он  наклонил
голову и,  выпрямившись,  стукнул  себя  кулаком  в  грудь,  так  что  она
загудела.
     Газировщик вспоминал:
     - Да, брат, сильна Дракоша. Эх,  как  вспомнишь  ранешние  времена...
Жизнь-жистянка... Как мы с ней гуляли... Эх, как же он  назывался?..  А!..
По Бродвею!.. Тогда это называлось: "Прошвырнуться по Бродвею". Только что
это - убей не знаю.
     Леший даже жевать  перестал.  Его  хлебом  не  корми,  дай  вспомнить
старое, хоть и помнил он с гулькин нос, а туда же...
     - Да, - говорит. - Раньше еще кино было. Тоже -  штука.  Там,  помню,
жизнь показывали. И  эту...  любовь.  Такие  все  красивые  -  спасу  нет.
Особенно женщины... Они ведь, женщины, и влюблялись. То  в  одного,  то  в
другого. А первый, ясное дело, мучается. И как надоест - возьмет  пистолет
и хлоп соперника.  А  то  и  ее,  и  соперника.  А  если  кино  уж  совсем
интересное, то в конце и себя. Ну, это уже в конце. Да и не каждый,  ясное
дело - жить-то хочется.
     У Крокена аж рот раскрылся. Он слушал и боялся дохнуть.
     И только Аристарх сидел злой, как два птеродактиля, и клял себя.
     Ну и дурак. Ведь знал же, чем это кончится. Нет же,  понесло.  Старых
друзей решил проведать. Вот - проведал. Доволен? Ведь  они  сейчас  все  и
разболтают... А уж поздно, ничего не изменишь. И бросать  Крокена  нельзя,
Дракоше слово дал. И придется его тащить за собой всю дорогу.  И  что  это
будет за дорога? Страшно даже представить.  Вопросами  замучает.  Куда  не
надо соваться будет. И нарвется... А как тогда Дракоше в  глаза  смотреть?
Вот в чем штука.
     Ну ладно. Сам виноват, сам и будешь расхлебывать. Эх,  если  бы  один
Леший, я бы его отвлек от этого разговора... А там - спать до самого утра.
А потом быстренько-быстренько собрались и - ходу. Вот бы и обошлось...
     Но ведь еще Газировщик. Так что можно не рыпаться. Газировщика вокруг
пальца не обведешь. Да и помнит ничуть не меньше меня, а может, и  больше.
Да только поди узнай, молчит - слова не выдавишь. А иногда  как  скажет  -
хоть стой, хоть падай.
     Аристарх  подумал,  что  пропадать  -  так  с  музыкой,  хлебнул  еще
моркусного сока и зажевал колбасой. Вопрос  Крокена  прозвучал  громко,  и
видно было, что парня зацепило и теперь он не отстанет:
     - А как раньше-то было? И почему все стало таким, как сейчас?
     И тут Аристарх окончательно уверился, что все пропало. Да  и  прах  с
ним! Будь что будет!
     Он стал ждать, что ответят Леший и Газировщик, которые молчали совсем
недолго, но этого хватило, чтобы  Аристарха  охватила  звериная  тоска  по
статичному миру. Потому что нестатичный мир  был  обильным  и  интересным,
вроде бы привычным, но все же бесконечно чужим, что ни придумывай, как  ни
храбрись. Он понял, что Лешему и Газировщику тоже плохо, а может, и  хуже.
И только Крокен весь подался вперед, и глаза его светились любопытством, а
руки чисто машинально крошили булку. От напряжения он вспотел и  облизывал
губы раздвоенным языком.
     Не так он был и глуп, этот Крокен. Он понимал, что имеет единственную
возможность узнать все. И упустить ее было невозможно.
     Газировщик закашлялся. Внутри у  него  зажглась  и  погасла  какая-то
лампочка, словно бы он подмигнул.
     - Видишь ли... -  начал  Газировщик,  и  голос  его  был  задушевным,
простым. Так обычно начинают долгий разговор.
     Аристарх даже обрадовался. Рассказывать - так все.
     - Видишь ли... Когда-то весь окружающий мир  был  другим...  Это  был
удивительно статичный мир,  где  полено  оставалось  поленом  и  не  имело
возможности неожиданно превратиться в  телевизор.  Так  же  и  разумные...
Насколько я помню, они не умели делать то, что умеем мы, но обладали таким
могуществом, что нам и не снилось. А потом произошло  нечто,  и  этот  мир
превратился в наш... Понятно?
     Крокен быстро кивнул и спросил:
     - А мыслящие?
