а - страсть.
     - Ну, своих-то ты пропихнул, - не сомневаясь, сказал Веригин.
     - Да уж постарался, - вздохнул Суваев. - Только, не думаю я, что лайнер
сумеет улететь.
     Голос его сразу стал жестким.
     - Почему это?  - оживился в своем углу Зислис.  - Зачем им пассажирский
лайнер, чужим?
     -  Не  знаю,  -  Суваев  неуютно  передернул  плечами,  отчего  Зислису
захотелось сделать то же самое. - Предчувствие.
     - Взлетают! - пробормотал Бэкхем, глядя в полевой монитор.
     На канале  без  устали  тараторили  десятки  голосов  - кто-то с кем-то
ругался,  кто-то  кого-то умолял,  кто-то  нудным голосом  требовал  некоего
инженера-консультанта Самохвалова  из директората.  Зислис перестал обращать
внимание на этот нестройный гул еще час назад.
     - Сколько сейчас чужаков на орбите? - спросил Суваев. - Много, поди?
     Бэкхем не ответил - только губу выпятил.
     - Сотни три, - Веригин подышал на стеклышко часов и принялся полировать
его манжетой. - Разных. Побольше, поменьше. Я насчитал четырнадцать типов.
     В гул голосов на канале вплелась предупредительная сирена.
     - Лайнер пошел... - продолжал бормотать Бэкхем.
     Два  грузовоза  взлетели  несколько  раньше;  сейчас  они  должны  были
начинать разгон.
     Но  разогнаться   им,   видно,  было  не  суждено:  Суваев,  занявшийся
телеметрией,  вывел  на диаграмму свежие  данные.  К двум  точкам-грузовозам
быстро  приближалась  продолговатая  черта  -  корабль  чужих.  В  некотором
отдалении  следовал  еще  один.  Суваев   сноровисто   тасовал   схематичные
изображения  телеметрии  и  живые  картинки  со  спутников.  Постепенно  две
черточки превращались  в округлые  пятнышки - крейсеры, формой  напоминающие
спортивные диски, разворачивались с ребра на плоскость.
     - Это легкие крейсеры азанни, - со  знанием дела сообщил  он. - Причем,
стратегические крейсеры, они могут садиться на планеты земного типа.
     Он помолчал несколько мгновений, и вдруг спросил:
     - Миша, а ты с семьей попрощался?
     - У меня нет семьи, - проворчал Зислис. - Ты что, не знаешь?
     Суваев озадаченно хмыкнул.
     - Слушай, - спросил Зислис  с неожиданным  интересом. - А откуда ты так
хорошо  знаешь  корабли  чужих? Я,  вот,  ни в  жизнь бы не  понял,  что это
крейсеры азанни. Кто они вообще такие - азанни?
     - Птички, - пояснил Суваев. - Небольшие такие, с индейку.
     Суваев умолк; Зислис продолжал с нажимом глядеть на него.
     -  У  меня   дед  работал  на  Земле  в  конторе,  которая   занималась
инопланетянами. Тогда  это еще представлялось важным и секретным. Потом  все
развалилось, а дедовский архив остался отцу. Отец перебрался на Волгу, архив
захватил  с  собой.  А  потом  я  на  него  наткнулся,  в  промежутке  между
компьютерными играми. Еще пацаном...
     Суваев вздохнул.
     - Но это все ерунда. Меня другое поразило, когда я понял.
     Зислис был уже вполне заинтригован.
     - Что?
     Веригин, и даже  Бэкхем глядели на  Суваева и  слушали, затаив дыхание.
Суваев знал о чужих поразительно много. Преступно много.
     - Архив  все эти годы пополнялся, - сказал Суваев ровно. - Сам собой. Я
заметил это, когда увлекся кораблями чужих. В  каталоге все время появлялись
новые типы, а на некоторые падал служебный гриф "устарел".
     Веригин подозрительно прищурился.
     - Слушай, Паша... А ты не сочиняешь, а?
     Суваев уныло пожал плечами.
     - Мне никто не верит. Никогда. Кажется - зря.
     Тем  временем на диаграмме происходило следующее:  переднее пятнышко, в
котором Суваев  опознал  крейсер чужих, исторгло облачко точек. Точки быстро
рассыпались, охватывая  грузовозы правильной  полусферой.  Двигаясь быстро и
слаженно, они заставили грузовозы изменить направление полета,  потом  снова
изменить - и скоро оба волжских  корабля  уже  не  удалялись  от  планеты, а
приближались к  ней.  А  крейсер пошел  на перехват лайнера  -  тот  как раз
выходил  за пределы атмосферы.  Второй крейсер пассивно  ожидал в отдалении,
продолжая медленно дрейфовать к Волге.
