уду. Только сейчас уже дело к вечеру идет. В темноте отсюда не выберемся,
заночевать придется.
     Богдан увидел густые  тени  в  расселине,  золотые  блики  заходящего
солнца высоко над головой.
     - Заночуем, если ты не боишься  со  мною  вдвоем  оставаться.  Костер
разведем, огниво у меня есть. Я шкуру с этого зверя сниму  -  жалко  такое
добро бросать...
     Девушка посмотрела на гридня с сомнением: стоит  ли  тащить  на  себе
такую тяжесть? Но ведь редкая добыча... Она слыхала, что барбы не часто  в
этих местах встречаются. А насчет того, что она, может, боится  оставаться
с ним вдвоем... Злата тихонько рассмеялась:  она  приметила,  как  краснел
этот храбрый воин, поглядывая на нее.
     - Ты чего? - удивился Богдан, услышав ее смех.
     - Да так просто... - ответила девушка, лукаво улыбаясь.


     Ночь они провели в расселине, по очереди дежуря у костра. Утром, едва
рассвело, тронулись в путь.
     Злата оказалась добрым товарищем Богдану. Сильная и  выносливая,  она
лучше гридня знала  местные  условия  и  сама  выбирала  наиболее  удобную
дорогу. Выйдя, из ущелья, они спустились в долину, где  сохранились  следы
проходившего здесь недавно русского войска, затем снова начали  взбираться
на гору.
     Идти вдвоем со Златой было веселее, чем одному, но  зато  и  труднее.
Богдан полностью доверял своей проводнице, и та,  увлекая  его  за  собой,
легко,  без  малейшего  усилия,  карабкалась  по  крутым  склонам.  Подъем
становился все круче. Богдан начал задыхаться, а девушка, не  оглядываясь,
все шла и шла вперед.
     - Погоди, Злата,  -  наконец  не  выдержал,  взмолился  он.  -  Давай
передохнем малость.
     Она обернулась, поглядела на него с усмешкой. Ярко блеснули ее  белые
зубы.
     - Я думала, что ты простого роду, а выходит - боярского.
     Насмешливые слова девушки уязвили его, но он сдержался, лишь  буркнул
негромко:
     - Рада, что скачешь, как коза, а я к горам непривычный.
     - Привыкай!  -  подзадорила  она  Богдана,  но,  встретившись  с  его
взглядом, вдруг опустила глаза, смутилась отчего-то. - Я в горах  тоже  не
так уж часто бывала... Ладно, давай передохнем, нам еще по этой  прогалине
идти до самой вершины. А там - вниз, легче будет.
     - Стой! - Богдан внезапно потянул Злату назад, в тень леса. - Видишь?
Дозор! Не пойму, кто это: ясы или касоги?
     - Ясы, - твердо сказала Злата. - Это их земля, до касогов мы  еще  не
дошли. А вон еще конные вои, гляди дальше!
     Вдалеке виднелись еще несколько всадников. Ясские дозоры  внимательно
наблюдали сверху за  долиной.  Там,  внизу,  вдоль  реки,  ползла  длинная
извилистая змейка.
     - Наши! - вскрикнул Богдан и тут же прикусил язык.
     Он заметил то, чего не было видно снизу, от  реки:  на  дальнем  краю
долины,  за  леском,  шевелилась  другая  такая  же  змейка,   выползавшая
навстречу первой. Вот ее голова замедлила  движение,  начала  раздуваться,
постепенно перегораживая долину.
     Злата вопросительно посмотрела на Богдана.
     - Да, ясское войско. Будет  сеча.  Надо  бы  нам  поспешать  туда,  -
ответил Богдан.
     Он торопился. Предстоящая сеча не страшила его - Богдан  уже  не  раз
смотрел в глаза смерти с тех пор,  как  стал  гриднем.  Ему  не  терпелось
встретиться со своими боевыми  товарищами,  вместе  с  ними  врубиться  во
вражеский строй.
