что она научила меня так думать". А вслух он сказал:
     -  Гномы не так уж и просто признают кого-либо своей родней.
     Слабая улыбка осветила лицо Хаука:
     -   Я  рад, что ты признал ее сестрой. Мы играем в опасную игру, друг
Станах.  Скоро  она  будет  драться  за твоего тана и вместе с таном, хотя
драться она не умеет. Она будет убита первой, и ты это знаешь. Не можем ли
мы   ее   спасти  как-нибудь?  Чтобы  она  могла  убежать  или  где-нибудь
спрятаться?
     Станах покачал головой:
     -   Единственное,  что  она  может  сделать,  -   заколоть себя своим
кинжалом.
     Взглянув  на  Хаука,  Станах понял, что он и сам уже думал об этом. И
тогда Станах добавил:
     -   Но  она  ни за что не согласится сделать это. Я вот еще что скажу
тебе,  Хаук:  она выжила, когда дракон спалил ее дом; она выжила в занятой
драконидами  Старой  Горе;  она  выжила  и  тогда, когда дракон нес ее над
Равниной  Смерти.  Ее будет невозможно убедить, что теперь она должна уйти
из жизни, -  неважно, каким способом. Я думаю, не стоит даже пытаться. Она
заслуживает  того, чтобы мы ничего не сказали ей о возможно лучшем для нее
варианте о самоубийстве.
     И тут из караулки раздался голос Хорнфела.
     -  Они пришли, Станах... И их много.


     Глава 29


     Дым,  заносимый  в  ущелье  ветром  из  долины, где бушевал пожар, не
позволял  Тьорлу  вздохнуть всей грудью. Черный ужас сдавливал его сердце,
и, хотя вой, который он слышал, был всего лишь воем ветра на склонах горы,
ему  чудилось,  что  это  рычит  дракон.  Я не чувствую запаха дракона, - 
говорил  он  себе, -  возможно, я вообще не могу почувствовать уже ничего,
кроме чада от горящих лесов.
     А  кроме  того,  он  никак  не мог избавиться от ощущения, что за ним
наблюдает  нечто  огромное, клыкастое, когтистое, стремительно опасное; он
постоянно ожидал нападения.
     И  всетаки страх перед драконом по сравнению с боязнью высоты казался
просто  детским  ночным  страхом. Тьорл бросил быстрый взгляд через плечо.
Сейчас они были вдвоем с Лавимом -  их послали на разведку. Как показалось
эльфу,  силы  Лавима  возрастали  вместе  с его обаянием, а обаяние любого
кендера,  как известно, возрастало вместе с грозящей ему опасностью. Тьорл
знал,  что он, пожалуй, единственный, кто мог бы удержать Лавима от драки,
если драться вовсе не обязательно.
     Они  поднимались по крутому склону горы, шли по узкому уступу, и эльф
старался  как можно теснее прижиматься к каменной стене, что была когда-то
стеной Северных ворот Торбардина.
     Когда они дошли до ворот, Тьорл чувствовал:
     ноги  его  дрожат  от  напряжения и от усталости. Теперь им надо было
дождаться   Финна   и   Кема   те  поднимались  медленно,  осторожно.  Шум
скатывающихся  по  склону  камней  всякий раз отзывался болезненным эхом в
сердце Тьорла.
     Лавим,  обогнавший  эльфа  и забравшийся на уступчик шириной не более
длины  его  ноги,  развлекался  тем,  что  сбрасывал  камешки  в бездонную
пропасть.
     Голова  у  Тьорла  закружилась,  он  закрыл глаза, понял, что так еще
хуже, и снова открыл глаза.
     Боги,  обрушившие  когда-то  на  Кринн  Катаклизм, разрушили Северные
ворота,  но, правда, не полностью. Кое-где стены уцелели, в них были видны
похожие  на открытые раны глубокие трещины. Уступ, по которому шли Тьорл и
Лавим,  был  и  всегда узок, а со временем его ширина уменьшилась всего до
трех  футов.  Сейчас  больше  всего он подходил орлам для отдыха -  что-то
вроде насеста.