     - Это еще что за блохи? - пробормотал Веригин. - А, Паш? Что скажешь?
     - Это истребители. Одноместные. Для боя в ближнем космосе.
     Веригин чмокнул  губами и некоторое  время задумчиво созерцал  точки на
диаграмме.  Суваев  лениво переключал  на  своем  экране  сигналы  с  разных
спутников. Потом оживился.
     - О!  Глядите! Точно - это одноместные корабли-истребители подчиненного
класса. Любой крейсер-матка несет их несколько тысяч.
     Продолговатый, похожий на каплю предмет мелькнул на экране Суваева; тот
переключился на запись, отмотал кадры назад,  и зафиксировал  истребитель  в
неподвижности. Действительно,  капля, с  несколькими небольшими выростами по
бокам.  Никаких  стабилизаторов  или чего-нибудь похожего  -  чужие  строили
корабли  по чужим принципам.  Зислис, жадно  глядящий в экран,  с сожалением
вздохнул.
     В  эфире  продолжалась суматоха,  только теперь там царила еще  большая
сумятица,  чем  перед  взлетом - панические  передачи с грузовиков и лайнера
сделали свое дело. Чужие принуждали корабли к посадке назад, на космодром. И
людям ничего не оставалось делать, как подчиняться.
     - То-то директорат сейчас в штаны наложил! - злорадно заметил Веригин.
     -  А  ты  бы  не  наложил?  - спросил Бэкхем,  как показалось Зислису -
ревниво.
     Веригин честно признался:
     - Да и я бы, наверное, наложил... Такие махины!
     - Да не очень-то  они большие,  - проворчал  Суваев.  - Истребители-то.
Метров по десять-двенадцать, не больше.
     - Я о крейсерах, - вздохнул Веригин.
     -  Но лайнер наш  даже истребители,  поди,  сожгут и не  почешутся... -
Зислису  страшно захотелось закурить, но сегодняшнюю  сигару он уже выкурил.
Час  назад. Прямо здесь, в зале. Правда,  сначала  по  полу ее  повалял, как
ребенок врученный родичами гостинец.
     Веригин продолжал любопытствовать:
     - А о  самих чужих ты что-нибудь знаешь? Какие они? Их  что - несколько
разновидностей? Я думал - только свайги...
     -  Не-е-е! - сказал Суваев. - Не только. Свайги - ящеры, это почти всем
известно. Кроме них  есть азанни - мелкие птицы и  цоофт  -  крупные  птицы,
вроде  страусов. Есть еще Рой - это семья гигантских  насекомых, и  а'йеши -
создания, которые живут в сильном холоде, минус сто по Цельсию для них самое
то. Я не вполне разобрался, но мне кажется что это неорганическая жизнь.
     - И кто с кем воюет? Птички с этими... холодильниками?
     В Веригине неожиданно проснулось жадное любопытство. Он не знал - верит
в россказни коллеги или не верит. Но слушать было до жути интересно.
     -  Нет,  - Суваев замотал  головой.  -  Все  пять  разновидностей чужих
давным-давно заключили союз. А с кем они воюют - архив умалчивает. По-моему,
с пришельцами вообще черт-те откуда - чуть ли не из-за пределов галактики.
     Зислис задумчиво вздохнул:
     - Это  какие  ж  корабли  надо  строить,  чтоб перемахнуть  в  соседнюю
галактику...
     Невольно  он  передернул плечами, представив себе эту бездну - миллионы
световых лет пустоты. Там ничего  нет - даже звезд,  даже межзвездной  пыли.
Хотя,   кто  из   людей  может   знать   хоть   что-нибудь  определенное   о
межгалактической бездне? Разве что, чужие знают,  они, по крайней мере,  там
бывали...
     - Заходят на посадку, - Бэкхем встрепенулся. - Быстро они что-то!
     Оба  грузовоза  и  лайнер  уже  валились  на  поле  космодрома;  причем
снижались  они слишком стремительно.  Стремительнее,  чем  полагалось  таким
кораблям. А следом снижалась громада крейсера - необ®ятный, в полнеба, диск.
     -  Утренний,   самый  первый,  был  куда   больше!  -  заметил  Веригин
неуверенно. - Кстати, Паша! Чей это был корабль? Насекомых?
     Суваев поднял на Лелика Веригина ничего не выражающий взгляд.
     - Я не знаю. О таких кораблях в архиве ни слова не говорилось.
     -  Может,  это  враги?  Враги  наших  чужих,  из  другой  галактики?  -
предположил Зислис.
