ожи на
людей,  чем это давно умершее существо. У  тех две руки, две ноги,  голова с
парой глаз... Правда, у свайгов еще и короткий толстый хвост.
     И вдруг Суваев понял, кем он был, этот инопланетянин.
     Ушедшим.  Именно  Ушедшим.  Представителем  расы,  которой  никогда  не
существовало.
     А сейчас  Ушедшими стали все они -  бывшие жители планеты  Волга. Разве
можно их теперь называть людьми?
     Вряд  ли.  Слишком  уж  изменил  их  корабль  из  ниоткуда.  Гигантский
совершенный корабль, которого никто никогда не строил. Фагоцит вселенной.
     Снова и снова  Суваев всматривался в останки чужого астронавта, и мысли
его блуждали, как потерявшиеся во тьме мотыльки.
     Отвлек  Суваева  легкий  шорох,  словно рядом кто-то перевернул большие
песочные часы и  струйка  песка устремилась  из верхней  половинки  колбы  в
нижнюю.
     Ш-шшурх-х...
     Суваев вскинул голову,  и увидел,  что в  ладонях  капитана больше  нет
блокнота. Лишь мелкая серая пыль ссыпается на стол. Легкая и воздушная.
     Капитан очень медленно отряхнул ладони, и встал из-за стола. То, на чем
он просидел полчаса с некоторой натяжкой можно было назвать креслом. Но лишь
с некоторой натяжкой.
     Люди бы такого предмета никогда не сделали.
     - Рома, - осторожно спросила Юлька отчаянная. - Ты в порядке?
     У  капитана действительно  было  такое лицо... в общем, Суваева  вопрос
Юльки не удивил.
     - Не совсем, - выдохнул капитан. - Не совсем.
     - Ты что-нибудь понял?
     -  Да. Я  все понял. И все  совершенно  не так, как представлялось  нам
раньше.
     -  Это касается корабля? -  спросил Суваев,  заранее уверенный в ответе
капитана.
     -  Да. И  корабля  тоже. Но скорее, это  касается нас. Людей. Пока  еще
людей.
     Капитан опустил голову и взглянул на останки. Может быть, Рома подумал,
что и его высохший труп через миллион лет могли бы отыскать те, кому суждено
будет стать Ушедшими.
     -  Ну, и как обстоит все на самом деле? - Суваев старался,  чтобы голос
звучал ровнее.
     -  Вахты нас  убивают. А  если  говорить  более  широко  -  нас убивает
корабль.  Он нами питается. Нашей плотью и нашими мыслями.  Нашим естеством.
Нашими разумами.  Он паразит. Просто  огромный паразит, который притворяется
другом. Он дает нам блаженство единения с  собой  и любым  из экипажа,  и по
капле высасывает из нас души.
     Капитан взглянул в глаза офицерам.
     - Мне  всегда казалось, что  такой фагоцит, устранив угрозу  галактике,
сам  может  стать не  меньшей угрозой. А  значит, он изначально должен  быть
обречен. Я поступил правильно, ограничив вахты  до минимума. Иначе многие из
экипажа уже успели бы стать рабами. Они оставались бы живыми, как организмы.
Но не как личности.
     - Это... он  тебе сказал? - спросила  Янка,  покосившись  на  останки у
стола. На этот раз спросила без всякого яда в голосе.
     - Да. Он тоже понял это... но немного не  успел. Его экипаж уже не смог
выйти  из шкафов. Собственно, мое сравнение вахт  с наркотиком  оказалось не
таким  уж  далеким от истины. Корабль сначала делает живых рабами, несколько
лет  носится по галактике, выполняя  свою  миссию, а потом попросту пожирает
всех.  В  биоскафандрах  не остается  ничего, они  пустеют.  Некоторое время
корабль  еще  живет  нашими  общими  мыслями, нашей об®единенной  сущностью,
нашими личностями. Нашей памятью, наконец.
     Но ведь и память смертна.
     -  И  он засыпает где-нибудь в укромном  и  темном углу? - продолжил за
капитана  Суваев. - До  следующего раза? Пока  какой-нибудь псих не передаст
ему первую частичку своей души, нажав на кнопку найденного пульта?
     Капитан искривил губы в усмешке.
     - Ты всегда был догадливым парнем, Паша.
     - Ну,  прямо  праздник, - сказал Смагин и скрипнул зубами.  - Сначала у
нас отобрали корабли. Потом - дом. А теперь что, пытаются отобрать будущее?
     - Ты всегда был догадливым парнем, Юра, - ответила за капитана Янка.