     - Придется шкуру бросить, - нерешительно сказал Богдан, сожалея,  что
не сделал этого раньше - его ноша с каждым шагом казалась ему все тяжелее.
- Брошу, разрази меня гром!
     - Ноги я побила, - тихо отозвалась Злата,  -  трудно  идти  босой  по
камням. А из шкуры можно постолы сделать.
     Богдан посмотрел на ее ноги, увидел сбитые в кровь пальцы. Сердце его
дрогнуло от  внезапно  нахлынувшей  жалости.  Как  же  это  он  раньше  не
догадался?
     Ни слова ни говоря, гридень развернул тигровую шкуру, ловко  отхватил
ножом сначала один кусок, затем другой. Отрезал несколько тонких полосок -
шнурков.
     - На, замотай ноги. Потерпи малость, скоро мы добудем тебе сапожки  -
сафьяновые, добрые.



                                    2

     За тысячу  лет  до  похода  Святослава  из-за  Джурджанского  моря  в
Придонье  и  Прикубанье  пришли  воинственные  кочевники  аланы.  Это  был
могущественный народ, совершавший походы и на юг, и на  запад,  в  пределы
Римской империи.
     Нашествие гуннов, хлынувших в IV веке нашей эры из Азии  в  Восточную
Европу, подорвало могущество алан. Часть их вместе с захватчиками ушла  на
запад и растворилась среди других племен, часть  переселилась  на  юг,  за
Кубань и Терек. Здесь, в горах и предгорьях,  выросли  новые  поселения  и
города. Алания, уменьшившаяся в границах, снова окрепла.  Она  выстояла  в
упорной и длительной борьбе с Тюрским каганатом, возникшим и распавшимся в
VI веке, вела упорную борьбу с арабами, временами попадала  в  зависимость
от Хазарии и все-таки продолжала существовать.
     Народ Алании соседи грузины  называли  овсами  или  осами,  русичи  -
ясами.
     На землю ясов теперь вступили полки киевского князя Святослава.


     Уже несколько  дней  шло  войско  Святослава  по  ясской  земле,  шло
неторопливо, разбивая лагерь и зажигая костры на ночь - благо  здесь  леса
хватало! - и ни одна стрела не пропела над русскими воинами. Конные дозоры
ясов открыто маячили на  террасах  горных  склонов  и  отходили  без  боя,
завидев приближавшихся русских всадников.
     - Ох, недоброе задумали  наши  вороги!  -  вздохнул  Свенельд,  когда
русское войско начало втягиваться в долину, стиснутую отрогами гор. -  Как
бы они нам западню не устроили...
     Он по-стариковски закряхтел, умащиваясь поудобнее в  седле,  а  глаза
его в это время зорко и молодо шарили по длине.
     - Вороги? - переспросил Святослав. - Пока дел еще не дошло до встречи
в чистом поле, пока не пошли в ход мечи и сабли, они нам не вороги. Мы  же
с их шеи хазарское ярмо сняли...
     - А свое наденем, - не дал ему договорить Свенельд.
     - Наше полегче будет, - возразил князь. - Киев отсюда намного дальше,
чем Итиль. Нечто ясы не поймут этого? А Хазарии теперь не  до  них,  Иосиф
битые черепки собирает.
     Старый воевода промолчал. Что ж, его дело вести полки  в  бой,  а  не
гадать кому что выгоднее.
     Долина все сужалась, в дальнем  конце  ее,  в  горловине,  показались
тесно сдвинутые ряды воинов - ясское войско.
     - Вот мы сейчас и узнаем, кто им ближе - Киев али Итиль, - усмехнулся
Свенельд. - Теперь нам уже обратной дороги нет.
     - А кто говорил про обратную дорогу? - прищурился Святослав, глядя на
своего ворчливого наставника. - Неужто ты, мой верный воевода?
