с Равнин, услышав его слова, сказала:
     -   Мы  рады,  что  ты  назвал  нас  друзьями.  -  Она изящным жестом
показала   на   своего  телохранителя.  -   Это  Танис  Полуэльф.  -   Она
улыбнулась.  -   Я не его леди, но он охраняет меня лучше, чем кто-либо. И
позволь представиться:
     я Золотая Луна, дочь вождя племени Кве-Шу.
     Глаза ее мягко светились.
     -   Я служу богине Мишакаль, -  добавила она, -  и от ее имени прошу,
скажите:  вы  поможете  бывшим  рабам  Верминаарда,  бежавшим  с шахт Пакс
Таркаса?
     Хорнфел встряхнул головой:
     -  Леди, на Кринне нет служителей богов уже три сотни лет.
     -  Я знаю это, тан. Не было до сих пор. Теперь есть.
     Гном  закрыл  глаза.  Мишакаль! Гномы именовали эту богиню Мезалакс и
любили  ее  не меньше, чем Реоркса, которого называли Отцом. Реоркс создал
мир, но без Мишакаль в этом мире не было бы красоты.
     Хорнфел  перевел  взгляд  с Золотой Луны на Таниса. Правду ли сказала
она?  Наверное,  да.  Боги вернулись на Кринн. Один дал сердце своего огня
Королевскому   Мечу,  другая  дала  Верминаарду  драконов...  А  Мезалакс,
получается, дала свое благословение женщине с варварских Равнин?
     Золотая  Луна  улыбнулась  Хорнфелу  -  как будто свет самой Мезалакс
коснулся его глаз.
     Хорнфел  снова  быстро  взглянул на Таниса. Когда полуэльф смотрел на
Золотую  Луну, его лицо смягчалось; на нем даже появлялась улыбка, которую
он, правда, прятал в рыжую бороду.
     -   Моя  госпожа  Золотая  Луна,  -  наконец сказал Хорнфел. -  Добро
пожаловать в Торбардин.
     Теперь нужно было еще сказать о земельных участках на востоке. Но как
быть  с Золотой Луной? Разумеется, он не был уверен, что она действительно
служительница,  богини,  однако  он  уже  знал,  что  не  должен, не может
допустить,  чтобы  она жила в убогой хижине. И при этом он также знал: она
должна быть там, где и ее люди...
     Дракон Темная Ночь раскинул крылья, наслаждаясь игрой теней на тускло
мерцающих  стенах  и  потолке своего лежбища. Он во всю длину вытянул свою
змеиную шею и широко раскрыл пасть; конечно, его никто не видел -  а жаль!
-   никто  не  видел, как похожи сейчас на тонкие языки пламени его острые
клыки, отражающие свет маленького светильника, висящего на дальней стене.
     Он повернул голову и сказал, обращаясь к возникшей на стене тени:
     -   Мой  государь,  вообще-то солнечные лежбища в скалах Пакс Таркаса
лучше этих мокрых холодных пещер.
     -  Ты меня этим вовсе не удивил, -  ответила тень.
     Верминаард  в  своей  комнате  в  Пакс Таркасе засмеялся. Его тень - 
образ на стене пещеры тоже засмеялась.
     Темная Ночь ударил хвостом по полу пещеры и зарычал. Ему не нравились
не только пещеры Торбардина. Ему не нравилось и само гномское королевство.
Здесь  не  было одного-единственного короля, здесь был Совет Танов. О, как
не хватает здесь Верминаарда! Уж он-то навел бы порядок.
     -   Повелитель,  я  устал  от безделья! Рилгар не торопится захватить
власть, и я ему сейчас вовсе не нужен.
     Очертания  тени  стали  четкими,  словно  вырезанными на стене ножом.
Темная  Ночь почти видел глаза Верминаарда, они были обозначены на теневом
изображении красными огоньками.
