ринималось как часть тишины.
     Итак. В полете становится опаснее, чем на  поверхности.  Значит,  нужно
садиться.  Юлька потянулась  к  клавиатуре  и  вызвала готовую  параболу  на
Ворчливые  Ключи.  Пересчитала  ее  применительно  к  текущей точке.  Вывела
поправки. И отдала штурману "добро" на исполнение.
     Все. Теперь можно с чистой совестью поскучать с полчасика.
     Только  Юлька не  умела  скучать.  Да  и  не  судьба  ей  была  сегодня
поскучать, даже если бы и умела.
     Автопилот подпустил жуткого петуха, и  вслед за этим перед  самым носом
"Ценителя" что-то на неимоверной скорости пронеслось. Автопилот обиделся еще
сильнее и заорал  так  немузыкально, что у Юльки даже выругаться как следует
не получилось.
     А  потом  она  увидела  на  правом  сканере   чужой   корабль.  Плоский
диск-переросток.  Всего-навсего   в  ста  двадцати  километрах  в  минус  по
радианту. По меркам звездолетчиков - борт в борт.
     И корабль этот был крупнее Юлькиного "бумеранга" в добрую сотню раз.
     Кроме того, сканер  сообщал  о  трех группах  мелких кораблей, размером
сравнимых с  "бумерангом".  Одна  шла на  снижение  совсем рядом  с  большим
кораблем  - вероятно только  что отделилась от  матки-носителя. Одна  тянула
прямехонько к "бумерангу". Точнее, к точке, где "бумеранг" вскоре должен был
оказаться; до  этой группы  осталось  километров восемьдесят,  и  расстояние
быстро  сокращалось. Третья группа была просто рядом  - вилась вокруг Юльки,
как пчелы вокруг  изгоняемого из семьи  трутня.  Это на их лихие  маневры  и
обиделся осторожный автопилот.
     Каждая группа насчитывала по  четыре небольших корабля.  "Скорее всего,
это истребители-одиночки. Те,  что сожгли савельевский "Саргасс", - подумала
Юлька растерянно. - Как же я их проворонила?"
     Выверять   курс  и  идти  точно  по  параболе  она  уже   не  успевала.
Переключившись  на  ручное,  Юлька  положила "Ценителя" на левую плоскость и
ринулась вниз,  заодно  переведя  гравипривод  в активный режим.  Ускорители
жужжали на пределе.
     Спустя несколько минут в пределы  видимости  вторглась суша - восточный
берег материка. Желтоватая полоска земли, ограничивающая волжский океан. Она
казалась   неподвижной,  но   Юлька   знала,   что  материк  приближается  с
впечатляющей скоростью.  Четверка  истребителей  перестроилась  и  принялась
грамотно клеиться  к хвосту "Ценителя". Две других четверки  скорректировали
курсы в соответствии с Юлькиным ускорением. Крейсер-диск, похоже, тоже пошел
на снижение, но прежнего курса не изменил.
     И  Юлька  поняла: пока крейсер  только  снижается, маневрировать  он не
будет. А  потом, перейдя в  горизонт,  попытается ее достать... если  к тому
времени "Ценителя" не доконают истребители.
     Но оружие истребителей молчало, непонятно почему.  Конечно, чужие могли
бы  уже сжечь  человеческий кораблик,  и  даже,  наверное, не один  раз.  Но
почему-то продолжали настойчиво преследовать без единого выстрела.
     На высоте километра Юлька перегнала ускорители в пакетный режим; в паре
с гравиприводом это разогнало  "бумеранг" до совершенно сумасшедшей скорости
- в  другое  время Юлька  не  решилась  бы на  такие полетики  в  атмосфере.
Термодатчики в обшивке давно зашкалило, но Юлька  знала, что обшивка  сможет
выдерживать  трение о  воздух  еще  достаточно долго.  Но  потом  "Ценитель"
все-таки превратится в неуправляемый болид.
     Юлька надеялась, что до этого не дойдет.
     Крейсер снизился до трех километров, и вот тут в полной мере показал на
что способна техника чужих. Юльку  он настиг в четыре минуты, ускорившись на
мгновение,  и сразу погасив ход. Мелкие истребители  проворно  расползлись в
стороны и попытались зажать Юльку с боков; самая близкая четверка спустилась
метров на двести ниже и  явно намеревалась не позволить ей зайти на посадку.
А  потом  крейсер выплюнул  откуда-то  из-под  необ®ятного  брюха  еще  одно
звено-четверку.  Эти нацелились отрезать Юльке путь в небо.  А  сам  крейсер
стал потихоньку нагонять "бумеранга", наползать, как дождевая туча, медленно
и неумолимо.