     Все же, у них остались силы, чтобы улыбнуться вымученной шутке.
     - Вы как хотите, - решительно заявил Смагин. - А мне это не нравится.
     - Мне тоже, - присоединился Риггельд.
     - А уж мне!.. - вздохнула Юлька. - А, капитан? Что придумаем?
     -  Я  уже  все придумал, -  сказал  Рома,  меняя  батарею  в бласте.  -
Собственно, все уже давно придумано. До нас. Вот, смотрите.
     И он показал всем рукоятку своего бласта.
     "Смерть или слава" - было написано там.
     - Мы идем наружу. Прочь из ремзоны. К рубкам.
     - Но там  же директорат и шадроновские молодчики! - опешил Суваев. - Ты
что, капитан?
     - А у нас  выхода другого нет. Чужие явились, ты что, забыл? Если мы не
выйдем - нам все равно хана. К тому же, сейчас оповестим наших, кто уцелел.
     Все вопросительно уставились на Савельева. А тот вернул в кобуру бласт,
извлек  бесполезный  коммуникатор,  положил его на  стол,  и взялся  за свой
хитрый приборчик. Поиграл кнопками.
     - Ну-ка! - сказал капитан, и подмигнул спутникам.
     Коммуникатор  тренькнул.  Коротко  и судорожно. А потом  мигнул глазком
готовности. Раз, другой третий.
     - Пилотский код? - догадалась Юлька. - Капитан, ты гений!
     И она бросилась Ромке на шею.
     -  Хватит  вам  обниматься,  -  проворчал   Риггельд.  -  Лучше  бласты
перезарядите...
     - Я уже перезарядил...
     Когда капитан закончил и убрал коммуникатор,  Риггельд  подобрал с пола
куртку, на которой сидел.
     -  Эй, офицеры! Нас  ждет последняя  вахта!  Надеюсь, Хаецкие, Зислис и
Фломастер нас услышали.
     - А Фломастер и Зислис разве знают пилотский код? - усомнился Смагин.
     - Будем  надеяться, - Юлька тряхнула головой, как застоявшийся без дела
скакун-рекордсмен. Она явно рвалась в бой. - Пошли, что ли?
     - Черт побери! -  Яна шагнула к  капитану  и схватила его за  рукав.  -
Рома, мы сможем  потом отключиться  от  биоскафандров?  Потом,  после боя  с
чужими?
     - Не знаю, - честно ответил капитан. - Но что нам мешает надеяться?
     Он раскрыл  напоследок  свой блокнот. Пока еще  не рассыпавшийся мелкой
пылью.  Но,  наверняка,  именно  такая судьба  уготована  этому  начиненному
молектроникой портсигару.
     - Ну что, звездолетчики? Начнем?
     Риггельд  встал  под  дырой в  потолке, сложил  обе  ладони лодочкой  и
требовательно взглянул на Смагина.
     Смагин  послушно  поставил  ногу на эту  импровизированную ступеньку, а
секундой позже взлетел ярусом выше.
     А еще через секунду вниз свесилась его рука.
     - Держись! - сказал он Юльке.
     Капитан   поднялся  последним.  Как  и  положено  капитану.  Но  что-то
подсказывало  Суваеву,  что когда придет черед выходить под  стволы бандитов
Шадрина и Юдина, капитан будет первым.
     На то он и капитан.
     Даже на корабле смертников. Впрочем, что значит даже? Не "даже", а "тем
более".



        56. Моеммиламай, угол триады, Zoopht, дворец триады, планета Цо.

     - Таким образом, - докладывал интерпретатор-желтая накидка, - наш  флот
первым достиг области пространства, где дрейфует корабль Ушедших.
     Моеммиламай  нахохлился и задумчиво поскреб пяточными  мозолями любимую
циновку.
     - Я же просил, Латиали... Называй его кораблем людей.
     Латиалиламай чуть присел, намекая на неожиданные новости, и, перехватив
заинтересованный взгляд одного из трех, начал:
     -  Наши  эксперты  недавно   оттранслировали  доклад,  где   излагаются
вероятные причины провала Свайге у Волги и об®ясняются практически все  наши
проблемы.   Прямых   доказательств   нет,   только   косвенные.   Лично    я
интерпретировал достоверность выкладок дробью семь восьмых.
     -  То  есть,  достоверность  высока,  - щелкнул  Моеммиламай.  -  Давай
выкладки.
