.  Я  также
сказал ему, что не смогу уснуть, пока не утолю жажду.  Он  велел  принести
еще воды и бульон.
     Почти в это же время появилась и Лиги. Она  рядом,  за  дверью,  вела
беседу  с  Вальдемаром.  Она  проверила  мне  глаза,  прослушала  пульс  в
нескольких местах и удалилась.
     - Что это может означать? - поинтересовался капитан Гай.
     - А то, что сейчас мне скорее всего принесут стакан болотной  воды  с
плавающей в ней всякой всячиной, - ответил я.
     Немного позднее мое  предсказание  сбылось.  Когда  я  сделал  первый
глоток, капитан кивнул.
     - Я очень рад, что вы чувствуете себя теперь намного лучше, -  сказал
он. - Я видел людей, пробывших в море всего день или два, и они  выглядели
намного хуже, чем вы.
     - Думаю, мне просто повезло, - сказал  я,  делая  еще  глоток.  Смесь
решительно начинала мне нравиться. Может быть, мои вкусовые рецепторы были
повреждены.
     - Наша команда теперь сократилась до шести человек, - продолжал  Гай,
- не считая Петерса,  который  выполняет  обязанности  первого  помощника.
Конечно, у меня есть все необходимое оружие, и команда боится Петерса.  Но
они более, чем несчастны с тех пор, как покинули Испанию, и нас преследуют
неудачи.
     - Нельзя их за это порицать, - сказал я.
     - Во время вашего отсутствия,  -  продолжал  он,  -  некоторые  каюты
открылись во время шторма и остались без присмотра.
     - Думаю, что могу предположить,  о  чем  вы  собираетесь  сказать,  -
заметил я.
     Он кивнул.
     - Гроб монсеньора Вальдемара вынесло водой в коридор и сорвало с него
крышку. Теперь команда  знает,  что  мы  везем  с  собой  этого  странного
покойника, и все решили, что это он приносит несчастья.
     Теперь настала моя очередь кивнуть.
     - Они бы сбросили его за борт, если бы не вмешался Петерс,  -  сказал
капитан. - Вот в этом все дело.
     - Как вы думаете, они успокоятся? - спросил я.
     Он пожал плечами.
     - Если ничего больше не случится, - вздохнул он. - К  несчастью,  это
маловероятно.
     - Поясните, пожалуйста.
     - Мы зашли  сейчас  гораздо  южнее,  чем  когда-либо  проникали  даже
исследовательские суда. Эти воды не изведаны.  Бог  знает,  что  ждет  нас
здесь.
     - И если нам не повезет, они поднимут бунт?
     - Скорее всего, да, - сказал он. - Ваша сабля у вас под кроватью.  Ее
почистили и наточили. Петерс постарался.
     Я кивнул маленькому человеку.
     - Спасибо, друг.
     Он подмигнул мне, и его глаз был похож на глаз спящего демона.
     - Ну, я думаю, нам остается  только  ждать  и  наблюдать,  как  будут
разворачиваться события, - сказал  я  капитану.  -  Куда  мы  держим  путь
сейчас?
     - На юг, - ответил капитан.
     - Почему бы нам не развернуться и не попытаться выбраться  отсюда?  -
спросил я.
     Он усмехнулся.
     - Мы захвачены течением, - сказал он. - Мы можем  двигаться  либо  на
юго-запад, либо на юго-восток, но никак по-другому. Нельзя  забывать,  что
судно покалечено. Сейчас у нас нет выбора, можем двигаться только на юг.
     - Тогда у меня есть вопрос,  -  сказал  я.  -  Почему  не  становится
холоднее? Я заметил несколько льдин, когда  меня  поднимали  на  борт,  но
воздух  не  так  холоден,  как  бывает  в  полярных  широтах.  Это  скорее
напоминает мягкую зиму у нас дома.
     - Я не могу найти никаких  ссылок  на  этот  парадоксальный  тепловой
эффект в своих навигационных книгах, - ответил он. - Если нам удастся  это
выяснить, думаю, мы будем первооткрывателями в этой области.
     - Скажите ему, капитан, о медведях, - подсказал Петерс.
     - О, да, - вспомнил капитан Гай. - Недавно мы обнаружили нескольких -
огромных четырех медведей с красными глазами и зубами.
     - Красными зубами?
     - Да, и глазами тоже. Слышали вы когда-нибудь о таких животных?
     - Я - никогда, - ответил я. - Вы обнаружили  поблизости  какие-нибудь
признаки суши?
