ого сказал он. -  Но  главное  -  это  особенности
человеческого творчества. У  меня  сложилось  твердое  впечатление,  что
развитие людей идет в нежелательном для нас направлении.
   - Я еще когда утверждал это! - вставил слово Воин.
   - Возможно, нам следовало бы  прислушаться  к  этим  утверждениям,  -
благосклонно кивнул Император. - Но, как говорится,  лучше  поздно,  чем
никогда...
   - Почему же, - вдруг потянуло за язык Мага. - Бывает и так, что  хуже
- поздно, чем никогда.
   Император остановил на нем неодобрительный взгляд.
   - Сейчас не время заниматься словесными играми, -  нахмурился  он.  -
Вопрос, ради которого мы собрались, слишком серьезен.
   - Вопрос? - прозвучал голос Императрицы. - Какой вопрос? Я не слышала
никакого вопроса.
   Неодобрительный взгляд Императора переместился с Мага на Императрицу.
   - Он выглядит так: что нам делать с людьми? Какую линию поведения нам
выбрать по отношению к ним в дальнейшем? Ты поняла, Аллат?
   Та утвердительно наклонила голову.
   - Но по божественному закону  люди  имеют  равные  права  с  нами,  -
раздался другой голос с левой половины стола. Голос  принадлежал  Жрице,
хотя это замечание больше подошло бы Судье. - Мы ничего не можем с  ними
делать.
   -  Правильно,  -  согласился  Император.  -  Я   не   имею   в   виду
непосредственные действия. Мы можем влиять на людей косвенно, руководить
ими и направлять их. В этом нет нарушений закона. И  я  собрал  вас  для
того, чтобы мы с вами выбрали это направление. Здесь и сейчас. Исходя из
имеющегося опыта, нам нужно определиться, куда и на  что  нам  направить
дальнейшее развитие людей.
   - А чего мы хотели от них  прежде?  -  раздался  глухой,  хрипловатый
голос Крона.
   - Разве ты не знаешь? - подняла красивые брови Императрица.
   - Мне хотелось бы услышать ответ каждого, - заявил Иерофант.
   - Что ж.  -  Император  одобрительно  качнул  головой.  -  Интересное
предложение. Высказывайтесь по очереди - сначала левая  половина  стола,
затем правая.
   Первой должна была высказаться Императрица.
   - Ну, я полагаю, - сказала она, ненадолго задумавшись,  -  мы  хотели
создать людям хорошие условия для жизни и развития. Тогда  некоторые  из
них, возможно, вырастут в этом проявлении до творцов. Но  главное  -  мы
должны позаботиться о них до конца этого дня Единого.
   - Дальше, - сказал Император, взглянув на сидевшую за ней Жрицу.
   - По-моему, мы хотели воспитать их добрыми и уживчивыми. Непричинение
зла - важнейшее условие для взаимоотношений творцов, - высказалась она.
   - Юстина? - глянул он на дальний край стола.
   - Мы хотели обучить их законам  Единого,  вложить  в  них  понятия  о
божественной справедливости, - без запинки ответила Судья.
   - Крон?
   - Нам требовалось закрепить их в  плотном  мире,  чтобы  божественная
искра не разлетелась по проявленным мирам и не натворила  неприятностей,
- отчеканил Иерофант.
   Пронзительный взгляд Императора уперся в Мага.
   - Ты?
   - С  недавнего  времени  я  считаю,  что  к  концу  этого  проявления
некоторые из людей могут развиться до творцов, - сказал  Маг.  -  Думаю,
что будет правильным выбрать наиболее способных и помочь им в развитии.
   - А остальные? - спросила Жрица.
   - Невозможно помочь развиться тем, кто сам не хочет этого.
   - Это несправедливо! - возмутилась Судья.
   - Это немилосердно, - поджала губы Жрица.
   - Обсуждение начнется после, - заставил их замолчать Император.  -  Я
не спрашиваю тебя, что делать дальше, Маг. Нас интересует, чего ты хотел
от людей до недавнего времени.
   - Ничего.
   - Гелас?
   - Я надеялся, что мы вложим в них стремление к высшим  мирам,  и  они
вырастут до нас, - вздохнул тот, - а в  следующем  проявлении  мы  будем
воспитывать молодых творцов. Но... видимо, эта задача оказалась сложнее,
чем я думал.
   - Это уже за пределами  поставленного  вопроса,  -  сделал  замечание
Император.
   - Да, понимаю, - кивнул Воин. - Я всегда видел в них своих  детей,  и
мне всегда хотелось, чтобы они стали такими же, как я.