     - Если  коротко, то суть  вот  в чем:  на  корабль мы привозили обычных
людей,  если  угодно  -  дикарей,  если  угодно - новоразумную расу.  Свайге
экспериментировали с ними, подключая к установкам сопряжения нервной системы
отдельного  индивидуума с управленческими цепями корабля. Так вот, вероятнее
всего, что сопряжение  это двустороннее. То есть, кораблю не только отдаются
приказы.  Он  и сам  влияет на  подключившихся. Грубо говоря,  под  влиянием
корабля  люди перестают быть  людьми  и становятся Ушедшими. Свайги, сами не
ведая  того,  разбудили  самую могучую  расу в обозримой части  вселенной  и
оставили ее вооруженной и готовой к активным действиям.
     - А  сразу  сообразить  это  наши эксперты  не могли?  - угрюмо спросил
Моеммиламай. - Сколько кораблей сохранили бы. И сколько жизней.
     Интерпретатор виновато склонил голову.
     -  Увы,  любезный  Моеммиламай. То,  с чем мы  столкнулись,  подвержено
логике, которая немного отличается от нашей.
     -  Не  пугай  меня. До сих  пор  союз не сталкивался в  космосе с чужой
логикой.  Кроме,  разве что, логики  нетленных, у  которых логика, по-моему,
вообще  отсутствует.  Но  отсутствие  логики  -  это не  непонятная  логика.
Впрочем, ладно, продолжай.  А приз наш называй  как  хочешь -  хоть кораблем
Ушедших, хоть человеческим.
     Интерпретатор послушно заговорил:
     - По  прибытии все шесть  флотов  развернули  боевой  порядок по  схеме
"Медуза"...
     - "Медуза"? - удивился Моеммиламай. - Но  это же порядок, разработанный
военными Свайге!
     Латиалиламай поправил с®ехавшую на покатое плечо накидку.
     -  Да,  это разработка  свайгов.  Но  в данной ситуации  она показалась
экспертам наиболее удобной.
     - А я, похоже, узнаю об этом последним. Вот здорово!
     Предводитель флотов цоофт с неудовольствием пощелкал клювом.
     - Впрочем, ладно. Я помню, я сам  утверждал проект,  в котором допускал
применение тактических наработок союзников силами цоофт. Просто я не ожидал,
что это случится так скоро.
     -  Мы   старались,   любезный   Моеммиламай.   Внедрение   новинок  тем
эффективнее,  чем  скорее  осуществляется.  Решение  применить "Медузу" было
принято лишь на  месте, когда все шесть  флотов обнаружили корабль Ушедших и
вышли из-за барьера невдалеке от него.
     Еще из-за барьера мы просканировали  об®ект -  как и  ранее он оказался
окутан полем малоизученной природы, причем в таком режиме, что наши передачи
и запросы  прорвать  его  не  могли. Об®ект вел  себя совершенно  пассивно -
дрейфовал с  отключенными двигателями  и  абсолютно  никакой  активности  не
проявлял.
     На  выходе из-за барьера  наш крейсер-разведчик отправил  рентгеновским
кодом  депешу с просьбой  вступить  в переговоры  в соответствии с  кодексом
высших рас. Честно говоря, мы совершенно ни на что не рассчитывали отправляя
ее. Отправили просто по привычке, подчиняясь тому же кодексу.
     Тем  не  менее  практически  мгновенно  корабль  Ушедших  снял  полевую
блокаду. Всю. И информационную, и силовую.
     -  То  есть?  -  Моеммиламай  крайне  удивился  и взволновался.  -  Они
соблюдают кодекс высших рас?
     -  Да, любезный  Моеммиламай.  Соблюдают.  И теперь,  в соответствии  с
кодексом, мы обязаны отправить к ним на борт послов на переговоры.
     Угол триады даже встал с циновки.
     - Но это же... Это же...
     -  Это   шанс,   любезный  Моеммиламай.  Я  полагаю,  триада  соберется
немедленно.  Кроме того,  мне только что поступили свежие трансляции: армады
азанни, Свайге  и Роя начали выход из-за барьера в непосредственной близости
от об®екта.
     - Насколько  я помню,  кодекс  требует  присутствия представителей всех
высших рас.
     - Верно,  -  подтвердил интерпретатор. - Связаться с представительством
а'йешей? Что-то они медлят.
     - Конечно, связывайся!
     Давно Латиалиламай не видел шефа таким возбужденным.
     -  Понятно,  вести переговоры  от имени  союза будем  мы.  Фангриламай,
надеюсь, на связи?
     - Естественно.
     - Кого он назначил в делегацию? Из прим-адмиралов?
     -  Шуаллиламая  и  Вьенсиламая.  Остальные  трое  остаются  с  флотами.
