ь головой.
   - А если Виктор ничего и не подозревает о кознях своих обожателей?
   Лорка усмехнулся.
   - Маловероятно. Виктор общается со школьниками чуть ли не каждый  день,
человек он умный и чуткий. Он  просто  обязан  был  догадаться  о  фокусах
ребят. Но я проверил и такую возможность - поговорил с юнцами, не  в  лоб,
конечно, а обиняком. Там все чисто, можешь быть  уверен.  Я  ведь  тоже  в
некотором роде ребячий фаворит, мне они врать не станут. Так что, -  Федор
развел руками, - концепция о тайной организации лопнула с треском.
   Игорь Дюк остановился прямо перед Лоркой и, глядя на него,  спросил  со
скрытым вызовом:
   - А если с треском, да не лопнула, а родилась?
   Сразу подобравшись, Лорка остро взглянул на товарища.
   - У тебя есть какая-то идея?
   - У меня есть десятки и сотни идей, - Игорь снова слегка играл, и в его
тоне звучала снисходительность, - но я тебе подарю лишь одну из них, самую
красивую и вдохновляющую. - Он подтащил ногой стул и сел напротив Лорки. -
А что, если  мы  имеем  дело  со  скрытым  сопротивлением  некой  неземной
цивилизации?
   Лорка, с острым  интересом  ждавший  "красивой  и  вдохновляющей"  идеи
товарища, не мог скрыть своего  разочарования.  Чуткий  Игорь  конечно  же
сразу заметил это и рассердился.
   - Ты что же, не допускаешь возможности контактов с инопланетянами?
   - Почему же? У нас бывали встречи.
   - Я имею в виду не дальний космос и не чужие  планеты,  консерватор!  Я
говорю о контактах прямо здесь, на Земле.
   - Что-то вроде визита на  чашку  чаю?  Или  явления  Христа  народу?  -
флегматично  уточнил  Лорка.  -  Думаю,  что  всемирное  бюро   информации
уведомило бы нас о таком эпохальном событии.
   - Нет, мой милый. Я имею в виду контакты односторонние: в виде скрытого
сбора информации о землянах или активного, но тайного вмешательства в наши
земные дела.
   - В принципе возможно и такое. - Лорка не скрывал своего скептицизма. -
Но уж очень все это легковесно,  как  в  детском  приключенческом  фильме.
Агенты инопланетной цивилизации на Земле!  Под  каким  соусом  и  в  каком
облике, Игорек? Любая подделка под человека, будь то чистый робот,  биомех
или что-нибудь иное, саморазоблачит себя за несколько часов контакта.
   - Это второй вопрос, - нетерпеливо перебил Дюк.
   - Допустим. Итак, тайные агенты на Земле, а мы об этом не  подозреваем.
И чем же они занимаются? Я бы поверил в  их  существование,  если  бы  они
скопировали записи центрального информатория, взяли на абордаж и угнали бы
наш  лучший  галактический  корабль   или   поставили   несколько   хитрых
экспериментов, чтобы определить  характер  и  цели  нашей  цивилизации.  А
инопланетяне, видите ли, не  нашли  ничего  лучшего,  как  потихоньку,  но
целеустремленно  изводить  одного   кандидата   в   командиры   кикианской
экспедиции за другим. Зачем?
   - Очень просто - они хотят сорвать нашу экспедицию на Кику! Может быть,
не сорвать, а просто задержать; кто знает, вдруг у них на Кике собственные
интересы? А может быть, они хотят,  чтобы  экспедицией  командовал  чем-то
удобный для них человек, к которому они успели подобрать некие ключики.
   Пожалуй, впервые за время разговора  об  инопланетянах  на  лице  Лорки
вместо скепсиса и иронии  появилось  выражение  серьезного  раздумья.  Дюк
немедленно заметил это.
   - Хочешь, я объясню, почему тебя  так  шокирует  идея  об  инопланетном
вмешательстве в земные дела? Все дело в Боге.
   - В Боге? В каком Боге? - удивился Лорка.
   - В самом обыкновенном. В том самом бородатом старике, который, сидя на
облаках, за шесть дней сотворил целый мир, а потом время от времени считал
нужным совать нос в земные дела, хотя его никто не просил об этом.
   -   Положим,   -   возразил   Лорка,   помимо   воли   увлекаясь   этой
интеллектуальной игрой, - до сотворения мира и облаков не было, а впрочем,
в космическом разуме есть что-то от Бога.
   - И ты туда же, несчастный антропоцентрист! - с досадой сказал  Дюк.  -
Вдумайся, Вселенная не имеет ни начала, ни конца,  она  существует  вечно!
Миллиард веков миллиард раз возведенный в миллиардную степень -  ничтожный
миг по сравнению с ней. Ты ощущаешь это?
   - Да, - с легкой улыбкой ответил Лорка, - у  вечности  довольно  острый
аромат.
   Но увлеченный Дюк уже не обращал внимания на шутки.
