шем случае. А
что вы сами хотели бы?
     - Я хотел бы ненадолго избавиться от самого себя.
     Она улыбнулась,  вытянула  руки  вперед,  опустила  их.  Меня  словно
внезапно окатила очень теплая волна. Я откинулся назад в  своем  кресле  и
полностью расслабился. Она была доверенным лицом Элисона и  знала,  что  я
был нужен ему. Она опять сделала пассы, и  я  попытался  еще  более  полно
расслабиться,  позволяя  ощущениям  пронизывать  меня  насквозь.  Ни  одна
цыганка ничего подобного со мной не делала.
     В то время как первые несколько пассов произвели  бодрящее  действие,
следующие стали более  успокаивающими.  Создавался  эффект  отстраненности
между  моим  сознанием  и  телом.  Потом  я   понял,   что   мысли   стали
затормаживаться. Но наряду с этим мной овладела эйфория, поэтому я уже  не
мог противостоять летаргическому полузабытью.
     Ее руки медленно двигались вокруг меня.
     - Я собираюсь вызвать у вас очень глубокую релаксацию, - сказала она.
- Когда вы проснетесь, то почувствуете себя совершенно отдохнувшим.
     Я уже собирался ответить, но потом показалось, что не  стоит  тратить
на это усилия. Она снова сделала пассы, и я уже больше  не  ощущал  своего
тела. Кроме глаз. Казалось ужасно обременительным держать их открытыми.  Я
закрыл глаза. Почувствовал, как снова двигались тени ее  рук.  А  потом  я
начал  уходить:  парение...   яркая   белизна...   скольжение...   снег...
падение...
     ...Внезапно голова стала тяжелой, заболел живот. Я поднял руки, чтобы
помассировать  виски.  Открыл  глаза.  Я  лежал  в   постели,   обложенный
подушками. Потертое одеяло закрывало меня до пояса. Когда я опустил  руки,
они слегка дрожали. Где-то за  окном  пел  дрозд.  Оглядевшись  вокруг,  я
увидел, что нахожусь в  маленькой  и  довольно  запущенной  комнатке.  Что
произошло? Не могу вспомнить, как я попал сюда...
     На столике рядом с  кроватью  была  записка.  Я  взял  ее.  Она  была
адресована По. Еще более озадаченный, я прочитал ее в надежде найти ключ к
разгадке того, что происходило:

     Ричмонд, 29 сентября, 1835г.
     Дорогой Эдгар,
     если бы я мог излить перед тобой душу в тех словах, которые  подобает
использовать в данном случае, я бы сделал это. И поэтому вынужден говорить
с тобой на своем простом языке.
     Я твердо верю, что ты искренен в своих обещаниях. Но, Эдгар, если  ты
опять пойдешь по этому пути, боюсь, что все твои намерения пропадут зря, и
ты опять начнешь попивать, пока  это  не  лишит  тебя  здравого  рассудка.
Положись на собственные силы, - и ты выберешься! Обратись к своему хозяину
за помощью, - и ты спасен!
     Как сожалел я, расставаясь, что ты никому не известен на этой  земле,
кроме меня. Я был привязан к тебе, - и сейчас еще привязан, - и с радостью
бы вернулся, если бы не боялся новой скорой разлуки.
     Если бы ты мог заставить себя поселиться в моей  семье  или  в  любой
другой семье, где не выпивают, то можно было бы еще надеяться. Но если  ты
будешь ходить в таверну или в любое другое место, где это подают на  стол,
ты не убережешь себя. Говорю это по собственному опыту.
     У тебя большой талант, Эдгар, и ты должен добиться уважения для  него
и для себя. Учись уважать себя, и вскоре поймешь, что тебя уважают другие.
Навсегда расстанься с бутылкой и своими дружками по выпивке!
     Дай мне знать, можешь ли ты это сделать и твердое ли это решение,  не
поддашься ли ты искушению.
     Если бы ты опять захотел  приехать  в  Ричмонд  и  снова  стать  моим
помощником, ты должен раз и навсегда понять, что все обязательства с  моей
стороны будут расторгнуты в тот момент, как ты напьешься.
     Только пропащий человек пьет перед завтраком! Не может такой  человек
хорошо исполнять свое дело.
     Я серьезно думал о рукописи статьи и пришел к заключению,  что  лучше
всего будет не печатать ее в ее настоящем виде. Я бы  вовсе  не  удивился,
если бы, в случае публикации, Купер стал бы преследовать меня за клевету.
