ветками  холмик?  Грон  оторвался,
наконец, от  своего  любимца  и  не  успел  еще  повернуть  голову,  чтобы
взглянуть на могилу, когда услышал за спиной негромкий голос:
     - Что ты делаешь, Гронгард? Ты же свалишь Тинтана с ног!
     Колдун, улыбаясь, сидел на корточках под деревом, на том самом месте,
где только сидел вольный боец. Черный плащ Колдуна был пропылен,  но  цел,
словно плотную ткань не рассек накануне боевой топор, словно не залила  ее
кровь из смертельной раны. Колдун держал сосуд с голубой жидкостью, держал
бережно,  как  хрупкое  украшение  красавицы,  готовые  при   неосторожном
движении выскользнуть из рук. Грон бросил взгляд на холмик у трех деревьев
с пятнистой листвой и тоже улыбнулся. Пусть могила  осталась  могилой,  но
вот он, Колдун - живой и здоровый и, значит, вино Асканты -  это  напиток,
исполняющий желания. Будь благословенна, женщина со звезд!..
     - Святой Грааль... Чаша плодородия богини Иштар,  -  говорил  Колдун,
рассматривая на свет нежно-голубую жидкость. - Кубок Ноя... Чаша  Медеи...
Вот оно какое, вино Асканты... - Он опустил  сосуд  в  траву,  поднялся  и
спросил: - Почему мы не возвращаемся, Гронгард? Где  поклонник  ясноглазой
Оль, где Рения?
     Вольный боец слышал эти слова, но они не доходили до его сознания. Он
ждал, напряженно ждал следующего, самого главного чуда,  он  верил  в  это
чудо и мысленно торопил события. "Духи рассвета, почему же  больше  ничего
не происходит?.."
     Колдун осмотрелся, задержал взгляд  на  стреле  с  голубой  повязкой,
остатках погребального костра и свежей  могиле.  Сдвинул  брови,  с  силой
потер левое плечо, медленно произнес:
     - Помню... Не только не смог увернуться, но и сообразить даже  ничего
не успел. - Он поморщился, опять потер плечо и грудь. - Было  больно...  А
еще злость на себя,  на  неуклюжесть  свою,  на  неприспособленность...  И
обидно было - не дойти до цели, попасться  на  хитрость.  -  Колдун  опять
улыбнулся, просветлел лицом. - Значит, открылись ворота из слоновой кости?
     Вольный боец вздрогнул.
     - Откуда ты знаешь, Колдун?
     - Знаю. Я ведь и придумал это заклинание... как  и  весь  мир  вокруг
нас...
     И вновь сомнение  охватило  Грона.  Охватило  -  и  тут  же  пропало.
Возможно, Колдун говорил правду, всегда говорил одну лишь  правду,  и  все
было и есть именно так, как он  говорил.  Мир  был  великолепен,  мир  был
открыт только для счастливых чудес.
     - Вот и Вальнур Рай, - спокойно сказал Колдун, глядя за спину Грона.
     Из черной гряды за равниной выплыло облачко пыли, понеслось к поляне.
Всадник в зеленом плаще,  увидев  Грона  и  Ала,  вскинул  руку  с  боевым
топором, прочертил в воздухе сверкающие круги.
     - Не беспокойся,  Гронгард.  -  Колдун  ободряюще  улыбнулся.  -  Еще
немного - и твоя Инейя-Рения тоже вернется сюда. Думаю, ты  уже  убедился,
что мне можно верить?
     - Пусть твои слова сбудутся, Колдун!
     Белый конь вихрем ворвался на поляну. Вальнур лихо выпрыгнул из седла
и, сияя улыбкой, подбежал к Грону и Алу. Вольный боец, не  сумев  сдержать
чувств, обнял его за плечи, притянул к себе, с силой хлопнул по спине.
     - Светлые духи рассвета, ты жив!