     - Несколько островов, - сказал он. - Но там нет ничего особенного.
     - Это все? - спросил я.
     Петерс с капитаном переглянулись, что было  наглядным  свидетельством
того, что им было что сказать. Капитан Гай кивнул.
     - Кажется, что мы движемся все быстрее  и  быстрее,  -  сказал  тогда
Петерс. - Каждый день наращивая скорость.
     Мне вдруг ясно представилась, начавшая уже забываться, моя  экскурсия
на борту "Дискавери".
     - Это значит, что течение постепенно  увеличивает  свою  скорость,  -
заключил я.
     - Несомненно, -  признал  капитан.  -  Что  означает,  что  нам  пора
вспомнить гипотезу, выдвинутую полковником Симмесом из Огайо, о  том,  что
земля - это полость, и воды морей, попадая  в  воронку  на  Южном  полюсе,
появляются  из   отверстия   на   Северном;   таким   образом   происходит
циркуляция...
     Мое воображение снова было разбужено. Круг за кругом, снова и  снова,
как колоссальный водосток, не имеющий границ...
     Было  ли  это  предвестником   нашего   теперешнего   положения   или
происходило само по себе?
     Я поднял руки к глазам и сильно потер их ладошками.
     - Я, кажется, припоминаю, что читал об этом в журнале довольно давно,
- сказал я ему. - Автора, по-моему, звали Рейнольдс.
     - Да, - сказал капитан Гай. - Я  тоже  видел  эту  статью.  Поскольку
ответственность за судно и за всех, кто находится на его борту,  лежит  на
мне, мистер Элисон рекомендовал мне в  трудных  ситуациях  советоваться  с
вами.  Другими  словами,  сэр,  каково  ваше  мнение  относительно  нашего
дальнейшего плана действий?
     - Боже! - воскликнул я. - Это похоже на игру в жмурки!
     - В таком случае, скажите мне, что вы видите с завязанными глазами, -
настаивал он.
     - Хорошо, - ответил я. - Не имеет значения, вправду ли  земля  -  это
полость или что-то другое - является причиной нашего  ускорения,  главное,
что в конце этого пути мы разобьемся. Поэтому я считаю, что  прежде  всего
нам следует изменить направление движения.
     Я пошарил в карманах брюк, нашел испанскую монетку, подкинул ее.
     - Решка, - произнес я. - Значит отправимся на восток.
     Капитан Гай с грустью улыбнулся.
     - Что ж, думаю, этот способ не хуже других, -  признал  он.  -  Очень
хорошо...
     В это время со стороны самой дальней стены раздался дробный стук. Это
было похоже на то, что происходило, когда я пытался овладеть  месмеризмом.
Лиги немедленно появилась в дверях.
     - Извините, - сказала она и исчезла.
     - Что бы это могло быть? - спросил капитан.
     Я взглянул на Петерса, тот кивнул.
     - Я так понял, что вы знаете теперь все о  монсеньоре  Вальдемаре?  -
сказал я.
     - Относительно его сверхчеловеческих способностей? Да. Лиги объяснила
мне суть дела. Кота, так сказать, наконец, достали из мешка.
     Его лицо внезапно просветлело. Он привстал со стула.
     - Конечно! - сказал он и кивнул.
     Некоторое время спустя вернулась Лиги.
     - Стая медведей на юго-западе завтра в  шесть  склянок  пополудни,  -
объявила она.
     - Хорошо, - сказал капитан.
     - Конечно, - заметил я.
     Они дали мне еще бренди, а потом я уснул.


     Сменив направление, мы  продолжали  встречать  на  своем  пути  много
льдин, но климат стал более мягким. Наконец я увидел этих огромных  черных
медведей, но на следующий день меня ожидало еще более интересное  зрелище.
Я успел заметить челнок, в котором были люди, чернокожие, с  зубами  цвета
эбенового дерева. Однако, мы проскочили мимо них.
     Наступил и закончился еще один день.
     Как-то Лиги, выйдя из  каюты  Вальдемара,  подловила  меня,  когда  я
возвращался к себе после прогулки по палубе.
     - Скоро, - объявила она.
     - Скоро что?
     Она указала  подбородком,  как  это  делают  индейцы,  в  направлении
лестницы. Я снова поднялся наверх, она последовала  за  мной.  Она  отвела
меня на корму и указала направление норд-норд-вест.
     - Это появится оттуда, - сказала она. - Понаблюдайте за ним, ладно?
     - Что? Что появится? - спросил я.
