овом столбе горел  фонарь;
от калитки отклеилась чья-то тень.
   - Ромуальдос Матео Кольпес Андриано  дос  Габарильдос?  -  без  запинки
прошептала тень. - А в простонародье - Собачье Ухо?
   Он не смог произнести ни слова - это были они, "дружки". Это был конец.
   - Садись в машину, соколик, прокатимся вместе и потолкуем.
   Если бы он закричал, наверняка получил бы нож в спину. Он плюхнулся  на
заднее сиденье, рядом сели двое. Авто рвануло с места; фары были погашены;
люди рядом, как будто бы незнакомые, молчали, ни о чем не спрашивали; хуже
всего, что они ни о чем не спрашивали.
   - Я... все... скажу... - кое-как выдавил из себя Р.М.К.А.Д.Г.
   - Разумеется,  дружок.  Мы  не  намерены  портить  тебе  вторую  щечку.
Расскажи нам все, что ты знаешь о Городке и о докторе Климмере.
   Впервые он пожалел, что знает так мало; они могут не поверить, и  тогда
не отделаешься "щечкой". Он постарался вспомнить все; он выложил не только
факты, но и догадки; но сути, сути он не знал, в "кухню" Климмера не  имел
доступа;  неужели  придется   расплачиваться   за   отсутствие   научного,
профессионального интереса к делу, элементарной любознательности?
   Где-то далеко-далеко от Городка машина резко остановилась.
   - Ну, дружок, выходи. Спасибо за информацию.
   - За что? - простонал Р.М.К.А.Д.Г. - Я же все рассказал!
   - Выходи, выходи, ты дома.
   Он вылез из авто, ожидая удара в спину; перед ним распахнулась калитка;
машина фыркнула, умчалась. Неужели он дома? Жив и невредим?
   Он запер дверь, на полную громкость включил телевизор, прямо из бутылки
глотнул виски, и только тогда до него дошло: бог миловал. "Это не они.  Не
"дружки", - решил Р.М.К.А.Д.Г. - Но кто же это? А впрочем, плевать. Не все
ли равно, если обошлось..."
   Лишь наутро он вспомнил, что у этих людей не было, кажется,  ни  ножей,
ни пистолетов.


   Начальник военного архива имел одну маленькую слабость;  он  знал,  что
если когда-нибудь погорит по  службе,  так  только  из-за  этой  слабости;
больше того, подозревал, что его грозные боссы  из  военного  министерства
уже пронюхали об этом пунктике и воспользуются им при  первом  же  удобном
случае;  и  все-таки  был  не  в  силах   этой   очаровательной   слабости
противостоять. Только что позвонила директриса балетной школы и сообщила в
выражениях весьма дипломатичных, что  в  номере  отеля  "Лебединая  песня"
дожидается своего часа очередная "крошка" из кордебалета.
   Начальник архива расправил  седеющие  усы,  торопливо  оглядел  себя  в
зеркало, распрямил спину, которая начала уже предательски  сутулиться,  и,
почувствовав новый прилив молодости, четким  военным  шагом  направился  к
двери. Остановить его сейчас не смогла бы никакая сила.
   Но зуммер связи с министерством все-таки  остановил  его.  Нетерпеливым
жестом поднял он трубку.
   - Салют, старина! - раздался до тошноты знакомый голос Тхора.
   - Здравия  желаю!  -  приветливо  гаркнул  генерал  и  даже  прищелкнул
каблуком, подумав при этом: черт тебя возьми! Позвонил не вовремя!
   - Готов поставить тысячу монет против одной, - игриво продолжал Тхор, и
это было так похоже на него, интригана и комедианта,  что  рука,  держащая
трубку, разом повлажнела. - Внизу тебя уже ждет автомобиль.
   - Н-не совсем вас понял.
   - Автомобиль, элементарный автомобиль, чтобы ехать в  отель  "Лебединая
песня".
   - Зачем я должен ехать в отель, шеф? - запинаясь,  сам  не  веря  своей
находчивости, подыграл начальник архива.
   -  Господи,  он  еще  спрашивает!  Разумеется,  чтобы  станцевать  дуэт
па-де-де из второго акта...
   Трубка замолкла. Бравый седеющий генерал почувствовал  приступ  удушья;
усы  его  обвисли;  вот  так  и  начинаются  крупные   неприятности:   без
распекании, без криков, без ругани. Шуточки и намеки.  Но  старый  служака
был "не лыком шит, хоть и с опозданием, но сообразил: Тхору  что-то  нужно
от него, иначе сообщил бы о номере в отеле не ему, а министру.
