Стол  был  пока  пуст,  но
старший из Властей сделал знак Императрице, и  та  начертала  в  воздухе
символ  своим  жезлом  изобилия.  В   одно   мгновение   стол   оказался
заставленным столовыми приборами, бокалами и блюдами с кушаньями.
   Среднее кресло справа  по-прежнему  пустовало.  По  знаку  Императора
Нерея стала наливать напитки в золотые  кубки  и  хрустальные  бокалы  -
сначала ему, а затем по кругу, справа налево. Она замешкалась у  пустого
кресла, но Император  движением  брови  приказал  ей  следовать  дальше.
Закончив разливать, она отошла к  стене,  мыслью  вызвала  к  проявлению
круглый столик  и  стул,  поставила  кувшины  и  села  рядом,  дожидаясь
следующей службы.
   Власти подняли кубки, начиная долгий, на всю ночь,  ужин.  Тот,  кого
мужчины пренебрежительно обзывали мальчишкой - за то, что он предпочитал
юную внешность, а женщины втайне от них называли светоносным  -  за  то,
что когда он, в малиновом плаще, в белой рубахе до  колен,  подпоясанной
веревкой  из  лунных  лучей,  с  волосами  цвета  свежевыпавшего  снега,
появлялся в Вильнаррате, в огромном зале становилось светлее, тот,  кого
все прозывали скрытным, а нередко и лукавым - за то, что никто не  знал,
что он задумает и что  предпримет  в  следующее  мгновение,  -  он  пока
отсутствовал на сборе.
   Он единственный вытащил четыре талисмана  из  трех  возможных,  когда
сущности тонких миров тянули жребий из колодца  предназначения  на  заре
дня Единого. Тогда Императору достался Посох Силы,  Императрице  -  жезл
изобилия, Иерофанту - крест веры. Тогда Жрица вынула из колодца книгу  -
талисман власти тайного знания. Воин извлек себе  боевой  меч  и  вожжи,
вызывающие колесницу, запряженную двумя грифонами, а Судье достались меч
правосудия, повязка и весы. А он, как и Судья, с каждой из трех  попыток
достал по талисману - сначала плащ,  затем  рубашку,  но  последними  он
вынул сандалии, вокруг которых обвилась веревка из лунных лучей.
   Нерея еще дважды подходила к столу,  чтобы  наполнить  кубки  Властей
напитками Эдема из  неиссякающих  кувшинов.  Наступила  полночь,  и  все
семнадцать  лун  -  двенадцать,  проявленных  во  всех  мирах,  и  пять,
принадлежавших тонким мирам, - поднялись в зенит. Пришло время силы.
   Среднее кресло справа пустовало.

***

   Он стремительно несся сквозь промежуточные миры. Он никуда не  спешил
- он просто любил скорость. Малиновый плащ Ариндаль бился  по  ветру  за
его плечами, ослепительно белая рубашка Сейдула  вздувалась  пузырем  на
спине и трепетала вокруг колен, а братья Трапабаны - крылатые сандалии -
прижали к бокам острые серповидные крылья, которые  выпускали  на  самых
высоких скоростях. Они обожали такие полеты не меньше своего хозяина.
   Веревка, повязанная у него на поясе, вела себя несколько  иначе,  чем
это было принято  в  семействе  веревок.  Это  была  красиво  сплетенная
веревка с узлом на одном конце и с  кисточкой  на  другом,  шелковистая,
полупрозрачно-белая, довольно-таки толстенькая,  хотя  и  не  настолько,
чтобы не колыхаться под буйным потоком встречного ветра.
   Тем не менее она и не думала трепетать на ветру. Узелок на ее  конце,
который она, видимо, считала головным, был приподнят  наподобие  змеиной
головки и всматривался навстречу движению. Хвостовой конец  с  кисточкой
иногда возбужденно взмахивал,  но  отнюдь  не  под  влиянием  воздушного
потока. Веревка любила такие полеты не столько за скорость,  сколько  за
хороший обзор, открывавшийся сверху. Она всегда была любопытной.
   А посмотреть здесь было на что. В отличие от тонких миров,  где  жили
только высокие сущности, эти миры кишели  различными  формами  жизни.  В
промежуточных мирах начиналось разделение стихий, поэтому здесь водилось
множество самых различных элементалов. Воздух, в котором летел Маг,  был
полон  всякой  воздушной  мелочи,  иногда  в  нем  попадался  и  крупный
элементал - смерча или урагана, - задремавший под теплыми  лучами  Аала,
который  был  здесь  не   пронзительно   белым,   а   золотисто-зеленым.
