Покуда  не  найден
ключ...
   Командир азартно хлопнул в ладоши:
   - Блестящая идея! У меня у самого что-то подобное вертелось  в  голове.
Но как?!
   - А это уж совсем просто. Я уже говорил, что беседовал с Айзом. За  два
часа он едва не убедил меня - заметьте, меня, а не "стриженого", -  что  я
сын Момо. И таких Айзов у нас десять.
   - Вы предлагаете отправить их обратно в казармы?
   - Выпустить на волю?!
   - Рискованный шаг!
   - Чтобы они вернулись с ножами?
   - А что, в этом есть зерно...
   Рико тщательно вытер голову большим клетчатым платком  и,  когда  умолк
шум, сказал коротко:
   -  Уверяю  вас,  риска  никакого.  То,  что  произошло  с  ними  здесь,
необратимо. Детство из человека не выколотить никакими палками.
   - А как же ключ? - спросил Джо.
   - Ищите! Чем быстрее найдете, тем лучше. Но я  убежден:  начинать  надо
уже сейчас, немедленно. Вот, друзья, и все научные соображения, которыми я
хотел поделиться. Большое вам спасибо за внимание, давненько  не  встречал
таких заинтересованных слушателей.
   Командир поднялся и обнял его за плечи.
   - Спасибо вам за науку, Рико.
   - А тебя, Старик, я  должен  поблагодарить  особо.  -  Рико  подошел  к
Старику и низко склонил перед ним свою тяжелую голову. -  С  точки  зрения
науки ты меня здорово подковал. Большое тебе спасибо, Старик!



   8

   Время шло, а они все еще оставались в партизанском центре; здесь к  ним
хорошо относились; даже нет, к ним никак особенно не относились, они  были
как все, как все нормальные люди; может быть, они и стали уже  нормальными
людьми?  Когда-то  они  были  одинаковыми;  теперь  все  больше  и  больше
становились разными, совсем разными, непохожими. Если Айз  мечтал  о  том,
чтобы в его стране победили свобода и справедливость,  то  Биг,  например,
по-прежнему мечтал жениться, обзавестись домиком  и  жить  тихо  и  мирно,
выращивая детей и цветы. Но и Биг, и все другие очень хорошо понимали:  их
мечты осуществятся лишь после того,  когда  народ  покончит  с  "акулами",
заставляющими убивать.
   В тот вечер к ним в землянку пришел большой веселый человек с бородой -
Командир, любимец  партизан;  Айз  тоже  полюбил  его;  они  разговаривали
несколько раз, и Айз  всем  существом  почувствовал:  это  самый  надежный
человек на свете. Вместе с Командиром пришел Старик.
   - Вам придется вернуться в город, ребята. В  казарму,  -  прямо  сказал
Командир. - Так надо.
   - Ни за что! - воскликнул вспыльчивый Найс, и  уши  его  покраснели.  -
Назад - ни за что! Нам здесь нравится.
   Командир  рассмеялся,  он  очень  заразительно  смеялся,  этот  большой
человек, и объяснил, в чем дело. Им надо  вернуться  в  казарму  временно,
чтобы рассказать остальным "стриженым" о том, что узнали они  сами.  Пусть
все двести "ничьих" почувствуют себя сыновьями Момо, пусть узнают,  что  у
них есть братья и сестры, и пусть помнят, что эти братья и сестры ждут  их
помощи. Нужно только рассказывать, больше ничего.
   - А потом... когда все они сделаются, как мы, сыновьями  Момо...  тогда
что? - спросил Айз.
   - Тогда ты скажешь Педро, Чертенку Педро: передай дядюшке - мы  готовы.
И мы вместе освободим страну от "акул". Без вашей помощи не обойтись.
   Десять пар глаз  настороженно  переглянулись;  они  и  сейчас  туговато
соображали,  его  друзья  по  десятке,  но  глаза  уже  не  были   тупыми,
мутно-равнодушными;  у  каждого  теплились  во  взгляде  то  радость,   то
недоверие, то задумчивость, то смех; вот и теперь Айз прочел в  их  глазах
решимость.