     Неизвестно  как  оказавшийся  сзади  Тьорла  Лавим  подошел,  сияя от
удовольствия.
     -   Тьорл,  разве здесь не прекрасно?! Отсюда виден весь мир! Честное
слово!  Я  видел  болота и, думаю, видел Скулкап. Между прочим, они уже не
горят  -   болота,  я имею в виду. А Скулкап вообще не может гореть, он же
весь  каменный.  Готов  поспорить,  если  бы не вон те горы, можно было бы
увидеть  и  Старую  Гору. Готов также поспорить, что можно было бы увидеть
весь  путь до моря, да и до Энстара. Да докуда угодно! Мой отец, он как-то
сказал, что за морем есть еще какие-то земли, но он не знал никого, кто бы
там  побывал. Мне почему-то кажется, кто-то сюда пришел оттуда, и им, этим
кому-то,   вероятно,   так  здесь  понравилось,  что  они  и  не  подумали
возвращаться обратно.
     Ветер зашумел сильнее, и Лавим повысил голос, чтобы Тьорл его слышал.
     -   Когда  мы ушли с Равнин, я думал, мы доберемся сюда, победим всех
врагов  и  вернемся на холмы, но теперь я так не думаю, Тьорл. Я думаю, мы
непременно  спасем  этого  Хорнфела,  найдем Хаука, и Станаха, и Кельду, и
потом...  потом  я  отправлюсь  посмотреть,  что  там  за  земли,  там, за
Энстаром.
     Лавим  стал  вслух  размышлять  о  том, как должны выглядеть земли за
Энстаром, кто там живет, как туда добраться, есть ли там другие кендеры...
     Слушая Лавима вполуха, Тьорл улыбался. Не было смысла даже и пытаться
заставить   его   помолчать.   В  конце  концов,  если  здесь  на  высотах
действительно,  как  предупреждал  Музыкант,  сидит  дракон, то он уже все
равно увидел, что они подошли к воротам.
     Как  бы  там  ни  было,  но.  проще  остановить  лавину, чем болтовню
кендера.  Тем  более,  что Лавиму еще не удавалось отвести душу с тех пор,
как они ушли с болот.
     И вдруг Тьорл с удивлением понял: Лавим уже выговорился и затих.
     Весь  в  поту,  с  запорошенным  пеплом и пылью лицом, со слезящимися
глазами, подошел Финн; следом за ним шел Кембал. Оба они тяжело дышали.
     -  Лавим, а где же ворота?
     Кендер показал рукой вперед:
     -   Сразу  же  за поворотом. Я уже видел их. Мы действительно пришли,
верьте мне.
     -  А где же этот самый дракон?
     Лавим  весь  ушел  в себя. Затем он улыбнулся и закивал головой -  он
слушал  то,  что  говорил  ему  Музыкант.  Ткнув  пальцем  в скалу, кендер
решительно заявил:
     -   Прямо  вот  здесь,  над  нами.  Он в большой пещере, внутри горы.
Музыкант  говорит,  он  рассержен.  Он  говорит, дракон черный и не любит,
когда  светло. А сейчас в его пещере слишком много света. Слишком много - 
для него.
     -   Черный?!  Сейчас  день,  светит  солнце.  Может  быть, он днем не
летает?
     -   Ах, нет, -  сказал Лавим бодро-весело. -  Музыкант говорит, он не
любит  свет,  но  летать  при  свете может. Наверное, свет его только лишь
раздражает.   Он  говорит:  Тьорл,  ты  вот  почему  боишься  дракона:  он
действительно сейчас рассержен, и он произнес маленькое заклинание страха,
ну,  чтобы вокруг него всем было страшно. Если он еще больше рассердится и
произнесет большое заклинание, то ты не сможешь и с места двинуться. -  Он
поднял голову, кивнул и добавил: -  Музыкант говорит, дракон знает, что мы
уже здесь.