     Юлька пробовала  проскочить вбок между вражескими катерами  - те  сразу
начали стрелять. Не по  Юльке - чуть  вперед  по курсу. Ставили впечатляющие
заслоны из сиреневых  вспышек, так что поневоле  приходилось отворачивать на
прежний курс. Пробовала прижаться к поверхности - нижние истребители выткали
излучателями сплошной  фосфоресцирующий ковер, намертво отрезая от волжского
океана.
     Крейсер приблизился  на пять километров,  когда разогнанный  "бумеранг"
прошел  над  береговой  линией. Горючее  неумолимо таяло  - на таком форсаже
Юлька не перетянула бы через весь материк.  Рухнула  бы где-нибудь далеко за
плоскогорьем Астрахань, ближе к Кумским горам.
     По иронии судьбы истребители гнали ее практически точно на чистяковскую
заимку и Ворчливые Ключи.
     Тогда-то  и  вспомнила  Юлька  о  подарке  Ирины  Тивельковой,  хозяйки
беспокойного  Манифеста.  О  маленьком  плоском  рюкзачке,  внутри  которого
пряталась готовая система - купол-крыло и запаска.
     Чужие  не  позволят  ей сесть.  Им  зачем-то  нужна либо она сама, либо
корабль. Иначе давно бы расстреляли и не жгли попусту дорогостоящее топливо.
     Почему-то   ей   представлялось,   что   внушающий   смутное   уважение
диск-преследователь жрет массу какого-нибудь экзотического энергоносителя.
     Погоня  окажется над Ворчливыми Ключами минут  через десять.  Или  чуть
раньше.   Успеет  ее  нагнать  чужой  крейсер?   Зажмут  юркие  инопланетные
истребители?
     Во всяком случае  времени мало. И еще  нужно изобрести способ выбраться
из обреченного "бумеранга"...
     Какая ирония! Чужие лишили звездолета Рому Савельева, а теперь пытаются
сделать бескрылой и ее...
     Додумать Юлька не успела. Автопилот заорал так, что захотелось оторвать
себе  уши.  Одновременно "Ценитель"  стал плавно  набирать высоту, хотя тяга
гнала его точно по горизонту.
     Юлька  затравленно  осмотрелась - диск  уже  настиг ее. Сероватый  край
великанским козырьком нависал над маленьким корабликом, и в необ®ятном днище
диска уже жадно отверзлось жерло сегментного шлюза. "Бумеранг" тянуло в этот
шлюз  -  неумолимо  и настойчиво. Словно  щепку,  влекомую  могучим весенним
течением.
     Ясное дело, гравитационный захват. Привод "Ценителя" сразу же  засбоил,
разводка пошла с перекосом и гравиподавитель благополучно захлебнулся. Юлька
лихорадочно тянула из-под кресла застрявший рюкзачок с парашютом.
     Звездолет -  не  атмосферный тихоход "Шмель-омега". Рампы у него нет. И
катапульты,  как в  самолетах,  нет. Да и из  регулярного  люка  на ходу  не
выпрыгнешь. Размажет по обшивке  на такой скорости...  Вдобавок еще и привод
взбесился из-за помех - у чужих могучие установки.
     Но решение было, и Юлька нашла его очень быстро. Фильтрационный отстрел
- у нее нет выбора.
     Она  нацепила легкий,  почти  невесомый  рюкзачок, поправила  на плечах
лямки, застегнула все, что только можно было застегнуть и напялила неуклюжий
шлем  с  встроенным  блочком  лазерного наведения. Бласт в кобуре. Что  еще?
Декомпрессия? Нет, высота всего около километра,  какая уж тут декомпрессия?
Ага, карта...
     Юлька выдернула  из  щели  считывателя корабельного  компьютера  личную
карту  и сунула  ее в карман.  Вот ведь подлость, даже  проститься со  своей
посудиной нет времени...
     Она выскользнула из  тесной кабины, протиснулась за обшивку  санблока и
открыла узкий, похожий на гроб, фильтрационный шкаф. Быстро набрала задержку
на таймере. И активировала сброс.
     Все. Теперь возврата нет. Прощай,  "Ценитель"... Прощай "Der Kenner"...
Прощай и прости...
     На глаза невольно навернулись слезы. Юлька втиснулась  в шкаф, задраила
дверцу и  нашарила в темноте заветное  кольцо  на жестком  металлизированном
поводке.
     Никогда  она  не  думала,  что  первый  ее  прыжок  состоится  в  таких
экстремальных условиях.