   - Слушаю вас, шеф.
   - Дельце пустяковое, старина: Возле входа  в  "Лебединую  песню"  будет
стоять мой человек. Инвалид, без левой ноги, в темных очках. Передай  ему,
пожалуйста, пленочку, которую ты сейчас сделаешь с досье некоего Климмера.
Тебе же все равно  по  пути.  А  потом  танцуй  себе...  хе-хе-хе...  свой
па-де-де.
   - Но инструкция строжайше запрещает, шеф... - Он понял: может быть, это
провокация, проверка. Может, собаке Тхору только и требуется застукать его
с поличным. За девочек из балетной школы грозит  всего  лишь  отставка,  а
пленочка в кармане... это попахивает трибуналом.
   Трубка хранила ледяное молчание.
   - Я,  конечно,  готов  нарушить...  ради  вас,  разумеется,  но...  где
гарантия, что?..
   - Хе-хе-хе, старина! А где гарантия, что сведения  о  твоих  увлечениях
балеринками не просочатся выше? Считай  это  одолжением  мне,  мне  лично.
Только сделай все своими руками.
   - Слушаюсь, шеф!
   Начальник архива торопливо сбежал в подвал: руки его все  еще  дрожали,
но фотоаппарат птичкой порхал над  листами  досье;  кажется,  на  сей  раз
пронесло; правда, он в руках Тхора, но и Тхор у него в руках;  а  главное,
теперь он обязан, просто обязан поехать в  "Лебединую  песню".  И  никакие
силы его не остановят  -  пусть  хоть  все  военное  министерство  встанет
стеной.
   В машине он глянул на себя  в  зеркало  -  усы  торчали  молодцевато  и
задорно, как и полагается  усам  мужчины,  привыкшего  одерживать  славные
победы над очаровательными представительницами прекрасного пола...
   Все обошлась наилучшим образом. И свидание прошло  хорошо,  и  пленочку
инвалиду удалось передать незаметно, и настроение  было  отменное.  Только
вот к концу дня опять позвонил Тхор.
   - Салют, старина!
   - Слушаю вас, шеф. Все в порядке?
   - В каком смысле? - В голосе Тхора прозвучало  неподдельное  изумление.
Вопрос и в самом  деле  был  задан  некстати.  -  Приготовь-ка  мне  досье
N_В-140-462, я сейчас заеду.
   - Опять?! - вырвалось у начальника архива. - А как же пленочка?
   - Что вы там мелете? Какая еще пленочка?!
   Сердце старого служаки ушло в пятки. Вот так влип! Это же был не  Тхор!
Тхор не мог по телефону назвать имя  Климмера.  Никогда!  Тхор  назвал  бы
шифр, как сейчас! А он-то, он, старый армейский башмак, настолько  потерял
разум из-за этого свидания, что поверил! Но голос... голос был похож.  Да,
только похож. Надо выкрутиться. Надо взять себя в руки и выкрутиться...
   - Я, м-м-м... имею в виду... может быть, переснять досье  на  пленочку?
Для удобства...
   - Что?!! Вы рехнулись?! - Когда Тхор переходил на "вы", ничего  доброго
ждать не следовало. - Сидеть у себя в кабинете! Никуда не выходить. Сейчас
разберемся.
   Все.  Мышеловка  захлопнулась.  Начальник   архива   достал   пистолет,
проверил, заряжен ли, и сунул в  брючный  карман.  Кажется,  это  был  его
последний... как это выразился Тхор?.. то есть не Тхор, а тот,  кто  выдал
себя за Тхора... Па-де-де...


   Человек, носивший шифрованное имя РД-1, с самого начала,  когда  принял
этот сверхсекретный институт, провидел  свой  последний  день.  Знал,  что
никакая сверхбдительная охрана, никакая автоматика не  помогут;  рано  или
поздно из-за портьеры в его кабинете выйдет черный человек, тускло блеснет
дульный срез пистолета и булькнет выстрел, которого  он  уже  не  услышит.
Вопрос был, в сущности, только в том, "рано или поздно?".
   После вечернего кофе он сидел в кабинете, склонившись над  таблицами  и
подперев сухощавой  рукой  клевавшуюся  набок  непропорционально  тяжелую,
зеркально  выбритую  голову.  Эти  вечерние  часы  он  сумел  отвоевать  у
институтской суеты, передряг и экспериментов - для чистой науки. Это  были
его лучшие часы.
