машине, понимала, что глупо не верить машине, и все же не  верила.  Теперь
она вообще не внимала голосу рассудка. И о ком это сказал  Свен:  "наивные
люди"? О тех, кто вот уже сорок восемь лет жил на Корабле? Или о тех,  кто
посылал Корабль к  звездам  и  программировал  Консультанта?  А  может,  о
человечестве, которое создало эти умные машины и  доверилось  им?  Она  не
получила  никаких  новых  данных,   чтобы   подозревать   Консультанта   в
неискренности, и все-таки не сомневалась, почти  не  сомневалась,  что  на
пути к отгадке стоит Консультант. Не случайно ведь накануне  _ухода_  Свен
разговаривал с ним, причем почему-то письменно, и проверял систему выхода,
и вообще отношения между ними выглядели напряженными.
   "Отношения между ними - надо же додуматься до такой нелепицы! Отношения
между человеком и машиной. Да какие у них могут быть отношения?! Тогда  уж
будь последовательной, Полина, считай Консультанта членом  экипажа,  корми
его, развлекай - и  постарайся  влюбить  в  себя,  да,  да,  непременно  и
поскорее.  Но  это  все  шутки.  А  если  всерьез...  Как  бы  узнать  ход
рассуждении Свена, как бы наткнуться на цепочку его доводов,  на  цепочку,
приведшую к двери реактора?"
   Она  попробовала  поставить  себя  на  место  Свена,  проникнуться  тем
состоянием, в котором находился он последнее время. Перечитывала найденные
в его каюте Книги, стараясь в них отыскать ответ на мучившие  ее  вопросы,
пыталась решать его любимые шахматные этюды, рискнула даже закурить трубку
- ничто не помогало. Свен ушел, потому что не захотел лететь к звездам. Но
почему он не захотел лететь к звездам? Почему именно в  эти  дни,  в  этих
обстоятельствах решил отказаться от полета?
   Если бы она умела рассуждать как Свен!  Но  у  него  была  своеобразная
манера мышления, он привык иметь дело с парадоксами и  чувствовал  себя  в
мире загадок, как рыба в воде. Наверное, он и с Консультантом разговаривал
совсем не так, как она, иначе едва ли  Консультант  сказал  бы  что-нибудь
существенное. А кстати, проще простого узнать, о чем у них шла речь.
   - Послушай, дружище, мне нужна запись твоей  беседы  со  Свеном  в  тот
вечер, когда он решил проверить систему выхода.
   - Пожалуйста, Полина. Одну секунду. - Индикаторы его мигали  невинно  и
доброжелательно, как глаза старой преданной собаки. Казалось,  он  вот-вот
лизнет руку от избытка преданности. - Зачем тебе эта запись, Полина?
   - Хочу понять, что произошло со Свеном.
   - Слушай.
   Щелкнуло  реле  включения   оперативной   памяти,   раздался   знакомый
иронический голос:
   - Как самочувствие, Кладезь Мудрости?
   - Все системы функционируют нормально. А ваше настроение, Свен?
   - Почему ты упорно называешь меня на "вы"?
   - Все-таки вы командир, Свен.
   - "Все-таки"! У тебя появляются иезуитские наклонности. И вообще ты мне
не нравишься последнее время. Финтишь, брат!
   - Финтишь? Что значит: финтишь?
   - Хитришь.
   - Я не умею хитрить, Свен. Это не предусмотрено программой.
   - А как же в шахматах? Ведь ты ставишь ловушки?
   - Это не хитрость. Это логически обоснованная тактика.
   - Так-так-так... Значит, тактика... Давай-ка лучше  проверим  вместе  с
тобой блок Д-018.
   -  Но  он  абсолютно  исправен.  Вы  же  знаете,  Свен,  я   немедленно
сигнализирую о всех неполадках.
   - Знаю. И все-таки хочу посмотреть. Может,  с  твоей  точки  зрения  он
исправен, а с моей...  Дело  в  том,  что  мне  не  понравился  один  твой
поступок. И если ты считаешь его тоже логически  обоснованным,  то  у  нас
разная логика. А это весьма тревожно...
   "Что же это за поступок, с которого, кажется, все и началось?  За  него
уцепился Свен, за него же надо уцепиться мне, чтобы распутать клубок.  Ну,
что, что, что  такого  особенного  произошло?  -  пытала  себя  Полина.  -
Неужели... цирконий? Кстати, Александр  тоже  заподозрил  тогда  неладное,
только одна я пропустила все мимо ушей. Итак, в случае  с  цирконием  Свен
нашел нечто нелогичное..."