     - Они изменились и живут теперь в нашем мире.
     - Где? Их можно увидеть?
     - Можно. Посмотри вокруг. Мы трое и есть бывшие мыслящие. В том  мире
мы были абсолютно одинаковые и  назывались  очень  странно.  Как  -  точно
установить не удалось. Но что-то похожее на "лутти"  и  "щеловеки".  Самое
страшное то, что, изменившись, мы утратили нашу  память.  Остались  только
противоречивые обрывки воспоминаний и снов. Поэтому облик статичного  мира
восстановить необычайно трудно.
     - А что с ним случилось?
     - Невозможно сказать.  Есть  множество  гипотез,  но  все  они  имеют
недостатки... Могу их тебе перечислить, кто знает, вдруг  сумеешь  узнать,
какая правильная... Так слушай...
     - Да брось-ка ты,  -  вдруг  ожил  Леший  и  проворно  взял  один  из
моркусов. - Затянул... Давай, брат, лучше. Да, были раньше веселые деньки.
А сейчас еще лучше.
     Он свернул голову у моркуса и сунул его Крокену в руку. Действуя  как
автомат, открутил головку у следующего, высоко его поднял и сказал:
     - Прошлое?! Будь оно неладно...
     И все остальные тоже стали пить моркусный сок. А потом  Леший  поймал
Крокена за гриву и, пригнув его голову  к  себе,  стал  рассказывать,  как
ходил в черный замок. И, конечно, безбожно врал.
     - Представляешь - захожу. А там,  вот  провалиться,  тридцатиметровые
потолки... А у хозяйки нос добрых два метра. Берет она этим носом  ножи  и
начинает точить...
     И тут же бубнил Газировщик:
     - А теперь представим, что в данное  уравнение  мы  подставили  минус
единицу. Всего-навсего. Но конечный результат будет иметь не одно решение,
а бесконечное множество. Вот так и наш мир имеет множество решений...
     Из  приоткрытой  дверцы  Газировщика  нескончаемым  потоком  тянулись
маленькие лягушата. Зеленая лента двигалась по земле и исчезала в ручье.
     - А  если  допустить,  что  кто-то  изобрел  что-то,   под  названием
"бомба"... Что это такое, я  тебе  потом  скажу.  Но,  поверь,  это  самое
страшное на свете. И эта штука где-то падает и взрывается. Он и есть минус
единица. Когда ее подставили в уравнение жизни, мир стал иметь бесконечное
множество решений. Вот так...
     - Все это  странно,  -  сказал  Аристарх,  пытаясь  согнать  с  плеча
грустную летучую мышь, которая никак не хотела улетать,  а  все  чесала  и
чесала когтистой лапкой его  длинные  волосы.  Ненадолго  ему  тоже  стало
грустно, но потом он разозлился и, воткнув в землю  два  пальца,  объявил,
что ртом питаться безнравственно. А боженька все видит и накажет всех.
     Но Крокен крикнул, что еще в прошлом году выбил этому типу все  зубы,
так что он сидит на своем небе и не рыпается.
     И тогда  Леший  спросил:  "Продеформируем?"  Аристарх  испугался,  но
почему-то согласился. А Крокен молча кивнул.
     Леший вытащил из кармана черную коробочку и швырнул ее  на  скатерть.
Разбив две чашки, она остановилась и оглушительно взорвалась.
     Это  было  странно,  необыкновенно  странно.  Время  и   пространство
сливались в единое целое. Когда же это случилось, стало возможным измерять
пройденный путь в секундах и минутах, а время - в метрах и  километрах.  И
это  было  печально,  невообразимо  печально.  Хотелось  плакать,  но   он
держался, вспомнив, что совсем еще  недавно  жил  в  невероятно  статичном
мире.
     Время сделалось видимым и ощутимым, сливаясь в полосы и  закручиваясь
в петли. Чисто случайно одна из них схватила Аристарха за шею  и  потянула
за собой в сырую  и  темную  бездну,  наполненную  горестными  вздохами  и
слезной капелью, где по углам спряталось отчаяние и клубился туман печали.
     Безгранично скорбя, он  упал  на  дно,  ощущая,  как  туман  и  слезы
разъедают глаза. Он взмахнул руками. Наверное,  это  было  воспринято  как
знак. Неизвестно откуда глянул хор опечаленных голосов. Туман рассеялся...
     Вокруг расстилались унылые пески, и лишь на горизонте виднелись горы.