     - Я забыла, как это у вас называется, - сказала  она,  повернулась  и
ушла.
     Я засунул руки в карманы, облокотился на  перила  и  стал  наблюдать.
Очень долго ничего не происходило. Я  был  почти  загипнотизирован  яркими
всплесками волнующихся вод.
     - На фиг, Перри!
     - О, Эдди! Что ты тут делаешь?
     Петерс подошел ко мне сзади совершенно бесшумно, Грин сидел у него на
плече.
     - Ничего особенного, - сказал я. - Просто  смотрю  и  жду,  когда  он
появится в небе со стороны норд-норд-вест.
     - Кто он?
     - Ну, она не сказала точно.
     - Понятно, - сказал он, поворачивая  голову  в  этом  направлении.  -
Что-то вроде большой клоунской шляпы,  перевернутой  вверх  тормашками,  с
корзиной, подвешенной к ней?
     - Что?
     Я тоже повернулся  и  стал  смотреть  более  пристально.  Прищурился.
Приложил ладонь к глазам, защищаясь от солнца. Ничего не было видно.
     - Ты просто предположил, что это могло быть? -  спросил  я  некоторое
время.
     - Не знаю, что бы это могло быть, Эдди, но  ты  знаешь,  я  не  стану
придумывать.
     - На самом деле, ты не видишь там вверху ничего такого, правда?
     - Послушай, ну зачем мне что-то скрывать, глупый ты,  Эдди.  Конечно,
оно там.
     Я  продолжал  вглядываться.  Все,  что  мне  удалось  увидеть,   было
крохотное пятнышко на голубом фоне неба - может, птица, летящая  вдали,  а
может, просто зарябило в глазах от напряжения.
     - А вокруг него  -  черная  лента,  а  на  ней  -  еще  что-то  вроде
серебряной пряжки.
     - Ты на самом деле все это видишь?
     - Правда. Это там, Эдди.
     Я стал воскрешать в памяти истории об удивительных видениях,  которые
являлись индейцам прерий.
     - Ты говоришь, что видишь это, - сказал я. - А что там есть еще?
     Он продолжал смотреть.
     - Кажется, в корзине - человек, - наконец сообщил он.
     Я сам продолжал  вглядываться  в  этом  направлении.  Пятнышко  стало
больше.
     - Миша пис-с, - прокомментировал Грин, когда мы миновали  льдину,  на
которой один из огромных зверей с красными клыками справлял нужду.
     - Вот молодчина, Гриник, - похвалил  Петерс,  пошарив  в  карманах  в
поисках крекера, потом протянул ему. - Хороший ученик.
     - На, - сказал ворон.
     Оно стало еще больше, хотя прошло еще  несколько  минут,  прежде  чем
стало возможным различить признаки, указанные Петерсом.
     - Этот отчаянный человек знает свое дело, - заметил Петерс.
     - Посмотрим, что он будет делать дальше, - согласился я.
     Предмет все приближался, и я  стал  припоминать  статьи  о  воздушных
шарах с корзинами, которые назывались гондолами  и  были  расположены  под
баллоном с воздухом. Еще ближе, и я  увидел,  что  там  действительно  был
человек. Устройство явно двигалось в нашем  направлении,  причем  начинало
снижаться. Во мне возрастало опасение, что среди мачт и парусов, которые у
нас еще остались, этот летательный аппарат непременно  потерпит  крушение.
Когда он  подлетел  совсем  близко,  я  услышал  шипящий  звук.  Потом  он
скользнул мимо нас и мягко опустился на воду по правому борту корабля.
     Мы с Петерсом в рекордное время спустили лодку  и  подплыли  к  нему.
Буквально в течение минуты с тех пор, как баллон коснулся  воды,  мы  были
рядом. Человек говорил немного по-английски и  немного  по-французски.  Он
едва сумел объяснить нам, что он - Ганс Поль  из  Роттердама,  после  чего
Петерс признался, что может говорить  на  "уличном"  голландском,  который
освоил, выполняя поручения  мистера  Элисона  в  Нидерландах.  Заручившись
согласием обеих сторон, мы решили, что, если Петерс будет переводить,  это
ускорит переговоры.
     Воздухоплаватель объяснил, что он начал  свое  путешествие  несколько
недель назад в  Роттердаме.  Он  утверждал,  что  его  вынесло  из  Европы
воздушными потоками невероятной силы.
