л из окна... Как я уже сказал, лучше о них и не вспоминать.
     Болтовня кендера была приятна, словно теплый летний ветерок.
     -   Уверяю тебя, -  сказал Лавим Попрыгунчик, взглянув на девушку, - 
единственное,  что  может  быть мерзостнее драконида, -  это минотавр. Это
ясно  даже и медведю. Ты когда-нибудь видела минотавра, Кельда? Странно он
выглядит,  скажу  я  тебе.  Такой  здоровенный!  И весь покрыт шерстью. Не
длинной   шерстью,  понимаешь,  а  короткой.  Ну  как  у  быка.  -   Лавим
нахмурился,  но  тотчас  улыбнулся.  -   И никакого чувства юмора! Если ты
когда-нибудь  увидишь  его,  сама поймешь, что не зря говорят: его матерью
была корова.
     Глаза Кельды удивленно расширились.
     -  Да неужели это не враки?
     -   О,  это,  должно быть, какая-то загадка природы. -  Зеленые глаза
Лавима  весело  поблескивали.  -   Он  выглядит как корова или бык. У него
огромная  голова  и  рога, а характер! Куда до него самому злющему быку! В
прошлом  году  я  был  у  Кровавого Моря и шел через Мидас, -  внезапно он
замялся, -  тогда-то я и понял, что, может быть, я уже и старый, но бегать
могу еще очень даже быстро! Нет, минотаврам и правда не очень-то нравится,
когда  им  говорят  о  коровах.  Не думаю, что на свете найдется хоть один
минотавр, который понимает шутки.,
     Улыбаясь, Кельда шла рядом с Лавимом и слушала замысловатую историю о
трех  минотаврах,  о  гноме  по  имени Шиш и о стоге сена, предложенном на
обед.
     Постепенно история становилась все более путаной и неясной, все более
нелепой  и  многословной,  и  Кельда, потеряв нить рассказа, стала слушать
гнома рассеянно, но начала внимательнее смотреть под ноги. Затем, вспомнив
слова  Станаха  о  том,  что  ей  надо научиться хорошо владеть ножом, она
проверила ножны, где лежал нож. Они были... пусты. Нож пропал.
     -  Лавим!
     Кендер завертел головой.
     -  Что?
     -  Мой нож! Он пропал!
     -   Ну  возьми  вот  один  из  моих. -  Он протянул ей нож с костяной
рукояткой. -  Я нашел его на дороге, но у меня, разумеется, уже есть шесть
или семь таких.
     О да, это был нож, который потеряла Кельда.
     Кельда схватила нож и вдвинула его в ножны.
     -  И где же ты его нашел?
     Лавим, пытаясь вспомнить, поскреб в затылке.
     -  Не помню где, но я все равно знал, что он когда-нибудь кому-нибудь
да пригодится.
     Он решил сменить тему разговора.
     -   Я  слышал;  как Станах советовал тебе научиться владеть ножом. Он
был  тогда почему-то немного раздражен, но он прав, И я могу, если хочешь,
научить тебя.
     -  Правда?
     -   Конечно,  Кельда, я просто обязан помочь тебе. -  Лавим осторожно
осмотрелся.  Когда  он  подмигнул  ей,  девушка  подумала: он выглядит как
старый  заговорщик  с  сомнительной  репутацией.  -   В  молодости я был в
Кендертауне  чем-то  вроде  чемпиона.  Ладно,  ладно, можешь не верить, но
клянусь,  что и на самом деле у меня было второе место. Ну или вроде того.
Второе место -  это ведь прекрасный результат, особенно если соревнующихся
всего двое, как ты думаешь? Ого! Смотри! Там горы!
     Теплый  валун приятно грел спину Кельды. Здесь, на пригорке, солнце к
полудню   хорошо  прогрело  камни.  Каменистый  холм  маленьким  островком
возвышался  над  лесом.  Кельде  казалось,  что  они уже близки к цели, но
Станах, сказав, что это еще вовсе даже и не предгорье, поверг ее в уныние.