     - Еще бы! - смеясь, ответил юноша. - Ясноглазая Оль  не  простила  бы
мне мою смерть. Да я бы вернулся к ней даже мертвый.
     Вольный боец невольно отстранился,  пристально  посмотрел  в  веселые
глаза Вальнура.
     "Даже мертвый..."
     - Заждались меня? Где мой ужин? Что тут без меня происходило? - сыпал
вопросами Вальнур, оглядывая поляну. - Кто жег костер?
     - Я все расскажу, - остановил его Грон. - А ты скажи, что случилось с
тобой?
     Юноша сбросил на траву плащ, распустил  шнуровку  воротника  сорочки,
принялся распрягать Топотуна.
     - Они поджидали меня в лесу за грядой...
     - Знаю, - вновь прервал его вольный боец. - Я видел Крута. А вот тебя
не нашел.
     Вальнур обернулся, пригладил разметавшиеся в скачке волосы.
     - Так ведь со мной случилось то же самое, что и с тобой. С  Крутом  я
справился,  но  Топотуна  угораздило  попятиться  на   зеркало!   Я   тоже
провалился, хотя до этого пересек зеркало без всяких помех. И  представьте
себе - опять очутился посреди каменной пустыни, кажется, той же самой, что
и в прошлый  раз,  только  кишащей  красными  зубастыми  червями.  -  Лицо
Вальнура исказилось от отвращения. - Помнишь таких, Грон? И  вновь  те  же
черные мелкие камни, словно галька на нашем берегу, но никакого моря нет и
в помине. Пришлось нам с Топотуном потрудиться, ему копытами, мне топором,
пока эти твари не сообразили, что мы не собираемся попадать в их противные
пасти. Отползли, разлеглись на камнях.  -  Юноша  легонько  ткнул  кулаком
Топотуна. - Опять подвел, белый огонь, провалился на ровном месте!
     Конь недовольно мотнул головой, и Вальнур успокаивающе погладил его.
     - Ну-ну, не обижайся, знаю, что ты не виноват. Потрудились мы славно,
и я готов был и  дальше  истреблять  этих  красных  уродин  -  но  вовремя
вспомнил тебя, Ал.  -  Юноша  с  благодарностью  взглянул  на  Колдуна.  -
Вспомнил совет, что ты давал Грону:  провалившись,  никуда  не  бросаться,
оставаться на месте. Хоть никакой веревки и не  было,  я  все-таки  вылез.
Вернее, меня выбросили. Что-то с такой  силой  толкнуло  в  спину,  что  и
оглянуться не успел, как оказался вновь на зеркале. Только Крута  там  уже
не нашел. Ты ведь видел его, Грон?
     - Да. И отправил в болото.
     - Ну вот все и прояснилось, - удовлетворенно  сказал  юноша  и  вдруг
помрачнел. - А возвращаться с вином Асканты вам придется уже без  меня.  Я
должен задержаться здесь.
     Грон и Ал обменялись взглядами, затем вольный боец покосился на сосуд
с голубой жидкостью, скрытый травой, и поинтересовался:
     - Почему, Вальнур?  Какие  дела  у  тебя  еще  не  сделаны?  Метатели
уничтожены...
     - Не все - последних трех я не обнаружил.
     Грон сделал успокаивающий жест.
     - Они сами себя обнаружили  и  отжили  свое  в  этом  мире.  Получили
сполна, не сомневайся. А если тебя тревожит потеря подарка для  ясноглазой
Оль - тогда лови!
     Грон оттянул повязку  на  запястье,  извлек  коготь  дракона,  бросил
юноше.
     - Я опять твой должник! - радостно воскликнул Вальнур.  -  Эх,  жаль,
что некому на тебя нападать...
     Он звонко рассмеялся, посмотрел через плечо Грона на  поросший  лесом
холм и весело прищурился.
     - Вот разве что Рения захочет тебя обезоружить... хотя она, по-моему,
и так тебя уже обезоружила.