     Вот уже три дня, как она набрана для печати,  и  столько  же  дней  я
решал этот вопрос.
               Твой верный друг,
                                                  Т.У.Уайт.

     Я уронил письмо. Не  припомню,  чтобы  когда-нибудь  испытывал  такую
слабость. Тем не менее, я взял себя в руки, встал, прошел через комнату  к
небольшому зеркалу и стал себя изучать: мое  лицо  и  все  же  -  не  мое.
Обрюзгшее, с воспаленными глазами. Я снова растер виски.  Значит,  бедняга
По слишком много пил, и вот как он себя чувствовал.
     Каким же образом я переселился в его тело?
     Вспомнил  Лиги,  делающую  пассы  надо  мной,  Вальдемара,   Петерса,
Элисона. И мою последнюю встречу с По. Думал ли он, что Энни умерла? Могло
ли это послужить причиной его теперешнего плачевного состояния?
     Если это было так, нельзя ли изменить  все  к  лучшему,  написав  ему
послание? Я посмотрел вокруг в поисках карандаша.
     - Эдди, - донесся голос пожилой женщины из соседней комнаты. Я  решил
не отвечать. - Эдди! Ты встал?
     Вот. На столике у окна.  Ручка.  Чернильница.  Я  торопился.  Бумага.
Бумага?.. Он работал в журнале, где-то должна быть бумага. В шкафу нет...
     - Может быть, выпьешь чаю, Эдди?
     Ага! В нижнем ящике стола. Я придвинул единственный в  комнате  стул,
уселся на него. Как начать? Пожалуй, лучше всего обратиться  к  тому,  что
нас объединяет, - Энни.
     "Сколько раз девушка является в видениях", - написал я. И вдруг  силы
покинули меня. Я положил ручку. С трудом смог поднять голову.  Я  услышал,
как  за  спиной  открылась  дверь.  Любопытство  подсказывало,   чтобы   я
обернулся, но я был слишком слаб, чтобы сделать это.  Я  тяжело  опустился
вниз.
     - Эдди! - услышал я ее крик.
     Я уже снова терял себя, уходя, уплывая куда-то.  Ее  голос  удалялся.
Тело мое обмякло и все вокруг стало  серым.  Потом,  жизнь  как  бы  вновь
зашевелилась во мне и на глаза набежали тени.
     Прошло еще много времени, прежде чем я вздохнул  и  посмотрел  вверх.
Надо мной было лицо Лиги,  брови  вытянуты  в  одну  линию,  что  означало
выражение удовлетворения, в то время как она изучала меня.
     - Как вы себя чувствуете? - спросила она.
     Я тряхнул головой и похлопал  себя  по  животу.  Неприятные  ощущения
пропали.
     - Прекрасно, - сказал я, потягиваясь. - Что произошло?
     - Вы не помните?
     - Я помню, что был где-то в другом месте, в чужом теле.
     - В чьем?
     - Эдгара Алана По.
     - Того, о котором вы спрашивали монсеньора Вальдемара?
     Я кивнул.
     - Мы проделали обратный путь. И держу пари, что он был здесь, в  моем
теле, пока я находился у него.
     Теперь была ее очередь утвердительно кивнуть.
     - Да, - сказала она, - и он  был  похож  на  наркомана,  пьяного  или
сумасшедшего. Было  не  просто  удержать  над  ним  контроль  и  отправить
обратно.
     - Почему именно он оказался на моем  месте?  И  часто  ли  происходят
подобные перемещения?
     - Я в  первый  раз  наблюдала  что-нибудь  подобное.  Это  был  очень
странный человек. У меня было чувство, словно я разбудила какие-то  темные
силы.
     Я уже решил, что для одного утра впечатлений  уже  достаточно,  и  не
стал спрашивать о ее опыте в области темных сил.
     - Он спрашивал об Энни, -  продолжала  она,  -  и  говорил  что-то  о
струнах своего сердца, звучащих как лютня. Если он не сумасшедший,  тогда,
должно быть, поэт. Но меня интересует, в котором из вас заключено то,  что
привело к такому перевоплощению.
     Я пожал плечами.
     - Подождите. Разве монсеньор Вальдемар не говорил, что вы - одно и то
же лицо? - спросила она. - Это могло бы объяснить сущность явления.
     - Как всякая  метафизика,  такое  объяснение  не  имеет  практической
ценности, - сказал я. - Я не сумасшедший  и  не  поэт.  Мое  сердце  -  не
музыкальный инструмент. Я просто попал не в тот  мир.  Думаю,  что  бедный
Эдди По - тоже. Не знаю, как это произошло, но  думаю,  что  не  последнюю
роль играет в этом человек, которого мы преследуем.