     Таймер тикал,  отмеряя  секунды.  А  потом  умолк. Одновременно зашипел
пневмопривод, шкаф вздрогнул, и Юльку выплюнуло из корабля.
     Сначала ее сильно ударило ветром,  но потом ветер неожиданно  стих;  ее
развернуло лицом к небу, но  вместо  неба  она увидела близкое-близкое днище
вражеского диска. Диск  медленно  удалялся.  Точнее, это  Юлька  падала,  но
казалось, что удаляется диск, а Юлька неподвижно зависла между ним и Волгой.
     Она выскользнула из гравизахвата.  Не то поле было строго векторное, не
то отстрел  выплюнул  ее  за пределы  столба  - во всяком случае  своего она
достигла.  "Ценитель"  уже исчезал  в  черноте  распахнутого  шлюза.  И  она
перевернулась лицом к Волге.
     Юлька быстро теряла горизонтальную  скорость, лежа на потоке. В  голове
неприятно  шумело,  и  давление  в уши  ощутимо  нарастало. Степь  угрожающе
надвигалась; Юлька  зажмурилась  и  потянула  за кольцо. С  сухим  шелестом,
слышным даже  в шлеме, из-за спины  полезло что-то упруго-шевелящееся, потом
Юлька  ощутила  сильный  рывок,  и  падение  несколько  замедлилось.  Вверху
раскрылся  красный,  разделенный  на продольные секции,  купол-крыло.  Юлька
раскачивалась под  ним  словно медальон на шее  бегуна. А крейсер-диск чужих
все  еще шел над ней. Переднего края Юлька уже  не видела, не видела и пасти
сегментного шлюза.
     Зато  спустя несколько секунд она заметила далеко-далеко  впереди  себя
приближающиеся  истребители. И еще - еле-еле ползущий  по  степи вездеходик.
Вездеходик тоже приближался.
     А потом Юльке стало  не до наблюдений - она снизилась настолько, что ни
о  чем,  кроме  приземления  временно  не могла  думать.  В  ушах сам  собой
прозвучал голос Кости Зябликова: "Ноги вместе! Ноги!"
     Юлька послушно свела ноги.
     Волга  ударила ее по стопам. Больно, но не смертельно. Парашют не желал
опадать, все норовил  поработать  немного  парусом,  и Юльку  тащило  за ним
добрых двадцать  метров.  Потом  она  удачно дернула  за  стропу,  и красный
пузырящийся шелк наконец погас, бессильно осел в пыль. Как раз в этот момент
три  истребителя  с шелестом пронеслись над  ней - не  с  ревом,  а  лишь  с
шелестом рассекаемого воздуха. Двигателей их  Юлька  совершенно не  слышала,
хотя уже откинула лицевую пластину шлема и звуки степи стали доступными.
     А     четвертый     корабль     совершил     головоломный    вираж    с
разворотом-переворотом,  и мягко опустился на траву метрах в восьмидесяти от
нее.
     У Юльки еще достало сил потянуться за бластом.
     Она  ожидала,  что  в  обтекаемом борту  чужого  истребителя  откроется
какой-нибудь люк, выдвинется сходня,  или произойдет  еще что-нибудь  в этом
роде.
     Ничего подобного.
     Пилот  выскочил из истребителя словно пробка  из  бутылки шампанского -
вертикально вверх, кажется - из самой высокой точки  корабля, из макушки еле
выраженного  колпака  посреди  шестиметровой  плоскости. Выскочил,  раскинул
крылья, на мгновение завис, и по косой дуге ринулся к Юльке.
     Юлька выстрелила  прежде, чем что-либо  успела  сообразить. Без всякого
лазерного наведения -  лицевая  пластина шлема так и осталась откинутой. Тем
не менее она попала, с первого выстрела.
     Чужого астронавта сшибло с дуги, он несколько раз кувыркнулся  и рухнул
в траву, как подстреленный рябчик.
     Юлька  перевела  дыхание и  опустила  пластину.  Все-таки с  наведением
целиться куда проще. Бласт она и не подумала убрать или выронить.
     Сзади  наползал равномерный гул  гравиподушки  - приближался замеченный
при  посадке   вездеход.  "Кого  еще  несет?"   -  сердито  подумала  Юлька,
разворачиваясь.
     Вездеход,  вздымая  жиденький шлейфик пыли,  несся прямо к  ней.  Юлька
выразительно подняла бласт и прицелилась. Светящийся квадратик целеуказателя
мигал прямо на вездеходе.
     А потом шустрая машина остановилась и из кабины  выскочил  вз®ерошенный
Рома Савельев, и еще - Костя Чистяков, как всегда улыбающийся.
     И Юлька немного расслабилась.