     - Я, княже. Но шутки со мною шутить  не  надо,  лучше  прикажи  вести
полки на ясов, ударить, пока не поздно.
     - Ударить всегда успеем, - уже без усмешки сказал князь. -  Да  жалко
зазря проливать русскую кровь. Подождем, что послы ясские скажут.
     Он кивнул в ту сторону, откуда  скакали  к  ним  навстречу  несколько
вооруженных всадников, и, обернувшись к  сотнику  Путяте,  велел  кликнуть
старейшего из своих гридней - Мечника.
     Мечник подъехал к Святославу, степенно пригладил вислые седые усы.
     - Слушаю тебя, княже.
     - Ты у ясов бывал, язык их разумеешь. Будешь при мне толмачом.
     Пятеро  ясских  всадников,  не  доезжая  до  чела  русского   войска,
остановились. Впереди на горячем арабском скакуне сидел, будто слившись  с
ним, молодой витязь в украшенной золотом кольчуге и остроконечном  шеломе.
Рядом - седобородый старик, весь в черном и на вороном коне. Позади - трое
воинов в  броне,  при  оружии,  с  круглыми  деревянными  щитами,  обитыми
железными пластинами.
     Святослав, переглянувшись со Свенельдом, - что я  говорил!  -  тронул
коня, направляясь навстречу ясам. За ним последовали воевода и  Мечник.  В
нескольких шагах от ясов они остановились.
     - Здравы будьте, ясские бояре! - первым нарушил молчание Святослав. -
Мы, русичи, пришли к вам, покорив  хазар,  наших  общих  недругов.  Отныне
Хазарии вы не подвластны.
     Мечник перевел его слова, а затем и ответ молодого витязя.
     - Тагаур, князь племени иронов  -  так  называют  себя  ясы  здешнего
племени по имени их далекого пращура Ира,  -  тебе,  княже,  тоже  здравия
желает...
     Взгляд Святослава бегло  скользнул  по  атлетической  фигуре  ясского
князя. Тагаур был  красив  и  мужествен,  но  не  это  привлекло  внимание
победителя Хазарии. Оружие! Ему бросилась в глаза Тагаурова сабля в ножнах
с искусно разукрашенными золотом  серебряными  обкладками.  В  рукояти  на
сложном чеканном узоре сгустком крови алел яркий рубин. Видно, сабля долго
служила еще отцу или деду Тагаура - узоры на благородном металле во многих
местах стерлись, на наконечнике ножен выделялись серебряные заплаты.
     За спиною Тагаура - колчан, обтянутый  кожей  и  украшенный  золотыми
бляхами. В нем  железные  стрелы  -  оружие,  прославленное  еще  в  руках
кочевников алан.
     А конское снаряжение! Чьи умелые руки мастерили  такую  сбрую,  щедро
усыпанную бронзовыми бляшками с  разноцветными  вставками  из  стекла?  На
голове  коня  блистал  бронзовый  начельник  в   виде   женской   фигурки,
поддерживающей чашу, а от той  чаши  поднимался  пышный  султан  из  белых
перьев цапли. А отделанное золотом седло!
     Несмотря на такое богатое оружие и конское  снаряжение,  сам  всадник
был одет не броско: кожаная куртка под кольчугой, кожаные штаны, сапоги из
такой  же  мягкой  кожи.  За  спиною,  наполовину  прикрыв  колчан,  остро
топорщилась черная войлочная бурка.
     Это был не просто князь, это был воин. И этот  воин  что-то  говорил,
обращаясь к Святославу.
     - Князь ясов просит принять его дар, -  перевел  Мечник,  принимая  у
Тагаура и передавая Святославу боевой шелом с золотыми украшениями и саблю
в дорогих ножнах.
     - Добрый шелом! - Святослав залюбовался тонкой  работой.  -  И  сабля
дорогая, хотя для русской руки легковата. Знатные бронники их ковали.
