е избавление.
     - А такая возможность появится?
     - Это возможно.
     - Где и когда это будет наиболее вероятно?
     - Я не могу сказать.
     - Черт, - сказал я. - Черт побери! Неужели вы не можете сказать  хоть
что-то, что было бы полезно мне?
     - Да,  -  сказал  он  наконец.  -  Когда  факты  становятся  ужасающе
правдивыми, не всему можно верить.
     - Вы совсем запутали меня, - сказал я. - Я ничего не понимаю.
     - Уже сейчас, - отвечал он, - Темплтон и Грисуолд ищут способы, чтобы
превратить Энни в оружие.
     - Энни? Оружие?
     - Да. Если она способна перемещать людей из одного мира  в  другой...
она также может... делать с ними... другие вещи.
     - Как например?
     - Я не знаю... пока. Но что бы... ни случилось... запомните,  что  вы
можете выдержать... большую дозу яда или магнетизма... чем любой  на  этой
планете... Прошу! Отпустите меня.
     Я сам сделал жест, возвращающий его к покою.
     После этого пессимистического откровения  я  убедился  в  несомненной
ценности Вальдемара в нашем рискованном предприятии. Зачем  все  это  было
нужно мне? Была лишь одна причина того, что я  согласился  возглавить  эту
странную одиссею. Энни...
     Вечером во время карточной игры я обрисовал ситуацию Петерсу.  У  нас
уже вошло в привычку каждый вечер коротать таким образом время. Я  поведал
ему свою историю, а также рассказал о том, чем болен бедный Вальдемар.
     Во время нашей беседы Эмерсон беспрестанно бегал по каюте. Иногда  он
подбегал, чтобы примоститься позади меня у правого плеча. В такие минуты я
замечал, как он делает специфические жесты. В общем,  Петерс  после  этого
обычно выигрывал партию. Отбросив то, что я был обязан им обоим жизнью,  я
едва ли смог бы обвинить их в мошенничестве, потому что  было  глупо  даже
предположить, что обезьяна могла обладать  достаточной  долей  интеллекта,
чтобы поступать таким образом. И все-таки я стал класть карты на стол вниз
лицом, когда Эмерсон заходил мне  с  тыла,  а  сам  в  это  время  начинал
рассказывать свою историю или то, что больше всего меня волновало. Петерс,
похоже, не был в неведении относительно моей уловки  и  сопровождавших  ее
действий,  но  его,  как  будто,  забавляло  такое  положение  дел,  и  он
подыгрывал, живо интересуясь моей историей и моими проблемами.
     В тот вечер, когда Эмерсон исполнял свой короткий  танец  у  меня  за
спиной, я отложил карты в сторону и сказал Петерсу, что сообщил  Вальдемар
об Энни, о том, что помощь, которую ей можно оказать, непредсказуема.
     - Ха, - сказал он. - Делайте поправку на снос.
     - Прошу прощения?
     - Когда ветер дует слева, вы отклоняетесь от прямого курса, а если вы
это учтете, то корабль пойдет, куда вам надо.
     - Что это значит?
     - Вы задаете мертвецу не те  вопросы.  Спрашивайте  о  других  вещах,
касающихся леди. Пусть ветер несет вопросы к нужной вам цели.
     Эмерсон еще немного покрутился и ушел, а когда мы закончили  игру,  -
кажется, было шесть склянок? - результат был ничейный. С другой стороны, я
принял к сведению совет Петерса  и  на  следующее  утро  задал  Вальдемару
несколько свежих вопросов.
     Свечи мерцали, токи шли...
     - Терпеть не  могу  беспокоить  вас,  -  сказал  я,  когда  Вальдемар
прекратил свои стоны, -  но  не  могли  бы  вы  мне  сказать,  где  сейчас
изобретатель Ван Кемпелен?
     - В Париже, - ответил он.
     - Не могли бы вы быть более точным?
     - Нет, -  ответил  он.  -  Эта  информация  заблокирована  для  моего
восприятия.
     - Почему? Как?
     - Грисуолд предвидел направление ваших  вопросов,  -  ответил  он.  -
Темплтон дал указание Энни заблокировать мое проникновение в эту зону.
     - Уже? Быстро они действуют. Интересно, есть ли  какие-нибудь  другие
способы получить эту информацию?
     - У мистера Элисона есть агенты в Париже...
     - Да, у меня есть их список.
     - Они держат под наблюдение  парижскую  гавань  и  узнают  "Эйдолон",
когда она причалит. Агент свяжется с нами немедленно.