   - Подытожим  ответы.  -  Император  сделал  паузу,  дожидаясь  общего
внимания. - Мнения оказались довольно-таки различными, но большинство из
нас сходится в  основном  -  до  настоящего  времени  мы  хотели,  чтобы
некоторая часть людей выросла в творцов.
   Никто не возразил против этого утверждения.
   -  Хорошо,  -  продолжил  Император.  -  События  последнего  времени
показывают, что творческие возможности людей развиваются быстрее, чем их
нравственные качества, и  это  становится  опасным.  -  Он  выразительно
замолчал.
   -  Мы  делаем  все,  чтобы  развить  их  нравственные   качества,   -
воспользовалась паузой Жрица.
   - Я знаю, - проговорил он, -  и  никоим  образом  не  хочу  упрекнуть
никого из вас в недостатке усердия. К сожалению, ошибка,  допущенная  на
ранних этапах,  вызвала  существенную  неравномерность  развития  людей.
Божественная искра развивается сама собой, это  в  ее  природе,  но  все
усилия творцов по  развитию  человеческой  нравственности  не  возмещают
начального отсутствия божественных законов для сознательных форм  жизни.
Уровень творческих способностей достиг у  людей  той  черты,  когда  они
могут создавать и поддерживать в проявлении достаточно сложные творения.
Уровень их нравственных качеств сделал эти творения опасными для нас.
   - Эта опасность преувеличена, - сказала Императрица.  -  Человеческие
творения не покидают пределов своего плотного мира.
   - Пока. - Император выразительно поднял бровь. - Их творения  состоят
из промежуточного вещества, а некоторые даже имеют тонкую  составляющую.
Значит, ничто не мешает им путешествовать по проявленным мирам, - ничто,
кроме воображения их создателей. Люди пока не знают про другие миры,  но
когда они узнают, эти твари могут оказаться где угодно.
   - У нашего громовержца уже есть какой-то план?  -  искоса  глянул  на
него Иерофант.
   - Тебе не откажешь в проницательности. Крон, - подтвердил тот.
   Маг   усмехнулся   про   себя   -   здесь   не   требовалось   особой
проницательности. Уверенный тон Императора говорил яснее ясного,  что  у
того уже сложилось определенное суждение.
   - Если мы не  в  состоянии  ускорить  развитие  нравственных  качеств
людей...
   Он еще не договорил, как Магу стало понятно, какие слова последуют за
этими.
   - ...нам необходимо задержать развитие их божественной искры.
   - Как - задержать? - нахмурилась Императрица.
   Маг вдруг понял, что  не  может  вспомнить  такого  выражения  на  ее
красивом, безмятежном лице.
   - Я не уверена, что это согласуется  с  законами  Единого.  Всем  нам
известно, что божественная искра должна развиваться.
   - Она будет развиваться, - сказал  Император.  -  Но  медленнее,  чем
сейчас.
   Остальные, кроме невозмутимого Крона, тоже выглядели  взволнованными.
Они беспокойно переглядывались друг с другом.
   - Я много думал об этом. - призвал  их  к  вниманию  рокочущий  голос
Императора. - Еще до разговора с Геласом я подозревал, что обстановка  в
человеческом мире требует немедленного вмешательства. Несчастный  случай
с Озриком окончательно убедил меня в этом. Я не вижу иного выхода.  Если
кто-то из вас его видит, предлагайте.
   - Задержка развития искры скажется в первую очередь на самых  лучших,
- неожиданно для себя  сказал  Маг.  Странно  -  он  ведь  не  собирался
заступаться  за  людей.  -  Может  случиться  так,  что  к  концу  этого
проявления ни одна из искр не достигнет нужного развития.
   Он высказал мысль, которая пришла в голову каждому.
   - Невелика потеря, - проворчал в его сторону Иерофант.  -  Обходились
же мы до сих пор без этих людей. В  конце  проявления  все  недоразвитые
искры  сольются  с  Единым,  и  твоя  глупая   выходка   останется   без
последствий.
   - Нет, я не  согласен!  -  категорически  заявил  Гелас.  -  Было  бы
прекрасно, если бы среди нас появились новые творцы!
   - Да, - подхватила Жрица. - Я согласна с Геласом. Новые творцы -  это
прекрасно!
   - Но вы ничего не предложили, - охладил их пыл Император. - Все,  что
вы говорите - это только  благие  пожелания,  они  никак  не  годятся  к
употреблению.