     Ясский  князь,  увидев,  что  подарок  его   понравился   Святославу,
заговорил гортанно и быстро.
     - Молвит Тагаур тебе, княже: в их земле ясской не мало умельцев есть,
а самые лучшие - в ауле Кубачи. Это  село  у  них  есть  такое.  Кубачи  -
по-нашему бронники. Там мастера знатные. - Мечник тоже торопился, но  едва
успевал переводить. - Носи шелом на здоровье, пусть жизнь он твою бережет.
Саблей руби ворогов, кровь ясскую не проливай.
     - Скажи князю Тагауру, что не на разбой пришли сюда  русичи.  Выпучив
ясскую землю из хазарской неволи, беру их, ясов,  под  свою  княжью  руку.
Дань буду брать, как водится, - на то ряд установим.
     Тагаур внимательно  выслушал  перевод  Мечника,  начал  совещаться  с
седобородым спутником.
     - Быть сече, -  вслух  подумал  Свенельд.  -  Не  захотят  ясы  данью
откупаться. Нечем. Добра у них - одни горы!
     - Добра у них немало, - хоть и земля их на урожай скупая, - обернулся
к нему Мечник. - Есть у них и золото, и самоцветы, а первей всего - работа
бронников. Ей и вовсе цены нету. Вон какое оружие поднесли нашему князю!
     Дожидаясь ответа ясов, Свенельд из-под насупленных  бровей  оглядывал
долину, по-хозяйски прикидывал, где и как расставить полки, если  придется
биться с горцами.
     Но до сечи дело не дошло.
     Тагаур  наконец  объявил,  что  он  и  старый  князь  Анбал  согласны
заключить ряд с русичами и  приглашают  русского  князя  и  его  воевод  в
ближайший аул к себе в гости.
     - Можно ехать к ним без опаски, - от себя добавил Мечник. -  У  этого
племени гость - самый дорогой человек, его сами боги охраняют.  Для  гостя
все сделают, все отдадут ему, чего тот не пожелает. Даже если враг  в  дом
войдет - он гость, ему нельзя чинить обиды. Слово ясов твердое  -  это  не
ромеи.
     - Едем, - согласился Святослав. - Войско покидаю на Борислава.


     Далеко от того места, где встретились войска Святослава и Тагаура,  в
глубине Ясских  гор,  стоит  недоступная  для  набегов  недругов-степняков
столица ясов город Магас. Помимо гор его ограждают  бурная  река  Сунжа  и
высокие каменные  стены.  Добраться  до  Этого  города  трудно  и  мирному
путнику. Тагаур пригласил князя русичей в ближнюю свою вотчину - маленькую
крепость в предгорьях.
     Небольшая кавалькада - Тагаур, Святослав и их воеводы с  оруженосцами
- направилась в горы. Каменистая дорога разматывала свои витки, поднимаясь
все выше и выше. Слева от  нее  сияли  далекие  снежные  вершины,  впереди
поднималась огромная лесистая гора, похожая на присевшего медведя, за  нею
открылось узкое ущелье. Крепость прикрывала вход в теснину.
     Святослав откровенно залюбовался  крепостью.  Добрый  детинец!  Камня
сколько наворочено... Мысленно он прикинул, можно ли  эту  твердыню  взять
штурмом.
     Тагаур перехватил его внимательный взгляд. Улыбнулся.
     - Князь русов, я знаю,  о  чем  ты  подумал.  Может,  такому  умелому
полководцу, как ты, и удалось бы  взять  приступом  Артуб,  хотя  и  очень
дорогой ценой, но хазарские воины дальше этих ворот не ступали.
     Выслушав перевод толмача, Святослав ответил:
     - Ты угадал, князь. Вои всегда думают о войне,  но  всегда  стремятся
воевать. Я хотел бы видеть тебя не врагом, а другом.
     - Гость для нашего народа - всегда друг.