     -   Это  так,  шишка  на  ровном  месте,  -  сказал гном и показал на
высокие голубые пики, видневшиеся на юге. -  Настоящие горы еще далеко.
     Кельда  растирала гудевшие ноги. "Настоящие горы!" Камень, к которому
она  прислонилась,  был  гладким  и  теплым, словно печь в ее родном доме!
Возле нее так приятно было греться зимой! Тени облаков скользили по земле.
Кельда  закрыла  глаза.  Она  вспомнила  о  матери. И снова, словно наяву,
увидела огонь и широкие крылья летящего дракона.
     Слева,  чуть ниже того места, где она сидела, между камней пробивался
родник;  его журчание и голос Станаха отвлекли Кельду от воспоминаний. Она
открыла глаза.
     Лавим,  уже  наполнивший фляжки водой из родника, прыгал по камням не
хуже  горного  козла.  Он протянул Кельде ее фляжку, достал свою, отвинтил
крышку и забулькал, запрокинув голову.
     -  Станах свалился в ручей и теперь кричит, что это я его толкнул.
     -  Так ты его и вправду толкнул?
     -   Да  нет!  Он  сам поскользнулся. Посмотри-ка на него, а? Теперь у
него по крайней мере есть причина ругаться и ворчать.
     Кельда  посмотрела  поверх  головы  кендера.  Мокрый до колен, Станах
медленно  поднимался  по  склону. Он взглянул на сидевшего рядом с Кельдой
кендера,  свернул  в сторону и уселся рядом с Тьорлом. Оба не сказали друг
другу  ни  слова.  Когда Кельда повернулась к кендеру, то увидела у него в
руке свой нож. Лавим, улыбаясь, держал нож на ладони.
     -  Смотри, что я опять нашел.
     -  Лавим, отдай!
     Кендер  отдернул  руку  и  сжал ладонь в кулак. А нож теперь лежал на
другой ладони.
     -  Я думал, ты хотела, чтобы я научил тебя им пользоваться.
     -  Ну конечно, но...
     -  Никаких "но"!
     Кельда улыбнулась.
     -   Ну  хорошо. Но я не думаю, что мне так уж необходимо знать всякие
фокусы.
     -   Не  знаю,  не  знаю...  Вообще-то,  было  бы неплохо научить тебя
некоторым  простым  трюкам.  Я  и правда хороший фокусник. О да, я отлично
понимаю,  что  невежливо  все  время говорить только о себе, но я... -  Он
пожал  плечами,  увидев,  что Кельда нахмурилась. -  Ну хорошо, хорошо. Не
буду болтать. А если вот так?
     Он поднял руку и неуловимым движением бросил нож.
     Кельда оглянулась вокруг, но ножа нигде не увидела.
     -  Где же он?
     Лавим ткнул пальцем в сторону большого куста ниже по склону.
     -   Там, я думаю, нас ожидает кое-какой сюрприз. -  Кендер вскочил на
ноги, пробежал по камням и нырнул в куст.
     Вернулся  он  с  большим серым зайцем в руках. Нож попал тому точно в
сердце.
     -   Надеюсь, Тьорлу не нужно будет сегодня терять время на охоту. Нож
для  того  и существует, чтобы его бросали и пронзали им то, что нужно. - 
Лавим  сказал  это  совершенно  серьезно.  Очевидно,  он уже входил в роль
инструктора.  -   Да,  только для этого и нужен нож. Ну конечно, еще и для
того, чтобы резать мясо и открывать замки.
     Он оценивающе посмотрел на руки Кельды.
     -   Твоя  рука  хорошо  приспособлена  для бросания камней и ножей. Я
видел  это тогда на дороге. Если бы на тех солдатах не было кольчуг, им бы
сильно  не  поздоровилось  от  камней,  что  ты в них бросала. Просто тебе
следовало целиться им в головы. Наверное, ты тогда не подумала об этом. Ну
а теперь бери нож.
