Драконид  поднял  голову.  Отблески света от камина и от светильников
заплясали  на  кольчуге  и на чешуе. Драконид двигался медленно, как змея,
распрямляющаяся  из  своих колец. Станах пробыл в Старой Горе всего сутки,
но  уже узнал, что дракониды чрезвычайно раздражительны и почти всюду, где
они появляются, проливается кровь.
     Каждый из посетителей таверны как бы уменьшился в росте. Полотенце на
руке  бармена висело, словно флаг, говорящий о готовности к капитуляции. В
зале ясно ощущался общий страх.
     Рука  Станаха  будто  сама по себе скользнула те эфесу меча. Барменша
стояла  боясь  дышать, с белым как мел лицом; на ее щеках сейчас отчетливо
выделялись  веснушки. Неожиданно она всхлипнула. Солдафон сразу повернулся
в ее сторону.
     Он почувствовал, что девушка испугана, и пристально уставился на нее.
Его  узкий  раздвоенный язык быстро облизывал безгубый рот. Пальцы Станаха
еще  крепче сжали рукоять меча. Стоявший возле бара эльф медленно двинулся
к  дракониду.  Лук  эльфа  сейчас  был  бесполезен, но его правая рука уже
сжимала  нож.  Станах  сразу  и  хорошо понял холодный взгляд голубых глаз
эльфа и быстро кивнул ему. Гном улыбнулся девушке; ее глаза цвета изумруда
расширились от ужаса.
     И  тут  неожиданно  вновь  отворилась  дверь и в таверну вошел кендер
Лавим  Попрыгунчик. Одетый в ярко-желтые брюки, мягкие кожаные ботинки и в
черный  широкий  плащ  до  колен,  кендер был явно не молод. Длинные белые
волосы  его  были заплетены в толстую косу. Мелкие морщинки на лице делали
кендера  похожим  на  симпатичного  мопса.  Он  увидел  драконида,  почуял
опасность,  но  не  потянулся за привязанным к спине хупаком -  к короткой
палке  с  острым  концам,  с которой никогда и нигде не расстается ни один
кендер;  нет, вместо этого он подошел к Солдафону, вытер руки о свои штаны
и внимательно всмотрелся в него.
     -   Ты  здесь, -  сказал кендер. -  А знаешь ли ты, что я обегал весь
город, разыскивая тебя?!
     Драконид нахмурился, выражая, как понял Станах, гнев и угрозу.
     -  Меня, мелкий воришка?
     Услышав   оскорбление,   кендер   даже  глазом  не  моргнул,  а  лишь
ухмыльнулся.  Его голос звучал ровно и был для такого маленького существа,
как кендер, удивительно громким.
     -  Ну да, тебя, а кого же? Кое-кто встретил меня и велел тебя найти.
     -  Кто велел?
     Кендер пожал плечами:
     -   Откуда я знаю, кто он? На нем были броня красного цвета и большой
шлем.  Знаешь,  шлем  выглядел ну точно голова дракона. На шлеме -  рога и
вроде  пасть с клыками. В общем, я думаю, он выглядел как дракон -  я имею
в  виду шлем. Вообще-то я дракона никогда не видел, кроме этого, красного,
который летает над нами каждый день. Но, правда, он летает так высоко, что
толком и не разглядишь...
     Солдафон что-то сердито проворчал, кендер не сводил с него глаз.
     -  Во всяком случае, он что-то говорил еще о войсках, и его называли,
то ли Повелитель, то ли как-то вроде этого.."
     Солдафон  зашипел.  Он, как и любой в зале, хорошо знал, как выглядит
капитан  Потрошитель,  начальник  гарнизона  Старой Горы. Но если приказом
Потрошителя  он  мог  и  пренебречь  при  случае,  то  на  зов Повелителя,
следовало являться немедленно. Между тем в эти дни, никто толком даже и не
знал,  где находится Верминаард, знали только, что он все еще после побега
восьмисот  рабов был в ярости. Драконид снова заворчал, потом повернулся и
вышел  из таверны, по дороге он раздраженно пнул стол и опрокинул кружки и
бокалы  те  дождем  посыпались  на  пол. Дверь хлопнула с такой силой, что
задрожали стены.
     Некоторое  время  в  таверне  было совершенно тихо; затем послышались
сначала отдельные Голоса, а вскоре снова поднялся сплошной гомон.
     Девушка нервно протирала тряпкой стойку бара. Станах принес ей пустой
бокал и две кружки.
     -  Остальное не уцелело.
     -   О да, конечно, -  ответила девушка. Ее лицо все еще было бледным.
-  Кажется, мне сегодня невероятно везет...