   - Мы согласны, Командир, - сказал Айз. - Мы готовы выполнить  все,  что
ты прикажешь. Потому что верим тебе. Только... почему  бы  вместо  нас  не
пойти туда Старику? Он так здорово рассказывает - ему сразу все поверят, а
нас, может, и слушать не станут.
   - Ну уж нет! - закричал Найс. - С него  хватит!  Они  могут  растерзать
его. Нет, нет, не отпущу!
   Айз никогда не видел Найса таким решительным, таким  непреклонным;  вот
что делает с человеком  забота  об  отце;  он  вспомнил,  как  несмышленым
мальчишкой промывал своей кровью гнойные раны Момо; вероятно,  Найс  прав,
не следует посылать туда Старика.
   - Да, Найс прав, - подтвердил Командир, - это опасно.  Вспомните  себя.
Чтобы вы почувствовали себя сыновьями Момо, Старику пришлось увести вас  в
джунгли. А ведь там не десять  человек,  всех  не  уведешь.  Да  и  охрана
усилена после вашего исчезновения.
   - Я бы пошел, - просто сказал Старик. -  Я  не  боюсь.  Но  теперь  они
скорее поверят вам. Вы для них свои, а я все-таки чужак.  Они  поверят,  а
слов вам не занимать. У вас же есть все нужные слова, разве не так, Биг?
   Биг постукал себя по голове и заявил с гордостью:
   - Они все здесь. Ни одно не потерялось.
   - Наши головы - как пластинки с песнями, - добавил  Найс.  -  Пластинки
тоже всегда поют одну и ту же песню.
   - Да нет же,  сынок!  -  одернул  его  Старик.  -  Ваши  головы  -  как
много-много пластинок. Вы будете каждый раз выбирать нужную песню, судя по
обстановке.
   - Это ясно, - сказал Стек. - И ребята нас поймут. Они все очень  быстро
полюбят Момо.
   - А что мы скажем, когда вернемся? -  озабоченно  спросил  Айз.  -  Что
попали в плен, много дней сидели в темной яме, а потом сбежали?
   - Примерно так, - согласился Командир. - Старик объяснит, что  сказать.
Будьте там осторожны, берегитесь капралов  и  не  очень  спешите.  А  пока
прощайте. До встречи, Стек! До встречи, Кэт! - И он всем по очереди  пожал
руки, только один раз спутав Дэя с Дэком. - А ты,  Айз,  проводи  меня  до
землянки.
   Над джунглями висела густая черная ночь, обильно посыпанная  искрящимся
звездным песком. Где-то вдали глухо прокричала ночная птица.
   - Назначаю тебя командиром группы, - сказал Командир. -  Потом  примешь
командование и всем отрядом  "стриженых".  Учти  -  вам  поручается  очень
важное дело. Кое в чем судьба Лорингании будет зависеть и  от  вас.  Когда
дашь сигнал, к вам придет Старик, расскажет, как действовать дальше.
   - А ты  не  боишься.  Командир,  что  мы  выдадим  вас,  приведем  сюда
остальных?
   - Нет.
   - Почему?
   - Я вам верю. Здесь вы стали людьми, а такое не  забывается.  Разве  не
правда?
   - Да, конечно. Наверное, потому мне и не хочется туда.
   - На  такое  дело,  Айз,  нельзя  идти  без  желания.  Тебя  что-нибудь
тревожит?
   - Нет, ничего не тревожит, Командир. Я полон решимости. А грусть... это
моя собственная грусть. Ведь я все понимаю... - Айз усмехнулся растерянно.