     Лезвие  было  все  в  заячьей крови. Кельда осторожно взяла нож двумя
пальцами.
     -   Нет,  нет,  нет.  Не так. Смотри, как нужно. -  Лавим положил нож
вдоль ее ладони.
     На   ее   плащ   капнула   заячья  кровь;  Кельда  содрогнулась,  она
почувствовала подкатывающую к горлу тошноту.
     -   А  теперь  бросай  нож.  Бросай сверху вниз,, так, как ты бросала
камни,  только  нож  легче  камней  и  поэтому полетит дальше. Ну, смелей,
постарайся попасть вон в тот старый пень.
     Из  небольшой  ямки  в  пяти ярдах от них торчали почерневшие остатки
сожженного  молнией  ясеня.  Кельда  прицелилась  и,  собравшись  с духом,
бросила  нож.  Бросок  получился  недостаточно  точным,  нож упал к корням
ясеня.
     -   Не так уж и плохо. Для начала. Но бросать нужно сильней, и рука в
момент  броска должна быть направлена точно в цель. -  Лавим принес Кельде
нож. -  Попробуй еще.
     Во  второй раз нож только слегка оцарапал кору. С третьей попытки нож
вошел в пень.
     -   Отлично!  Теперь то, что надо. -  Лавим снова принес нож и бросил
его  к  ногам  своей  ученицы.  -   Вообще-то  учиться лучше в специальной
комнате,  где  ты  думаешь  только  о  том,  чтобы  попасть  в  цель, и не
беспокоишься,  как  бы  не потерять нож. Однако нож не только бросают, его
еще и вонзают.
     Кельда  опять  вздрогнула.  Она  закрыла  глаза  и судорожно вдохнула
воздух.
     Лавим дернул ее за рукав.
     -  Кельда, ты меня слышишь?
     Девушка молча кивнула.
     -   Тогда  хорошо.  Вонзать  нож  -   чудная  штука.  Нет, не чудная,
конечно,  но  чем-то  странная.  Тоже искусство. Если ты стоишь вплотную к
противнику,  не пытайся вонзить нож сверху вниз -  ты наверняка попадешь в
какую-нибудь  кость  и  особого вреда ему не причинишь. А тебе нужно сразу
свалить  его  с  ног. Поэтому наноси удар снизу вверх. Тогда ты попадешь в
печень или в почки. Поняла?
     -  Я... да... Думаю, поняла.
     Лавим взглянул на нее.
     -  Ты что-то побледнела, Кельда. Плохо себя чувствуешь?
     Кельда проглотила подступивший к горлу комок.
     -  Нет, нет, ничего. Я чувствую себя прекрасно.
     -   Ты  уверена  в  этом?  Может  быть,  продолжим урок позже? Или ты
согласна еще несколько раз бросить нож?
     Кельда  сказала  "да"  и  стала  бросать  нож.  В  первый раз немного
промахнулась, во второй -  попала точно.
     -   Молодец,  давай-ка  еще  побросай,  -   поощрил  ее  Лавим. -  Ты
начинаешь чувствовать, как нужно это правильно делать.
     Кельда снова бросила нож и промахнулась примерно на ярд;
     Вокруг пня росла густая трава. Кельда стала искать нож в траве, но не
нашла.  За пнем склон круто опускался к лесу; внизу, там, куда не доходила
тень  от деревьев, она заметила блестевшее на солнце лезвие. Кельда быстро
пошла вниз по склону.
     У  подножия  холма  было сыро, ее ботинки шлепали по лужам, увязали в
грязи.  Кельда  подняла  нож и хотела было идти назад, но тут увидела, что
ветки кустов недалеко от нее дрожат. Кельда осторожно пошла к кустам.
     Раздвинув  колючие  ветки кустарника, она остановилась как вкопанная.