     -  Не надо нервничать, все будет хорошо.
     В  ответ  она молча улыбнулась краешком рта. Станах вернулся к своему
столику, за столиком уже сидел кендер. "Что-то мне не очень хочется сидеть
за  одним  столом с гонцом капитана этой вонючей армии", -  подходя, думал
Станах.  Он  оглядывался,  выискивая  другое  Место,  а кендер внимательно
смотрел  на него. Глаза кендера, зеленые, как весенние листья, сверкали на
удивление весело.
     -   Иди  сюда,  ко  мне.  Ты  как  раз тот, кого мне сегодня хотелось
увидеть.
     Станах  пристально  посмотрел  на  кендера,  немного  подумал и затем
уселся на свой прежний стул. Ему стало даже любопытно.
     -  Меня увидеть, кендер? А, я думал, ты должен был увидеть Солдафона.
     Кендер пожал плечами.
     -   Ты  сказал:  Солдафон? Его так зовут? Когда я вошел сюда и увидел
его,  я подумал: для всех будет лучше, если он уйдет. Ну куда-нибудь, лишь
бы  отсюда.  -  Он усмехнулся. -  Кое-кто утверждает, что я уже стар, но я
еще умею думать как молодой.
     Станах засмеялся:
     -  Ты умеешь думать лучше иного молодого. Но подумал ли ты о том, что
может случиться в дальнейшем?
     Кендер откинул голову назад:
     -  А что ты имеешь в виду?
     -   А как ты думаешь, когда Солдафон придет к этому Потрошителю и тут
выяснится, что капитан никого за ним не посылал?
     -   О!  -   Вокруг  зеленых  глаз  кендера  собрались морщинки, брови
нахмурились.  Но  улыбка  осталась  столь  же радостной. -  Я надеюсь, ему
понадобится   по   крайней  мере  несколько  часов,  чтобы  отыскать  свое
начальство и осознать, что к чему.
     -   Ну  конечно, ты надеешься. И всетаки, может, тебе следует немного
поторопиться -  так, на всякий случай... Ну а почему ты хотел видеть меня?
     -   Да  так.  Просто  ты  гном, а мой; отец говорил, что, если хочешь
выпить  чего-нибудь,  гномского,  проверь это сперва на гноме, и он скажет
тебе,  стоит  ли  это  пить  вообще.  Здесь  есть,  какая-нибудь приличная
выпивка?
     Станах  с сомнением оглядел маленького кендера. Добрая кружка крепкой
гномской  водки валит с ног даже громадного, здоровенного человека, а этот
кендер такой худой и хрупкий да ему и одного глотка будет слишком много...
     В раздумье Станах пожал плечами.
     -   Что  же  тебе  сказать?  Но Впрочем, в этой таверне, кроме эля да
слабенького  эльфийского  вина,  и  нет  ничего. Ничего поистине гномского
здесь нет ни капли, -  только вино и эль. Кстати, Как тебя зовут, кендер?
     -  Лавим Попрыгунчик. -  Кендер протянул руку.
     Станах, вспомнив об отцовском кольце у себя на пальце, не говоря уж о
медных  украшениях  на своей куртке, сделал вид, что не заметил протянутой
руки  своего  собеседника,  однако  постарался  улыбнуться как можно более
открыто.
     -   А  я  Станах Молотобоец, из Торбардина. И я готов выпить с тобой,
чего ты пожелаешь, кроме, конечно, гномских напитков, которых здесь нет.
     Этого было достаточно. Лавим предложил пройти к бару и выпить там, но
Станах отрицательно замотал головой. Он уже понял, что кендер, несомненно,
достиг  замечательных  успехов  в таком популярном у его народа искусстве,
как  воровство,  и  мог  бы,  если  бы захотел, украсть даже зубы из пасти
дракона.  Да  стоит  ему  хоть  раз пройтись по залу, и хозяева кошельков,
кинжалов,  ножей,  браслетов  -   в общем, один Реоркс знает, чего еще! - 
глазом  не  успеют  моргнуть, как лишатся всех этих вещей, а это, конечно,
вызовет  у  них неудержимое желание подвесить воришку за его длинную белую
косу на ближайшей балке.
     И  Станах  один  пошел  за  выпивкой.  Когда  он подошел к бару, эльф
наклонился  к нему и спросил, о чем они сейчас говорили с кендером. Станах
коротко  рассказал.  К  сожалению, он не мог сейчас поговорить с эльфом по
душам,  но  он  уже  знал, что тот имеет какое-то отношение к Мечу Бури, и
надеялся, что у него еще будет время задать эльфу некоторые вопросы.