- Я сразу понял, что Старик вовсе не отец Найса. Мы жаждали найти отцов  -
и мы их нашли. Но и Момо тоже... как это сказать? -  только  символический
наш отец. Ведь признался же доктор, со шрамом, что за много лет его работы
в Городке туда не привезли ни одного ребенка. Я и сам припоминаю: нам было
два-три года... и мы ползали, как щенята, по загаженному бетонному полу...
а потом шел теплый дождь, и мы тянулись к нему руками. - Командир  слушал,
попыхивал угольком сигары. - Нет-нет, у нас просто не может быть отцов. Мы
искусственные люди или что-то вроде. Я чувствую себя сыном  Лорингании,  я
связан с нею детством, судьбой, всем - и это наполняет меня  уверенностью.
Но я знаю, что никогда не найду  своего  отца,  вот  почему  мне  грустно.
Никогда не найду отца...
   - Возможно, ты и прав, Айз. Возможно, ты и  в  самом  деле  никогда  не
найдешь отца. Ну и что же? Ты  взрослый  человек.  Зато  ты  нашел  брата.
Считай меня своим братом, Айз. Всех нас считай братьями.  И,  поверь,  эти
узы крепче кровных.
   - Ты правда будешь моим братом?
   - Конечно! Разве мы не похожи на братьев?
   - Но я же не настоящий... мы все...
   - Человек, родившийся на свет, - всегда настоящий человек. А как  и  от
кого он родился - не так уж важно. У моей матери  три  сына,  и  все  трое
абсолютно не похожи друг на друга. Мы и понятия не имеем, кто наши отцы, а
ничего, живем.
   - Но у вас есть мать! Послушай,  Командир.  Скажи  мне  как  брату:  ты
правда не знаешь, кто мы?
   - Не знаю. Я не стал бы скрывать от тебя. Если бы мы узнали  это,  наша
задача намного упростилась бы. Да и твоя тоже.
   - А этот лысый человек, которому  все  известно  наперед?  Он  тоже  не
догадался?
   - Тоже, Айз.  Кстати,  ему  было  очень  приятно  поговорить  с  тобой.
По-моему, за эти десять дней ты вырос на десять лет.
   - Сам чувствую, Командир. Потому-то мне и хуже, чем остальным. Они  еще
многого не понимают. Это понимание делает меня одиноким.
   - В твоем возрасте все парни чувствуют себя одинокими. А потом  находят
подружку, вьют гнездышко -  и  одиночества  как  не  бывало.  Вот  погоди,
покончим с "акулами" - сыграем  тебе  свадьбу.  Так  что  приглядывайся  к
девушкам, Айз.
   - У меня уже есть девушка.
   - У тебя? Откуда?!
   - Она осталась там, в Городке. Ее зовут Шпринг. Прошу тебя  как  брата:
если со мной что-нибудь случится, запомни: ее зовут Шпринг, весна...


   Прежде чем снова отправиться в столицу, Джо  Садовник,  отоспавшийся  и
посвежевший, зашел в командирскую землянку.
   - Садись, Джо, наливай кофе. Опять в путь? Слишком уж часто появляешься
ты в городе.
   - Ничего не поделаешь, надо пройти еще сквозь некоторые закрытые двери.
Не дает покоя проблема "стриженых". Я хочу держать в руках ключ.
   Командир усмехнулся в бороду.
   - Я тоже хочу держать ключ, и как можно быстрее. Но не очень  ли  много
риска?
   - Риск - самая надежная моя лошадка, Командир.
   - Смотри, до поры до времени. Взбрыкнет и выбросит из седла.
   -  Лучше  уж  так,  чем  от  инфаркта...  как  прошлой  весной.   Будут
какие-нибудь указания?
   - Только одно: рискуй разумно. Да, Джо! Кажется, я виноват перед тобой.
Кажется, я проморгал нечто важное.  Вчера  мы  прощались  с  Айзом,  и  он
сказал, что у него есть девушка там, в Городке Климмера. Невеста. Ее зовут
Шпринг, весна...
   - Девушка? В Городке?!
   - Ты не знал, что там есть женщины?