     К  каменным  воротам,  охранявшимся  стражей,  вел  подъемный   мост,
перекинутый через глубокий ров.  За  воротами  показались  узкие,  мощеные
камнем улочки между тесно  придвинутых  друг  к  другу  саманных  домов  с
плоскими крышами. Некоторые, побольше, были сложены из камня.  Над  жилыми
строениями возвышалась невзрачная христианская церковь с  потускневшим  от
времени куполом, увенчанным крестом.
     Святослав покосился на церковь, нахмурился:  он  не  любил  христиан.
Христианами были византийцы, вероломные враги Руси. С тех пор, как великая
княгиня Ольга приняла греческую веру, сын стал стал отдаляться от  матери.
Но ясы не похожи на византийцев, они суровы и прямодушны. Может, у  них  и
христианская вера иная?
     Хоромы Тагаура мало чем отличались от остальных домов горожан, только
стояли они на самом высоком месте и были просторными, с большим  двором  и
многими хозяйственными постройками.
     - Весь мой дом, весь аул - к твоим услугам! -  широко  разведя  руки,
сказал Тагаур.
     В хоромах гостей встретила  княгиня,  молодая,  стройная  черноглазая
женщина, и лицом, и манерами похожая на  Тагаура,  словно  родная  сестра.
Приветствуя русского князя, она заговорила на  греческом  языке,  знакомом
Святославу.
     Гостям предложили отдохнуть с дороги, но Святослав учтиво  отказался.
Ему, воину, негоже  уставать  от  такого  непродолжительного  путешествия.
Разве что сам хозяин устал... Борена, так звали княгиню, приказала  слугам
накрывать столы. Появились музыканты, зазвучала стремительная,  как  ветер
гор, мелодия.
     Борена время от времени вопросительно  поглядывала  на  Тагаура.  Тот
едва заметно кивал ей: мол,  все  будет  хорошо.  Лицо  княгини  озарилось
улыбкой, щеки порозовели.
     "Эх, продешевит  наш  князь,  -  думал  Свенельд,  глядя  на  ясов  и
Святослава, начавшего на ромейском языке  рассказывать  княгине  о  Киеве,
нравах и обычаях жителей Русской земли.  -  Больно  мягкий  он  стал,  как
увидел эту глазастую бабу..."
     А Святослав, чувствуя, как отчего-то печально защемило его сердце,  с
доброй завистью смотрел на Борену и ее мужа. Нет, он не поднимет оружие на
их  свободолюбивое  племя,  добьется,  чтобы  они  стали  друзьями,  а  не
противниками Русской земли.


     К тому времени, когда Богдан и Злата добрались  до  русского  войска,
полки  Святослава  уже  разбили  лагерь,  окружив  его  дозорами,  -   так
распорядился Борислав. По всей  долине  весело  запылали  костры,  запахло
жареным. Воины сгрудились у костров,  готовя  ужин  и  оживленно  обсуждая
события прошедшего дня - встречу с ясами и начавшиеся переговоры.
     Гридень долго плутал  по  стану  вместе  с  притихшей,  настороженной
девушкой. С трудом удалось Богдану разыскать своих товарищей.
     - Чур меня, чур! - вскрикнул Улеб, завидев перед собой две  фигуры  в
лохмотьях. - Неужто я Богдана вижу?
     - Он самый. Считай, что с того света вернулся.
     -  Богда-а-ан...  -  удивленно  протянул  Чудин,  рослый   белобрысый
гридень.
     Торопливо отвечая  на  расспросы,  Богдан  оглядел  товарищей,  будто
пересчитывая их. Вот Вадим и Пермята, Глум и Ростислав, Любомир и Звяга...
Нету Спирка и Колоты. Значит, они так и не  вернулись,  погибли  там,  под
Саркелом, когда на их дозор налетели хазары. И где Мечник?
     - Мечник? - Улеб присвистнул. - Его сам ясский князь пригласил к себе
в гости.