Ей  открылась  небольшая  полянка, покрытая мягкой, не по-осеннему зеленой
травой, на траве лежал молодой человек. Его правая рука была изогнута так,
как  человеческая  рука  не  может  быть  изогнута, а откинутая левая рука
словно бы умоляла о помощи. Жив ли он?
     Кельда  поднесла  руку  ко  рту  и  закусила  ее, чтобы не закричать.
Молодой  человек  лежал  на правом боку, его длинные светлые волосы омывал
протекавший  через  полянку  ручеек;  с левой стороны они прилипли к лицу.
Кровавая  рана тянулась по всему лицу от глаза до рта. Красная одежда была
покрыта  пятнами крови -  и уже засохшей, и совсем свежей. Кельда услышала
короткий прерывистый вздох.
     -  Лавим! -  закричала она. -  Тьорл! Станах!
     Молодой  человек  застонал  и  открыл  глаза,  темные  и  тусклые  от
невыносимой боли.
     -   Леди,  -   прошептал  он.  С  трудом  вздохнув  и  облизав языком
окровавленные губы, он попытался начать снова: -  Леди, не могли бы вы мне
помочь?
     Станах  упал перед Музыкантом на колени, руки его дрожали. Он положил
ладонь  на  грудь  мага и ощутил слабое тепло уходящей жизни. Музыкант был
еще жив, но это была уже агония. Говорить он уже не мог, лежал безмолвно и
неподвижно.
     Да,  он  еще  не  был  мертв,  но  всем  было  ясно, что долго ему не
протянуть. Обе его руки и несколько ребер сломаны, в легких полно крови.
     Подошел  Тьорл  -  он ходил осмотреть окрестности: не прячутся ли те,
кто  напал  на  Музыканта, где-то поблизости? В левой руке он держал лук и
стрелу,  в  правой  -   старую  флейту из вишневого дерева. Молча протянул
флейту Станаху.
     Станах взял флейту и осторожно погладил пальцами полированное дерево.
Подумав, он положил флейту рядом с изуродованной правой рукой Музыканта.
     -  Где ты ее нашел, Тьорл?
     -  Недалеко отсюда. Станах, мне надо прямо сейчас поговорить с тобой.
     Станах  кивнул  и  медленно  поднялся  на  ноги.  Эльф  посмотрел  на
Музыканта,  затем  оглянулся  на Кельду. Она стояла с Лавимом в стороне, у
края поляны, Тьорл жестом попросил ее подойти.
     -  Побудь с ним, Кельда.
     Кельда  не произнесла ни слова. Она присела рядом с магом, ее зеленые
глаза были невыразимо печальны, лицо залито слезами. Лавим молча опустился
на  землю рядом с ней. Станах мельком взглянул на них и пошел за Тьорлом в
глубину леса.
     Тьорл вложил стрелу в колчан, но лук зачехлять не стал.
     -   Твой  друг  выглядит  так,  будто  побывал  в  лапах  целой шайки
бандитов. Станах молча кивнул.
     -   Я не обнаружил никаких следов того, что здесь кто-то был. Ничего,
ни  малейшего  следа.  Да  и сам он непонятно как оказался здесь... Что ты
думаешь обо всем этом?
     -   Я не знаю. Он ведь маг и... -  Станах откашлялся. -  В Торбардине
знали  о  его переносящих заклинаниях. -  Он чуть заметно улыбнулся. -  Он
мог перенести куда угодно и кого угодно, правда, после этого любого просто
выворачивало  наизнанку... Впрочем, я не думаю, что его изуродовали далеко
отсюда:  у:  него  не  хватило  бы  сил,  чтобы  перенести себя на большое
расстояние. А далеко ли отсюда дорога в Старую Гору?
     -  Миль пять, может быть, немного больше, -  сказал Тьорл,
     -   Значит,  вот  там  его  и схватили. Или где-то поблизости от того
места, где он ждал меня.
     -  Извини меня за то, что...
     -  Да чего уж тут, -  проворчал Станах.