   - Нет. Никто и словом не обмолвился об этом. Но как ты мог, Командир?!
   - Сам удивляюсь. - Он выглядел как провинившийся мальчишка, даже голову
повесил, переживая свой промах. - Только утром хватился, когда Старик  уже
увел их. Это важно для тебя?
   - Не знаю. Никогда не знаю, что важно, что неважно. В  нашем  деле  нет
неважного. Похоже, это меняет всю картину. Эх, Командир, Командир! И он не
сказал, как она выглядит?
   - Не сказал.
   - Полжизни отдал бы за портрет!..
   Он шел знакомой тайной тропой сквозь джунгли и думал... Климмер, ученый
затворник, педант, аккуратист  -  и  Эдна  Браун,  "женщина  номер  один",
прославившаяся скандальными романами. Какая  дьявольская  ниточка  связала
их? Бог мой, и женщины в Городке! От испуга, что ли, забыл про них меченый
доктор? Но ведь и Айз ничего не говорил. А я... я не догадался спросить.
   Итак, Эдна Браун. Погибла в автомобильной  катастрофе  через  два  года
после свадьбы. Стало быть,  сделала  свое  дело,  превратилась  в  помеху.
Грозила разоблачениями? Едва  ли.  Просто  убрать.  Убрать  как  ненужное.
Господи, а как была хороша в этом фильме! На такую  женщину  ни  у  какого
самого  отпетого  гангстера  не  подымется  рука.  И  все-таки  погибла  в
автомобильной катастрофе. Эдна Браун - и Шпринг, весна... Ладно, до Шпринг
нам пока не добраться. Но автомобильную катастрофу попробуем  раскопать...
И все же почему Климмер не объяснил им, чьи они  дети?  Ошибка  очевидная,
Рико прав. Но Рико говорил и другое: "Это крупный ученый, его имя,  делает
честь Лорингании".  А  крупный  ученый  не  мог  так  непростительно,  так
элементарно ошибиться. Значит, либо это входит в задумку, либо у  него  не
было выбора. Эдна, Эдна... Тьфу ты, мама родная!
   Задумавшись, он оступился и едва не угодил в болото. Вытаскивая ногу из
хлюпающей жижи, он все еще твердил "мама родная". Вдруг два  эти  слова  -
"Эдна" и "мама" - сцепились и слились воедино.  И  Джо  ухватился  за  них
обеими руками,  как  провалившийся  в  болото  хватается  за  спасительную
ветку...
   У себя в лачуге на окраине города, даже не умывшись после  утомительной
дороги, он извлек из тайника две фотографии и  положил  рядом:  Климмер  и
Эдна Браун. Он долго рассматривал их цепким взглядом  профессионала:  нос,
уши,  скулы,  овал,  разрез  глаз,  подбородок,  ноздри,  брови,  губы,  -
выискивая черты сходства с  Айзом,  Найсом,  Бигом.  Да,  некоторые  черты
Климмера повторялись в "стриженых", однако полной уверенности не было.  На
мягком,  интеллигентном  лице  Климмера  резкие,  первобытные  черты  Айза
расплывались, теряли характерность. "Ну что ж, - думал Джо, - превратности
жизни скрадывают генетические признаки. Даже два близнеца, тупой и  умник,
могут иметь меньше сходства, чем два ученых,  два  банкира,  два  политика
разных национальностей. Не исключено, что Климмер их отец. Но Эдна -  нет!
Эдна не может быть их матерью. Ничего общего! Тогда  за  каким  же  чертом
понадобилась  ему  эта  роковая  красавица,  стоившая  миллионы?   И   что
представляет  собой  малютка  Шпринг  с  ее  сестрицами?   Эх,   Командир,
Командир..."


   В подвале было сыро и темно; уже несколько дней  они  жили  в  подвале,
питались сухим хлебом, спали на голом полу;  их  объяснения  о  побеге  из
плена никто не стал слушать. Вскоре они поняли, что им не  верят,  но  как
сделать, чтобы им поверили, хотя бы выслушали? Однажды Грей сказал:
   - Они ошиблись, Командир и Старик. Все наши слова при нас, а что толку?