   - В первую очередь нужно обезопасить наших, - сказала Императрица.  -
Там  разгуливают  такие  чудовища,  что  очень  немногие  из  Сил  могут
сразиться с ними в одиночку.
   - Разумно, Аллат, - поддержал ее Император. - Пусть эти немногие пока
останутся с людьми, а все прочие вернутся в Аалан.
   - Но тогда люди создадут им замену, - напомнила  Судья.  -  Они,  как
правило,  наделяют  самодельных  богов  собственными   недостатками.   И
преувеличенными, кстати.
   - Они привыкли, что боги во всем превосходят их, - иронически изогнул
губу Крон. Он был единственным из Властей, кто был совершенно равнодушен
к людям.
   - На какое-то время эти оболочки могут  заменить  творцов,  -  сказал
Император, не обратив внимания на замечание Крона.
   - Нет! - горячо  воскликнула  Жрица.  -  Это  дурно  повлияет  на  их
нравственность!
   - Что получится из  людей,  пока  неизвестно,  зато  творцы  будут  в
безопасности, - снова подал голос Крон.
   На этот раз Император услышал Иерофанта.
   - Совершенно с тобой согласен, Крон, - кивнул он.
   - Если мы займем такую позицию, - не выдержал Маг, - нам  никогда  не
сделать из людей ничего хорошего.
   - Да! - подхватил Воин. - Силам непросто поддерживать в людях хотя бы
текущий уровень нравственности. Если мы отзовем  их,  она  опустится  до
невообрази...
   Пронзительный взгляд Императора  уперся  в  Воина.  Тот  замолчал  на
полуслове и неловко заерзал в кресле.
   - В этом нет ничего страшного, - сказал Император, не сводя взгляда с
Воина, - если творческие способности людей не будут превышать уровня  их
нравственности.
   - Но это ничтожная величина! - ужаснулась Судья. - Я не  представляю,
как опустить их творческие способности до такого уровня.
   - Такой способ есть,  -  заявил  Император.  -  Гелас,  ты,  кажется,
докладывал мне, что искры рабов тускнеют?
   Воин медленно  наклонил  голову  в  знак  подтверждения.  Она  так  и
осталась опущенной.
   - По твоим словам, людям нравится быть рабами, - продолжил тот. - Так
предоставим  им  это  удовольствие.  Пусть  каждый  из   творцов   перед
возвращением в Аалан внушит  людям,  что  рабство  -  богоугодное  дело.
Полагаю, это будет нетрудно.
   - Я считаю, что их нравственность  еще  можно  повысить,  -  раздался
настойчивый голос Жрицы. - Дайте мне возможность попытаться!
   - Мы не можем тянуть с решением, - отрезал Император.
   - Это быстро, - взволнованно  сказала  она.  -  Подождите  здесь,  за
столом, пока я слетаю к людям и вернусь.
   - Сколько же тебе потребуется времени? - спросил он.
   - Немного. Всего одна человеческая жизнь.
   Не дожидаясь разрешения, она вскочила с места и  исчезла  в  портале.
Остальные недоуменно переглянулись.
   - Сколько это - одна человеческая жизнь? - упал в пространство вопрос
Императора.
   - Смотря какая жизнь, - отозвался  Воин.  Он  взглянул  сквозь  купол
Вильнаррата вверх, где сиял бледно-желтый диск  Аала.  -  Сейчас  у  нас
полдень... самое позднее - Хриза вернется к вечеру.
   - Полдня, значит, - задумчиво протянул Император. - Ладно,  продолжим
обсуждение без нее. Нужно прийти хотя бы к предварительному решению.
   - Мы еще ничего не решили? - резко прозвучал голос Крона.
   - Рабство - хороший способ, но недостаточный, - сказал  Император.  -
Творческие способности людей зашли  в  своем  развитии  слишком  далеко.
Нужны дополнительные меры. Думайте, думайте все.
   Все  замолчали.  Маг  положил  руки  на  стол   перед   собой   и   с
сосредоточенным видом стал играть пальцами. Не  хватало  еще,  чтобы  он
думал на подобные темы. Гелас сидел упершись взглядом в стол и  наморщив
лоб - интересно, выполняет он приказ  Императора?  Аллат,  прищурившись,
оглядывала остальных. Она встретилась взглядом с Магом и  быстро  отвела
глаза в сторону. Юстина выглядела глубоко задумавшейся.
   - Может быть, сделать процесс творчества наказуемым? - вдруг  сказала
она. - Внушить людям соответствующие законы...