     -   Он  все  еще  теряет  время на того бродягу? За все дни, что Хаук
провел в плену у Рилгара,
     он так и не сказал, где находится Королевский
     Меч.
     -   Государь,  Рилгар -  просто слюнтяй! -  Дракон зло зарычал. -  О,
был бы этот бродяга моим пленником, я бы давно высосал мозг из его костей!
     Дракон Темная Ночь вспомнил, что он, чтобы поесть досыта, вынужден по
ночам  ловить  горных  баранов,  а Рилгар высасывает кровь из Хаука просто
ради своего удовольствия.
     В ярости дракон фыркнул и закрыл глаза.
     -   Просто  удовольствие -  вот и все, что он сейчас получает от этих
пыток. Он еще надеется, что всетаки выбьет ответ из Хаука, но, может быть,
тот и на самом деле не знает, где Меч. И чего терять время даром?!
     Глаза  тени  вновь  вспыхнули  красным,  дракон  скребанул когтями по
каменному  полу логова. Он вовсе не был уверен, что Хаук Знает, где Меч. А
если  и  знает,  то теперь уж ответ из него не вытянешь и клещами. Да, да,
только время напрасно терять...
     -  Государь, а как идут дела у тебя?
     -   Вполне прилично. Я уже отправил несколько отрядов в горы, и скоро
они  будут  на  местах.  Сегодня  ночью  Янтарь  полетит  сопровождать еще
несколько отрядов в горы.
     Янтарь! Янтарь будет летать, сея повсюду смерть и страх, а он, Темная
Ночь, будет валяться здесь, в этой сырой и грязной дыре!
     Темная Ночь заклацал зубами.
     -   Янтарь  полетит  с  отрядами?  А  ему...  -   Темная Ночь осекся.
Надменный  Янтарь  ни  за.  что  не  возьмет никого в помощники. И всетаки
дракон  спросил  осторожно:  -   Твоему  дракону  не  захочется полетать с
кем-нибудь в компании?
     О  Такхизис! Крылья дракона прямо-таки зудели от желания полетать! Да
еще ночью!
     Тень  больше не казалась тенью, она скорее была похожа на отражение в
полированном  черном  дереве.  Дракон  увидел лицо Верминаарда -  надменно
красивое, жесткое, как камень, с ледяными глазами.
     -   Моему  дракону  не  нужна  никакая  компания, кроме меня, дорогой
Севрист.   Сегодня   ему  предстоит  выполнить  небольшую  работу.  Совсем
крохотную. Это касается людей Финна.
     Он мог бы сказать: касается комаров. Темная Ночь тяжело вздохнул.
     Верминаард смеялся -  словно громыхал ледоход на реке.
     -   Наберись  терпения,  Темная  Ночь,  слушайся  пока  своего нового
господина.
     И  тень  ушла со стены. Красные светляки исчезли, будто их и не было.
Никогда.
     Черный  дракон зарычал. На взгляд Темной Ночи, его новый господин был
настоящим ослом. Рилгар командовал армией гномов, и командовал хорошо. Это
ведь  не  простое  дело:  уметь  управлять племенем кровожадных дерро, для
которых  самые  приятные  мечты  -   мечты о пытках, о войнах, о смерти. И
всетаки Рилгар осел, поистине осел!
     Севрист не разбирался в политике и плохо понимал, почему, собственно,
Рилгару  так  уж  необходим  этот  Меч  Бури?  Этот  Королевский Меч... Он
вздохнул, и воздух в логове заходил ходуном. Эти гномы, и особенно Тейвар,
были  просто  помешаны на всяких там талисманах и символах. Рилгар, видите
ли,  не  может  захватить власть в Торбардине, пока не получит в свои лапы
Королевский  Меч!  И  Верминаард,  кажется, как это ни странно, согласен с
ним.
     "Что,  собственно, случится, -  недоумевал Севрист, -  если у Рилгара
будет  не  Королевский  Меч,  а  какой-нибудь простой, безо всякого имени?