     Савельев с ходу налетел на нее, обнял, приподнял.
     - Ну Юлька! Ну отчаянная!
     Она тоже улыбалась, хотя улыбка  пряталась под шлемом и никто не мог ее
увидеть.
     - Ты цела хоть?
     Юлька  кивнула.  "Если  бы  не  шлем,  он точно бы  меня расцеловал,  -
подумала она. - Хороший он, Ромка..."
     - Рома, - спокойно сказал Чистяков. - Полюбопытствуй...
     Савельев  отпустил Юльку  и обернулся к нему.  Юлька  тоже  взглянула -
прямо на  них  неслась  троица оставшихся истребителей. Низко-низко, стелясь
над самыми пучками степных ковылей.
     И  тогда,  ни слова  не говоря,  Савельев  ринулся  к  сидящему  чужому
истребителю.
     -  Куда? - растерялась Юлька; она невольно пробежала  метров десять  за
ним, пока не споткнулась о тело убитого чужого. Рядом возник Чистяков.
     Савельев ловко вспрыгнул на плоскость истребителя,  заглянул в открытый
люк  на  макушке  выпуклой  кабины, и  скользнул  внутрь,  как ныряльщик. Во
вражеский корабль. Люк был узкий, и Савельев едва протиснулся.
     Тройка истребителей сократила расстояние вдвое.  Они неслись над степью
правильным треугольником  на одной  высоте  - метрах  в  десяти над  землей.
Неслись точно в лоб сидящему собрату.
     Юлька  подняла  бласт,  сразу начавший казаться  маленьким,  немощным и
жалким. Но выстрелить не успела - что-то ослепительно блеснуло и передний из
истребителей вдруг  исчез  в синей вспышке.  Оставшиеся чужаки  зацепили это
сияние лишь краями плоскостей,  но  и этого хватило:  они мгновенно утратили
стройность  полета,  перевернулись  и  парой  огненных  болидов вонзились  в
степной  суглинок.  Юльку и  Чистякова  сшибло  в  траву короткой  и  мощной
воздушной волной.
     А потом стало тихо.
     Юлька  приподняла  голову  - Рома Савельев стоял  на плоскости  севшего
истребителя  и  пристально  разглядывал  место  падения одного  из  болидов.
Чистяков сидел на корточках над  трупом  пилота-инопланетянина.  А  рядом  с
вездеходом неподвижно стоял  рослый парень с  отвисшей челюстью, от которого
за версту разило какой-нибудь глухой заимкой  вдали от цивилизации. На руках
парень держал ребенка - мальчишку.
     Юлька тоже поглядела на пилота, которого сама же недавно и подстрелила.
     Пилот  был  заметно меньше  человека,  не  выше  метра.  Птичью  голову
прикрывал  прозрачный  шлем;  серый  свободный комбинезон, весь в  складках,
прожжен импульсом бласта.  Плоть  в месте попадания запеклась черной коркой.
Юлька поморщилась,  но  взгляд не  отвела. Обувь казалась смешной  - похоже,
ноги  у чужака  устроены  совсем  иначе, чем  у  людей. К  поясу пристегнута
продолговатая  штуковина, похожая  на  оружие. Чужак даже  не  пытался взять
штуковину  в руки -  да и  не  мог  он этого сделать,  потому что  руки явно
служили ему и крыльями тоже, а в полете, наверное,  не очень-то постреляешь.
Но зачем он, дурень, полез наружу  прямо  под ствол юлькиного бласта? Зачем?
Мог ведь сжечь из корабельного оружия, а в мощи последнего все недавно могли
убедиться. Мог - и не сжег. Значит, Юлька была нужна чужаку живой?
     - Давайте-ка  убираться  отсюда, - негромко  сказал  Чистяков. Савельев
прыгнул с плоскости на траву и трусцой приблизился.
     -  Е-мое!  -  сказала  Юлька.  Сначала  она  хотела кое-что  произнести
по-немецки, но потом передумала и ограничилась емким русским  "Е-мое". - Как
ты сумел выстрелить по ним, Рома?
     Тот передернул плечами.
     - Эй! - напомнил о себе Чистяков. - В вездеходе поговорите. Пошли.
     Юлька с сомнением оглянулась на вражеский истребитель, похожий не то на
огромную детскую игрушку, не то на гигантское украшение.
     - Даже и не  думай, - проворчал Савельев. - Если пальнуть из этой штуки
еще можно, то поднять в воздух - вряд ли. Чужая она.
     Юлька вздохнула.  Иногда ей начинало  казаться, что Савельев может все.
Но  это  ей  только  казалось,  потому  что сам  Савельев  всегда  развеивал
напрасные надежды.