Потревоженный  элементал  вздрагивал  и  ошеломленно  оглядывался  вслед
пролетающему, но тот был уже далеко.
   Кроме элементалов, здесь обитала масса  различных  духов  растений  и
животных. Маг любил поболтать с ними, и многие из них были его знакомыми
и даже приятелями. Промежуточные миры были любимыми угодьями  творчества
Сил и Властей, поэтому от начала пробуждения  понемногу  заполнялись  их
изделиями - существами вроде  гномов,  зорраханов,  химер,  кентавров  -
разумными, хотя и без божественной искры,  опыты  с  которой  входили  в
перечень немногих запретов для обитателей тонких миров.
   Магу нравилось бывать в компании этих  творений,  как  своих,  так  и
чужих. Их бесхитростная, счастливая жизнь на  всем  готовом,  о  котором
заботились их творцы, развлекала его. По сравнению  с  этим  примитивным
бытием, пестрым и суетливым, совершенная красота тонких  миров  казалась
слишком  однообразной  и  скучной,  и  не  только  ему  -  он  постоянно
встречался здесь со многими из младших Сил.
   - Тебе не кажется, что праздник кентавров очень затянулся? - заметила
веревка.
   - Куда мне спешить, веревочка? - хмыкнул он в ответ. - Впереди у меня
целая вечность.
   - Зачем ты это сделал? -  Она  считала  своим  долгом  попрекать  его
каждый раз, когда он позволял себе нарушать законы. - Ведь эти  кентавры
- всего лишь творения. Игрушки - и больше ничего.
   - Не люблю поломанных игрушек.
   - Ты сейчас в Аалан?
   - Нет.
   - А куда?
   - Сейчас узнаешь, - коротко бросил Маг.
   Он был сосредоточен на переходе из мира в мир, требовавшем внимания и
волевого   усилия.   Несколько   мгновений   спустя   свет   Аала   стал
золотисто-желтым.
   - А-а, Эдем, - догадалась веревка. -  Опять  будешь  таскать  яблоки?
Между прочим, это запрещено.
   - Ты каждый раз меня поучаешь, - скорчил  он  досадливую  гримасу.  -
Неужели тебе не надоело, Талеста? Пора бы тебе привыкнуть  к  тому,  что
меня не переделаешь. Кроме того, этот  запрет  касается  только  младших
Сил.
   - Просто Императору и в голову прийти  не  может,  что  туда  полезет
кто-нибудь из Властей,  -  буркнула  веревка.  -  И  сколько  раз  можно
напоминать,      что      меня      зовут      не       Талеста,       а
Талиханаранталджапанрехандалеста! Все-таки я славного  рода  веревок  из
лунных лучей, а не какая-нибудь бельевая веревка жены гнома.
   - Милая моя веревочка, твое полное имя даже длиннее, чем ты  сама,  -
рассмеялся Маг. - Мне никогда в жизни его не выговорить!
   Он приземлился невдалеке от высокой каменной стены,  за  которой  рос
сад. Ближе было нельзя, чтобы не  вызвать  сигнал  тревоги  -  полет  на
сандалиях  был  магией,   которую   чувствовало   охранное   заклинание,
наложенное Императором на сад.
   - Боишься, что заметят? - съехидничала веревка, взмахнув кисточкой.
   - Не заметят. - Маг  весело  улыбался,  не  обращая  внимания  на  ее
ворчание. - Ведь у меня же есть ты.
   - Хорош хозяин, который даже не может выговорить мое имя! -  фыркнула
она. - И почему я тебе служу?
   - Это точно, - поддакнул он. - На твоем месте я давно бы смотался.
   - И смотаюсь. - Веревка соскользнула с его пояса в траву и свернулась
в кучку.
   Маг не стал говорить, что именно напоминает ему эта кучка, чтобы  еще
больше не рассердить ее.
   - Талесточка... - сладким голосом протянул он, - брось ты эту чепуху.
Лучше помоги мне перелезть через стену - ты же прекрасно знаешь, что без
тебя мне здесь с этим не справиться.
   - На что только  не  пойдешь  ради  некоторых,  -  буркнула  веревка,
смягчаясь.
   Она развернулась и наподобие змеи заскользила по направлению к стене.
Взобравшись на стену, она обмоталась вокруг выступа и стала удлиняться -
раз в десять, не меньше, пока ее кисточка не коснулась земли.