Хорнфел  должен  быть  убит?  Должен!  И  какая  разница:  умрет  ли он от
Королевского   Меча  или  от  обычного?!  Любой,  кто  его  убьет,  станет
властителем  в.  Торбардине,  и  напишет сказку о своих законных правах, и
назовет себя Королем-регентом или Верховным Королем гномов, если пожелает.
Будет королем Рилгар? Пожалуйста!.. Да, но в любом случае долго Рилгару не
прожить". Темная Ночь ухмыльнулся и почувствовал себя лучше. Как Рилгар ни
станет себя титуловать, все равно это не надолго.
     Дракон  почувствовал,  что  каменный пол пещеры слегка дрожит: кто-то
торопливо  шел  к нему. Вскоре он услышал свистящее дыхание. Дракон закрыл
глаза.  Это  был  Рилгар,  и  по  запаху  Севрист  почувствовал: он сильно
взволнован.
     О  Владычица Тьмы! Пусть он войдет и скажет, что нашел свой проклятый
меч!
     Дракон открыл глаза и вздохнул. Нет, не нашел. Или всетаки нашел?
     Темная Ночь присмотрелся. Да? Может быть, да...
     Рилгар подошел и, скривив губы, холодно улыбнулся:
     -  Приветствую тебя, Темная Ночь.
     -  И я тебя, Повелитель.
     Такое  титулование  нисколько  не сделало улыбку Рилгара теплее. Этот
титул для него ничего не значил! Он желал именоваться Верховным Королем, и
только так! Ничто другое его не устраивало.
     -  Королевский Меч найден.
     Дракон  облизал  языком  свои  острые  зубы.  "Нет,  еще  нет", -  не
почувствовав  в  словах  Рилгара должной уверенности, с сожалением подумал
он.  Рилгар  еще  только  надеется,  что  Меч  будет  скоро найден. Дракон
пошевелил крыльями.
     -  Значит, я лечу, мой Повелитель? И неожиданно услышал в ответ:
     -  Да, лети. Серый Вестник уже ждет тебя.
     Севрист широко растянул безгубую пасть и ухмыльнулся. Он полетит! А в
полете  известит  своего  единственного и настоящего Повелителя о том, что
настает время действовать.


     Глава 17


     -  Где ты? -  спросил кендер.
     Маг не знал, где он, и ответил кендеру, что сзади. Ответ, в общем-то,
можно  было  считать  правильным,  ведь ему казалось, он был нигде и везде
одновременно. В туманной движущейся среде, в которой он находился, не было
никаких  ориентиров казалось, все непрерывно куда-то несется. Он видел, но
видел  не  глазами,  а  каким-то  неизвестным  ему ранее чувством. То, что
давало  ему  зрение,  не  имело  отношения к магии; магическим было только
заклинание, которое перенесло его сюда.
     Да,  маг  был призраком, созданным флейтой. В действительности он был
мертв.  На  какое-то  мгновение  он  остановил  ход своих мыслей, это было
похоже  на  то,  как задерживают дыхание. Однако же, -  как и его дыхание,
когда  он  был  жив, -  мышление сейчас не было чем-то действующим само по
себе,  без  его  участия.  Для  пробы,  как  человек,  касающийся пальцами
недавней раны, он вспомнил свои последние мгновения на земле.
     Он  ощутил  боль  и  изнеможение!  Он  услышал,  как какая-то молодая
женщина  звала  на  помощь,  как  она  выкрикивала  имя  Станаха. Потом он
долго-долго  не  слышал  ничего,  но  вот его сознания коснулись тяжелые и
печальные мысли Станаха.
     "О, Джорди! Прости меня, друг!"
     Конечно  же,  он  тогда хотел ответить ему, хотел как-то предупредить
Станаха  о  слугах  Рилгара,  но  сил  у  него  уже не было. О, как он был
бессилен!