     Теперь  Станах  был  благодарен  случаю,  который  привел Солдафона в
таверну Тенни.
     Лавим  Попрыгунчик  посмотрел на свою полупустую кружку с элем -  это
была  уже  четвертая  -   и  ловко  снял кошелек с пояса проходившего мимо
горожанина.  Он был просто убежден, что кошелек сам пригнул к нему в руки,
и очень удивился, когда Станах поднес свой кулак к его носу.
     -  А ну верни его, -  жестко сказал гном. Лавим поднял брови:
     -  Вернуть? Что? Ах это!
     -  Вот именно это.
     Лавим  повертел кошелек в руках и. посмотрел на него так, как если бы
не  совсем  понимал, каким образом эта вещь у него оказалась. "Не возражай
приятелю, если не хочешь его потерять", -  процитировал он про себя своего
родителя.  Кошелек  был набит монетами, которые, когда кендер перебрасывал
кошелечек  с  руки  на  руку,  так  приятно  звякали. Станах взял кошелек,
подошел  к  горожанину-ротозею,  хлопнул  по  плечу и протянул его потерю.
Человек  хотел  было  сказать  что-то  злое,  но, посмотрев в глаза гнома,
передумал и учтиво поблагодарил. Станах коротко кивнул и вернулся к своему
столику.
     Лавим посмотрел на него и осознал, что гнома эль вовсе не интересует.
     "Он  просто  глаз  не  спускает  с  эльфа, который почему-то почти не
отходит от стойки".
     Даже  самый нелюбопытный кендер чувствует запах секрета за милю, а то
и  больше.  Лавим Попрыгунчик наблюдал за Станахом так же внимательно, как
сам Станах -  за эльфом.
     Станах  охотно  приносил  любое  питье,  которое заказывал кендер, но
болтовню  его  слушал  рассеянно  и так же рассеянно отвечал на вопросы. В
конце  концов  и  Лавим  замолчал,  глядя  на мерцающий дымчатый аметист в
кольце на пальце гнома и на сверкающую серебряную серьгу в его левом ухе.
     Ничто  в Станахе не казалось кендеру очень уж необычным. Лавим думал,
что  кольцо, скорее всего, сделал для себя кто-то, случайно разбогатевший,
а  серебряная  серьга  почему-то наводила на мысль о разбойниках с большой
дороги. Бородатый гном старался выглядеть сердитым и строгим, однако время
от  времени он забывал о своей маске, и тогда молодое озорство светилось в
его глазах, черных как уголь и почему-то с голубыми бликами.
     "Этот Станах, -  -  думал Лавим, -  сейчас молчалив и скрытен, словно
запертый дом с закрытыми окнами".
     А  скрытые  вещи,  запертые  вещи интересовали Лавима больше всего на
свете!
     Кендер   наклонился   вперед,  поставил  локти  на  стол  и  принялся
разгадывать про себя секрет Станаха. Он начал с меча, висевшего у гнома на
поясе.  Вложен  в  старые,  хорошо  смазанные  ножны. Рукоять простая, без
украшений.  Отметив  про  себя  еще  некоторые  особенности  меча,  кендер
заговорил со Станахом:
     -  Я вижу, с топором ты не ходишь.
     Станах кивнул.
     -   Я  сказал это только потому, что раньше никогда не встречал гнома
без топора.
     -  Да, верно, большинство наших предпочитают топор.
     -  Но у тебя меч. Это ведь старый меч, верно?
     -  Да, это старый меч.
     -   Но  для  чего  тебе  старый меч? Прости за любопытство. Может, он
принадлежал твоему отцу? Станах, прищурившись, посмотрел на Лавима.
     -   Нет,  это  мой  собственный  меч.  -   Затем, как бы извиняясь за
краткость ответа, добавил: -  Я сам его выковал.
     -   Так  Ты  кузнец?!  Ну  разумеется! Я должен был сам догадаться по
твоим рукам: кожа вся в шрамах И следах 6т ожогов. От горна, да?
     -  Конечно.
     -   Ты сделал уже много мечей? А сколько времени нужно, чтобы сделать
меч?  Готов поспорить, ты и кинжалы, делать умеешь и много других вещей. А
топоры  ты  ковал. когда-нибудь? Говорят, что острее гномских мечей вообще
на свете ничего нет. И...
     Станах  громко  рассмеялся.  Вот  уж,  действительно, правду говорят:
ответь  кендеру  на  один  вопрос -  и он жить не, сможет, пока не получит
ответов на тысячу других!
     -   Да,  Лавим,  я сделал множество мечей, а этот -  мой первый. Меч,
может  быть,  и  не  очень хорош, однако мне он подходит. И кинжалы я тоже
делал, и топоры.