   Маг подошел к ней и влез по ней  наверх.  Там  он  уселся  на  стену,
свесив ноги в сад, и с довольным видом  оглядел  открывшуюся  перед  ним
картину. Эдем был прекрасен даже по меркам тонких миров - он выглядел не
садом,  а  скорее  светлым,  обширным  лесом  из  плодовых  деревьев   и
кустарников, с полянами, усеянными цветами. Даже поглядеть на него  было
редким  удовольствием,  и  Маг  сейчас  вовсю  предавался  ему.  Веревка
пристроилась рядом и подняла свою головку-узел.
   - Ты посмотри, как здесь красиво! - восхитился Маг.
   - Неплохо, - согласилась она.
   - А ты не хотела сюда лезть, - упрекнул  ее  он.  -  Давай  спустимся
вниз.
   Веревка снова зацепилась за выступ и спустила свой  хвост  до  земли.
Маг соскользнул по ней в сад.
   - И что тебе не естся их за столом? - ворчала она,  пока  он  шел  по
мягкой зеленой траве к облюбованному дереву. - Из золоченого блюда или в
виде нектара и амброзии, которые готовит Нерея? Культурно и прилично.
   - С дерева вкуснее. - Маг сорвал с ветки  яблоко  и  откусил  румяный
бок. - Кроме того, меня достали эти штучки Жрицы.
   - Какие штучки?
   - По поводу орехов. - Маг направился к ореховому дереву, жуя на  ходу
яблоко.  -  Она  утверждает,  что  есть  орехи  жестоко   и   недостойно
возвышенной сущности, потому что при этом мы уничтожаем  будущую  жизнь,
которая скрывается в них. Ее послушай - так есть можно  только  ягоды  и
фрукты. А я люблю орехи.
   Отбросив яблочный огрызок.  Маг  сорвал  грецкий  орех  и  с  хрустом
раскусил.
   - Кроме того, - продолжил он, - она утверждает,  что  орехи  разумны.
Видишь - извилины, словно у мозгов разумной твари. - Он показал  веревке
ядро ореха. - Ей удалось частично убедить в этом даже самого Императора.
Что же, из-за ее заскоков мне теперь никогда не есть орехов?
   - Попробуй вон с того  дерева,  -  указала  хвостом  веревка.  -  Те,
мелкие, точно без извилин.
   - Попробую, - согласился Маг. - И те и эти.
   Он сгрыз еще несколько  орехов  и  удовлетворился  этим.  Как  и  все
сущности тонких миров, он мог бесконечно долгое  время  питаться  только
энергией, которая присутствовала везде, поэтому поход  за  яблоками  был
для него в первую очередь развлечением, а не потребностью насытиться.
   - Пойдем назад? - осведомилась веревка.
   - Какая же ты суетливая, Талеста, - с досадой заметил  Маг.  -  Когда
еще я соберусь сюда! Давай лучше погуляем.
   Веревка, кажется, отнеслась к его предложению с  одобрением.  До  сих
пор она ползла следом за своим хозяином, словно ручная змея,  но  теперь
взобралась на свое привычное место на поясе Мага и гордо  подняла  узел,
осматриваясь вокруг.
   Они пошли под щебет птиц по  мягкому  травяному  ковру,  мимо  сладко
пахнущих цветов, усыпанных  ягодами  кустарников,  деревьев  с  ветвями,
согнувшимися под тяжестью плодов до земли. Выйдя на обширную поляну, Маг
растянулся на траве.
   - Святая святых Эдема, - откомментировал он.  -  Поляна,  где  растут
древо бессмертия  и  древо  божественного  самосознания.  Или,  как  это
объясняют младшим Силам, познания добра  и  зла.  -  Он  кивнул  на  два
раскидистых дерева, росших отдельно посреди поляны.
   - Тоже будешь есть? - иронически спросила Талеста.
   - Я уже наелся. Кроме того,  зачем  это  мне?  Здесь  сколько  угодно
плодов послаще этих. - Он выдернул  тонкую  травинку  и  стал  рассеянно
грызть ее нижний кончик. - Хорошо, что здесь запрещено бывать,  иначе  я
не получил бы от этого такого удовольствия.
   - Извращенец, - хмыкнула веревка.
   - Может быть. - Он приподнялся, опираясь на руки, и  уставился  между
деревьев. - Ну, это уж слишком!
   - Что там? - Веревка выставила  узелок  из  травы  наподобие  очковой
змеи. - Я ничего не вижу.
   - Неужели? - изумился Маг. - Там наш рыжий гуляет со своей Нереей,  и
оба голышом. А ты еще зовешь меня извращением! У нас, между прочим, пока
еще принято одеваться.
   - Где? - Веревка завертела узелком по направлению, указанному  Магом,
и вдруг захихикала:
   -  Напряги  свое  всеведение,  идиот!  Это  всего-навсего  два  куска
вещества плотных миров.