     Когда  Станах  положил флейту рядом с ним, он увидел инструмент, хотя
ничего уже видеть не мог. Во флейте была заключена его музыка и его магия.
Она  нежно  пела  ему  его собственные песни, но также и песни, которых он
прежде  даже  не знал. Он нашел в себе чуть-чуть сил и смог произнести еще
одно, самое последнее заклинание...
     Было  ли это призрачное состояние больше, чем смерть? Он простер свое
сознание  в разные стороны вокруг себя. Он не мог "видеть" всего, что, как
он  себе  представлял, должен был видеть призрак. Он видел -  или знал? - 
лишь  немногим более того, что должен был бы видеть, если бы был живым; но
всетаки  постепенно  он  "видел"  все  больше  и больше. Он уже понял, что
способность  "видеть"  будет  возрастать  и  дальше,  если он будет хотеть
видеть.  Он  должен  изучить  этот  потусторонний мир примерно так же, как
изучают  мир  земной,  и  должен  сделать это как можно быстрее. И еще: он
здесь не один. Души, которые он ощущал в тумане, были немногочисленны и не
выказывали к нему никакого интереса. Как и он сам, они существовали только
в  движении и проносились мимо него, подобно вздохам; у каждой из них была
какая-то  своя  особая  цель.  Он  засмеялся,  и  туман вздрогнул. Сколько
здешних душ связано с кендером до конца его земной жизни?
     О флейта! Ее магия привязала Музыканта к Лавиму -  к тому, кто привел
заклинание  в  действие,  -   до конца земной жизни кендера. Заклинание не
только дало Лавиму призрачного спутника, -  связав его с магом, заклинание
дало кендеру возможность постичь магию флейты.
     Разумеется,  Музыкант  не  ожидал,  что  первым  после него на флейте
станет  играть  кендер.  Он-то  думал, что это будет Станах. Однако первым
заиграл   на  флейте  почему-то  Лавим.  Получившееся  у  него  вызывающее
заклинание  вернуло  Музыканта  из  потустороннего  мира, и он стал искать
возможность  привлечь  к себе внимание кендера. Всю ночь и первую половину
дня ему пришлось продираться через бестолковые мысли Лавима, но наконец-то
он  сумел  найти  такое  место  в  мозгу  кендера, откуда Лавим мог бы его
услышать.
     Когда тейварцы схватили Станаха, кузнец бросил флейту на землю, чтобы
она  не  попала  в их лапы; флейту подобрал Лавим и заиграл на ней; теперь
магической  флейта стала только в руках Лавима; для всех других это просто
музыкальный инструмент.
     Маг надеялся, что прежде всего он сможет убедить Лавима отдать флейту
Тьорлу.
     Казалось,  страх,  который  охватил мага, делал туман вокруг него все
плотнее и темнее. Скоро уже нельзя будет ничем помочь Станаху.
     Лавим  спешил  к  Тьорлу  и  Кельде.  Вначале  он только восхищался и
удивлялся  тому,  как  это  его разговор с самим собой вдруг превратился в
беседу  с  Музыкантом!  Но  еще  до  того,  как подошел к Тьорлу и Кельде,
ожидавшим  его  около  тропы,  он все понял! Кендер засунул флейту в самый
глубокий  карман  своего  старого черного плаща: он был уверен, что Тьорл,
узнав все, попытается просто-напросто отнять у него магическую флейту.
     Вопросы  Тьорла  и  голос Музыканта разрывали кендера на две части; и
Тьорл,  и Музыкант говорили одновременно, и Лавим никак не мог сообразить,
кому он должен отвечать первому.
     Расскажи  ему  о  Станахе  и  отдай  ему  флейту. Тьорл обеими руками
схватил кендера за плечи.
     -  Лавим, что со Станахом?!
     -  Сейчас скажу. Минуточку.
     Лавим остолбенел, не вполне понимая, кому из двоих он ответил.