     - Я не уверен, что нам удастся пройти  мимо  Гавра,  -  сказал  я.  -
Корабль такого водоизмещения вряд ли сможет  пройти  по  Сене  до  Парижа.
Придется нам идти берегом от...
     - Нам это удастся, - сказал он, - и когда связь будет установлена, вы
должны попросить представить вас особому агенту, монсеньору  Дупину.  Этот
человек найдет вам Ван Кемпелена.
     - Таким образом, когда Грисуолд выйдет на  Ван  Кемпелена,  мы  можем
проследить за ним и найти Энни.
     - Не исключено. Как я сказал, все, что касается ее, затуманено в моем
сознании.
     - Итак, все достаточно ясно, - сказал я, - "делая поправку на  снос".
Спасибо, сэр.
     И я отпустил его на отдых.
     Позднее я вынул из потайного сейфа список агентов Элисона во Франции.
Там, действительно, значился Дупин, Цезар Август Дупин. Был дан его адрес:
Предместье Сен-Жермен, ул. Дюпо, дом 33, - а внизу - приписка:  Совершенно
надежен, первоклассный ум, хотя поэт и другие эксцентрические наклонности.
     Позднее я сверил свои данные с капитаном Гаем, и он заверил меня, что
"Эйдолон" раньше держала курс на Париж и теперь будет следовать в  том  же
направлении. Во время своих сабельных упражнений я думал о Ван Кемпелене и
его секрете. Должен был  признать,  что  Энни  вычислит  его,  и  Грисуолд
достигнет цели раньше меня. Когда, наконец, я окажусь с ним лицом к  лицу,
что я могу сказать? Эмерсон подошел сзади и начал копировать мои движения.
Предпримет  ли  Грисуолд  попытку  выкупить  секрет  Ван  Кемпелена?   Или
попытается добыть его силой? Скорее всего - выкуп. Даже если они  заставят
его работать под наблюдением, у него будет возможность  их  обмануть,  так
как процесс слишком сложен. Нет, им захочется  добиться  сотрудничества  с
Ван Кемпеленом.
     Что можно предложить человеку, который умеет делать золото?
     Хитро. Процесс, должно быть, требует дорогого  оборудования,  дорогих
составляющих. Но дело не в этом. Грисуолд способен предложить ему то,  что
он захочет.  Продолжая  выполнять  свои  упражнения,  я  думал,  насколько
эффективным было для алхимика предложение стабильности золота  на  мировом
рынке. С нравственной точки зрения это казалось  довольно  абстрактным.  Я
чувствовал, что не мешало бы знать побольше о возможностях  Грисуолда.  Но
даже это... Предположим, что Ван  Кемпелен  имеет  все  необходимое  и  не
поддастся на доводы Грисуолда?
     Когда я натягивал рубашку, то попытался представить, как  бы  Сибрайт
Элисон решил этот вопрос. Мне виделось, как он улыбается и  без  колебаний
говорит: "Секрет умирает с человеком".  Я,  однако,  не  собирался  никого
убивать, чтобы сохранить цены на золото. Но что из этого выйдет?
     Оказавшись снова в своей каюте, я открыл потайной сейф  и  просмотрел
доверенные письма. Оказалось,  что,  если  будет  необходимость,  я  смогу
располагать большими суммами наличных денег. И все  же  мне  не  хотелось,
чтобы из-за Ван Кемпелена  отношения  между  Грисуолдом  и  моим  патроном
приняли форму  торгов.  Проще  всего  было  бы  предвосхитить  предложение
Грисуолда. Я решил попробовать сделать это, представив его подлецом.
     Теперь на сердце у меня было легче. Наконец-то я получил информацию и
имел что-то вроде плана. День был ясный, тихий, солнечный. Я  прогуливался
по палубе.
     Ветер нес корабль во Францию.


     Сена медленно несла свои воды, извиваясь в юго-восточном направлении.
И мы медленно шли вниз среди огромного множества других  судов.  Последнюю
часть пути  под  свинцовым  небом  ноября  мы  проделали  в  сопровождении
небольшого парового буксира. Деревья по берегам стояли  голые,  вода  была
серой. Трудно было сказать, когда начался  день.  Я  давно  уже  стоял  на
палубе в темноте, и вокруг  постепенно  светлело,  но  настоящего  восхода
солнца не было. Мосты, ветряные мельницы, пробегающие мимо  машины...  Все
больше и больше зданий открывалось взгляду: они становились выше,  плотнее
прижимались друг к другу...