   - Нет, - решительно возразил Айз. - Это не они ошиблись. Это мы  ничего
не можем придумать. Был бы здесь Момо...
   И они долго фантазировали, что предпринял бы  на  их  месте  Момо.  Они
напридумывали десять десятков остроумных  выходов  из  положения,  но  все
выходы никуда не годились, потому что опирались наг  какое-нибудь  "если".
Если бы охранники забыли запереть  дверь...  Если  бы  в  казарме  начался
пожар... Если бы у них оказался пистолет...
   Вечером над головами  бестолково  топали  тяжелые  башмаки,  доносились
приглушенные крики.  Как-то  раз  наверху  включили  музыку.  Найс  замер,
знаками приказал всем застыть и не дышать. Музыка играла  долго,  час  или
два. На одеревеневшем было лице  Найса  проступила  застенчивая,  какая-то
внутренняя улыбка, делающая его похожим на Старика.
   - Будто дома побывал.
   - Дома! - усмехнулся Айз. - Где наш дом? Казарма? Городок? Партизанский
центр?
   По ночам ему не спалось.  Храпел  Биг,  стонал  Стек,  что-то  бормотал
спросонья Найс, а его неотступно преследовала все та  же  проклятая  дума:
кто мы, чьи мы дети?  Казалось,  узнан  он  это,  и  все  образуется,  все
проблемы отпадут сами собой.
   Но если даже Командир не догадался, кто они...  и  мудрый  Старик...  и
этот сильно ученый человек с голой головой, неужели он, Айз, сможет решить
задачу? Разве он умнее их? Но он же был в Городке, он помнит свое детство,
а они могут чего-нибудь не учесть. Если бы ему все знания лысого, мудрость
Старика и зоркость Командира, - уж он докопался бы до сути!
   Он лежал до рассвета, ломал себе голову, пока не пришла к нему дрема, а
вместе с нею Шпринг. Шпринг была как настоящая, она обнимала  его  тонкими
руками и умоляла спасти ее, избавить от Городка,  и  звала  на  лужайку  к
реке, где цветут цветы. В эти минуты даже сквозь сон Айз думал о том,  что
надо бы поскорее выполнить задание Командира, чтобы потом...
   Потом он во главе большого вооруженного  отряда  врывается  в  Городок.
Треща, рушится Стена, оседают бетонные казармы, в панике мечутся  капралы.
Стрельба, дым, крики, стоны, языки  огня  и  оскаленные,  рычащие  собачьи
пасти... Вместе со своей доблестной  десяткой  он  вламывается  в  женскую
казарму, зовет: "Шпринг! Где ты, Шпринг?" Но что это? С воплями врассыпную
бегут  от  него  сотни  одинаковых  Шпринг  -  заломленные  тонкие   руки,
рассыпанные по плечам волосы, бессмысленные зеленые глаза...
   Он проснулся в ужасе, в холодном поту. Пришедшая во сне догадка сразила
его: а ведь и верно, они все похожи, эти девушки за десять жетонов, как же
я отыщу среди тысяч одинаковых свою Шпринг? Они похожи, как и мы...
   "Слушай, Айз, не распускайся и не паникуй, - приказал он  себе  голосом
Командира. - Придет время, разыщешь. Это  проще,  чем  выполнить  задание.
Лучше сосредоточься и постарайся что-нибудь придумать". Но мысли вертелись
в прежнем направлении... Почему же  мы  искали  только  отцов?  Почему  не
матерей? Если девушки из казарм так похожи... и мы так похожи... Сказал же
Командир, что у его  матери  было  три  сына,  и  все  разные.  А  мы  все
одинаковые... Значит, у нас общий отец, общая мать. "Балбес! - стукнул  он
себя по макушке. - Совсем глупый Айз! Разве одна женщина  сможет  нарожать
столько детей?"