     Капитан Гай, Лиги и команда были на палубе. Баллон еще  был  частично
надут, и его владелец ужасно боялся его  потерять.  Капитан  дал  указание
медленно и осторожно отбуксировать  воздушный  шар  и  поднять  на  палубу
вместе с гондолой, в которой находилось какое-то загадочное оборудование.
     На палубе под наблюдением хозяина багаж был просушен, сложен и  убран
на нижней палубе вместе с огромной плетеной  корзиной  и  другими  частями
аппарата.
     Мы все очень сомневались в правдивости фантастической истории мистера
Поля. Но  как  никак,  этот  человек  преодолел  огромное  расстояние  над
просторами океана.
     Наш маршрут, почти не управляемый, шел все дальше и дальше на юг. Дни
шли, и случайные маленькие островки, дрейфующие льды, даже  вода,  которую
мы видели, становилась все более странной.
     Мы осторожно подплыли к одному из  айсбергов  и  от  его  выступающей
части, нависшей над палубой, откололи  кусочки,  чтобы  получить  питьевую
воду. Растопив лед, мы обнаружили, что эта свежая вода имела  удивительную
стратификацию. Сначала из-за этого мы даже  боялись  ее  попробовать.  Она
была слоистой и имела обманчивый розоватый оттенок. Мы дали ей как следует
отстояться в свежем сосуде. В ней образовались ясно различимые прожилки, и
мы обнаружили, что стоило опустить между ними  лезвие  ножа,  как  в  воде
образовывался след, который немедленно затягивался, когда убирали  нож.  А
если лезвие разделяло две соседние  прожилки,  между  ними  образовывалась
щель, которая долгое время не восстанавливалась.
     Пока мы обсуждали визуальные характеристики воды,  Петерс  со  смехом
зачерпнул  пригоршню  и  проглотил.   Он   объявил,   что   это   отличный
прохладительный  напиток.  И  поскольку  с   ним   не   произошло   ничего
непредвиденного, некоторые  из  нас  тоже  отважились  попробовать  его  и
остались довольны. Петерс потом объяснил, что все дело  в  запахе,  а  эта
вода пахла хорошо. Нюхать воду он научился в прериях.
     Между тем, течение несло нас  все  быстрее  и  быстрее,  пока  мы  не
оказались совершенно беспомощными в его власти.
     Спустя два дня мы  проснулись  от  того,  что  я  вначале  принял  за
снегопад, но сходив наверх, понял, что это  был  вулканический  пепел,  от
которого палуба стала серой. Мы оказались поблизости от  легендарной  горы
Лапек, выбрасывающие серые облака, словно  капустные  листья,  прорезаемые
ярким свечением огня, -  случайные  импульсы  горячего  сердца,  бьющегося
внутри. Отдаленные шумы вулкана доносились как  раскаты  грома.  Когда  мы
проходили мимо, активность вулкана была умеренной,  ничего,  кроме  пепла,
нам не угрожало.
     Некоторое время я избегал посещать Вальдемара, так как это  косвенным
образом напоминало  мне  о  ночи  торжества  Красной  смерти  в  аббатстве
Просперо.
     Однако становилось все более очевидным, что мы неуклонно приближались
к воронке Симмеса, поэтому, не  зная  что  делать  дальше,  я  решил,  что
маленький совет из потустороннего мира вовсе не будет лишним.  Температура
становилась выше, океан был почти горячим, исчезли все признаки  плавающих
льдов и снега. Все это вселяло  в  меня  уверенность,  что  настало  время
действовать.
     Лиги, кажется, еще спала, но поскольку у  меня  был  второй  ключ  от
каюты Вальдемара, я просто  вошел,  прихватив  с  собой  горящую  масляную
лампу.
     Я сделал необходимые пассы и опять начались сопутствующие  шумы,  сам
гроб медленно поднялся. При этом Вальдемар сел и подался вперед, открыв  и
нижнюю половину ящика. Не остановившись на этом, он свесил ноги,  усевшись
на краю, как жуткого вида пугало.
     - О, Эдди! - сказал он. - Опять? Вы  подарили  мне  в  этот  раз  еще
больше жизни, чем в прошлый, дитя земли!
     - Извините, - сказал я. - Срочное дело. Я думаю,  мы  приближаемся  к
воронке Симмеса на Южном полюсе.
     - И нельзя сказать, что вы ошибаетесь! - согласился  он.  -  В  какое
славное место мы отправимся! Я недооценивал вас. Спасибо, за  то,  что  вы
принесли мне это известие. Это почти единственное, что может доставить мне
нечто вроде удовольствия.