     - Еще несколько часов, мастер Эдди, и вы можете поупражняться в вашем
"пале ву", - сказал Петерс. Я не слышал, как он  подошел.  Я  огляделся  в
поисках его тени, но обезьяны не было поблизости.
     Я покачал головой.
     - Боюсь, что для этой цели я не достаточно хорошо  оснащен.  Вы  были
здесь раньше?
     - Несколько раз, - ответил он, - по поручениям мистера Элисона.
     - Вы знаете французский?
     - Ну, и да, и нет, - ответил он.
     - Что вы имеете в виду?
     - Мой папа, как я сказал, волжером. Я нахватался немного от него,  но
остальное - жаргон, язык улицы.  Я  могу  понять  немного,  но  когда  сам
открываю рот в присутствии респектабельного господина, он тут же  начинает
узнавать, что тут что-то не так.
     - Вы имеете в виду, что он начинает думать, что что-то не так.
     - Нет, он начинает узнавать это.
     - О.
     Тогда он засмеялся. И я тоже. Но я был в недоумении.
     В это же утро, ближе к полудню, мы достигли  причала.  В  нос  ударил
запах пряностей, смешанный с запахом гнили, и еще прежде,  чем  причалить,
мы почувствовали  жизнь  порта.  Я  сказал  капитану  Гаю,  что  мне  надо
отправиться в город сразу, как мы причалим, и что  я  взял  бы  Петерса  с
собой. Он  согласился  при  условии,  что  формальности  не  займут  много
времени, предложив, однако, прежде подзаправиться.  Итак,  мы  с  Петерсом
проследовали  в  салон,  где,  не  спеша,   позавтракали,   пока   корабль
причаливал, а портовые власти проверяли документы.
     Через некоторое время, когда сходни  были  спущены  и  крики  команды
утихли, капитан Гай зашел за нами.
     - Эдгар, - позвал он. - Не могли бы вы пройти со  мной?  И  захватите
Петерса, пожалуйста.
     Я уже готов был спросить, зачем, когда он  перехватил  мой  взгляд  и
приложил палец к губам. Я кивнул, поднялся и  последовал  за  ним.  Петерс
пошел следом, а Эмерсон, вынырнув из-под трапа, присоединился к нам.
     Капитан Гай проводил нас в свою каюту, где невысокая стройная леди  с
темными волосами ждала нас. Она была привлекательна и одета со вкусом,  но
не вызывающе. Она, мягко улыбаясь, встала с кожаного стула капитана, чтобы
участвовать в церемонии представления.
     - Мисс Мари Роже, - начал капитан Гай, -  агент  мистера  Элисона  во
Франции. Она ожидала нашего прибытия.
     Я немедленно заинтересовался, как Сибрайту удалось заранее  уведомить
ее телеграммой о нашем прибытии. Но она объяснила, не  дожидаясь  когда  я
спрошу, что агент в Гавре автоматически дает знать в Париж, когда одно  из
судов Сибрайта идет в этом направлении. Увидев, что  это  его  собственная
яхта, было решено, что неплохо, если кто-то будет под рукой, чтобы  помочь
справиться с любыми проблемами.
     Эмерсон, казалось, просто очаровал ее, и пока  она  говорила,  успела
несколько раз похлопать его, как будто это была  большая  собака.  Похоже,
это так ему понравилось, что он начал прыгать по  каюте,  пока  Петерс  не
заворчал на него, результатом чего явилось его немедленное отступление под
стол.
     - ...так если  я  могу  вам  чем-нибудь  помочь,  -  сказала  она,  -
пожалуйста, спрашивайте.
     - Хорошо, - сказал я. - Я спрошу. Мы  следуем  за  изобретателем  Ван
Кемпеленом. Или, точнее, мы следуем за тем, кто исследует  Ван  Кемпелена.
Предполагаю, дело идет к тому...
     - Этого человека видели  в  Париже,  -  прервала  она.  -  Здесь,  на
континенте, у него репутация человека, за которым трудно вести наблюдение.
Поэтому, мы могли бы дать вам кого-нибудь в помощь. Извините, продолжайте.
     Я сказал ей об Энни и об Анхоли Тринити,  и  о  возможности  получить
золото алхимическим путем. Я ничего не сказал ей о себе и о  таких  вещах,
как Вальдемар. -  А  сейчас,  -  закончил  я,  -  мы  как  раз  собирались
отправиться на поиски монсеньора Дупина.
     Она кивнула.