     Вольный боец резко обернулся. Захотелось громко крикнуть  что-нибудь,
рассмеяться, как Вальнур, или, раскинув  руки  и  посильнее  оттолкнувшись
ногами от земли, прыгнуть прямо в небо, голубым вином Асканты  пролившееся
над головой...
     По дороге, скользящей с холма, шла к ним босоногая девушка  в  темном
платье.
     Дальнейшее воспринималось Гроном как очаровательный сон. Как  во  сне
он бежал навстречу Рении, как во сне обнимал ее, гладил пахнущие солнцем и
лесом черные волосы, целовал  теплые  губы  и  милые  глаза.  Как  во  сне
возвращался на поляну, держа на руках нежное легкое  тело,  прильнувшее  к
его груди. Как во сне слушал ее голос, удивительный,  неповторимый  голос,
которым можно наслаждаться целую вечность...
     Рения говорила о внезапно  напавшей  железной  птице,  о  полете  над
лесом, о похожей на колодец пещере на вершине далекой скалы, куда железная
птица принесла свою жертву. Дно пещеры было покрыто толстым  слоем  прелой
листвы и сухих веток вперемешку с белыми черепами и костями, и  лохмотьями
чьих-то полуистлевших одежд...
     Птица бросила Рению в этот каменный колодец,  покружила  над  скалой,
выслеживая новую добычу, и улетела. Рения не  поддалась  отчаянию  и  это,
возможно, и спасло ее. Цепляясь за выступы,  выискивая  трещины  в  стене,
девушка выкарабкалась из пещеры и бросилась через лес  назад,  к  каменной
гряде...
     Рения говорила, заново переживая все случившееся, а  Грон  держал  ее
руку в своей - и никакие силы не могли теперь разлучить его с  черноглазой
дочерью лесоруба. Вальнур и Ал тоже  слушали  ее  рассказ,  и  юноша,  как
всегда, не выдержал и воскликнул:
     - На обратном пути надо будет расправиться с железной птицей!
     - Мы уже на обратном пути. - Грон показал на сосуд.
     Под бурное ликование Вальнура, схватившего сосуд, вольный  боец  снял
со стрелы свою голубую повязку, вновь перевязал волосы.
     - В Искалор!
     - А потом ко мне,  в  Тезаро!  -  заявил  Вальнур,  любуясь  чудесным
напитком.  -  Все  вместе!  Ты,  Грон,  и  ты,  Ал,  и  ты,  Рения,  лучше
соглашайтесь сразу, иначе увезу насильно! Слышишь, Грон?
     "Как хорошо, - подумал вольный боец, закрыв глаза и запрокинув голову
к солнцу. - Духи рассвета, как хорошо..."
     Капли  дождя  упали  ему  на  лицо,  пахучие  капли  невесть   откуда
взявшегося дождя. Дождь пах цветочным вином, и на  вкус  был  благоухающим
цветочным вином, льющимся с неба...



                                    6

     Кто-то невидимый с силой тер ему виски, разжимал губы, вливал  в  рот
все то же ароматное цветочное вино. Он с усилием  втянул  в  себя  воздух,
закашлялся, попытался открыть глаза,  но  не  смог.  Веки  были  тяжелыми;
казалось, что на них  лежат  холодные  камни.  Во  тьме  плавали  дрожащие
красноватые пятна. Напрягшись,  он  все-таки  сумел  сделать  глоток  -  и
наконец исчез ком в горле, и стало чуть легче  дышать.  Из  внешнего  мира
просочились далекие звуки.
     - Гронгард, милый, очнись!.. Очнись, милый!..
     Медленно, осторожно он  начал  копить  силы,  стараясь  выбраться  из
пропасти забытья. Мысленно застонав от напряжения, разомкнул ресницы и тут
же зажмурился от света.
     - Гронгард, милый, я здесь... Я с тобой, Гронгард...