Аристарх пошел к ним, с каждым шагом пение становилось все тише и тише. Но
легче от этого не было. Хотелось покончить с собой. Веревку можно скрутить
из одежды, но где взять дерево?
     Однако  природа  предусмотрела  все.  В  пяти  километрах  пополудни,
отмахав около шести-восьми часов, он упал от солнечного удара и  километра
через полтора умер.
     Солнце высушило его труп и обнажило кости. А когда все рассыпалось  в
прах и остался лишь один белый череп, ближайший камень сказал ему  голосом
Газировщика:
     - Стоит представить, что основная часть каждого человека находится  в
четвертом  измерении...  И  вот,  в  силу   каких-то   причин,   положение
четырехмерного  человека  изменилось.  Для  обитателей  трехмерного   мира
человек исчез и возникло что-то другое: Кентавр, Леший  или  Газировщик...
Естественно, и сам человек стал воспринимать окружающий мир по-другому...
     Чем не объяснение? Вполне правдоподобно. И попробуй опровергни!
     Безжизненное солнце покрылось  голубыми  пятнами  и  сказало  голосом
Лешего:
     - Да наплюй ты на эти объяснения. Дерни-ка лучше еще один моркус.
     И  ему  вторил  раскаленный  ветер,  едва  слышно  прошептав  голосом
Крокена:
     - Как интересно. Но почему никто раньше мне об этом  не  рассказывал?
Почему, Аристарх?
     Аристарх хотел ответить, но только скалил зубы.
     Ветер пригнал тучу, и она пролилась дождем, и пустыня зазеленела. Все
тянулось вверх, распускалось и цвело. Оставаться в стороне от  этого  было
неудобно. Аристарх пророс.
     Тоненький стебелек быстро вырос в огромное дерево. Почувствовав  свою
силу, Аристарх выдрал корни из почвы и отправился  гулять.  Сколько  можно
стоять столбом? Так недолго и забыть, для чего ты предназначен.
     Утром он шел на восток, к обеду на север, после обеда на  запад  и  к
вечеру на юг. И так - день за днем.
     Весело перепрыгивая через ручьи, распугивая сновавших под  прозрачной
пленкой воды ихтиозавров и плезиозавров, он штурмовал  горные  вершины  и,
радостно напевая приветственные гимны, прыгал в пропасти, плавно опускаясь
в горные реки, принимавшие его  в  свои  холодные  объятья.  Вероятно,  им
хотелось, чтобы он остался, но Аристарх решительно карабкался по  отвесным
стенам и снова пускался в путь. На восток! На север! На запад! На юг!
     Вскоре он уже шел по узкой тропинке, которая постепенно  превратилась
в дорогу. Самое приятное было в том, что она предугадывала каждый его шаг,
поспешно сворачивая в нужную ему сторону.
     И тогда он понял нехитрую истину: "Главное -  идти".  И  шел,  хорошо
понимая, что лишь достигнув цели сможет понять, чем она является.
     До цели оставалось совсем немного (все признаки  говорили  об  этом),
когда дорогу ему загородил хитроватый мужичок и после небольшого разговора
срубил Аристарха под корень. Потом отделил лишние ветки, распилил ствол  и
поколол его на дрова. Ветки использовал  на  колья  для  виноградных  лоз,
дровами стал топить печь, а листья и мелкие веточки остались  на  земле  -
гнить. Дрова сгорели и превратились  в  дым  и  золу.  Колья  поддерживали
виноградную лозу. Листья и веточки стали перегноем,  который  был  удобрен
золой. Дым унес ветер. Виноград созрел. Мужичок его собрал и  превратил  в
вино. А перегной был вспахан и засеян пшеницей.
     Ветер летал по свету, вино  бродило  в  бочке,  пшеница  созрела.  Ее
собрали и смололи в муку.
     Однажды мужичок испек из муки хлеб, откупорил  бочку,  налил  вино  в
стакан и сел на  скамеечку  перед  домом.  Он  сделал  вдох,  и  та  часть
Аристарха, которую носил ветер, попала в его легкие и осела там. Потом  он
откусил хлеб, и другая часть Аристарха вошла в его желудок. Потом он выпил
вино и приобрел последнюю часть Аристарха.
     Так он и сидел на лавочке, дышал, пил  вино,  ел  хлеб  и  постепенно
становился Аристархом. Пока не почувствовал, что он и есть Аристарх...