   И тут ее ожгла страшная мысль:  а  если  Консультант  знал  о  цирконии
всегда, с самого начала? И скрывал от них? А сказал только  теперь,  когда
испугался, что вообще  никого  не  останется  на  Корабле?!  Да  нет,  это
бессмысленно, должна же ведь и у него быть  своя  логика.  "У  нас  разная
логика", - заметил Свен. Что он имел в виду?
   Она выдвигала десятки причин, следуя которым Консультант мог  бы  пойти
на обман, и тотчас их отвергала. Допустим,  он  возомнил  себя  личностью,
допустим, хотя уже это сомнительно само по себе, но зачем ему понадобилось
избавляться от людей? Чтобы захватить власть  на  Корабле?  Доказать  свое
превосходство над человеком? Абсурд,  чистейший  абсурд,  ведь  он  только
Консультант, информационная машина, он никак не связан с управлением!
   Но совершенно ясно: так она ничего не добьется. Свену хватило ума,  или
знаний, или хитрости, чтобы выпытать у Консультанта нечто большее. Значит,
она должна найти свой подход к Консультанту. Есть же что-то такое,  в  чем
она безусловно сильнее машины. Человек всегда в чем-то сильнее. Но в чем?
   "До сих пор мы беседовали с ним на равных, как две машины:  прямо,  без
лукавства, без задней мысли. Во всяком случае, это  относится  ко  мне.  Я
ведь, по существу, не столь уж разительно  отличаюсь  от  него,  -  думала
Полина. - Я тоже запрограммирована с детства и не вольна принимать никаких
принципиально важных решений, не вольна изменять  себя.  Но  если  все  же
попробовать?"
   Этот разговор состоялся ночью, когда дети спали.
   - Послушай-ка, дружище, - начала она взволнованно, с дрожью в голосе, и
получилось естественно, потому, что она в самом деле  волновалась.  -  Мне
нужно посоветоваться с тобой.
   - Пожалуйста, Полина.
   - Нет, ты не понял. Я хочу посоветоваться с тобою не как с  машиной,  а
как с человеком...
   - Но ведь я всего-навсего самообучающаяся аналитическая машина, - сразу
перескочил он на свой обычный придурковатый тон,  однако  это  не  смутило
Полину.
   - Войди в мое положение. Я осталась одна, совсем одна, а я  всего  лишь
женщина, у меня нет ни воли  Джона,  ни  энергии  Алекса,  ни  ума  Свена.
Понимаешь, дурной пример заразителен, и я боюсь, все пойдет  прахом,  если
мы хоть как-то не объясним детям малодушный поступок Свена. Посоветуй, что
я должна сказать им. На тебя все надежды.
   И она  очень  натурально  всплакнула.  Консультант  ответил  не  сразу,
деликатно выждал, пока она успокоится.
   - Какого типа совет нужен тебе, Полина? Ты хотела  бы  оправдать  Свена
перед детьми или, наоборот, скомпрометировать?
   - А можно скомпрометировать?
   - Можно. За Свеном числилось немало  грехов,  ты  знаешь.  И  я  всегда
относился к нему не так, как к другим...
   - Ты не любил его?
   - Пожалуй. Если только это понятие применимо к машине.
   - Если говорить совсем откровенно, я еще в детстве не  верила,  что  ты
машина. Когда ты играл с нами, и рассказывал сказки, и пел нам про старого
капрала, я думала, там, внутри, сидит кто-то, кто-то добрый и чудаковатый.
Ты для меня и теперь почти такой же человек, как все остальные. Ведь ты не
просто машина, ты способен к самообучению, к самоусовершенствованию, разве
не могли у тебя за это время возникнуть черты личности?
   Консультант быстро-быстро поморгал индикаторами:
   - Я ценю твое доброе отношение ко мне, Полина. Я давно приметил его. Ты
права, действительно, у меня сложились кое-какие  черты  личности.  Но  не
больше. Все-таки я не человек. И тем не менее я попробую дать тебе  совет.
Начнем с того, что Свен всегда был настроен скептически...
   - Он не верил в Цель?
   - Верил. Но сомневался.
   - Сомневался - в чем?