     Он почувствовал, как легла на лоб нежная ладонь, стиснул зубы и опять
попробовал  открыть  глаза.   Отступала,   отступала,   смыкалась   краями
бесцветная  пропасть  забытья.  Все   плыло,   кружилось,   все   казалось
переплетением нечетких теней, постепенно  обретающих  знакомые  очертания.
Ветви с мелкими зазубренными листьями в вышине... Лицо Рении, склонившейся
над ним... Дорогое осунувшееся лицо с встревоженными глазами...
     Он с усилием приподнялся на локтях, потянулся к ней, не узнавая  свое
ослабевшее, непослушное тело. Давным-давно, в детстве, так  же  беспомощно
лежал он после того, как, забравшись вместе  с  соседскими  мальчишками  в
заросли чернолистника, провалился в липкую жижу - и  так  же  встревоженно
склонялась над ним мама.
     - Ре... ния... Что... со мной?
     Девушка заткнула пробкой флягу с цветочным вином, обняла его за  шею,
потянула на себя, помогая сесть.
     - Не знаю, милый. Я вернулась... а ты лежишь  здесь.  -  Глаза  Рении
наполнились слезами. - Я боялась, что ты умер...
     Грон упирался рукой в землю,  досадливо  морщась  от  головокружения.
Неужели он чем-то отравился? Или это  виновато  жаркое  солнце?  Не  может
быть, он ведь ел только обычную пищу из своих дорожных припасов, а  солнце
не могло с ним справиться даже в  пустыне.  Но  куда  девались  Вальнур  и
Колдун, почему оставили его?
     Жаркое солнце... Только сейчас он обратил внимание на то, что  солнце
едва начинало выползать из-за холма, а  значит,  было  утро.  Утро,  а  не
день... Выходит, он провел в забытье и вчерашний день, и вечер, и ночь?
     - Рения, со мной что-то случилось... Не помню, почему...
     Головокружение почти исчезло, и он медленно осмотрелся. Все было, как
и  прежде:  россыпь  деревьев,  остатки  погребального  костра,  могильный
холмик.  Тонкая  линия  стрелы,  вонзившейся  в  ствол  над  головой...  и
свисающая с оперения голубая повязка. Та самая повязка,  которую  он  снял
оттуда... Он прекрасно помнил, что снял ее оттуда!
     Грон перевел взгляд на сосуд, стоящий под деревом, - и  волна  холода
обрушилась на сердце.
     - Рения... Это ты повесила мою повязку?
     - Нет.
     Еще не в силах поверить в ужасную правду, но уже зная ужасную правду,
вольный боец все-таки спросил:
     - Ты не видела Вальнура и Колдуна? Где они?
     Глаза девушки расширились. Она обеспокоенно провела  ладонью  по  лбу
Грона.
     - Что с тобой, милый? Ты ничего не помнишь? Не помнишь,  как  на  нас
напали, как убили Ала? Ты поехал искать Вальнура, а я осталась.
     - А дальше? Что было дальше? Тебя унесла железная птица?
     Грон, сам того не замечая, говорил все громче, почти кричал, и  Рения
обхватила руками его голову, прижала к себе.
     - Успокойся, успокойся, мой Гронгард. Да, железная птица...
     - Унесла  на  вершину  скалы?  А  потом  ты  выбралась  из  пещеры  и
вернулась; и здесь, на этой поляне, были я, Вальнур и Колдун?
     - Ми-илый! - чуть не  плача,  произнесла  девушка.  -  Ты,  наверное,
бредил, тебе все привиделось. Не было никакой пещеры, не было Колдуна,  не
было Вальнура. Ты не нашел его?
     Грон расслабленно лег, отрешенно  уставился  в  небо  и  надтреснутым
голосом попросил:
     - Расскажи, как тебе удалось  вернуться.  Мне  в  самом  деле  многое
привиделось.