     Он  повернулся и пошел назад, к Музыканту, но не успел сделать и двух
шагов, как Тьорл схватил его руку.
     -  А как насчет Меча?
     -   Насчет  Меча? -  Станах прикрыл глаза. -  Я не знаю, -  с горечью
сказал  он.  -   Я  же не пришел к Музыканту вовремя, понимаешь? Я не смог
помочь  ему  -   и он уже не сможет помочь мне. Пусти меня хоть посидеть с
ним, пока он еще не умер.
     Гном повернулся и пошел к магу. Тьорл молча последовал за ним.
     Кельда подвинулась, освобождая Станаху место рядам с собой.
     -  Он еще дышит. Станах. Он еще жив.
     Станах  ничего  не  ответил,  только  вытер  рот  ладонью и кивнул он
смотрел на изуродованные руки Музыканта.
     Кельда тоже взглянула на руки мага и прошептала:
     -  Для чего они это сделали?
     -   Так  он  не  мог защитить себя с помощью магии. -  Станах пальцем
коснулся  флейты. -  Но они ничего не знали об этой дудочке, и она помогла
ему уйти от них. Помогла уйти, но не спасла ему жизнь.
     "Ах, Джорди, -  думал Станах. -  Прости меня, Музыкант".
     -   Мы  могли  бы  переночевать здесь, -  вдруг сказал Тьорл. -  Это,
конечно,  не  лучшее место для ночлега, но зато холм скроет от посторонних
свет  нашего  костра,  и  это  лучше,  чем сидеть на вершине холма, но без
костра.  -  Тьорл увидел, что кендер хочет что-то спросить, и веско сказал
Лавиму: -  За костер будешь отвечать ты. Договорились?
     Лавим  встал  и,  бросив  взгляд  на  Станаха, отправился в лес. Эльф
поднялся  на холм -  наблюдать за окрестностями. Кельда, на глазах которой
погибла  вся  ее семья, смотрела в глаза гнома и видела всю его безутешную
скорбь -  она чувствовала, что сейчас не должна оставлять его одного рядом
с умирающим другом.
     Солинари,  как  всегда,  первой  взошла  на  небосклон,  Лунитари еще
оставалась  за горизонтом. На поляну опустилась темно-синяя холодная ночь.
Освещенные пляшущим светом костра облетевшие кусты были похожи на паутину.
Когда  свет  красной луны коснулся вершины холма, Станах вдруг осознал: он
уже  не слышит дыхания Музыканта. Он наклонился и осторожно коснулся рукой
груди мага; она даже и слегка не вздымалась, -  биение жизни из нее ушло.
     Станах сидел неподвижно и слышал только удары собственного сердца.
     -  Прости меня, -  прошептала Кельда.
     Гном молча кивнул. Он посмотрел на нее, потом на Королевский Меч, все
еще висевший у нее на бедре. Отблески пламени и тени скользили по золоту и
серебру  рукояти,  холодно  мерцали  сапфиры.  Станах  подумал:  он мог бы
увидеть темно-красное сердце стали даже через грубую кожу ножен.
     Кельда положила на его правую руку свою.
     Станах молчал.
     Музыка,  которая  так  очаровывала  гномских детей, улетела навсегда.
Магия кончилась. Джорди мертв. И Киан тоже мертв.
     Станах и не пытался скрывать своих слез.


     Глава 13


     Где Меч?
     Твердый  и  холодный,  как  обсидиан,  голос превращался в мрак. Мрак
превращался  в  голос.  Хаук  не  знал,  видел  ли  он  гнома  глазами или
чувствовал его, подобно ночному кошмару, в своем мозгу.
     -  Где Меч?
     Хаук  отвечал  кратко.  Гном  мог читать его мысли. Или же он сам был
внутри его головы?
     -  Не знаю... Не знаю...
     Допросы  напоминали бой на мечах: парирую, уклоняюсь, отступаю, снова
парирую. Подобно бойцу, за спиной которого скалистый обрыв, Хаук знал, что
не может себе позволить долго отступать.