     Финн  смотрел  так,  будто хотел на месте убить кендера за то, что он
говорит. Кембал молча вынул меч из ножен.
     Тьорл только улыбнулся:
     -  Ладно, Лавим, давай отдохнем от всего от этого.
     -  Отдохнем от чего?
     -  А почему дракон не нападает на нас? Музыкант знает это?
     -  Ух, а я и не спрашивал...
     -  Ну так спроси!
     -   Сейчас,  сейчас... Я... ох... Музыкант говорит: потому что дракон
чего-то  ждет.  Он  знает, что мы здесь, и знает, что может запросто убить
нас  в  любое время... -  Финн что-то раздраженно проворчал, а Лавим пожал
плечами  с  видом  невинным  и  даже  оскорбленным. -  Я извиняюсь, но так
думает  дракон.  И  он  ждет.  -   Кендер снова взглянул на Финна: -  И не
спрашивай  меня  почему. Я не знаю, потому что Музыкант не знает. Он знает
только,  что  дракон  ждет.  Но я думаю, он ждет, потому что должно что-то
случиться или...
     Лавим замолчал. А потом вдруг перешел на шепот, дрожащий шепот:
     -  Я думаю, мы опоздали.
     Кендер побледнел, Тьорл схватил его за руку:
     -  Лавим, что? Что случилось?
     -  Мы пришли слишком поздно... Да, Тьорл, мы пришли слишком поздно!
     -  Лавим, о чем ты говоришь?
     Кендер  выдернул  свою  руку  из рук Тьорла и помчался по засыпанному
мелкими камнями уступу.
     -  Лавим! Стой! Подожди!
     Тьорл побежал за ним. И почти сразу же оступился.
     Подвернув  лодыжку,  Тьорл  упал на одно колено. Боль огнем ударила в
колено и в голень.
     Он  испугался, что сейчас упадет с уступа в долину, до которой тысяча
футов, испугался такой для себя смерти. Он хотел крикнуть, но не смог.
     Подбежавший  Кембал  крепко схватил Тьорла за руку и оттащил подальше
от  края  уступа.  Все  это произошло так быстро, что Финн не успел даже и
шага шагнуть.
     -  Проклятый кендер! -  проворчал Финн. -  Чтоб ему!
     Вниз  с  шумом  катились  камни и щебень. Холодный ветер обдувал лицо
Тьорла.  Он  ясно  слышал, как стучит кровь в висках, как судорожно бьется
сердце;  к  горлу  подкатила  тошнота.  Руки  дрожали.  Наконец Тьорл смог
глубоко вздохнуть.
     -   Не  будем  о  кендере,  -   прошептал он А когда захотел говорить
громче,  то  почему-то  тонко-тонко  запищал.  -   Ворота  сразу  за  этим
поворотом. Дай мне руку.
     Финн покачал головой:
     -  Лучше посиди минутку, отдышись. Думаю, ты сейчас, если попытаешься
встать, упадешь.
     Прижавшись спиной к скале, Тьорл с трудом поднялся на ноги.
     -  Мы не можем терять время, Финн. Тут, в горе, что-то случилось.
     -  Это утверждает мертвый маг в башке твоего проклятого кендера?
     -   Да,  -  тяжело дыша, сказал Тьорл. -  Это утверждает Музыкант. Ты
можешь  верить  или  не  верить,  Финн,  но  ведь  не станешь спорить, что
Музыкант  -   или  сам  Лавим,  это  уж  как  тебе  угодно,  -  каждый раз
оказывается прав.
     Финн  этого  не  отрицал,  но  и  признавать тоже не хотел, он только
вздохнул. Он отвел глаза в сторону и подумал, что гораздо легче смотреть с
тысячефутовой высоты на объятую пламенем долину, чем видеть страх в глазах
эльфа.
     Наконец он махнул рукой Кембалу:
     -  Давай, Кем, иди первым.