     Лавим  снова посмотрел на руки гнома. Некоторые шрамы были старыми, а
некоторые  -   совсем  свежие.  На  большом  пальце  правой  руки виднелся
недавний  ожог;  Лавим  подумал,  что этот ожог выглядит так, будто Станах
обжегся чуть ли не вчера. А ведь отсюда до Торбардина сотни миль. Кажется,
Станах  принадлежит к клану Хайлара, одному из главных в Торбардане. А для
этих  гномов  выйти  из горы на поверхность -  все равно что рыбе покинуть
воду.
     Старая  Гора  сейчас  под властью Верминаарда. Янтарь, красный дракон
Повелителя,  каждый день летает над городом. Горожане, оставшиеся в живых,
сейчас   не   живут,   а  просто  кое-как  существуют.  Зачем  же  кому-то
понадобилось  вдруг  прийти сюда, в этот умирающий город? Эти мысли Лавима
были  подобны  искрам,  попавшим  на  трут, -  кендера просто распирало от
любопытства.
     Что,  что  заставило  гнома  из  безопасного Торбардина прийти в этот
несчастный-разнесчастный город?
     Но  спросить он уже не успел. С улицы донесся какой-то шум, а затем в
таверну ворвался дикий рев.
     -   Солдафон! -  Станах схватил кендера за руку и рывком кинул его на
пол.  -  Уходи отсюда поскорее, Лавим. Он вернулся, и я не сомневаюсь, что
именно тебя он сейчас более всего желает увидеть.
     Лавим только пожал плечами:
     -  Что же, может быть.
     Когда он сел, Станах увидел, что в его глазах пляшут чертенята.
     -   Не  бойся  за  меня, драконид никогда не может вспомнить, кого он
видел,  даже  если  видел  совсем недавно. И это раздражает его -  о, ты и
представить  себе не можешь, как раздражает! Должно быть, он ворвется сюда
фиолетовый от злости, хотя, может, он не совсем драконид, а просто...
     -  Если ты немедленно не уберешься отсюда, значит, ты просто дурень и
Пьяница,  кендер.  Здесь  должен  быть  черный  ход,  где-то за баром. Ну,
быстрее. Быстрее!
     -  Но...
     -  Быстрее же!
     Станах потащил кендера через весь зал к бару. Лавим споткнулся, затем
выпрямился и тут же увидел черный ход за баром.
     Кто  может  понять  гнома? Вот он сидит угрюмый и молчаливый, а через
минуту  -   уже веселый и общительный, вот он темен, как гроза, и вдруг - 
ясен, как солнечный свет...
     Станах  выпроваживал  кендера  не  потому,  что  боялся Солдафона, - 
опасность  ведь  грозила  не  ему,  -   а  просто  Станаху  уже важно было
избавиться от общества Лавима Попрыгунчика.
     "Гномы,  -  думал между тем кендер, обычно не раздражаются, а этот...
Но впрочем, они ведь столетиями не выходят из своей горы".
     Он  улыбнулся  девушке-барменше. Высокий эльф, голубые глаза которого
блестели  весело,  схватил Лавима за руку и толкнул, его к двери кладовки,
выходящей в переулок.
     -   Иди,  кендер,  -  прошептал он, -  иди не останавливаясь, пока не
выйдешь из города.
     Однако  Лавим  все же не побежал из таверны со всех ног. Он вышел, но
тотчас  вернулся  в кладовку, взял там маленькую фляжку вина и еще кое-что
прихватил,  а затем выскользнул через заднюю дверь в переулок как раз в ту
секунду, когда с улицы в таверну ворвался Солдафон. Ворвался с проклятиями
по  адресу  "богом  проклятого лживого кендера, который, с его, Солдафона,
точки зрения, уже слишком зажился на этом свете...


     Глава 7


     Драконид  Солдафон был чрезвычайно раздражительным, однако считалось,
что  он  достаточно смышлен, чтобы не только исполнять чужие распоряжения,
но  и  иногда  принимать самостоятельные решения. На сегодня у него дел по
службе было совсем немного, поэтому он мог обдумать, как отомстит кендеру.
Кендеру, из-за которого минувшей ночью Солдафон получил хорошую взбучку от
Потрошителя, весьма недовольного тем, что его из-за чьей-то дурацкой шутки
разбудили.
     По  убеждению  Солдафона,  шкура  негодяя  кендера  станет прекрасным
украшением на воротах армейской конюшни.