     И она послушно направилась к вездеходу.
     - Эй, деревня! - рявкнул на парня с ребенком Чистяков. - Садись!
     Парень послушно нырнул в кабину.
     Чистяков зачем-то взял с  собой убитого  инопланетянина. Затолкал его в
багажник,  и,  бросив  Юльке: "Подвинься..."  устроился  рядом.  За руль сел
Савельев.
     "Как  бы остальные истребители  не вернулись",  -  озабоченно  подумала
Юлька и вездеход тронулся.
     Как много  произошло  за  какие-то  двадцать минут!  Потеря звездолета.
Первый прыжок. Убитый инопланетянин. Встреча со своими.
     Юлька  чувствовала, что  теряет  способность удивляться. Вообще  теряет
способность к проявлению эмоций  - наверное, она  подошла к некоему пределу,
за которым сознание перестает воспринимать окружающее как реальность.
     И вправду,  происходящее казалось скорее сном. Но таким сном, в котором
испытываешь реальную боль и где вполне можно умереть.
     А значит  - нужно сражаться, даже не  удивляясь. Оставаться  холодной и
спокойной, но всегда помнить: от этого сна можно и не очнуться.
     Вездеход  вгрызался  в  потревоженный  прохождением  чужого  звездолета
степной  воздух.  Савельев  гнал  на   северо-запад,  к  карстовому  буйству
Ворчливых Ключей. Чужие истребители так и не вернулись, а крейсер-диск давно
исчез за горизонтом.



        17. Михаил Зислис, ополченец, Homo, планета Волга.

     Первую волну чужих они благополучно перестреляли. Из кустов. Зислис все
больше склонялся к мысли, что воины из зелененьких никакие. На своих могучих
кораблях  они  еще  чего-то  стоили,  а в качестве  пехоты  являлись  скорее
пушечным мясом, чем  боевыми единицами.  Яковец,  Веригин и Зислис,  а также
невидимые  им  стрелки  справа и слева раз за разом палили  из бластов, едва
залегшие в траве чужаки  пытались встать  и перебежать вперед. После  каждой
такой перебежки на ноги поднималось на три-четыре инопланетянина меньше.
     Зислис  недоумевал. Зачем  они  лезут под выстрелы? Почему  не пытаются
стрелять сами?  Почему не используют корабли? Да пусти над укрытиями патруля
один-единственный штурмовик на бреющем, он  же всех защитников с  черноземом
перемешает! Но корабль  чужих  прошел у них  над  головами  всего один раз -
обдал  порывом прохладного  ветра, и сгинул  в  направлении города. Даже  не
выстрелил ни разу.
     Сначала   Зислис   палил  наудачу,   не   глядя.   Только   поднималась
полупрозрачная  фигура  из  травы,  сразу  давил  на спуск.  А  потом  решил
рассмотреть  чужаков получше. Внешне  инопланетяне очень  напоминали ходячие
скелеты с очень толстыми  костями. В принципе, они были антропоморфными,  по
крайней мере имели две руки, две ноги и голову. Но в их телах  насчитывалось
больше десятка  сквозных  отверстий - в  самых неожиданных местах, как то  в
груди или в области таза. Непохоже, чтобы чужаки носили какую-нибудь одежду,
но  они  явно пользовались  каким-то  волновым камуфляжем и  полупрозрачными
казались не зря.  Вообще, чужаки скорее смахивали на рукотворные конструкции
из повторяющихся продолговатых блоков. Все были вооружены короткими толстыми
палками с изогнутым стержнем посредине.
     На уничтожение  группы  из сорока  десантников  у патрульных-людей ушло
минут десять. До смешного мало.
     Когда  чужаков-пехотинцев  выбили  подчистую,  Яковец  некоторое  время
пристально обшаривал взглядом поле  космодрома. Потом оглянулся;  встретился
глазами с Зислисом.
     -  Молодцы,  -  сдержанно  похвалил сержант.  - Отлично  стреляете.  Не
ожидал.
     - Брось,  - вздохнул Зислис  и  поморщился. - На Волге  стрелять учатся
раньше, чем читать.
     Яковец неопределенно хмыкнул.
     - А ведь правда! - подал голос Веригин. - Слышь, Миша? Зелененькие вряд
ли ожидали, что на мирной  рудокопской планетке практически каждый  взрослый
мужчина вооружен и пускает  оружие в ход  без лишних  раздумий. Хоть  в этом
людям повезло!
     -  Меня  другое  беспокоит,  -  отозвался  Зислис  скорее  угрюмо,  чем
воодушевленно.  -  Они поч