     Кембал осторожно -  по краю уступа -  обошел Тьорла, за ним с бледным
как  смерть  лицом последовал эльф. Последним шел Финн, и Тьорл чувствовал
его взгляд на своей спине.
     Солнечный  свет  с  трудом  пробивался сквозь завесы дыма. Прижавшись
спиной  к  камню  и  держа  нож  наготове,  Лавим  стоял у Северных ворот.
Попытался заговорить с Музыкантом:
     -  Здесь же должна была быть очень большая дверь!
     Музыкант ничего не ответил.
     -   Я  говорю,  -   громким шепотом сказал Лавим, -  что здесь должна
была быть...
     Я  отлично  слышу  тебя,  Лавим.  Помолчи!  И  не перебивай меня. Они
получили  несколько  минут  передышки  -  и ты лучше всего поступишь, если
побудешь сейчас здесь.
     -  Кто получил...
     Помолчи!
     -  Кто получил несколько минут передышки? Скажи.
     Хорнфел, и Станах, и Кельда, и...
     -   Станах?  И  Кельда? А что Хаук? Он тоже здесь? Я столько слышал о
нем,   и  было  бы  просто  замечательно  наконец-то  встретиться  с  ним.
Музыкант...
     Послышались  чьи-то тяжелые, медленные шаги. Лавим осторожно заглянул
внутрь  горы.  Там, внутри горы, было темно; кендер сощурил глаза и затаил
дыхание.
     Широкоплечий  гном  с длинной, густой каштановой бородой медленно шел
по  узкому  коридору.  В  правой  руке  у него был меч, в левой -  кинжал.
Одежда на нем была изодрана в клочья и выпачкана в крови.
     Это Хорнфел, тан Хайлара.
     -   Да?  Правда?  А  что  это  он так выглядит? Ему просто необходимо
хорошенько выспаться и...
     Гном остановился у полуоткрытой двери и прислонился к каменной стене.
Затем,  словно укорив себя за минуту отдыха, посмотрел на свой меч и пошел
обратно -  туда, откуда пришел.
     И сразу же послышались его слова:
     -  Они пришли, Станах. И их много.
     -  Станах... -  прошептал Лавим.
     Теперь в коридор вышел Станах, а вместе с ним -  широкоплечий молодой
человек,  которому, на взгляд Лавима, следовало бы не только выспаться, но
и хорошенько поесть.
     Лавим влетел в караулку, радостно вопя:
     -  Станах!
     Молодой человек обернулся, выхватил меч и кинулся к кендеру.
     -  Назад! -  крикнул Станах. -  Хаук, это свой!
     Но Хаук уже взмахнул мечом.
     Лавим  быстро  пригнулся, и меч Хаука свистнул над его головой. Потом
Лавим осторожно и медленно выпрямился и прислонился спиной к стене.
     -   Станах,  -   прошептал  он,  -   ты  не думаешь, что тебе следует
рассказать  ему поподробнее, что я твой друг? -  Он улыбнулся Хауку и стал
сам  рассказывать:  -   Я,  знаешь  ли,  действительно его друг. Однажды в
Старой  Горе  на  него  напали двадцать пять драконидов и чуть не схватили
его, но я спас ему жизнь. Потом, когда его схватили в речной пещере, мы - 
я, Тьорл и Кельда -  снова выручили его. Да, и еще, -  Станах, наверно, об
этом  не  знает,  но  это правда, ты можешь спросить Тьорла, когда он сюда
придет,  а  он  сейчас  придет!  -   я  воспользовался  магической флейтой
Музыканта,  и  она перенесла нас прямо сюда, к горам... ну, может быть, не
совсем  прямо  к  горам.  Видишь  ли, от заклинания немного тошнит, и я не
хотел,.  ..ведь  это  было  бы не очень приятно, верно?.. если мы окажемся
прямо  в  середине  города  и  нас  вдруг вывернет, поэтому мы оказались в
болоте и... о, боги! -  в том месте все горело!..