     - Руфус Грисуолд?
     - Думаю, что да. Да, именно так. Вы его знаете?
     - Однажды мы встречались,  в  Европе.  Это  было  давно.  Он  опасный
соперник в особенном, высоком смысле, как впрочем и в обычном качестве.
     - Он, как я понял, немного алхимик?
     - Более того, он знаток черной магии того направления, которое мне не
известно.
     - Элисон думает, что он вмешался каким-то образом в наши отношения  с
По и Энни, чтобы добиться того положения дел, которое  существует  сейчас.
Используя Энни как связующее звено, он может перемещать нас  из  привычных
нам миров.
     Она вытянула руки вперед и встретилась со мной взглядом.
     - Не знаю, - сказала она. - Но нахожу эту идею занимательной. Вы  мне
позволите попытаться узнать об этом чуть больше?
     - Пожалуйста.
     Я встал.
     - Однако... - сказала она.
     - Да?
     - Я бы хотела каждое утро, приблизительно  в  это  время,  спрашивать
монсеньора Вальдемара. Привычка ему не повредит.
     - Так ли это?
     - Даже покойникам нужны устойчивые навыки в работе, - объяснила  она.
- И думаю, что вы как  глава  экспедиции  должны  присутствовать  на  этих
сеансах.
     - Думаю, что должен, - согласился я, - к сожалению.
     Я направился к двери, остановился у порога.
     - Спасибо... за все, - сказал я. - До встречи за завтраком.
     Она покачала головой.
     - Мне всю еду подают сюда. Но буду рада, если иногда вы составите мне
компанию.
     - Иногда, - сказал я и вышел. Проход передо мной внезапно  наполнился
белым огнем.
     - Comment? - услышал я голос  Лиги,  доносящийся  издалека,  как  раз
перед тем, как захлопнулась ее дверь.
     - Сюда, Перри, - позвал знакомый голос. - Пожалуйста.
     Это был голос единственной женщины, ради которой я бы пошел в  огонь.
Я сделал шаг вперед. Но даже живые иногда могли бы позволить себе  немного
отдыха и покоя, подумал я, на мгновение позавидовав Вальдемару.



                                    4

     ...И я бросился  вниз  по  коридору  огня,  похожему  на  туннель  из
расплавленного серебра или тающую ледяную пещеру. Энни звала, и  казалось,
что она где-то рядом, всего в  одном  пролете  от  меня.  Но  я  повернул,
взобрался наверх, снова повернул за угол и... только яркое мерцание, почти
пульсация. И опять казалось, что она где-то совсем рядом, но не  ближе.  Я
опять поднялся наверх.
     - Энни! - прокричал я наконец. - Где ты?
     - Там же, где и всегда,  -  ответила  она  неожиданно  более  высоким
голосом. - На побережье.
     - Я не могу найти тебя. Мне кажется, я заблудился, - крикнул я.
     Внезапно пламя расступилось. На мгновение я  унесся  назад,  в  давно
прошедший день. И не казалось необычным, что Энни, еще маленькая  девочка,
стояла возле кучи из веток кустарника, держа в руке сверкающую раковину, а
позади нее справа виднелась полоска волновавшегося океана.
     - Энни! Что случилось? - воскликнул я.
     - Это Эдди, - сказала она, - Эдгар Алан...
     - По.
     Она нахмурилась, потом кивнула. - Да, - согласилась она. - По тоже. И
он отказывается от нас. Он уходит, и это ранит.
     - Не понимаю. Что могу сделать я? - спросил я.
     - Поговорить с ним. Сказать,  что  мы  любим  его.  Сказать,  что  мы
существуем. Сказать...
     Пламя снова сомкнулось, пряча ее от моего взгляда.
     - Энни!
     - Я не могу больше оставаться! - едва донеслось до меня.
     - Как мне помочь тебе? - крикнул я.
     Я почувствовал, как что-то шевельнулось у меня в руках,  потом  земля
заходила под ногами,  плечи  словно  опутали  веревками,  а  языки  белого
пламени касались меня наяву.
     - Энни!