     Аристарх открыл глаза и увидел краба, который собирал в кучу  грязную
посуду.  Неподалеку  лежал  Крокен,  неловко  разбросав   копыта,   громко
всхрапывая и пуская сонную слюну. Вдруг он проснулся, застонал и,  схватив
краба, засунул его себе под голову и затих.  Краб  что-то  яростно  шипел,
таращил глаза, но двинуться с места не мог и в скором времени успокоился.
     Ноги Лешего торчали из ближайших кустов. Газировщик  стоял  прямой  и
строгий, полыхая в лучах заходящего солнца всеми хромированными частями. И
только приоткрытая дверца размеренно колыхалась.
     - Ну, вот и все, - сказал Аристарх, проваливаясь в сон...
     Стена тумана. Она колыхалась, словно пытаясь нарушить  границы  своих
владений. Иногда туман прореживался метра  на  два,  и  тогда  можно  было
угадать там, в его глубинах, какое-то смутное движение. И, кроме того,  из
тумана слышались звуки: щелканье, скрип, протяжные стоны, заунывный вой.
     - Что, мы туда пойдем? - спросил Крокен.
     Аристарх кивнул.
     - А вдруг там что-нибудь страшное?
     Аристарх пожал плечами.
     Леший, который сидел рядом, неопределенно хмыкнул и, сорвав травинку,
стал разрывать ее на части.
     - То, что сказал Газировщик, - правда? - спросил Крокен Лешего.
     - Это ты про что?
     - Ну, про наше прошлое.
     - А-а-а... Про прошлое... Понимаешь, это его версия. Что именно тогда
случилось - неизвестно. Каждый строит догадки на основе того,  что  знает.
Мне, например, кажется, что ничего этого не было. Просто,  лет  пятнадцать
назад в атмосферу из космического пространства попали  какие-то  вещества,
которые вызвали изменения в  нашей  психике.  Говоря  проще,  тот  мир,  о
котором вы так много говорите, - не существовал никогда. А воспоминания, с
которыми вы так носитесь, продукт массового  гипноза  или  галлюцинации...
Именно так...
     - Ну, ты хватил... - сказал Аристарх, поправляя лямки вещевого мешка.
     - Не обязательно. Подумай,  ведь  никто  не  может  вспомнить  точных
подробностей статичного мира. Каждый представляет его  по-своему.  Где  же
статичность? Разве это не доказательство?
     Аристарх что-то буркнул, нашел гриб-грозовик, сунул два пальца в  его
мякоть. В воздухе запахло озоном.
     Со  стороны  ручья  послышались  клекот  и   крики.   Над   деревьями
взметнулись и опали  огромные  кожистые  крылья.  Потом  дробным  грохотом
рассыпалась пулеметная очередь. Леший вскочил и рывком подтянул джинсы.
     - Я побежал. Счастливого пути! - крикнул он, исчезая за деревьями.
     - Может, поможем? - предложил Крокен.
     - Нет, сами справятся,  -  Аристарх  с  треском  выдернул  пальцы  из
грозовика и вытер их о штаны.
     Они помолчали. На секунду из тумана выплыла крокодилья морда,  ехидно
улыбнулась и сгинула.
     - А что там, за туманом? - спросил Крокен.
     - За туманом? - Аристарх почесал бороду. -  О,  там  точно  такая  же
долина, и в ней живет трехголовый грифон с семейством. Боюсь, что оно  еще
увеличилось... Они постоянно  ссорятся.  К  сожалению,  кому-то  нужно  их
мирить. А кому, как не нам. Придется попотеть.
     - А дальше?
     - Дальше? Дальше идет полоса снежной пурги. Будет зверски холодно, но
она неширокая. За ней долина, где живет шестимерный паук. То есть вроде бы
их много - сотни. Но на самом деле он один! Представляешь, что будет, если
у одного заболит лапка? Все остальные завоют от боли. Кошмар. Так что  там
будет еще хуже.
     А потом идет полоса болот и новая долина, где живет еще кто-то,  кому
мы нужны. И еще долина, и еще. И везде мы нужны. Так что научишься  всему.
А как ты думал? Назвался груздем - полезай в кузов.
     Крокен вздохнул и стал осматривать свои  копыта.  На  одном  вылетела
пара гвоздей, но подкова еще  держалась.  Осторожно  ощупывая  гвоздь,  он
спросил:
     - А как ты думаешь, что случилось в самом деле со старым миром?
     Аристарх  вздохнул  и  подумал,  что  теперь  уже  можно   рассказать
действительно все.