     Стиснутый  в  объятиях  Станаха, Лавим уже не смог продолжать свои не
слишком вразумительные объяснения.


     Глава 30


     Широкие окна кабинета Гнейсса выходили в сад.
     Входящему  в  кабинет  становилось  ясно  сразу  же:  его  хозяин  - 
военачальник.  На стенах были развешены картины с изображениями знаменитых
битв,  а  также  разное оружие -  как старинное, так и современное. Мебель
была  прочная,  простая  -   старым  ветеранам,  посещающим  Гнейсса,  она
напоминала о походах и превратностях войны.
     Как  ни  странно,  но страстной, хотя и тайной любовью сурового воина
были  сады.  Небольшие  садики,  похожие  на лабиринты. Он любил, отдыхая,
полюбоваться  буйным  цветением  трав и кустов. Но сейчас он, казалось, не
видел сада -  он стоял у окна в глубокой задумчивости.
     Гнейсс  слышал  крики  играющих  детей -  среди них были и его внуки.
Детские   голоса   звучали  так  радостно!  Лицо  старого  воина  невольно
растянулось в улыбке. Такой широченной улыбки -  аж до ушей -  на его лице
никогда не видел даже его лучший друг Хорнфел.
     Ах,  Хорнфел!  Куда же это ты пропал?! Пропал вот уже несколько часов
назад!  Тебе  давно  следовало  бы вернуться, друг мой, в зал Совета. И не
означает ли твое молчание то, что Рилгар уже захватил власть в Торбардине?
     Да ведь и Рилгара тоже никто не видел нигде уже несколько часов!
     Звякнуло  оружие.  Гнейсс  обернулся:  в  чем  дело?  Два  человека и
полуэльф  Танис рассматривали карту на столе Гнейсса. Танис и рыцарь Таран
низко  склонились над планом Торбардина. Их товарищ, которого Танис назвал
Красавцем,  сидел  рядом  с  ними, закованный в броню. Он был очень высок,
очень  широк в плечах и, по-видимому, очень силен; столь крупного человека
Гнейсс видел впервые в жизни.
     Все трое выглядели здесь странно.
     "Слишком большие, -  подумал Гнейсс. -  Все трое так огромны!"
     Гнейсс,  подойдя  к столу, громко прокашлялся. Он был полководцем, но
никогда не был оратором; говорил мало и всегда только по существу дела.
     -  Хорнфел слишком уж долго задержался у Северных ворот. -  Он кивнул
Танису.  -  Уже три часа, как его нет. Мне это не нравится. Мои разведчики
докладывают,  что  в  городах Торбардина очень тихо, даже слишком тихо. Во
всех городах; кроме одного. Тейвар гудит, как развороченное осиное гнездо.
-  Он положил руку на стол с картой. -  Итак, перейдем к делу.
     Он  коротко  ознакомил  трех  друзей  с положением дел в шести города
Торбардина,  затем  разъяснил  план защиты, составленный им ранее вместе с
Танисом.
     -   Я еще не знаю, присоединится ли к Рилгару Ранс, -  сказал Гнейсс.
-   Отряды  моих  деварцев и воины Хайлара защитят дороги, ведущие к нашим
городам,  и  не  дадут  их  захватить. -  Он ткнул пальцем в юго-восточную
часть карты и кивнул Красавцу: -  Я думаю, если ты с половиной своих людей
сумеешь  перекрыть  дорогу  между  Дергаром и Восточным участком, а рыцарь
Таран с другой половиной перекроет южную дорогу, то воины Ранса окажутся в
клетке, в которой и просидят, пока не кончится сражение.
     Красавец насмешливо хохотнул:
     -  Это уж будет зависеть от них самих.
     -   От этого будет зависеть судьба моей армии, парень, -  тихо сказал
тан Девара. Он повернулся к Танису.