     -  Хороший  выбор.  Я  работала  с  ним  и  могу  ручаться   за   его
профессионализм и честность. И хотя я еще не говорила с  ним  о  деле,  он
наверняка знает о делах Ван Кемпелена больше, чем я. Вас проводить к нему?
     - Он все еще живет на улице Дюпо, 33? - спросил я.
     - Разумеется, - ответила она.
     - Когда мы могли бы его увидеть?
     - Скорее всего, сейчас он у себя. Серьезность ситуации позволяет  нам
пренебречь формальностями.
     - Тогда давайте отправимся к нему немедленно, - сказал я.
     - Очень хорошо, - ответила она. - Если даже у  него  нет  необходимой
нам информации, он быстро ее получит. Его способности уникальны.
     Мы отправились к двери, и капитан Гай указал, что Эмерсон увязался за
нами, покинув свое убежище под столом и приблизившись к  нам  в  полнейшем
молчании. Было решено,  что  в  его  сопровождении  наша  компания  будет,
пожалуй, чересчур заметной,  поэтому  Петерс  приказал  ему  оставаться  в
гостях у капитана. Недовольно гримасничая, он  удалился  за  дверь,  а  мы
отправились в путь.
     Мы проследовали вниз по трапу и на пирс, миновали портовых рабочих  и
горы грузов, направились вверх по улице, которая  вела  нас  мимо  таверн,
магазинов дешевых вещей и случайных прохожих.
     - Здесь поблизости мы вряд ли найдем экипаж, - объявила  Мари.  -  Мы
должны немного пройти. Там это будет легче.
     Я кивнул, очарованный грацией движений Петерса, хотя его походка  еще
носила отпечаток морской выучки.
     - Надеюсь на вашу  помощь,  -  сказал  я  ей,  -  в  качестве  нашего
проводника. Разумеется, все сверхзатраты будут вознаграждены.
     - Не вижу никаких проблем, монсеньор Перри, - ответила она.
     - Лучше - Эдгар, - сказал я.
     - Эдгар, - повторила она, ставя ударение на  втором  слоге.  -  Очень
хорошо. Свернем сюда... Эдгар.
     Мы свернули на боковую улочку, по которой  медленно  тащился  экипаж.
Старьевщик, перекинув мешок через плечо, рылся в каком-то хламе  в  дверях
дома. Сверху доносились голоса, нестройно поющие высокими голосами рабочую
песню,  отбивая  ритм.  На  улице  были  глубокие  лужи,  и  обычные  кучи
лошадиного помета создавали типичный аромат заднего двора.
     На углу мы повернули налево, на более  широкую  и  оживленную  улицу.
Здесь было много экипажей и повозок, а также верховых и пешеходов.
     -  Здесь  мы  должны  найти  какое-нибудь  средство  передвижения,  -
заметила Мари.
     Еще пять минут, и мы уже шли мимо цветочных лавок,  множества  людей,
глазеющих  на  стеллажи  с  разной  сушеной  снедью   или   остановившихся
поболтать. Когда мы проходили мимо, из-за торговых рядов, где  продавались
дешевые шарфы, вышел пожилой мужчина; его взгляд на мгновение встретился с
моим. В его глазах словно блеснул огонек безумия, и  я  почувствовал,  что
здесь что-то не так. Он был бедно одет, за исключением дорогого кольца  на
левой руке. Обратив внимание на руку, я вдруг понял, что  она  принадлежит
совсем не старому человеку. Один короткий бросок, и он уже  был  рядом  со
мной, вытаскивая левой рукой откуда-то сбоку блестящее стальное лезвие.
     Когда он ударил, я бросился вперед, подставив  руку.  Потом,  кулаком
угодил ему в солнечное сплетение и хотя ему удалось смягчить удар,  но  он
пошатнулся так, словно удар достиг  цели,  и  потерял  дыхание.  Тогда  я,
наконец, сообразил, что это Петерс  ударил  его  по  почкам.  После  этого
незнакомец проскользнул мимо меня и бросился бежать, уронив лезвие к  моим
ногам. Я хотел было пуститься в погоню, но Мари тронула меня за руку.
     - Это обычный наемный головорез, - сказала она. - Я  уже  видела  его
здесь. Нет необходимости за ним гнаться. Уже сегодня вечером мы узнаем его
хозяина.
     Незнакомец уже исчез в проеме между домами. Я пожал  плечами  и  пнул
нож. Он пролетел около восьми футов. Усмехнувшись, Петерс тоже поддел  его
ногой, и нож проскользил еще около шести футов, пока не  остановился.  Так
мы продолжали попеременно его пинать, продвигаясь вперед,  пока  не  нашли
экипаж.