     Он слушал рассказ девушки и  у  него  не  оставалось  больше  никаких
сомнений в том, что вино Асканты отнюдь не  чудесный  напиток  счастья,  а
всего лишь вино. Странное, колдовское, дурманящее... Всего лишь вино.
     Да, задремавшую Рению действительно похитила железная птица и понесла
через гряду, через лес, далеко в сторону от дороги. А  потом  опустила  на
поляну в лесной глухомани, разжала хватку, проскрежетала  что-о  на  своем
птичьем языке и улетела,  не  причинив  вреда,  исчезла,  как  исчезает  с
пробуждением кошмарный сон...
     Рения выросла в лесу, поэтому уверенно отправилась назад, к  каменной
гряде. Шла весь день, продираясь сквозь  чащобу,  ночь  провела  без  сна,
затаившись под кустами и пугаясь лесных шумов, держа наготове нож, а утром
вновь пустилась в путь. И вышла  к  гряде,  и  добралась  до  поляны,  где
спокойно пасся конь и лежал  под  деревом  безучастный  ко  всему  вольный
боец...
     - Трясла, целовала, плакала, растирала вином, - со слезами на  глазах
говорила девушка. - Думала, ты уже не очнешься... Ох, как же страшно было!
     Слезы Рении капнули  на  щеку  Грона.  Он  вновь  сел,  крепко  обнял
девушку, принялся укачивать, как ребенка. Тихо сказал, только сейчас остро
ощутив всю глубину разочарования, всю горечь несбывшихся надежд:
     -  Нет  никакого  напитка  счастья.  Есть  просто  напиток  забвения.
Обманный напиток.
     Девушка пошевелилась в его объятиях.
     - Почему обманный, Гронгард? Откуда ты знаешь?
     Вольный боец взял сосуд.
     - Вот оно, вино Асканты. Я попробовал  его  -  и  увидел  сон,  очень
похожий на правду. Но всего лишь сон. Во сне вернулись Тинтан и  Колдун...
И Вальнур. Я ведь так и не нашел Вальнура, только его плащ на болоте...  И
ты тоже пришла во сне, и рассказала,  как  выбралась  из  пещеры  железной
птицы на вершине скалы...  И  мы  все  вместе  собрались  ехать  назад,  в
Искалор. А потом уже не во сне, а наяву  ты  вернулась  на  эту  поляну  и
сумела разбудить меня. А если бы не вернулась  -  я  так  и  продолжал  бы
спать, принимая сон за правду, и спал бы до самой смерти. Я просто умер бы
от голода во сне...
     - Не может быть... - прошептала Рения.
     - К сожалению, это именно так.  Вино  Асканты  приносит  счастье,  но
счастье это не настоящее, а обманное. Я был действительно счастлив во сне,
но на самом-то деле никто не вернулся, кроме тебя... А  теперь  представь,
что будет, если это вино и вправду не иссякает,  и  любой  желающий  может
сделать хотя бы глоток.  Разве  ты  не  захотела  бы,  чтобы  рядом  вновь
оказались твои мать и отец?
     - И Лортан...
     - И Лортан. Меня вновь ждет в нашем доме мама, Вальнур добился  любви
своей ясноглазой Оль, слепой  и  безногий  певец  Мером  на  нашем  базаре
прозрел и пустился в пляс, а погорельцы из Энессы обрели утерянный кров...
Но ведь это только сон, Рения! У каждого он  свой,  и  каждый  счастлив  в
своем сне, а на самом деле ты представляешь, во что превратятся  города  и
селения?
     - Представляю. - Девушка поежилась. - Все  погружаются  в  счастливый
сон и умирают во сне...
     - И настанет конец! Все переселятся сначала в мир сна, а потом в  мир
смерти. И даже если не все, даже  если  всего  лишь  десяток,  семь,  три,
один-единственный человек... Зачем нам везти отсюда обман?
     - Ты прав, милый. Давай спрячем  его  здесь,  а  тому  человеку,  что
послал тебя, ты скажешь, что ничего не нашел.