     - Ну?
     Гридни весело захохотали, увидев удивленное лицо Богдана.
     - Ладно, не морочь отроку голову, - одернул Улеба Чудин, - скажи  ему
правду. Наш дед  Мечник  поехал  с  князем  Святославом  толмачом,  он  же
по-ясскому разумеет. Будет с ясами ряд устанавливать, как дальше нам  жить
- воевать али дружбу вести. Понял? А это кто с тобой? - неожиданно спросил
он.
     - Это Злат, - чуть замявшись ответил Богдан. - Мы  с  ним  вместе  из
хазарского полона бежали.
     - Гляди ж ты, выбрались из неволи и нас нашли! Немало,  видать,  лиха
хлебнули?
     - Всяко бывало. Я об  этом  потом  расскажу.  Сейчас  надо  бы  Злата
приодеть, да и мне раздобыть какое платно. Обносились  мы...  Есть  у  вас
что-нибудь в запасе, други?
     - Найдем, - за всех откликнулся Улеб. - Мы теперь живем богато.  Царь
Иосиф всех нас одарил... нашими руками.
     Гридни порылись в своих  торбах,  притороченных  к  седлам,  накидали
перед Богданом целый ворох хазарской одежды и обуви.
     - Выбирайте!
     Богдан  примерил  новые  сапоги.  Он  чувствовал  себя,   как   рыба,
вырвавшаяся из невода в родной омут. А юный Злат, щедро  одаренный  новыми
товарищами, кажется, несколько растерялся. Все нашлось для него - и  броня
с шеломом, и небольшая, по его  росту,  сабля,  и  вся  одежда,  какой  не
побрезгает  ни  один  княжеский  дружинник.  Расщедрившийся  Чудин  поднес
молодому воину желтого сафьяна сапоги, новые, как раз по его ноге.
     - Для братишки своего берег, для меньшего. Да пока до дому доберусь -
отрок вырастет. А тебе, видать, впору будут. Бери, носи на здоровье!
     Новый гридень растерянно оглядывался, прижимая к груди подаренные ему
обновы.
     - Ты чего, а? - придвинулся к нему Богдан.
     - Переодеться мне надо. Но не могу же я здесь...
     - Ох ты! - спохватился Богдан. Как же он сразу об этом не подумал!  -
Что-то и я грязью зарос. Бани у хазар не видывал. Хоть в речку бы залезть,
искупаться...
     На его слова Злата ответила благодарным взглядом.
     - Ну что ж, пошли!
     Быстрая  речка,  сжатая  крутыми  берегами,   то   выбрасывалась   на
каменистые отмели, то закручивала водовороты на глубоких местах,  втягивая
в них опавшие листья и всякий сор. Богдан с  любопытством  глядел,  как  в
погоне  за  рыбьей  мелочью  взлетают  над  водой  хищные  голавли.  Злату
интересовало другое. Издали она присмотрела удобный спуск к воде,  полоску
мелкой гальки под развесистыми ивами.
     - Я туда пойду, - остановилась девушка,  -  а  ты  тут  постереги.  Я
скоренько. Ладно?
     - Постерегу, чего уж там, - смущенно ответил Богдан.
     Богдан остановился в тени пышного  ивового  куста,  спиной  к  речке.
Гридень на всякий случай приготовил лук и стрелу - мало ли кто сюда  может
сунуться? Он напряженно прислушивался:  не  позовет  ли  вдруг  на  помощь
Злата.  Девушка  беззаботно  плескалась,  слышно  было,  как  она  ойкала,
окунаясь в прохладную воду. Кажется, она не  особо  торопилась,  и  Богдан
начал терять терпение.
     Резвый гнедой конь вынес на поляну, к реке, всадника в богатом боевом
убранстве. Блеснули золоченые бляхи  на  сбруе,  огнем  вспыхнули  золотые
рукоять и крыж  меча,  золотые