   - Разве? Что-то я не вижу...
   - Конечно. У нас, веревок, зрение устроено иначе, и я вижу их не так,
как ты. Ничего похожего на Воина с Нереей -  те  ярко  светятся,  как  и
другие божественные сущности тонких миров, а в  этих  нет  и  намека  на
божественную искру. Это даже  не  твари  промежуточных  миров,  это  еще
грубее.
   - Они из плотного вещества, говоришь? - Маг  пристально  вгляделся  в
кусты. - Пожалуй. Но как похожи - сначала  даже  я  ошибся.  Откуда  они
здесь взялись?
   -  Не  знаю,  -  махнула  кисточкой  веревка.  -  Наверное,  сотворил
кто-нибудь из Властей. Но почему они здесь, это понятно  -  создания  из
вещества плотных миров неустойчивы  везде,  кроме  сада  Эдема,  который
защищен магией Императора.
   - Да, конечно,  -  согласился  Маг,  наблюдая  за  двумя  существами,
которые вышли на поляну и медленно пошли в их  сторону.  -  Мне  даже  и
всеведения напрягать не нужно - это творения рыжего.  Не  так  давно  он
говорил, что хочет попробовать сделать что-нибудь из плотного  вещества.
Но такое! Видела бы это Жрица, или нет - Нерея. Она живо послала бы  его
в Бездну.
   - Послать в Бездну  может  только  сам  Император,  -  поправила  его
веревка, плохо понимавшая образные выражения. - Своим Посохом Силы.
   - Да, такая палочка нужна в тонких мирах, - хмыкнул Маг. -  Иначе  на
нас, творцов,  не  было  бы  никакой  управы.  -  Он  сел  в  траве,  но
приближающаяся пара не  обратила  на  него  никакого  внимания.  -  Они,
кажется, не видят меня - наверное, их глаза не восприимчивы  к  веществу
тонких миров. Но как похожи! - снова повторил он.  -  Хотя  Нерея  здесь
заметно попышнее, чем на самом деле. Вкус у  рыжего  всегда  был  как  у
кентавра.
   - Я уже сказала, что вижу их иначе, - заметила веревка.  -  Для  меня
они совершенно другие. Просто пара животных, каких много в этом  саду  -
самец и самка. Не понимаю, как ты можешь говорить,  что  они  похожи  на
кого-то из тонких миров.
   - Возмутительно! - поморщился Маг, глядя на эту пару, которая  прошла
совсем близко, но так и не заметила его. Он провел рукой по  голой  икре
самки, та вздрогнула и с подозрением покосилась  на  высокую  траву  под
ногами. Видимо решив, что задела ногой за  стебель,  она  успокоилась  и
заговорила с самцом короткими, нескладными фразами из одного-трех  слов.
- Скопировать  для  пары  животных  свою  внешность  и  внешность  своей
любовницы! Интересно, знает об этом Император? И зачатками разума  рыжий
их, кажется, тоже наделил. Неудивительно, что небольшими, если он творил
их по своему подобию.
   - Брось возмущаться, - посоветовала ему  веревка.  -  Сам  как  будто
никогда не творил никакой чепухи.
   - Ну, творил, - признал он. - Но я никогда  не  делал  ее  по  своему
образу и подобию. По-моему, это кощунство - наделять  совершенную  форму
убогим содержанием, да еще создавать  ее  из  плотного  вещества.  Такая
форма заслуживает божественной искры.
   -  Божественную  искру  нельзя  использовать  в  работе.  -   Веревка
повернула узелок вслед прошедшим мимо животным, которые  направлялись  к
двум растущим посреди поляны деревьям. - Но если они вдруг съедят плод с
одного из этих деревьев... Какая неосторожность - оставлять их здесь без
присмотра.
   Маг весело засмеялся.
   - Плоды с этих деревьев - самые невкусные из того, что растет в саду,
- сказал он. - Умышленно, наверное, чтобы никто зря не ел.  Но  хотелось
бы мне увидеть физиономию рыжего, если это случится!
   - А что, по-твоему, тогда случится? - полюбопытствовала веревка.
   - Ну, если они съедят плод с древа бессмертия, то ничего  особенного.
Получатся  две  бессмысленные   бессмертные   зверюшки.   Кажется,   они
безвредны, тогда пусть живут в саду до  конца  пробуждения  -  кому  они
помешают? Все  равно  они  потом  не  проснутся  -  после  ночи  Единого
просыпаются только творцы. Но  если  они  съедят  еще  и  плод  с  древа
познания добра и зла, вот тогда... - Он не договорил фразу, пожав вместо
этого плечами.