     Его  ответы были чистой правдой. Он действительно не знал, где сейчас
Меч.
     -  У кого Меч?
     -  Не знаю. Не знаю, -  говорил он себе. -  Я не знаю ее имени.
     Он спрятал образ рыжеволосой барменши за стеной своей, воли и памяти.
     -  Это мое, -  твердил он себе снова и снова. -  Мое!
     Он прятал это, словно скупец -  свое несметное богатство.
     Смех  Рилгара  иглами  вонзался  в  Хаука.  Подобно  шахтеру с острой
киркой,  маг проникал в глубины сознания Хаука, отыскивал там воспоминания
и освещал их белым холодным светом.
     Вот Хаук ощутил запах табачного дыма в той таверне.
     Рилгар снова засмеялся. Белый свет исчез, но;
     его  отсвет  бился  и  пульсировал  в мозгу Хаука. Между одним ударом
сердца  и  следующим  вздымался  высокий  столб пламени. Завывал штормовой
ветер.
     Хаук  почувствовал вкус эля во рту. Серебристый отсвет рассек дым. Он
увидел голубые глаза Тьорла -  веселые глаза своего друга.
     Нож  торчал  точно  в  центре  деревянного  подноса. Звук от вибрации
лезвия  все  усиливался  и  усиливался.  Пол  в камере содрогался, как при
землетрясении.
     Снова упала темнота, и Хаук с дрожью в сердце впустил ее в свое тело,
убеждая себя, что это темнота добрая. Она надежно укрывала сокровище.
     Смех  Рилгара  превратился  в  гудящий шум таверны. Хаук вдруг увидел
Тьорла  в  глубинах  своей  памяти  и  уцепился  за образ своего друга. Он
постарался полностью заполнить память воспоминаниями об эльфе.
     Кровь  капала  на  камень,  просачивалась  сквозь каменный пол. Тьорл
лежал мертвым у ног Хаука. Руки эльфа зажимали смертельную рану на животе.
     Меч Бури выпал из рук Хаука, кровь стекала по его лезвию.
     -  Где Меч?
     Хаук откинул голову и застонал от горя и ярости.
     Он  никогда,  даже на мгновение, не позволил себе вспомнить девушку с
золотистыми  косами  и  изумрудными  глазами.  Теперь  она не была реально
существующей.  Она  была  только светом, ярким воспоминанием в темноте. Но
это  было  только  его воспоминание, и он хранил его, он держался за него,
как  утопающий держится за последнюю доску разбитого штормом судна. Больше
у него ничего не было.


     Глава 14


     Станах  начал строить пирамиду магу еще до того, как закатились луны.
Ходивший в дозоре по вершине холма Тьорл подумал, что гном строит пирамиду
с  равнодушием  каменщика,  выкладывающего  стену  чужого  дома.  В основу
пирамиды  Станах  положил  крупные  камни -  их он скатил с вершины холма.
Гном не Просил помощи, но и не стал возражать, когда Тьорл, сказав Кельде,
чтобы она подежурила вместо него, принялся таскать камни для пирамиды. Они
не  сказали друг другу ни слова, оба очень устали, и каждый думал о своем.
Когда   рассвет  окрасил  небо  холодным  голубым  светом,  пирамида  была
построена и была готова принять тело мага.
     К   рассвету   Тьорл  для  себя  все  решил.  Подошла  Кельда,  он  с
благодарностью  взял фляжку с водой из ее руки; напившись, протянул фляжку
Станаху.
     -   Подожди,  Кельда,  -   сказал  Тьорл, увидев, что она хочет снова
вернуться на вершину холма.
     Повернувшись спиной к пирамиде, Станах осмотрелся вокруг. Затем снова
повернулся  к  пирамиде.  Лицо  гнома  было непроницаемо, его большие руки
беспрестанно  двигались,  машинально  оглаживая  большой  плоский