   И когда, уже втянувшись в работу, РД-1 обернулся и увидел  того  самого
человека, он нисколько не удивился. Как и следовало ожидать,  человек  был
одет во все черное. Правда, он не вышел из-за портьеры, а сидел в кресле у
окна, да и пистолета не было видно, но едва ли это что-либо  меняло.  РД-1
не удивился и не испугался,  лишь  пожалел,  что  произошло  это  все-таки
слишком рано. Как раз в тот момент,  когда  он  стоял  на  пороге  важного
открытия. Впрочем, осадил он себя, он всю жизнь  стоял  на  пороге  нового
важного открытия, то одного, то другого, и террористам или как  их  там...
повстанцам пришлось бы долго ждать,  чтобы  не  оборвать  своим  выстрелом
никакого открытия.
   Человек в черном встал, подошел поближе и чинно  поклонился.  РД-1  еще
никогда не видел такого  вежливого  террориста  и  поэтому  так  же  молча
поклонился в ответ.
   - Я безоружен, -  сказал  черный,  для  наглядности  похлопав  себя  по
карманам. - Если вам не хочется узнать, зачем  я  пришел,  можете  вызвать
охрану.
   РД-1  машинально  пригласил  его  сесть,  опустился  в  кресло   рядом,
придвинул "гостю" сигареты; оба неторопливо  закурили,  будто  бы  заранее
условились об этой столь приятной встрече.
   - Как вы сюда попали?
   - Видите ли, я в своей стране. Здесь все двери для меня, можно сказать,
распахнуты настежь.
   - И форточки, - добавил РД-1.
   "Гость" пропустил это замечание мимо ушей.
   - Простите, профессор. У меня к вам деловой разговор. Но как  я  должен
вас называть? РД-1, сами понимаете, не годится для дружеской беседы.
   - Видите ли,  приобретя  имя  в  науке,  я  в  некотором  роде  потерял
собственное.
   - Понимаю. И все же... как звали вас мальчишки во дворе?  Надеюсь,  это
не секрет. Меня, например, звали Джо.
   - А меня Рико.
   - Отлично. Позвольте, Рико, сразу перейти к делу.
   - Прежде вопрос, Джо. Вы пришли убить меня?
   - Упаси бог! Если бы это зависело от меня, я сделал бы  все,  чтобы  ни
один волос с вашей головы не упал.
   - Благодарю  вас,  особенно  учитывая  состояние  моей  шевелюры.  Так,
значит, вы не тер... не партизан?
   - Не террорист, но партизан. Однако  у  партизан  нет  никаких  резонов
убивать вас, Рико. И даже если бы резоны были...  мы  ведь  понимаем,  что
значит для Лорингании РД-1. Когда мы установим в стране  народную  власть,
мы сможем гордиться таким ученым.
   - Любопытно. Тогда зачем же вы здесь?
   - Гм... Нам нужна консультация.
   - У партизан затруднения психологического характера?
   -  Скажем  точнее:  проблемы.  Но  позвольте,  почему  вы  решили,  что
партизаны должны вас убить?
   Что-то неуловимо располагающее было в этом человеке, в этом  партизане,
которых газеты изображали  злодеями,  извергами,  чудовищами.  Скромность?
Простота?  Острый  и  быстрый  ум?  Проникновенный,  но   добрый   взгляд?
уверенность в себе? А может, все это вместе взятое? РД-1 уже  не  покидало
ощущение, что  давным-давно,  еще  мальчишками,  они  были  знакомы,  даже
дружны. Возможно, именно это ощущение подсказало ему единственно верную  в
сложившейся  ситуации  тактику:  будь  откровенен,  будь  по   возможности
откровенен.
   - Честно говоря, Джо, я не  очень-то  вникал  в  политику.  Времени  не
хватало.  Но  как-никак  я  работаю  над  военной  проблемой  по   заданию
правительства и, стало быть, с вашей точки зрения, продался "акулам".
   - А с вашей точки зрения?
   - С моей? Пожалуй, да. Пожалуй, я и впрямь продался "акулам". Но взамен
получил возможность заниматься наукой, которая в конечном  итоге  принесет
благо людям.
   - Значит, Рико, становясь на вашу точку зрения,  надо  рассуждать  так:
террористы должны меня убить, если вред, который я приношу народу, работая
на "акул", перевешивает то благо, которое  моя  наука  принесет  народу  в
будущем. Стало быть, вред таки перевешивает?
   - Когда Уатт изобрел паровой двигатель, едва ли  эта  неуклюжая  машина
перевешивала в глазах обывателя упряжку битюгов.
   -  Но,  помнится,  открытие  радиоактивности,  которое  сулило  народам
исключительно  благо,  обернулось  не  только  Хиросимой,  но   и   гонкой
вооружений, затормозившей  развитие  человечества,  по  крайней  мере,  на
четверть века.