     На рассвете он поднял своих солдат по тревоге и приказал им поставить
заграждения  на всех трех ведущих из города дорогах, а затем стал обходить
весь  город.  Солдафон  не  сомневался,  что  ему удастся найти и схватить
кендера еще до наступления ночи.
     Тяжело  топая по улицам, драконид все более свирепел и придумывал для
кендера  самые невероятные способы казни, а он зная не менее дюжины разных
способов  медленного  убийства, самый простой из которых заставляет жертву
непрерывно вопить не менее двух суток.
     Прилетевший  из  долины  холодный  утренний  ветер  не  смог освежить
пропахший  гарью  воздух  Старой  Горы,  и  пробирающаяся  через городскую
окраину  Кельда  подумала:  "Серая  дымка  останется  здесь навечно". Меч,
висевший  на боку, постоянно бил ее по ногам, Кельда спотыкалась и сердито
ворчала;  она  пыталась  потуже  затянуть пояс, но безуспешно, меч вновь и
вновь  оттягивал  пояс.  "И  как  это  мужчины  ходят с такой тяжеленной и
неудобной штуковиной?!"
     Она  попыталась  нести меч в руках, но быстро поняла, что в руках его
нести  еще  труднее.  При  каждом  шаге  меч так и норовил выскользнуть из
ножен, да к тому же сразу заболели руки. "Ну что за глупая вещь! Хорошо бы
избавиться от этого проклятого меча!" Она остановилась у поворота дороги и
снова подтянула пояс.
     Ее  юбка  перекрутилась  и  собралась  на  талии  в  складку,  блузка
порвалась.
     Дурацкий  меч!  Он  ей не нужен, и она вовсе не хочет, чтобы он был у
нее. Все, что он ей принес, -  синяки на ногах и порванную одежду! Хорошо,
если  Тьорл  уже  ждет  ее.  Пусть  бы  он  поскорее  забрал этот меч. Его
сумасшедший  друг,  Хаук,  всучил ей эту ненужную вещь, а сам исчез, как в
воду канул; этот несчастный меч ему, видимо, тоже не нужен. Конечно же, он
был  пьян  в  тот  вечер.  Вероятно, сейчас он скрывается где-то от солдат
армии  драконов.  Но  ведь в этом случае меч ему, скорее всего, очень даже
нужен!
     Кельда  вздрогнула  -   от  холода,  а также от мысли, что Хауку ведь
действительно  необходим его меч. Она осмотрелась. За поворотом дорога шла
под  уклон  и уходила в долину. С того места, где стояла Кельда, долину не
было   видно;   не  было  видно  и  заграждения,  поставленного  солдатами
Потрошителя,  но Кельда знала о том, что оно здесь есть. Такие заграждения
были  поставлены  на  рассвете  на всех трех дорогах, ведущих из города. И
было  объявлено:  сегодня никому не разрешается покидать город. Нескольких
горожан солдаты уже задержали.
     Кельда  не  хотела  видеть  ни ферму, где она раньше жила, ни солдат,
опустошивших ее родную долину.
     "Я хочу видеть только Тьорла",. думала она.
     Тенни сегодня сказал Кельде: Тьорл хочет встретиться с ней. Он уходил
из  Старой  Горы  и хотел поговорить с ней. Кельда расстроилась. Если эльф
уходит,  значит,  он уже не надеется встретить своего друга Хаука в Старой
Горе. А как же ее маленькая месть молодому человеку?! Ведь для этого нужно
было увидеть его, нужно было снова услышать его медвежье рычание.
     Кельда  отстегнула  пояс  с  ножнами -  оружие упало на припорошенную
сажей  и  пылью  дорогу.  Ветер донес до рыжеволосой девушки ругань и смех
солдат,  дежуривших  у  заграждения. Кельде явно не следовало идти дальше.
Она  села  на плоский валун, вытянула ноги, подперла руками голову и стала
смотреть на черные, выжженные поля, лежавшие по другую сторону дороги.
     Здесь,  на окраине города, дракон Янтарь не жег все подряд. К востоку
от  дороги все было черным, выжженным, однако на западе была видна кое-где
зелень.  Рощу  стройных  серебристых берез на вершине холма огонь почти не
затронул.  В придорожном болотце виднелась осока, уже вызолоченная осенью.
Белая  яснотка  разбросала  по  земле  лепестки своих цветов, словно белый
зимний снег. Кое-где еще цвела желтая льнянка.
     -  Ну хорошо, -  прошептала Кельда, -  я здесь. Но где же он?
     А Тьорл уже был здесь. И Кельда вздрогнула от неожиданности, когда он
вдруг вышел из тени.
     -   Я  здесь,  Кельда. -  Он улыбнулся и пальцем показал на меч: -  А