Командная дельта на случай провала уже  составлена. И, кстати, пришел вызов.
Триада собирается... Сейчас вам сообщат.
     По  залу уже мчался рослый секретарь  одного из трех  в сиреневом плаще
вестника триады.
     - Ну  что же, - Моеммиламай  на миг прикрыл глаза  желтоватыми пленками
век. - Пусть нам помогают звезды. Воевать с таким кораблем...  Нет, уж лучше
переговоры.
     Он  открыл  глаза,  повернулся  к подоспевшему вестнику  и  склонился в
ритуальной фигуре внимания.



        57. Александр Самохвалов, оператор сервис-систем, инженер-консультант директората, Homo, крейсер Ушедших "Волга".

     Как Самохвалов и  ожидал, взломать капитанскую каюту не удалось. Охрана
зря палила из бластов по серебристому створу входного шлюза. Обшивка даже не
помутнела в местах, куда тыкались и исчезали силовые импульсы.
     "Да  эта  дверца  ядерный  взрыв  выдержит,   -  подумал  Самохвалов  с
неожиданным раздражением. - А они из бластов..."
     Впрочем,  место  под  совещание  все  равно  нашли.  Внизу, в  головном
холле-вестибюле кроме лифтов  был еще ход в нечто вроде конференц-зала. Ряды
сидений  уступами и  два  кресла  напротив.  Даже не  на  возвышении, просто
вровень с первым рядом. Всю лицевую стену занимал огромный панорамный экран,
работающий в  фоновом режиме, как окно. На экране мерцали звезды и звездочки
-  за двадцать минут  чужие корабли  успели уйти из  зоны опасной близости и
растворились  в черноте  космоса. И здесь  не нашлось близкой  звезды, чтобы
свет ее отразился от кораблей.
     В одно  из кресел  Гордяев уселся  сам, во  второе усадил  Самохвалова.
Остальные   расселись  в  первых  рядах.  Бандиты  на  совещание  не  пошли.
Перекинулись десятком слов  на  своем  малопонятном  жаргоне,  и разошлись в
разные    стороны,     сопровождаемые    молчаливыми,     как    валлакиане,
лбами-телохранителями.
     С полчаса Самохвалов вслушивался в довольно вялую дискуссию растерянных
заговорщиков:  как же так случилось,  что  все планы  пошли  прахом. Капитан
уцелел, канониры прорвались в боевую рубку, никого из старших офицеров взять
не  удалось. Хорошо еще, что  из-за ступора, в который  погрузился  корабль,
канониры не  сумели растолкать охранных роботов и  ограничились тихим и пока
неопасным отсиживанием в рубке.
     Наконец  кто-то озаботился  вопросом:  а что, собственно,  происходит в
жилых секторах? И тут оказалось, что  этого никто не  знает. Как  в обед все
двинули в головную часть корабля, так до  сих пор  здесь и  вертелись. Связи
нет.  Платформы  в  нерабочем  состоянии.  А  рысцой  преодолевать  двадцать
километров в полутьме транспортных рукавов - удовольствие сомнительное.
     Тут  же снарядили  нескольких гонцов. Парочку на разведку в  офицерский
сектор,  остальных  -  в жилые. Гордяев  и Черкаленко  проинструктировали их
лично.
     Самохвалов не вмешивался.
     В который раз он порадовался и похвалил  себя за то, что не стал никого
посвящать  в рискованный план захвата капитанства. Собственно, все сложилось
настолько  хуже  ожиданий,  что  имей  Самохвалов язык  подлиннее  - его  не
замедлили бы сожрать не сходя с места. Директорат не терпит неверных.
     Он и верных-то не очень терпит.
     В   общем,  Самохвалов  слушал,  как   директора   без  толку   мусолят
бесперспективные  вопросы,  и  думал,  что  этих  старых  ослов  давно  пора
повыгонять к чертовой матери.
     Собственно,  он так думал  еще на Волге-планете.  Теперь директорат как
учреждение утратил былой смысл: на чужом звездолете никто руду не добывал. А
привычка  править  осталась.  И   эти  пожилые  мордастые   мужики  казались
Самохвалову жалкими и никчемными. А напускная их важность казалась  глупой и
еще более никчемной.
     Не о том нужно сейчас думать. Не о том говорить. Директора изо всех сил
пытались изобрести какой-нибудь верный и безболезненный  способ помириться с
капитаном.  Господи  - неужели  они всерьез полагают,  что  Савельева  можно
одурачить?