   Взгляд Мага уперся  в  пустое  кресло  напротив.  Интересно,  что  же
задумала Жрица?
   -  Неплохая  мысль,  -  одобрил  ее  Император.  -  Нужно  обговорить
подробности.
   - Не всякое творчество опасно, - откликнулась Императрица.
   - Верно, Аллат, - согласился он. - Мы не  против  творчества  вообще.
Видимо, нам  нужно  начать  с  определения  опасных  и  неопасных  видов
творчества.
   Началось обсуждение творчества людей. Маг молчал - у него не было  ни
малейшего желания  заниматься  ограничением  чьего-либо  творчества.  Со
скуки  он  украдкой  наблюдал  за  ползущим  по  небу   Аалом,   пытаясь
догадаться, с чем вернется на собрание Жрица.
   - Как по-твоему, что она задумала? - шепнул он Воину.
   - Кто?
   - Хриза.
   Их перешептывание  услышал  Император.  Он  недовольно  глянул  в  их
сторону, но промолчал.
   -  У  нее  был  один  пунктик,  -  зашептал  в  ответ  Гелас.  -  Она
рассказывала мне о нем при встрече, но я тогда отговорил ее.
   - От чего?
   - От воплощения через рождение. Она считала, что люди лучше послушают
такого же человека, как они сами, чем творца.
   - Но можно было бы просто войти в плотное тело, - заметил Маг.
   - Я говорил ей это, но она сказала, что в этом случае  ты  все  равно
останешься чужаком. А вот если люди знают тебя еще младенцем,  если  они
уверены, что ты - свой...
   - О чем вы там шепчетесь?! - прогремел раздраженный голос Императора,
напоминая обоим, что они забыли о правилах приличия на общем сборе.
   - Это не посторонние разговоры, -  начал  оправдываться  Воин.  -  Мы
говорим о Жрице - что она  наверняка  сейчас  отправилась  в  воплощение
через рождение.
   - Что?! - прорычал Император. - Сумасшедшая девчонка!
   - Но, может быть, у нее получится, - сказал Маг.
   - Никаких "получится"! - рявкнул Император  в  настороженную  тишину,
вдруг воцарившуюся в Вильнаррате. - Она же может забыть себя! Немедленно
отправляйтесь за ней, верните ее обратно!
   Никто не встал с места - всем было непонятно, зачем такая спешка.
   - Что значит - забыть себя? - спросил Воин.
   Остальные молчали, дожидаясь ответа.
   - Вы хоть иногда заглядываете в План? - гневно спросил  Император.  -
Мозг человеческого младенца недостаточно развит,  чтобы  вместить  искру
творца. При входе в него она сжимается, и творец забывает, кто он такой.
Плотное тело взрослеет, творец обзаводится временным сознанием  -  точно
так же, как люди, - а затем уходит из воплощения. Если в  течение  жизни
он не вспомнит себя, он останется привязанным к плотному миру наравне  с
людьми. Теперь вы поняли, что ей грозит?
   - Что же теперь делать? - встревожилась Императрица.  -  Мы  довольно
долго разговаривали, и она, конечно, уже в воплощении.
   - Нужно помочь ей вспомнить себя, пока она не вышла из воплощения.
   - Как это делается?
   -  Это?  -  Император  обхватил  седую  бороду  ладонью  и  ненадолго
задумался. - Самый простой и надежный способ - покинуть плотное  тело  в
состоянии повышенной сознательности.
   - Обычно бывает наоборот, - сказала Императрица. -  Сначала  тускнеет
сознание, а затем уходит искра.
   - Знаю. Чтобы сознание оставалось бдительным, нужно умереть  медленно
и в хорошем физическом состоянии.
   Маг, лучше других знакомый с жизнью людей, догадался первым.
   - То есть умереть насильственной смертью и в мучениях? - уточнил он.
   - Да, можно сказать и так, - подтвердил Император. Он окинул взглядом
сидящих, словно выбирая. - Нужно поскорее разыскать ее там и создать  ей
условия для такой смерти. Тогда, будем надеяться, она  вернется  к  нам.
Кто из вас пойдет за ней?
   Взгляды забегали и один за другим остановились на Маге.
   - Ты у нас самый быстрый, - сказала ему Императрица. - Выручи ее.
   - Давай, бездельник, - хлопнул его по плечу Воин. - Ты  у  нас  самый
хитроумный.
   - Поторопись, скрытный, - буркнул Крон.
   - Маг? - Император смерил его взглядом. - К вечеру мы ждем вас обоих.