     - Понимаешь,  я  не  думаю,  я  знаю...  Это  был  эксперимент.  Была
построена установка, с помощью которой определенные люди пытались получить
нужный, в научных целях, эффект. Но что-то у них не  сладилось,  и  вместо
ожидаемого эффекта возник совершенно иной. В результате  -  наш  мир  стал
мнимой величиной. Но только не для нас, его обитателей.
     - И ничего нельзя сделать! - Крокен напряженно смотрел на  Аристраха.
Наверное, он ждал, что Аристарх произнесет заклинание и мир изменится.
     - Можно... - Аристарх лег на траву и стал смотреть в небо.  -  Можно,
но для этого надо было найти лабораторию и выключить  рубильник.  И  тогда
все станет, как прежде.
     - А сама она выключиться не может?
     - Нет, автономное питание.
     - Ну так пойдем и выключим...
     - Думаешь, просто? Ее сначала надо найти.  А  попробуй?  Может  быть,
сейчас сидим на ее крыше и даже не подозреваем об этом. Ты думаешь, чем  я
занимался последние десять лет? Именно поисками. Пока безрезультатно. Но у
меня есть кое-какие идеи...
     - Как хорошо, что я пошел с тобой, - задумчиво сказал Крокен.  -  Так
много узнаю! Погоди, а откуда узнал это ты?
     - У меня память сохранилась лучше, чем у других. Я помню очень много.
А кроме того, десять лет назад я встретил одного из тех  умников,  которые
проводили опыт. Он сказал, что в момент возникновения эффекта они испытали
нестерпимый ужас и бежали из лаборатории. А наверху - кто  сразу  сошел  с
ума, кто умер. Только он остался нормальным, хотя и не может найти вход  в
лабораторию. Он мне рассказал все. Отключить я сумею.
     - И где он теперь?
     - Видишь ли, когда я его встретил, он  имел  облик  эдакого  слона  с
собачьей головой, и, кроме того, его неотвратимо влекло к морю. Туда он  и
ушел, да и сгинул.
     Крокен закрыл глаза и спросил:
     - А почему ты не расскажешь все это остальным?
     - Они не поверят. У них свои идеи.
     Неожиданно Крокен сел.
     - Аристарх, а ты помнишь, как они выглядели в статичном мире?
     - Помню, - сказал Аристарх и тоже сел. -  Леший  был  ученым-физиком.
Что-то там невероятно сложное, понятное только узким  специалистам.  Звали
его Нломаль. А Газировщик был  простым  дворником  в  том  институте,  где
работал Нломаль.
     - А моя мама, Дракоша?
     - Ну что же, - Аристарх прищурился. - Это была стройная  черноволосая
девушка. Мы жили с ней на одной площадке и каждое утро здоровались.
     Остановиться он уже не мог, выкладывал все, что знал, зорко  наблюдая
за тем, как Крокен реагирует на его слова. Он понимал,  что  для  кентавра
это будет жестоким ударом, но решил рассказать все.
     - А что такое институт, площадка, девушка?
     - Узнаешь когда-нибудь потом. Долго объяснять. А нам пора в путь.
     - Хорошо. Тогда скажи мне, кто мой отец? Я про него ничего не слышал,
но ведь где-то он должен быть?
     - Должен, обязательно должен. Мы его скоро  увидим.  Это  шестимерный
паук, про которого я только что рассказывал.
     - Правда?
     - Да.
     Крокен  словно  выключился,  ушел  в  себя.  Еще  бы,  после   такого
сообщения. Он обхватил ладонями колени, замер и думал, думал, думал...
     А Аристарх думал о том, что у него появился помощник  и  можно  вести
более интенсивный поиск.
     Он поглядел, как колышется, сплетается в огромные ватные комки туман,
и неожиданно понял, что боится продолжать эти поиски.
     Он понял, что даже если и найдет лабораторию,  выключит  рубильник  и
все пойдет по-старому, рано или поздно кто-нибудь повторит эксперимент. Он
понял,  что  возврат  к  статичному  миру  принесет  с  собой  загрязнение
окружающей среды, истребление фауны и флоры, перенаселение и так далее.  И
когда-нибудь очередной верховный маньяк нажмет  кнопку  и  с  неба  начнут
падать ракеты, что станет окончательным, бесповоротным концом...
     Если  рубильник  не  выключить,  все  останется  по-старому.  Но   не
деградируем ли мы в этом мире? Ведь разум - продукт статичного мира. Здесь
же можно обойтись и без него.
     А как же те, кто страдает от своего  облика  и  мечтает  вернуться  в
человеческий? Есть еще и новое поколение, которое  появилось  уже  в  этом
мире. Он для них родной...
     То, во что Арист