     Самохвалова же куда сильнее  занимали чужие. Все-таки зелененькие после
разгрома у  Волги  сумели взять след  и притащиться в  глухой и безжизненный
угол галактики,  где капитан  Савельев вынашивал какие-то свои  таинственные
замыслы. Самохвалов  многое  бы  отдал за то,  чтобы  проникнуть  в  замыслы
капитана.
     Только  возможно  ли  это в  принципе? Вряд  ли.  Самохвалов, во всяком
случае,  сильно  в  этом сомневался. Какой-никакой опыт работы с корабельной
сетью у него все же имелся, не зря он даже сумел обойти  некоторые запреты и
ловушки  корабля. И у  него  хватало  ума, чтобы  понять:  капитан на  таком
корабле  -  почти  бог.  Сбросить  его возможно  лишь каким-нибудь  дурацким
методом.   Наподобие  многоступнчатой  операции,  которую  недавно  пытались
осуществить Гордяев  и бандиты. Но дважды такое не проходит, это и  младенцу
ясно.
     Слишком мало времени провел Самохвалов на борту  этого могучего чуда, и
слишком редко  ходил  на  вахты.  Может  быть  тогда  он и  отыскал  бы  еще
какой-нибудь способ стать капитаном... А пока остается только одно.
     Выждать. Выждать год-два, получше узнать  эту странную сеть, наполовину
состоящую из живых людей, свыкнуться с ней, стать своим...
     Но для этого нужно выстоять в новом поединке с чужими.
     Директора продолжали препираться, Самохвалов продолжал  думать о своем.
Отвлек его вз®ерошенный охранник, ворвавшийся в зал. Выглядел  охранник так,
словно пробежал пятикилометровый кросс по целине, и при этом показал  время,
близкое к олимпийскому рекорду.
     - Капитан! Сюда идет капитан!
     Директора  заткнулись,  как  миленькие. А Самохвалову неожиданно  стало
очень интересно - что же сейчас произойдет. Он снова  не мог спрогнозировать
близкие события - слишком много  случайностей, неучтенных факторов и скрытой
информации. Тут и более искушенные  специалисты подняли бы руки, не  то  что
полуиженер-полусоветник  рудного  директората  с  далекой  и  малонаселенной
планетки... ныне к тому же несуществующей.
     - Охрана?  Что охрана? Почему вы  ему позволяете идти сюда?  - не своим
голосом спросил Гордяев.
     - Он говорит, что корабль  в опасности, - сказал кроссмен, все еще не в
силах отдышаться. - И мы ему верим...
     Охранник  скривил губы  - Самохвалову показалось,  что презрительно.  В
самом  деле, директорат  выглядел неважно. Кто  побледнел, как планария, кто
наоборот  побагровел;  кто  сидел,  вцепившись  в  подлокотники  кресел, кто
вскочил, нелепо и судорожно  жестикулируя; кто молчал, сраженный вестью, кто
бормотал что-то нечленораздельное...
     А  вообще  толпа взрослых  мужиков,  привыкших  повелевать  и  отдавать
приказы, выглядела сейчас группой нашкодивших подростков. Которые  мечутся в
тщетных попытках избежать заслуженного наказания.
     Капитан  появился минут  через  пятнадцать.  Самохвалов  видел,  что он
оставил кому-то велосипед перед самым входом. И вошел в зал.
     К  этому  времени  директора  хотя  бы  внешне  приобрели   более-менее
достойный вид. Уселись и сосредоточенно ждали решения своей участи.
     Вслед  за  капитаном  вошли  старшие  офицеры  - бывшие  звездолетчики,
космодромная братия... Пятеро.
     "И этим тугодумам  корабль дал  высший доступ, -  подумал  Самохвалов с
тоской. - Бог мой, где же справедливость?"
     - Ну  что, господа  заговорщики? - вместо приветствия  спросил капитан,
цепко обводя взглядом зал. - Допрыгались?
     Гордяев встал и собрался было что-то сказать, но Савельев остановил его
повелительным жестом. И шеф директората промолчал. Уселся на место и опустил
взгляд.
     - Значит, так. Никаких обещания  я с вас брать не буду, потому что грош
цена вашим обещаниям. Мне сейчас нужно только  одно: не мешайте. Это в ваших
интересах, если чужие прорвутся на борт в ближайшие двое суток, мы не сумеем
их остановить. Хотите опять к чужим в зеленые лапки?
     Капитан с интересом воззрился на директоров - и ни один не нашел в себе
решимости встретиться с ним взглядом.
     -  Двое суток.  Двое  суток  вахт не будет - и  оживить си