Глава 19

   Маг без труда разыскал искру Хризы. Бледно-голубое сияние исходило из
пустынного уголка  какой-то  засушливой  южной  местности.  Других  искр
поблизости  не  было.  Или  это  она  затмевала  их?  Маг   присмотрелся
внимательнее -  нет,  кажется,  не  было.  Значит,  можно  будет  просто
появиться перед ней.
   Он опустился невдалеке от Хризы и создал себе плотное тело. Перед его
человеческим зрением оказался мужчина лет тридцати, сидевший на  плоском
камне посреди песчаной равнины, едва  покрытой  жесткой,  выгоревшей  на
солнце травой. Тонкокостный, худощавый, с  узким  аскетическим  лицом  и
мягким взглядом, напомнившим Магу  привычное  выражение  лица  Жрицы,  с
темными волосами до плеч и клинообразной бородкой, темнеющей на  странно
бледном лице.
   Мужчина казался погруженным в глубокую, сосредоточенную задумчивость.
Это было кстати.  Такое  настроение  способствовало  разговору,  который
намеревался завести Маг. Он сделал шаг  по  направлению  к  сидевшему  -
легкое, неслышное движение, но  тот  почувствовал  чужое  присутствие  и
поднял голову.
   - Кто ты, появляющийся так внезапно? - Проницательный взгляд  мужчины
уперся в Мага, словно хотел увидеть его насквозь. Голос оказался мягким,
глуховатым, довольно-таки высоким для мужского.
   - А ты можешь ответить мне, кто ты? -  Маг  решил  начать  сразу,  не
тратя времени на вступления. Человек, в теле которого воплотилась  искра
Жрицы, не мог оказаться недалеким.
   - Я? - мягко переспросил мужчина. - Странное  совпадение  -  я  думаю
сейчас именно об этом. Мне кажется, что мне очень важно  узнать,  кто  я
такой.
   Это был хороший признак. Искра Жрицы беспокоилась в чужом  теле,  она
ощущала потребность вспомнить себя.
   - Ты что-нибудь надумал? - спросил Маг.
   - Да, - медленно кивнул тот. - Я, кажется, нашел ответ. Я - бог и сын
божий.
   - Бог? - Маг обрадованно ухватился за слово. - А  какой  ты  бог?  Ты
помнишь, какой ты бог?
   - Как я могу это помнить?  -  пожал  плечами  мужчина.  -  И  тем  не
менее... мне кажется, что я помню...  но  ускользает...  Нет,  не  то...
всемилостивый... милосердный... но, может быть, это не обо мне?
   - А чей ты сын? - требовательно спросил  Маг,  спеша  воспользоваться
его растерянностью.
   - Я - сын Единого, - уверенно ответил тот. - Нет других богов,  кроме
Единого, а я здесь для того, чтобы сообщить об этом людям. Конечно же! -
его глаза живо сверкнули. - Я  с  детства  помнил  одно:  что  я  должен
рассказать  другим  о  Едином  -  о  истинном  боге,   всемилостивом   и
милосердном. Они верят во многих богов, но они заблуждаются, как же  они
заблуждаются!
   - Ты помнишь только это? - Магу было больно  видеть,  как  мучительно
бьется в этой клетке ослепшая искра Жрицы. Верная чувству долга, она  не
помнила себя, но помнила задачу, ради  которой  явилась  сюда.  -  Может
быть, ты вспомнишь что-то еще? Хоть что-нибудь? У тебя же  есть,  должно
быть высшее зрение - взгляни же им на меня! Ты помнишь меня, Хриза?
   - Ты знаешь мое имя? - блеснул взгляд мужчины. - Ты знаешь, что  меня
зовут Иса?
   Досадное совпадение - оно мешало воспоминаниям. Карие  глаза  мужчины
рассматривали Мага, в них нарастало напряжение.
   - Да, я  откуда-то  знаю  тебя,  -  пробормотал  он.  -  Ты...  ты...
лукавый?
   - Лукавый, - подтвердил Маг, усмехаясь про  себя:  вот,  оказывается,
как его называла Жрица. - Кое-кто звал меня и так. Но  чаще  меня  звали
скрытным. Или светоносным.
   -  Помню,  -  снова  пробормотал  мужчина.  -   Что-то   помню...   Я
недолюбливал тебя... ты - смутьян и выскочка, который делает  все  назло
другим. Который обожает смеяться над другими... который вечно вносит  во
все беспорядок, вечно всем недоволен и ставит все  с  ног  на  голову...
нет, я не любил тебя.
   Хорошенькое же мн