     - Вынужден разочаровать вас, - сказал я, - но мне бы  хотелось  найти
способ избежать этого.
     - Нет! - Он встал и весь  затрясся.  -  Я  отказываюсь  помогать  вам
избежать такой прекрасной и благородной смерти!
     - Не хотелось бы нарушать правила, - сказал я, - но я могу  заставить
вас сделать это.
     Я начал приготовления к применению большего количества  месмерической
энергии.
     - Остановитесь! Вы не можете быть таким бессердечным!
     Он склонился ко мне, вытянув руки вперед.
     - Вы скажете, что вам известно об этом, - сказал я, - или я приступлю
к более глубокой анимации.
     - Спросите меня о чем-нибудь другом, - ответил он.
     - Секреты столетий для меня - открытая книга. Какие  подробности  вам
нужны? Неизвестные  трагедии  Софокла?  Доказательство  последней  теоремы
Ферма? Точное археологическое местоположение Трон?...
     Вы тянете время, - сказал я. - Ну что  ж,  тогда  приступим.  Что  же
делать?
     Он опустил руки.
     - Хорошо, сказал он.
     - У нас есть шанс избежать этого не так ли? Ведь  мы  приближаемся  и
уже так близко, что минуты могут решать, какой путь нам выбрать.
     - Вы проницательнее, Перри, чем я о вас думал.
     - Не надо мне льстить, лучше - факты. Воздушный шар может быть  нашим
единственным спасением. Сколько времени потребуется, чтобы надуть его?
     - Около двух часов, - ответил он.
     - Сколько времени осталось до  того,  как  мы  начнем  погружаться  в
воронку?
     - Может часа три.
     - Скольких человек он может поднять?
     - Четверых.
     - Это не годится. Ведь нас двенадцать.
     - Это годится, - ответил он, показывая все свои зубы.
     - Я не понимаю.
     - Объяснить?
     - Уверен, что вы сделали бы  это  с  удовольствием,  но  у  меня  нет
времени. До свидания.
     Я повернулся и побежал к двери.
     - Эдди, подождите!
     Я остановился, услышав нотки тревоги в  его  голосе,  которых  раньше
никогда не слышал.
     - Что? - спросил я.
     Возьмите с собой оружие.
     - Почему?
     - Ничего особенного. Просто наденьте свою саблю и не расставайтесь  с
ней.
     - Хорошо, - сказал я. - Спасибо.
     Я выскочил из двери и побежал.


     Я вышел из своей каюты, пристегнув  на  место  саблю,  когда  услышал
крики, доносившиеся сверху, и лязганье  металла  о  металл.  Вместо  того,
чтобы направиться в грузовое отделение, где лежал воздушный  шар,  я  стал
подниматься вверх по лестнице, чтобы узнать, что происходит.
     Когда мои плечи и голова оказались на уровне палубы, матрос,  который
очевидно руководил всем этим, ткнул в меня  палкой.  Я  отклонился  назад,
вынул саблю и ударив по палке, выбил ее у него из рук. Он снова поднял ее,
тогда я выполнил простой удар в  грудную  клетку,  рассекающий  ребра.  Он
вскрикнул. Тогда я трезво оценил ситуацию.
     Капитан Гай, Петерс и Ганс Поль были  на  корме,  их  окружили  члены
команды, которые, очевидно,  решили,  что  настало  время  для  мятежа.  Я
заметил кучу припасов рядом с  одной  из  лодок,  пятна  крови  на  палубе
неподалеку. Грудь капитана Гая тоже была в крови и он стоял, облокотившись
на перила, словно слегка оглушенный. У меня возникло  подозрение,  что  он
застал команду в тот момент, когда она собиралась покинуть корабль, это  и
послужило толчком к бунту.
     Петерс в каждой руке держал по фут-штоку. У Поля была сабля,  похожая
на мою. Пятеро оставшихся матросов повернулись назад и смотрели  на  того,
которого я только что сразил. Мое присутствие в тылу, очевидно повлияло на
их решение броситься в атаку. С  боевым  криком  они  бросились  на  троих
человек, стоявших перед ними.
     Петерс бросил одну из жердей в  того,  который  с  ножом  нападал  на
капитана. Он ударил нападавшего по  голове,  и  он  упал.  Другой,  подняв
саблю, бросился на самого  Петерса.  В  это  время  Поль  поднял  саблю  в
защитную позицию и  широко  раскрыв  глаза  смотрел  на  атаковавшего  его
дородного парня со