     Голубые глаза Тьорла вспыхнули гневом.
     Говори! Скорее! И отдай ему флейту!
     Лавим  вывернулся  из-под  рук  эльфа  и встал так, чтобы между ним и
Тьорлом  оказалась  Кельда. Тьорл, конечно, худой, даже тощий, но хватка у
него  медвежья...  Сейчас вообще казалось, будто он душу хочет вытрясти из
кендера.
     -   Не  горячись!  Рассказываю... Там, впереди, какие-то камни, ну, в
общем,  осыпь, а на ней -  следы, одни из них -  Станаха, а другие -  нет,
не  его.  Станаха там сейчас нет, и я не знаю, где он, но я вернулся сюда,
потому что...
     Потому что ты должен отдать ему флейту. Расскажи ему о флейте!
     - . ..потому что я решил: ты должен знать об этом.
     Лавим! Отдай ему...
     Кендер упорно не обращал внимания на голос, звучавший в его мозгу.
     -   Тьорл,  как ты думаешь, что с ним случилось? Другие следы оставил
тоже гном, наверное, один из...
     Из тейварцев, -  сказал маг.
     -  Из тейварцев, -  сказал тотчас и Тьорл.
     У Лавима застучало в голове.
     -  Да, да. Это, наверное, те, что ищут Меч Кельды, да?
     Эльф  стянул  с  плеча  лук.  Выражение лица стало жестким; он достал
стрелу  из  колчана,  что  висел  у  него за спиной. Кельда смотрела то на
одного, то на другого.
     -  Тьорл, они же убьют его! -  прошептала она.
     Солнечный  свет,  еще  недавно  золотистый, стал красноватым. Тени от
кустов и деревьев удлинились. Ветер стал холодным.
     "Да, -  подумал Тьорл. Конечно, убьют. Раньше или позже".
     -  Они еще не могли увести его далеко, -  сказал он вслух.
     Он в пещере на берегу реки. Лавим быстро-быстро сказал:
     -  Он в пещере на берегу реки, Тьорл.
     -  Откуда ты это знаешь? Лавим! Что ты еще знаешь? Говори!
     Лавим  не знал, что же еще он знает. Он не знал даже того, что только
что сказал.
     -   Тьорл,  я...  -   Он  попытался  было  все  объяснить,  но тут же
захлопнул рот: маг у него в голове громыхнул: "Нет!".
     "Но как же я буду передавать ему твои слова, ничего не сказав о тебе?
И не кричи так больше, ладно? У меня и так уже голова болит и..."
     Ты  скажешь  ему  обо  мне  позже.  Сейчас  некогда, а ведь ты будешь
объяснять целый день. Станах не может ждать так долго.
     "Но что я должен сказать?"
     Маг тяжело вздохнул.
     Скажи ему просто, что видел на берегу какие-то пещеры.
     "Но я же не видел никаких..."
     Не будь сейчас таким правдолюбцем, Лавим!
     -   Я  видел  на  берегу  пещеры.  Где же еще Станаху быть? -  Кендер
говорил  то, что говорил ему маг, но немного прибавлял и от себя. -  Здесь
их  пять.  Не пещер -  гномов. А пещер только три. Они все на этой стороне
реки и...
     Тьорл и сам знает, где они, он бывал в них раньше. Финн прячет оружие
и съестные припасы в пещере в лесу, но он не знает, что его пещера связана
подземным ходом с пещерами на берегу реки. Лавим начал послушно говорить:
     -  Да, Финн прячет...
     Стой! Не говори ему этого! И отдай ему сейчас же мою флейту!
     Лавим  сунул  руку в карман и нащупал флейту. Нет, пока он не был еще
готов отдать ее Тьорлу.
     -  Финн прячет в лесу оружие, да, Тьорл?
     А приходилось ли ему...