   - Вы считаете, моя работа здесь идет во вред народу?
   - Разумеется. Но мы понимаем и другое. РД-1 не  спешит  поставить  свою
науку на службу "акулам". Естественно, в той мере, чтобы  это  промедление
не вызвало подозрений и не помешало чисто научной работе.
   РД-1 вынул платок и долго тер им свою крупную голову. "Гость" дождался,
когда большой клетчатый платок исчез в кармане, и продолжил:
   - Но мы отвлеклись, Рико. Я хотел спросить: вы знаете доктора Климмера?
   - Климмера? Это крупный ученый,  специалист  в  области  эмбриологии  и
генетики. Лично я с ним незнаком, но, думаю, его имя тоже... делает  честь
Лорингании.
   - Я бы не сказал этого. Доктор Климмер в отличие от вас, Рико,  спешит.
Спешит поставить свою науку на службу "акулам". То есть  уже  поставил.  В
джунглях действует отряд людей-роботов, отряд  головорезов,  выращенных  в
реторте на фабрике доктора Климмера.
   - Действует? Вы сказали - уже действует?
   - Да. И эти парни вырезали в джунглях несколько  деревень.  Раскромсали
ножами стариков, детей, женщин.
   РД-1 спросил хрипло:
   - Вы хотите, чтоб я... и другие ученые... объявили протест?
   - Нет. Это бесполезно. "Акул" протестами  не  прошибешь.  Я  хочу  лишь
заметить, доктор Климмер выбивает у  вас  почву  из-под  ног.  Он  создает
солдат, которых не потребуется "околпачивать".
   - Вам знаком этот термин? Сугубо внутренний, институтский термин?
   - Я же в своей стране, Рико.
   - Ах, да. Но мы  не  собираемся  никого  околпачивать  буквально.  Этот
шутливый  термин  появился  только  потому,  что  на  голову   подопытного
надевается контактный колпак, который...
   - Который позволяет стереть у человека собственные извилины и перенести
в его мозг извилины из-под  колпака  некой  модели,  образца,  "эталонного
солдата". Так?
   -  Грубо  говоря,  так.  -  Рико  вздохнул.  -  Я  вижу,   вы   неплохо
информированы. Но из наших лабораторий не вышел  еще  ни  один  "эталонный
солдат", потому что...
   Джо засмеялся. Его мягкий смех и твердый жест руки остановили РД-1.
   - Потому что в вашей  лаборатории  существует  еще  и  третий,  никакой
наукой не предусмотренный колпак, верно?
   - Что за чушь, Джо? О чем вы говорите?
   - О вашей бритой голове, Рико. И о  следах  от  присосок,  которые  еще
сейчас видны у вас на затылке. А третий колпак вместо "эталонного солдата"
формирует некоего нейтрала, человека вне политики, вроде  вас,  не  правда
ли?
   На сей раз  большой  клетчатый  платок  РД-1  изрядно-таки  намок.  Но,
протерев насухо свой череп, Рико озорно подмигнул и рассмеялся.
   - А мы бы подружились, Джо. Я имею в виду, во дворе, когда я был  Рико,
а вы Джо. Вы играли в нападении?
   - Нет, я выступал центральным защитником.
   - А я левым краем. Боже мой, как давно это было!
   - Да, Рико, это было давно. К тому же теперь мы поменялись  местами:  я
выступаю на левом краю, а вы, так сказать, в центре.
   - Но я готов сместиться влево. Конечно, если  вы  подскажете,  как  это
сделать.
   - Сделать это очень просто. Мы приглашаем вас на  денек  в  джунгли,  в
партизанский центр. Нам нужна консультация, как я уже говорил.
   - Исключено, Джо. Я здесь слишком на виду.
   - А жаль! Там у нас живет десяток "стриженых". То есть  парней  доктора
Климмера. Парней из реторты.
   - Да что вы говорите?! - вскочил с кресла РД-1. - Нет, серьезно?  Целый
десяток? Вы взяли их в плен?
   - Нет, они пришли к нам добровольно.
   - Невероятно! Убийцы - и добровольно?
   РД-1 так заинтересовался, что схватил "гостя" за руку. Он  напоминал  в
этот момент мальчишку  из  дворовой  команды,  забившего  решающий  гол  в
"девятку". Поняв, что дело сделано, Джо как-то сразу обмяк, расслабился, и
стало ясно, что человек этот устал, смертельно устал, что он уже давненько
не смыкал глаз.