     -   Ты  сделаешь  мне  большое  одолжение, -  сказал Гнейсс как можно
учтивее, -  если возьмешь на себя общее командование всеми людьми. Есть ли
у кого-либо еще какие-нибудь вопросы?
     Танис смущенно улыбнулся:
     -   Всего  один.  Хотелось бы, конечно, учесть все случайности. -  Он
провел  пальцем  по  северо-западной  части  карты,  по  районам, где были
расположены города Клар и Тейвар, а затем ткнул пальцем в Северные ворота.
-  А как вот с этими?
     -   Здесь  все  ясно.  -  Гнейсс в свою очередь ткнул пальцем в город
Тейвар;  тень  длинного  пальца,  словно  нож,  разрезала карту надвое. - 
Отсюда  все  и  начнется.  Клар,  в  котором  правит Туфа, находится между
Тейваром  и  Урзанским морем. У Туфы недостаточно сил, чтобы сдержать этих
подлых  ублюдков,  но  я  пошлю  ему  на помощь своих воинов. -  Он поднял
глаза, в них светилась тревога. -  Получается: два поля битвы и между ними
человеческое поселение... Ты хорошо знаешь своих людей, -  добавил Гнейсс,
обращаясь  к  Танису.  -   Раздели  их сам на два отряда, командиры у тебя
есть,  -   он  показал на Красавца и Тарана, -  но постарайся сделать так,
чтобы отряды находились не вблизи городов.
     -  Некоторое недоверие к союзникам, да? -  протянул Красавец.
     Гнейсс  помолчал,  обдумывая ответ. "Ради Божественного Горна! Что же
сказать, чтобы не обидеть их и не оттолкнуть от себя?!"
     -   Вы  -   наши  союзники, -  сказал он медленно, -  и я доверяю вам
полностью.  Но  мои  воины раздражительны по природе своей, и они могут не
захотеть  воевать  вместе с вами. Могут не захотеть -  до тех пор, пока не
будет уже слишком поздно. Ты меня понял, Красавец?
     Глаза  Красавца  гневно  блеснули,  Танис  положил  свою  руку на его
широкое плечо, успокаивая.
     Гнейссу  было,  честное  слово, непонятно, почему полуэльф, которого,
казалось  бы,  не  должны  особенно  любить  ни  эльфы, ни люди, -  просто
потому,  что  он  полуэльф,  получеловек,  -  почему именно полуэльф Танис
верховодит  среди  людей?  Ведь  он  явно командовал не только этими двумя
безусловно  замечательными воинами, но и теми людьми, что освободили рабов
Верминаарда, и всеми этими бывшими рабами.
     -  Больше вопросов нет?
     Больше  вопросов не было. Посмотрев еще раз на карту, все трое вышли.
Гнейсс  остался  один.  Он снова подошел к окну и вдруг осознал: он уже не
слышит  смеха  детей. В садах никого не было. На улице за садом также было
тихо -  да, и там тоже никого не было.
     Вошел  начальник  личной охраны Гнейсса и сообщил, что кто-то пытался
убить  тана  Клара.  Туфа, к счастью, только легко ранен и сейчас во главе
своей армии идет в южный район Тейвара.
     -   Тан,  -   глаза  начальника  охраны  сурово поблескивали, руку он
держал  на  рукояти  боевого  топора, -  Туфа говорит, что Рилгар отправил
около  пятидесяти  воинов  к  Северным  воротам. Оставшихся в Тейваре Туфа
сможет  какое-то  время  удерживать, но он опасается, что вот-вот вернутся
те, кто ушел к воротам.
     Гнейсс проверил, хорошо ли наточен клинок его меча, сунул его в ножны
и,  туго затянув пряжку, надел пояс с мечом. Теперь он знал, где находится
Хорнфел, и знал, почему уже несколько часов нигде не видно Рилгара.
     И Хорнфел, и Рилгар -  у Северных ворот.
     -   Десять  отрядов!  Немедленно! -  скомандовал он. -  Четыре отряда
лучников,  остальные  -   меченосцы,  Ты поступаешь п