     Бэкхем фыркнул; Веригин удивленно покосился на Зислиса.
     - Ну, ты сказанул!  Наших чужих!  - и он хихикнул, но получилось как-то
жалко и неубедительно.
     - А что?  - Зислис ничуть не смутился. - Разве это не так? Мне чужие из
своей  галактики  как-то  милее...  Даже  эти...  низкотемпературные.  Нутро
подсказывает.
     - А мне нутро подсказывает, - пробормотал Суваев. - Что разнесут  Волгу
на кварки к чертям свинячьим. Невзирая на наше присутствие.
     -  Зачем же они тогда лайнер сажали? Жгли бы прямо в космосе, и никакой
мороки. Чисто и гигиенично. Вакуум не щадит...
     Веригин вдруг вспомнил, что на лайнере находится жена и дочь Суваева  и
осекся.
     - Почему ты не улетел?  -  спросил вдруг Бэкхем Суваева. - Бросил пост,
побежал спасать семью, и вдруг вернулся. Я не понимаю.
     - Что тут понимать? - Суваев пожал плечами. - На  лайнер я их пропихнул
за бабки.  Мне места уже не оставалось.  Да и  какая разница где подыхать  -
здесь, или в космосе? Здесь хоть дышать можно до самого конца.
     - Что-то  настроение  у  тебя  чересчур мрачное,  -  Зислис  вздохнул и
добавил: - Впрочем, у меня тоже.
     -  Действительно  странно, -  Веригин неопределенно  повертел  ладонями
перед лицом. - Не находите, а? Весь космодром попытался дать деру, только на
наблюдении четверо балбесов остались.
     - Эти  четверо  балбесов в лицах  пронаблюдали,  как  всех давших  деру
профилактически ткнули  мордами в  песок,  - глубокомысленно изрек Зислис  и
прицелился пальцем в  расчерченный на  квадраты потолок.  - Мораль: сиди  на
месте и не трепыхайся. Все произойдет само-собой.
     - Слушайте! -  спохватился вдруг  Веригин.  - А  что наша старательская
семерка? У них же тоже есть корабли!
     Суваев равнодушно повел плечами:
     -  Это ж старатели.  Небось, половина  хозяев-летунов  уже перестреляна
веселыми ребятами из "Меркурия" и теперь ребята выясняют кто же из них умеет
управлять звездолетом. Да только  зря все  это  - чужие и им не дадут  уйти.
Вон, сколько добра на орбите. Крейсеры на любой вкус.
     - Надо бы их волну послушать...
     - Чью? Крейсеров?
     - Старателей-звездолетчиков, балда!
     - А зачем?
     - А затем, - пояснил Зислис, - что у меня там друзья.
     - Среди старателей? - удивился Веригин. - Это ж сброд, отребье.
     - Дурень ты,  Лелик, - спокойно сказал Зислис. - Они такого же мнения о
горожанах  и  директорате.  Хотя,  отребья  среди  старателей  действительно
хватает, если уж совсем начистоту.
     Веригин не стал возражать.
     А  грузовозы и лайнер могучая неведомая  сила уже  опустила  на  летное
поле, опустила аккуратно,  без перегрузок и болтанки. Гигантский, похожий на
кристалл  под  микроскопом,  крейсер  чужих  завис  над космодромом,  накрыв
окрестности невидимым колпаком  силового поля, а стая истребителей снизилась
почти  до самой травы  и  порскнула в  разные  стороны,  разлетаясь прочь от
космодрома.
     Из посаженного лайнера вышли люди, опасливо взирая на небо.  Точнее, на
громаду, заслонившую небо. Матери прижимали к  себе детей. Мужчины бессильно
скрипели зубами.
     Спустя четверть часа второй крейсер завис над Новосаратовом.
     - Начинается... - пробормотал Бэкхем.
     - Не  начинается, - поправил  его  Суваев. - Продолжается. Началось все
утром.
     Он встал и направился к выходу.
     - Пойду, отыщу своих... - сказал он и на этот раз  начальник смены даже
не пытался его задержать.
     -  Пошли и  мы, что ли?  -  спросил Веригин.  - Чего  здесь сидеть?  На
космодроме теперь новое начальство, и мы ему не нужны.
     Он  многозначительно  покосился в  окно,  туда  где застила  небо Волги
чудовищная тень. Похожая на кристалл под микроскопом.
     -  Ты  иди, -  Зислис  потянулся  к  пульту.  - Я  все-таки  старателей
послушаю.
     Веригин выбежал вслед за Суваевым. А потом медленно  и неохотно, словно
стыдясь собственного малодушия, зал покинул Стивен Бэкхем.