   - Это странные ребята, Рико. С точки зрения психологии  они,  по-моему,
сплошная загадка. Двадцатилетние младенцы. Роботы, жаждущие найти  маму  и
папу. Вам будет интересно познакомиться с ними. Интересно для науки. А нам
нужен ваш совет. Совет специалиста.
   - Я согласен, Джо. Но здесь охрана, автоматика. Отсюда мышь  не  убежит
незамеченной.
   - Но мы же в своей стране, черт возьми!


   Джо Садовник, человек неприметной внешности и неопределенного возраста,
досадливо отодвинул  стопку  листов  фотокопии  и,  задумавшись,  запустил
пятерню в голову.  Этот  жест,  типичный  для  лоринганского  крестьянина,
заставил его усмехнуться  и  на  какое-то  время  забыть  о  деле;  трудно
все-таки переделать себя, в чем-нибудь да проглянет  суть,  пусть  даже  в
таком пустяке; однажды, нарядившись, скажем, владельцем магазина,  он  вот
так же простодушно поскребет в затылке - и это будет конец.
   Как-то, было дело, Джо едва не засыпался на подобном же несоответствии;
он служил садовником у Тхора, тогда заместителя начальника главного штаба;
конечно, он не столько ухаживал за садом, сколько знакомился с  положением
дел в армии, хотя и сад успевал содержать в образцовом порядке; и  однажды
папаша Тхор застукал его в саду с томом "Стратегии  контрудара".  Вот  это
был удар! Никогда не знаешь наперед, на  чем  засыплешься,  все,  кажется,
предусмотрено,  а  какая-нибудь  мелочь,  самая  незначительная,  разрушит
скрупулезно возведенную конструкцию. За четыре года  службы  у  Тхора  Джо
успел изрядно продвинуться в военном  искусстве,  изучив  добрую  половину
специальной литературы в библиотеке хозяина и незримо присутствуя на  всех
приватных домашних совещаниях, где, как правило, решались самые щекотливые
вопросы; все сходило благополучно; и вдруг -  садовник  читает  "Стратегию
контрудара"! Благо еще книга  была  с  иллюстрациями,  и  Джо  моментально
сориентировался: простите, дескать,  виноват,  что  в  рабочее  время,  но
страсть обожаю картинки про войну; Тхор  поверил  и  назавтра  же  подарил
своему воинственному садовнику кипу старых иллюстрированных журналов.
   Да, вот и это - никогда не знаешь  наперед,  что  может  пригодиться  в
дальнейшем; мог ли он предположить, что умение мастерски имитировать голос
и манеру речи Тхор а сослужит ему столь добрую службу? Сначала  Джо  скуки
ради развлекал прислугу; именем хозяина отчитывал кухарку  за  пригоревший
пирог, отпускал сомнительные комплименты  в  адрес  горничной,  ворчал  на
шофера за опоздание - те только  за  бока  хватались.  Потом  и  мальчики,
сыновья папаши Тхора,  постепенно  втянулись  в  игру.  А  позднее,  когда
старший, студент, влип в историю, пришлось его выручать, звонить в полицию
и голосом папаши взывать к милосердию, обещая "не остаться в долгу"; слава
богу, дело удалось замять без лишнего шума, да и парень того стоил,  не  в
отца пошел, стал хорошим помощником садовнику  в  разных  "подозрительных"
начинаниях...
   Джо очнулся и шершавой ладонью садовника стер  с  лица  липкую  паутину
сонливости; было не  до  воспоминаний;  впрочем,  когда  уже  третью  ночь
проводишь почти без сна, забыться на полчаса вовсе  не  грех;  но  времени
мало, слишком мало - на рассвете будет ждать Рико, чтобы к вечеру успеть в
центр. А до рассвета  еще  предстоит  решить  эту  головоломку,  раскусить
сверхкрепкий орешек - досье доктора Климмера. Командир непременно спросит:
"А ты что предлагаешь, Джо?" И Джо - хоть лопни - должен будет представить
план дальнейших действий: но не потому,  что  он  такой  умный,  наоборот,
сейчас ему вовсе не помешало бы стать хоть чуточку поумнее, а потому,  что
начальник разведки просто обязан вносить предложения. Вопрос стоит слишком
важный - отыскать ключ к проблеме "стриженых", научиться по  крайней  мере
выключать из игры эту неожиданно возникшую силу. Старик и Айз как будто бы
протоптали тропинку, по  которой  следует  идти,  но  стратегия  не  может
полагаться на тропинки; Джо  предстоит  превратить  тропинку  в  добротное
шоссе. И дело даже не в тех двух сотнях "стриженых", которые дислоцированы
в столице; дело совсем не в них; в предвидении важных со