     Я словно бы услышал начало ответа, но это оказался  всего  лишь  крик
птицы. Впрочем, это мог быть и удар грома,  знаменовавший  собой  коренные
перемены. Мгновенно пламя оказалось полотнищем паруса,  полоскавшегося  на
ветру, то, что трепетало у меня в руках, было канатом, ведущим к ближайшей
мачте. Ноги мои стояли на другом канате,  который  вибрировал  подо  мной,
послушный качке судна. От высоты, на которой я оказался, мне стало  не  по
себе, и рука моя еще  сильнее  вцепилась  в  канат.  Я  всегда  побаивался
высоты, и оказавшись в это ветреное, возможно предгрозовое, утро  в  таком
положении, я основательно встревожился.
     Кудахчущий звук привлек мое внимание, и я посмотрел  налево.  Эмерсон
свесился ко мне, уцепившись за мачту, вытянул лапу и взял  меня  за  руку.
Доверившись силе зверя и доброте его намерений, я медленно  ослабил  руку,
державшую канат, и разрешил подвести себя  к  мачте  и  спустить  по  ней.
Наконец я  достиг  более  твердой  почвы  под  ногами  в  виде  деревянной
перекладины, встал на нее и не выпускал мачты из рук до тех пор,  пока  не
прошло ужаснейшее головокружение. Я поблагодарил Эмерсон, который,  должно
быть, понял, что мне уже лучше, потому что отпустил меня и удалился.  Вниз
я спускался медленно, размышляя с  беспокойством  над  тем,  какой  оборот
могли принимать мои детские видения.
     - Мистер Перри, - услышал я знакомый голос.  -  Я  поражен,  с  какой
тщательностью вы исполняете обязанности главы экспедиции. Если бы я  знал,
что вы хотите проверить судно, был бы только счастлив дать  вам  гида  или
провести вас сам. Никогда не думал, что сухопутный человек может  проявить
такое усердие в морских делах.
     Я сцепил руки за спиной, чтобы скрыть дрожь, и медленно кивнул.
     - Ну, что вы, спасибо, капитан Гай, - ответил я. - Вряд ли это  можно
назвать проверкой, - скорее, простое удовлетворение любопытства.  Хотелось
посмотреть на все сверху.
     Он улыбнулся.
     - Очень благоразумно. Надеюсь вы были удовлетворены тем, что увидели.
     - Разумеется. Очень впечатляет.
     - Я собирался послать вам приглашение, сэр, ко мне на ленч. Жду вас в
моей каюте после восьми склянок; мы сможем немного лучше узнать друг друга
и обсудить наш маршрут.
     - Неплохая идея, - согласился я. - Спасибо. До встречи.
     Я вернулся в каюту, чтобы немного прийти в  себя  и  поразмыслить.  Я
растянулся на большой кровати, закинул руки за  голову,  отстраненно  стал
смотреть  на  сосуды  стоящие  на  лабораторном  столе  в  конце  комнаты,
забавляясь мыслью о том, что рядом за  стеной  лежит  Вальдемар.  Я  также
вспомнил события нескольких последних дней, когда время моей жизни перешло
к стремительному ускорению. Я дремал, а в голове роем проносились вопросы,
разрешенные, неразрешимые или трудно формулируемые. Что это за сила и  где
она находится, с помощью которой наши враги могли таким образом перемещать
По, Энни и меня из одного мира в другой? Как велика  сила  Лиги?  И  самое
главное для меня,  -  почему  мои  встречи  с  По  и  Энни,  которые  были
случайными на протяжении всей моей жизни, вдруг  изменили  свой  характер,
частоту и интенсивность? С самого начала не понимая их механизма, я  хотел
разгадать эти новые черты. Взять хотя бы последний случай, когда  я  повис
на снастях. Он озадачил меня больше всех. В наших встречах мы всегда  были
одного возраста. Неужели само время управляло манипуляциями? А  если  так,
почему это происходило с нами так неожиданно?
     И когда все  уже  как-будто  стало  проясняться,  я  уснул.  А  когда
проснулся, то не мог вспомнить ответов. Корабельная рында разбудила  меня.
И так, как я не был уверен, сколько раз она прозвонила, я  вышел  выяснить
это.
     Около кают-компании я встретил Дика Петерса, курившего сигару.  То  и
дело  Эмерсон,  который  примостился  в  тени,  выскакивал,  брал  сигару,
затягивался и возвращал ее обратно.
     - Да, мистер Эдди, пробило восемь склянок, - сказал Петерс, - и  если
вы ищите каюту капитана, то она вон там. Он сделал жест дымящейся сигарой,
которую Эмерсон с находчивостью позаимствовал.
     - Вот эта дверь?
     - Следующая, - ответил он. - Я слышал, вы запутались в  снастях  и  с
трудом оттуда выбрались.