     Когда экипаж тронулся, Мари преподала мне короткий урок по планировке
города и обучила первым словам, обучила  своим  словам  по-французски.  По
тряской мостовой мы пересекали предместье Сен-Жермен. С неба на нас  упало
несколько капель дождя, и вокруг стало накрапывать, но  через  две  минуты
все прекратилось. Редкие полосы тумана окаймляли подножия гор  и  терялись
среди деревьев.
     Наконец,  мы  оказались  на  улице  Дюпо.  Когда  мы  приблизились  к
необычному,  видавшему  виды,   особняку,   экипаж   замедлил   ход.   Вид
разрушающегося от времени величественного здания вызвал в моем воображении
картину упадка знатного сословия, когда я увидел, что на нем стоит  номер,
который нам нужен.
     - C'est le maison de Monsieur Dupin? - сказал я гордо.
     - La maison, - поправила она.
     - Но это то, что нам нужно?
     - Разумеется.
     Она заплатила и мы  вышли.  Когда  экипаж  загрохотал,  удаляясь,  мы
приблизились к парадному, где Мари потянула за шнурок звонка. Вскоре дверь
открыл элегантный молодой человек, - что касалось как его наружности,  так
и одежды - который, очевидно, не был слугой. Он и Мари  в  течение  минуты
обменивались несколькими скорострельными фразами по-французски, после чего
он перевел свое внимание на Петерса и меня.
     - Извините, - сказал он необычайно сочным  тенором,  -  но  лучше  не
терять времени. Вы ищите Ван Кемпелена.  -  Это  было  утверждение,  а  не
вопрос. - Прошу, входите.
     На всем здесь был налет старины, казалось, комната наполнена  тенями.
Пол скрипел под ногами. Он провел нас по коридору мимо  сумрачных  комнат,
заполненных старинной мебелью. Наконец, мы вошли в  кабинет,  который  был
лучше освещен, но обставлен в том же  старинном  духе.  Тут  нас  встретил
голос,  словно  бы  принадлежащий  домовому,   который   выкрикнул   набор
удивительных ругательств.
     -  То  же  самое  и  тебе,  приятель!  -  парировал  Петерс,   быстро
повернувшись, чтобы обнаружить, откуда последовал вызов.
     - Грин, сиди смирно! - приказал Дупин. - А  теперь  слушай!  Повтори!
Пламя испанских костров вредно для еретиков!
     - Кар-р! - сказало то,  что,  как  я  теперь  увидел,  было  вороном,
примостившемся  на  выступе  над   дверью.   Дальше   последовали   звуки,
напоминающие шипение открываемых бутылок с шампанским.
     - Ну, будет тебе, Грин. Прекрати, - уговаривал Дупин.
     - Кар-р, - повторила птица и продолжила  это  такими  ругательствами,
какие я редко слышал за все годы службы в армии, разве что из  уст  одного
погонщика мулов из Арканзаса, который в тот день жаловался на непрестанный
сильный зуд в области заднего прохода.
     - Прекрати, - сказал Дупин.
     - Je m'en fiche, - сказал ворон.
     Наш хозяин прошел вперед, указывая нам на красивые и неудобные кресла
с цветочным рисунком золота с розовым, потом предложил шерри.
     - Я немного пишу стихи, - признался он, - и мне даже забавно  научить
птицу произносить некоторые строчки. Однако, предыдущий хозяин,  очевидно,
не был так осторожен, и птица попала под дурное влияние.
     Я воздержался  от  вопроса,  касающегося  прежнего  места  жительства
Грина.
     - Но он был опытным оратором и недорого мне обошелся, - закончил  он.
- А теперь, что касается Ван Кемпелена. Его местонахождение мне  известно.
Но ваша задача, как я понимаю, не только найти его.
     - Да, это так, - ответил я. - Этот человек изобрел способ превращения
в золото неблагородных металлов.
     Дупин улыбнулся.
     - Я понимаю, - заметил он. - На протяжении веков многие делали  такие
заявления.
     - Насколько мне известно, Ван Кемпелен довольно скрытен во всем,  что
касается его метода. Но, к сожалению, его преследуют три человека, которые
хотят получить секрет.
     - Любыми способами?
     - Я думаю, подкупом. Процесс так  сложен,  что  трудно  обойтись  без
специалиста. Думаю, они захотят с ним сотрудничать.
     - И какую же проблему хотите решить вы? - спросил он.
     Я сделал глоток шерри.
     - У меня лично немного