   На этом он и уснул.
   А утром его разбудил треск  над  головой.  Из  черной  щели  в  потолке
посыпалась  пыль,  труха.  Они  все  вскочили,  еще  ничего,  не   понимая
спросонья. Доски раздвинулись, между  ними  показалась  смеющаяся  чумазая
физиономия Чертенка Педро.
   - Ловите! - И он упал на руки Дэя.
   Вслед за ним в подвал спрыгнул "стриженый".
   - Его зовут Рой, - прошептал Педро. - Он останется здесь.  Кто-то  один
вместо него пойдет наверх. Рассказывать про Момо. Только быстрее! Кто?
   - Я! - воскликнул Найс. - Я с удовольствием пойду.
   - Я тоже с удовольствием пошел бы, - проворчал Биг. - Пусть  идет  Айз,
он лучше всех сделает дело.
   - Да, это правда, - потупился Найс. - Иди, Айз, я не обижусь.
   - Но меня же схватят там. Что я им скажу?
   Чертенок Педро расхохотался:
   - Какой ты глупый, Айз! Как эта стенка. Никому ничего не надо говорить.
Когда выкликнут "Рой", ты будешь кричать  "я",  только  и  всего.  Вас  же
родная мама не различит. Идем, а то могут застукать. Завтра мы сменим  еще
одного. Подсади меня, Стек, ты самый длинный.


   Джо начал нервничать. Время летело, а он ни на  шаг  не  приблизился  к
решению  задачи.  Он  прошел  еще  сквозь  некоторые  "закрытые"  двери  -
безрезультатно.  Даже  пустяковый  протокол  об  автомобильной  катастрофе
достался ему куда труднее, чем сверхсекретное досье Климмера. В их  работе
случается такое, но лучше бы оно  случилось  не  сейчас,  когда  на  счету
каждая минута. Нет, ему положительно не  везло  последнее  время,  похоже,
ветреная фортуна повернулась к нему спиной.
   По сути, протокол  не  прибавил  ничего  нового  к  его  знаниям,  лишь
подтвердил  предположение:  да,  Эдна  мешала,   Эдну   пришлось   убрать.
Междугородный автобус потерял управление и  упал  в  море;  двадцать  семь
пассажиров погибли,  шофер  успел  выпрыгнуть;  господи,  какие  мелочи  -
двадцать семь человек - для того, кто выпускает  людей  серийно!  Впрочем,
катастрофа еще не доказательство; доказательство - чудом спасшийся  шофер,
которого через неделю нашли с перерезанным  горлом;  свидетели  никому  не
нужны. Только вот что  это  добавляет  к  его  построению?  Ровным  счетом
ничего.
   Если полоса невезения протянется дальше, он не  помощник  Айзу.  А  как
было бы здорово - прийти сказать: я знаю, кто вы, кто ваш  папа!  Заветный
ключ, о котором  толковал  Рико,  мечтал  Командир...  Но  дни  идут,  Айз
действует на свой страх и риск с помощью "отмычки", и, кажется,  что-то  у
него  получается,  по  крайней  мере,  набеги  на   деревни   в   джунглях
прекратились.  В  Императорских  казармах  брожение,  офицеры  теряются  в
догадках: в чем дело, что происходит?  Кто  бы  мог  подумать,  что  среди
роботов доктора Климмера  витает  тень  Момо,  безвестного  Момо,  любимца
деревенских парнишек? Да, и такие казусы случаются в жизни:  мертвый  Момо
работает на восстание, а я, живой и полный сил, мечусь в  поисках  решения
чисто теоретической в общем-то проблемы и ничем не в силах помочь ни Момо,
ни Айзу, ни центру...
   Итак, Эдна. Снова начнем от печки. Эдна, холодная красавица, никогда не
имевшая детей. А если она просто не пожелала, чтобы по ее образу и подобию