     - Думаю, это часть правды, - сказал я, отказываясь интересоваться, не
Эмерсон ли это ему сказал.
     Он засмеялся.
     - Побегу, - сказал я. - Спасибо.
     Волосатая рука помахала мне вслед сигарой.
     Капитан  Гай  гостеприимно  принял  меня,  подняв  за  мое   здоровье
миниатюрный бокал вина. Как только стол был накрыт и все подано,  служанка
ушла, и мы остались одни.
     - Мистер Перри, -  сказал  он,  вновь  наполняя  бокалы,  -  я  решил
провести вас по судну сразу после нашего ленча.
     - Что вы, спасибо, сэр. Не стоит.
     - Исключительно для моего удовольствия,  уверяю  вас.  Мистер  Элисон
сказал,  что  в  нужный  момент  вы  обеспечите  нас  информацией  о  ходе
следования судна.
     - Да,  -  согласился  я,  когда  он  приступил  к  еде.  Он  внезапно
исподлобья взглянул на меня, и я добавил:
     - Надеюсь, в этом смысле затруднений не будет.
     - А вы уже познакомились с загадочным монсеньором Вальдемаром?
     - Да, познакомился.
     - Он, похоже, большой специалист в расчетах, не так ли?
     - Не могу сказать. Мы не касались этого в нашем разговоре.
     - О, - заметил капитан. - Я предполагал, что  он  использует  сложные
формулы, чтобы вычислить путь следования другого корабля.
     Я покачал головой.
     - Нет, - сказал я, приступая к еде.
     - Мистер Элисон перед своим отъездом обращался к нему, - сообщил Гай.
- Он информировал меня, что место назначения  корабля  находится  в  Южной
Европе. Он также  сказал,  что  по  мере  необходимости  вы  дадите  более
детальные сведения.
     - Да, ответил я.
     - Монсеньор Вальдемар в чем-нибудь нуждается?
     - Нет, я в этом уверен.
     - Ему не подают в каюту никакой еды.
     - Думаю, у него своя диета. Лиги заботится о нем.
     - Понимаю. Дайте мне знать, если им что-нибудь потребуется, хорошо?
     - Конечно.
     - Очень интересный человек. Должно быть, ему есть что рассказать.
     - Думаю, что да, хотя еще есть надежда его услышать.
     Мы  ели  какое-то  время  в  молчании,  потом  он  спросил:  -   Есть
какие-нибудь новые указания по курсу следования?
     - Когда они вам потребуются?
     - Еще не очень скоро.
     - Дайте мне знать, и если к этому времени  их  у  меня  не  будет,  я
постараюсь получить их.
     Он  еле  заметно  улыбнулся  и  перевел   разговор   на   морские   и
метеорологические  темы.  Потом  он  сдержал  свое  слово  и  устроил  мне
экскурсию по кораблю.


     В эту ночь я долго наблюдал  шторм.  Он  ревел  и  выплескивал  искры
молний на своем пути с Юга. Я стоял на главной палубе, надо мной  в  ясном
небе было божественное множество звезд. Шторм пришел, шагая по  воде,  как
гигантское сверкающее насекомое.  Ему  предшествовал  прохладный  бриз,  и
внезапно волны стали выше, их удары в борт  корабля  более  сильными.  Еще
немного, и корабль стало качать, раскаты грома стали ближе. Звезды утонули
в луже пролившихся чернил и  лицо  морской  бездны  освещали  непрестанные
вспышки. Интересно, был ли сейчас шторм и там, где  бедный  По  писал  или
редактировал, находясь под  воздействием  алкогольной  депрессии,  которая
служила ему плохую службу. Потом ослепляющая вспышка  возникла  прямо  над
головой, за ней тут же последовал раскат грома. Сильный дождь застучал  по
палубе, и я поспешил под лестницу, наполовину промокнув, пока добежал.
     В последующие  несколько  дней  я  выполнил  свое  обещание  посещать
Вальдемара по утрам. Лиги открывала его гроб,  похожий  на  контейнер  для
вина и, опуская,  бесполезные  теперь,  атрибуты  таинственности,  ставила
несколько  тонких  свечей  или  масляную  лампу  для  освещения,   которые
отбрасывали неверные тени, блуждающие по восковым чертам. Лиги  приступила
к делу, выполняя месмерические пассы, пока не слышался первый стон, вздох,
мольба, кашель, свидетельствующие о том, что нам  опять  удалось  добиться
его внимания. Обычно в этих случаях я чувствовал прилив энергии, как-будто
поток воды проходил через все те