     Михаил Зислис остался на посту станции наблюдения в полном одиночестве.
Впервые в жизни.



        10. Роман Савельев, старатель, Homo, планета Волга.

     -  Ну,  - спокойно, даже  как-то буднично спросил Костя. -  Куда  будем
прятаться? Под купол? Или в звездолет?
     Я мысленно  застонал. Попробуй, выбери! Скорлупку свою бросать  - да ни
за что!  Но и  оставаться в ней опаснее,  чем в  жерле ожившего вулкана.  На
починку привода уйдет при самом удачном раскладе не  менее  четверти часа, а
за это время вездеходы десять  раз приблизиться успеют. А там  -  если среди
гостей  найдется  знающий  человек -  "Саргасс"  можно  лишить  летучести  и
снаружи. По закону подлости, человек такой, конечно же, найдется.
     -  Ладно,  -  решил  за  меня Костя. - Я пойду в купол.  Они  наверняка
подумают, что мы оба в корабль спрятались. А в куполе у меня бласт есть...
     И он, не  дожидаясь  моего согласия,  развернулся и  потрусил к  шлюзу,
стараясь, чтобы  между  приближающимися вездеходами и им  оставался  покатый
блин  корабля.  А  я нырнул  в  коридор  и задраил  люк. Свернул в  тупичок,
прихватил сумку с инструментом да коробку с тестером, и вошел в рубку.
     Вездеходы пылили уже совсем рядом.
     Я втянул голову в плечи, содрал с гравираспределителя серебристый кожух
и углубился в ремонт, стараясь не оглядываться на обзорные экраны.
     Довольно быстро  я докопался до причины неполадок - сместилась пластина
спин-разводки, разводка несколько циклов шла  несимметрично, и как следствие
вдрызг  расстроился   гравиподавитель.  А   пока   не   включен  подавитель,
искусственное  поле не возникнет.  Пластину  я поправил и закрепил сразу же,
осталось  правильно  настроить подавитель,  а  это часа три, если  никто  не
станет мешать.
     Мне мешали.
     -  Эй,  на  корабле! -  крикнули  снаружи.  Я скосил  взгляд,  не желая
вытаскивать руки  из  недр  механизма  разводки.  Кричал  крепкий мужчина  в
кожаной  куртке, джинсах,  остроносых сапогах и широкополой  шляпе.  В руках
мужчина держал мощный двухпотоковый бласт с прикладом - не чета  даже  моему
зверю.  Подле кричавшего, мрачно  сжимая такие же прикладные бласты,  только
однопотоковые, стояло с пяток крепких ребят помоложе, похожих, как шахматные
пешки. С  виду  все  смахивали  на  старателей откуда-нибудь из  захолустья;
вероятно, так оно и было на самом деле.
     За спинами первой  шеренги прошлась еще пара  вооруженных  людей  - эти
направлялись  ко входу в купол. А краем глаза я заметил  любопытную  детскую
рожицу,  высунувшуюся  в  полуоткрытую дверь  одного из вездеходов,  и  явно
женскую руку, что втащила рожицу внутрь прямо за вихры.
     - Эй! Ответьте, черт, побери!
     Я неохотно оторвался от ремонта и сел в кресло у пульта.
     - Ну?
     - Нам  нужен корабль. Вы возьмете  нас  на борт, и мы вместе уберемся с
Волги куда подальше.
     - А сколько вас? - поинтересовался я на всякий случай.
     - Три семьи. Девятнадцать человек, плюс дети.
     - Корабль шестиместный, - проворчал я. - И  не резиновый, если  вы не в
курсе.
     - Ничего, поместимся, - не допускающим возражений тоном процедил оратор
в шляпе. - У нас есть припасы на несколько недель.
     - А куда вы  хотели бы попасть? - спросил я  зачем-то. Словно это имело
хоть какое-нибудь значение.
     - Куда  угодно. Лучше всего,  конечно,  на Офелию, но можно и на  любой
рудник  Пояса  Ванадия.  Сейчас  выбирать особо не  приходится,  не  так ли,
приятель?
     - Я  тебе  не приятель,  - буркнул я неприветливо.  Да  и с какой стати
любезничать?
     В общем, я уже понял, что это за публика. Слава богу, это не головорезы
вроде Плотного с  дружками.  Действительно,  старатели из глуши,  из глубины
каспийского массива. В Новосаратове и на  космодроме поднялся шухер, вот они
и всполошились. Пытаются  спастись, вывезти  семьи. Но,  черт  возьми,  если
такой вот прочнее прочного укоренившийся  на дальних заимках люд срывается с
насиженного места, на то должна  быть  веская причина! Чужие чужими, но пока
подобным провинциалам задницу не опалит, они и не почешутся.