     -   А  приходилось  ли  ему  бывать  в  тех  пе...  Я  хочу  сказать:
приходилось ли ему бывать еще в каких-нибудь окрестных пещерах?
     Эльф снова нетерпеливо тряхнул головой:
     -  Да, Лавим, Финн бывал в других пещерах, но все они в лесу, слишком
далеко  отсюда.  Ох,  если  бы они были хоть как-то соединены с пещерами у
реки...
     -   Да,  они... Я... Я хочу сказать, может быть, есть пещеры и где-то
поблизости...
     Лавим  погладил  пальцами  флейту в кармане. Теперь ему даже нравился
разговор сразу с двумя собеседниками.
     -  Ты, кендер, что-нибудь слышал об этих пещерах?
     -  Да, кое-что я слышал о пещерах в этих лесах. Не помню, от кого я о
них  слышал.  Что-то  о  пещерах,  гм, начинающихся у реки и кончающихся в
лесах.  В  Старой  Горе  говорили, что, мол, бандиты хранят в этих пещерах
съестные  припасы  и  оружие,  а  потом  приходят и берут, когда хотят, и,
может, ты слышал об этом, и...
     -   Тьорл.  -   Кельда  положила  на  руку  эльфа ладонь, она заметно
дрожала. -  Тьорл, мы должны немедленно помочь Станаху.
     Эльф  тяжело вздохнул. Он сейчас находился как бы между двух огней: с
одной  стороны,  если  кендер говорит, что он "слышал", это означает всего
лишь,  что  он  мог  слышать, или думал, что слышал; но если все сказанное
Лавимом действительно правда и Станах в плену у тейварцев и если он скажет
им, у кого Меч, -  значит, жизни Кельды, несомненно, угрожает опасность.
     "Мы  должны  помочь Станаху", -  сказала Кельда. Эльф не мог оставить
ее  здесь одну, да еще с Мечом, за которым охотятся гномы, но и брать ее с
собой  он  тоже  не хотел: спасти Станаха будет ох как нелегко! Тьорл сжал
руки  в  кулаки  и  выругался.  Где же Финн? Он и его парни, без сомнения,
где-то  в  этом  лесу,  а он, Тьорл, должен бегать по лесу и искать их. Он
проклял Меч, проклял гномов и принял единственно правильное решение.
     Он пошел по тропе к реке и попросил девушку и кендера идти за ним как
можно тише.
     Призрак мага облегченно вздохнул, что отозвалось хлопком -  "хоп!" - 
в ушах кендера.
     Ужас  охватил  Станаха  своими  липкими  лапами.  Кузнец находился во
власти,  одноглазого  Вестника  и не мог ни нормально дышать, ни нормально
думать. Словно во сне, он слышал чьи-то тонкие голоса.
     Над  ним  уже  не  было  ясного  голубого  неба,  вместо него нависал
каменный  потолок,  пахнущий илом и речной водой. Он лежал на полу пещеры,
камни  врезались  ему в плечи и спину. Руки и ноги у него не были связаны,
но двигаться он не мог.
     "Нет,  -  подумал он вяло. -  Дело не в том, что я не могу двигаться,
-  у меня нет желания двигаться!" Подобная влажному плотному туману апатия
овладевала Станахом.
     Выход из пещеры светился каким-то дрожащим сиянием. Станах не помнил,
как  он здесь оказался. Он вообще ничего не помнил, кроме холодного блеска
в   черном   глазу   Вестника,   тошноты  и  долгого-долгого  сползания  в
беспамятство.
     И слышал далекие голоса.
     Они хотели получить Меч Бури.
     Станах  увидел  какого-то  тощего  гнома,  тот заслонил собой свет от
выхода.  Они называли его Вулфен, и это был один из тех, чья кровь стекала
несколько дней назад с его меча на дороге, ведущей в Старую Гору.
     Ледяная  глыба  страха  легла  на  грудь кузнеца. В глазах Вулфена он
видел  радость от представившейся возможн