   - Что - тогда?
   - Они, наверное, получат божественную искру и со временем  разовьются
в таких же, как мы. Станут бессмертными творцами и будут вместе  с  нами
встречать дни и ночи Единого.
   - А если они съедят плод только с древа познания добра и зла?
   - Тогда они тоже смогут достигнуть этого, но будут привязаны  к  саду
Эдема. Иначе они ничего не успеют познать - существа из плотной  материи
неустойчивы, их короткой жизни будет  слишком  мало  для  этого.  -  Маг
провел рукой по снежно-белым волосам.  -  А  это  мысль!  Представляешь,
какая получится шутка, как этот рыжий попрыгает? Нужно только, чтобы они
съели оттуда хотя бы один плод.
   Веревка заинтересованно уставилась в спины животным. Она всегда  была
любопытной.
   - Ты говоришь, эти плоды невкусные?
   - Ну, не такие, чтобы  их  нельзя  было  съесть.  Уговорить  бы  этих
зверюшек, но я не смогу стать видимым  для  них  без  магии,  а  если  я
применю  ее,  поднимется  такой  переполох!  Талеста,  может  быть,   ты
попробуешь  уговорить  их?  Твоя  магия  иной  природы,   это   охранное
заклинание совершенно ее не чувствует.
   - Да, она - часть моей сущности, поэтому не заметна для него, - гордо
сказала веревка. - И сколько раз тебе повторять, что меня зовут...
   - Знаю-знаю, - перебил ее Маг. - Но пока ты говоришь свое полное имя,
они уйдут с поляны. Лучше поторопись туда.
   Веревка шмыгнула в траву и по-змеиному поползла к дереву. Маг сел  на
траве, наблюдая издали, как она  влезла  на  дерево  и  разговаривает  с
самцом, до неприличия похожим на Воина. Вскоре она вернулась.
   - Ну что? - нетерпеливо спросил ее Маг.
   - Я поговорила с самцом, но он боится их есть. Говорит - ядовитые.
   - С чего он взял?
   - Я спросила то же самое. Он ответил, что так ему сказал его творец.
   - Значит, рыжий показывался ему?
   - Нет, он слышал только голос, но поверил. А  эти  зверюшки,  видимо,
если во что-то поверят, то ничем из головы не выбьешь.
   - Попробуй поговорить  с  самкой  -  самки  всегда  предприимчивее  и
сообразительнее, - посоветовал Маг.
   Талеста снова скользнула  в  траву.  Вскоре  он  увидел,  как  самка,
похожая лицом на Нерею, но с пышными  формами  Императрицы,  протягивает
руку к ветке древа. Она сорвала плод, откусила и,  слегка  поморщившись,
проглотила. Когда она протянула надкусанный  плод  самцу,  выражение  ее
лица выглядело уже не таким животно-бессмысленным.
   Рядом с Магом, наблюдавшим за происходившими в  животных  переменами,
зашевелилась Талеста.
   - Ты прав, она оказалась смелее, - сказала веревка, забираясь к  нему
на пояс и присоединяясь к наблюдению.
   - Как быстро действует! - восхищенно сказал он. - Никогда  не  видел,
как в живое существо проникает божественная искра. Там, в  промежуточных
мирах, у творений другая суть.
   - Что же теперь будет? - Талеста решила наконец забеспокоиться.
   - Пошумят сначала, - предположил Маг. - Дознаются в  хрониках  Акаши,
кто это сделал, мне и рыжему дадут по шее, зверюшек выселят  из  сада  в
плотные миры, чтобы исправить дело, затем начнут изучать короткую  форму
сознательной жизни. Затем эти зверюшки - или  они  уже  не  зверюшки?  -
перейдут в небытие, потому что плотная форма жизни нестабильна.  Но  как
может перейти в небытие божественная искра?
   Он глубоко задумался, видимо озадаченный собственным вопросом.
   - Что с тобой? - затормошила его Талеста.
   Маг откликнулся не сразу.
   - Я, кажется, поздно об этом подумал,  -  сказал  наконец  он.  -  Ну
ладно, посмотрим, что из этого выйдет.
   - Ты чем-то встревожен? - продолжала допытываться веревка.
   - Просто пытаюсь представить, как поведет  себя  божественная  искра,
когда плотное тело больше не сможет ее удерживать. Она не может  перейти
в небытие, но еще слишком неразвита, чтобы существовать самостоятельно.
   - Почему неразвита? Ведь у высших сущностей это не так.
   - Чего ты хочешь  от  яблочного  огрызка?  -  пожал  плечами  М