     Как бы их  отослать куда подальше? Ну не вывезет "Саргасс" такую ораву,
обогатители не справятся, задохнемся, как мыши запаянной колбе. Но  попробуй
донести  эту  простую  истину  до  долдона с  двухпотоковым  бластом  и  его
тугодумов-сынков! Влип ты, дядя Рома, на ровном месте. И стрелять, вроде бы,
негоже, и убраться тебе с Костей не дадут. Миром, по крайней мере.
     Тут  из  купола  показался  Костя  в  сопровождении  трех  ребятишек  с
пульсаторами.   Видно,  решил   что  единственного  бласта  будет  маловато.
Ребятишки,  то  бишь карьерные роботы с насадками  для  дробления монолитной
породы посредством направленных микровзрывов, при  умелом  управлении  таких
дел наделать могут, что держись-закапывайся.  И гости это, похоже, прекрасно
знали. Точно, старатели!
     Костя, игриво помахал пультом.
     - Привет, коллеги! Проблемы какие-нибудь?
     Предводитель  пришлых  мало  смутился,   но  наглости  у  него  заметно
поумерилось.
     - Мы хотим улететь с Волги. Вот, договариваемся, - об®яснил он Косте.
     - Этот корабль во-первых мал для вашей группы,  а во-вторых  уже занят.
Ищите  спасения в  другом месте,  -  сказал, как  отрезал  Костя.  Умеет  он
говорить убедительно. Даже завидно, ей-право!
     Я отвлекся было, но тут  пискнул радар-искатель. В небе над Астраханью,
на  востоке,  быстро  перемещались  две  точки,  оставляя за  собой  могучие
инверсионные  следы   -   белые,  быстро  расползающиеся   струи   на   фоне
пронзительной голубизны.  Сначала  они равномерно  ползли на  запад,  вглубь
материка, потом качнулись, изменили курс, и стали быстро снижаться.
     Прямо к заимке.
     Я выругался. Патрульные ракетопланы, что ли?
     Но  это  оказался  не  патруль.  Два  уплощенных  аппарата,   отдаленно
напоминающих формой  скутер-крыло, пронеслись над заимкой и быстро  пошли на
разворот.
     И  тут  мое пресловутое чутье скомандовало  мне: рви отсюда, дядя Рома!
Куда угодно! Да поживее, поживее!
     Я  вскочил,  бросил  на пол инструмент и  кинулся к выходу. Люк  еще не
успел  толком  зафиксироваться  в открытом положении, а я  уже нырнул наружу
головой вперед, упал в пыль, перекатился и припустил бегом к куполу. Я успел
увидеть   круглые   Костины   глаза,   намалеванные   рожицы   на   корпусах
ребятишек-роботов,  и тут  сверху  сплошным  потоком полился  огонь.  Кто-то
страшно закричал,  сгорая заживо, спину  мне  ошпарило, а  потом я рухнул за
выступ купола у самого шлюза, на меня плюхнулся Костя, больно заехав пультом
в висок,  но эта боль меркла  перед  жаром, который жрал нас, жрал, и все не
мог проглотить.
     А потом все кончилось - сразу и вдруг. Жар  отступил. Нестерпимо воняло
паленой органикой.
     Над нашей спасительной щелью заклинило косой обломок с рваными краями -
я  узнал его,  едва  взглянув.  Это  был  кусок  обшивки  "Саргасса".  Самое
странное,  что  он  остался  холодным. Будто и  не было никакого жара минуту
назад.
     Костя пошевелился, чертыхнулся  сквозь зубы, и ударом ноги сшиб обломок
на землю. Встал. Следом поднялся и я.
     Кулаки сжались у  меня сами собой, а на глаза навернулись предательские
слезы.
     На  месте  моего  верного  кораблика, моего  трудяги-"Саргасса" чернела
безобразная воронка, полная искореженных железок,  в  которых узнавались как
останки  звездолета,  так  и останки парочки вездеходов.  Рядом  с воронкой,
совершенно неповрежденные, валялись  двухпотоковый бласт и широкополая шляпа
предводителя старателей. Самый дальний от  воронки вездеход не разорвало  на
части - его просто отшвырнуло  на купол, запрокинув набок, гусеницами скорее
кверху, чем наоборот, и внутри вездехода сейчас кто-то гнусаво хныкал.
     Между воронкой  и  куполом  тремя оплавленными комками торчало все, что
осталось от горняцких роботов.
     В стороне поднялся один  из  пяти старательских сыновей-пеше