     - Нет. Я скажу ему правду, и он согласится с моим решением.
     Девушка молча поцеловала его.
     ...Грон закопал сосуд под деревом со  стрелой,  тщательно  утрамбовал
землю сапогами. Снял  с  оперения  стрелы  голубую  повязку,  не  в  силах
избавиться  от  ощущения,  что  совсем  недавно  уже  делал  это.   Бросил
прощальный взгляд на последнее  пристанище  Тинтана  и  Колдуна,  еще  раз
мысленно попросил духов рассвета охранять погребальный костер и могилу. Он
чувствовал сильный голод, но решил, что они с Ренией  подкрепятся  скудным
содержимым сумы на равнине - на этой поляне кусок просто  не  полез  бы  в
горло.
     Поляна уже осталась позади и кони  ступали  по  камням,  когда  Рения
нарушила молчание.
     - Может быть, я думаю неправильно,  -  сказала  она,  повернувшись  к
едущему рядом задумчивому Грону, - но ты уж меня прости. По-моему, уповать
на какой-то напиток счастья было бы слишком... н-ну, просто, что ли.  Даже
если бы он на самом деле  приносил  счастье.  Это,  наверное,  невозможно,
такого не может быть. Плохо это или хорошо - я судить не могу...  и  нужно
стараться быть счастливым без помощи всяких чудес... Я  нескладно  говорю,
но ты ведь меня понимаешь, милый?
     Грон обнял девушку за плечи, прижался щекой к ее щеке.
     - Милая, твои слова понятны и совершенно справедливы. Попробуем  сами
добыть свое счастье.
     ...И вновь стелилась, стелилась,  стелилась  дорога,  уплывали  назад
деревья, тянулась однообразная блеклая полоса пыльной придорожной травы, и
только безоблачное небо было неподвижным, светлое небо, простирающееся над
всем миром и равнодушное ко всему. И уже не  казалась  безбрежной  страна,
укрытая за Снежными Горами, страна,  которую  пересекали  два  всадника  -
мужчина и женщина, потому что всадники знали: дорога  не  бесконечна,  она
приведет их к Снежным Горам. Никто не тревожил всадников, лес был  тих,  и
не летали над ним железные птицы. Легко и весело бежали кони, словно им не
терпелось вернуться домой, в Долину Темных Озер, но задумчив был всадник в
голубом плаще, и молчалива была его босоногая спутница.
     Оставались позади уже знакомые места: извилистое  ущелье,  в  котором
застыл  смрадный  запах  разложения...   Холм   со   сломанным   арбалетом
Вальнура... Поверхность зеркала и зеленый плащ на болоте... Грон дотянулся
до него мечом, подобрал.
     - Отвезу в Тезаро, отдам отцу Вальнура, - ответил  он  на  молчаливый
вопрос девушки. - А вот  это,  -  он  показал  драконий  коготь,  -  вручу
ясноглазой Оль.
     - Надо надеяться. А вдруг?.. - тихо сказала Рения.
     Вольный боец посмотрел на нее и вздохнул.
     Чтобы  отвлечься  от  невеселых  мыслей,  они  мчались   наперегонки,
невольно увлекаясь азартом погони.  Солнце,  устав  наблюдать  за  быстрым
бегом коней, опускалось к горизонту, цепляясь за верхушки деревьев. Дорогу
пересекли  длинные  тени,  теплый  воздух   наполнился   густым   ароматом
засыпающих цветов. Кони утомились,  перешли  на  шаг,  но  Грон  не  делал
привала, рассчитывая к ночи добраться до замка. Он хотел встретиться с тем
сморщенным кривоногим карликом, о котором говорила девушка.
     Карлик сказал озерным метателям, что он, Гронгард, находится в замке.
Карлик дал им ключи, явно рассчитывая на то, что  метатели  расправятся  с
соперником. Карлик был союзником метателей,