   - Теперь подумай, как мы бесцеремонно обращаемся  с  этим  колоссом.  В
бесконечной веренице времени  мы  выбираем  крохотную  точку  -  те  самые
двадцать  -  тридцать  миллиардов  лет,  в  течение   которых   существует
Галактика, звезды, планеты, - и именно этому мгновению  приписываем  право
на разум. Вот ведь какое нахальство и самонадеянность!  А  жалкий  отрезок
нашей звездно-галактической эпохи ничем не лучше и не хуже любого другого,
до сегодняшнего  восхода  солнца  таких  отрезков  пролетело  бесчисленное
множество. Почему мы им отказываем в праве на разум?
   - Мы не отказываем, - возразил Лорка.
   - Ах не отказываем, - сейчас же уцепился за эту фразу Дюк. - Но,  кроме
того,  мы  должны  отдавать  себе  отчет,  что  по  мере  своего  развития
сообщество разумных постепенно приобретает все большую власть над природой
и  наконец  перестает  зависеть  от  нее  совершенно.   Такое   сообщество
приобретает право на неограниченное существование. Разве  человечество  не
живой пример этому?
   - Допустим.
   - Ловлю тебя на слове. Сколько же таких могучих цивилизаций возникло  в
ходе вечного существования Вселенной? И  разве  они  не  должны  рано  или
поздно найти друг друга и объединиться?
   Лорка и не думал возражать, он просто спросил с оттенком грусти:
   - Почему же мы так одиноки среди звездных дорог?
   - Может быть, мы просто не доросли до этого  суперсообщества  разумных.
Не принимают же подростков в общество космонавтов  или  в  члены  Академии
наук. А может быть, - по губам Дюка  скользнула  легкая  усмешка,  -  наша
Галактика -  своеобразный  заповедник,  за  которым  пристально  наблюдают
мириады мудрых глаз. Мы же создали на Земле такие  заповедники  для  диких
зверей и стараемся как можно меньше вмешиваться в их внутренние дела.
   Игорь Дюк тихонько засмеялся, поглядывая на задумчивое лицо товарища.
   - Я убежден, Федор, разум вечен, как и сама материя. И  наверное,  все,
что мы видим вокруг себя и близко и далеко, так или иначе связано с ним. А
если  космическое  сообщество  разумных  существует,  оно  просто  обязано
присматривать за человечеством, если не явно, то тайно.  Ведь  мы  мужаем,
набираемся сил, все дальше и дальше проникаем в космос. И чем активнее  мы
становимся, тем жестче должен быть контроль за нами. Резвящийся львенок  -
это львенок,  способный  лишь  на  озорство:  царапины  на  руке  хозяина,
разбитая ваза, разорванная подушка. Если же  расшалится  молодой,  но  уже
полный сил лев, можно ждать настоящей беды.
   - А факты? Есть у тебя конкретные факты этих тайных или явных контактов
с инопланетянами здесь, на Земле?
   Игорь снисходительно пояснил:
   - Я  философ,  а  не  статистик.  Я  занимаюсь  проблемами  вселенского
масштаба. Что мне маленькая старушка Земля?
   - Маленькая старушка Земля,  -  с  оттенком  горечи  повторил  Лорка  и
суховато добавил: - Тим погиб именно здесь, на Земле, Игорь.
   Секунду помолчав, Дюк грустно и удивленно согласился:
   - Да, гиперсветовик Тим Корсаков  погиб  на  Земле.  -  Он  вздохнул  и
виновато пробормотал: - Слаб человек. Тима нет в живых, а я уже  забыл  об
этом. Но что тут поделаешь?
   Он несколько театрально склонил свою красивую интеллигентную голову  и,
постепенно оживляясь, заговорил снова:
   - Ты говоришь - факты. А ведь нет ничего глупее факта. Глупо, как факт!
Не помню, кто первым сказал  это,  кажется,  Лаплас.  Чтобы  разглядеть  в
облачке факта его  суть,  нужно  не  только  зрение,  но  и  знание.  Люди
ежедневно видят восход солнца, но прошли долгие  тысячелетия,  прежде  чем
они  поняли,  что  это  следствие  вращения  Земли.  Так  и   контакты   с
инопланетянами - надо острее, глубже глядеть вокруг себя.
   Игорь  вдруг  оборвал  свою  мысль,  присматриваясь  к   изменившемуся,
похолодевшему лицу Лорки.
   - Что с тобой, Федор? - участливо спросил он.
   - Ничего, - не сразу, но очень спокойно  ответил  Лорка.  Но  это  была
неправда.
   Слушая  Игоря,  Лорка  вдруг  вспомнил  свой  глупый  прыжок  в  овраг,
заполненный туманом. И  сломанное  дерево-рогатину,  направленное  острием
вверх.



7

   Лорка пошел в павильон не только потому, что  ему  захотелось  пить,  -
просто ему нужно было где-то собраться с мыслями и подумать.
   Войдя в обширный полуоткрытый и полный света вестибюль,  Лорка  отметил
любопытную  новинку:  внутренняя  лицевая  стена   его,   обычно   занятая
картинами, рельефами, скульптурами, вазами и другими предметами чистого  и
декоративного искусства, изготовленными городскими умельцами, сейчас  была
превращена  в  стереоэкспозицию.  Это  было  яркое  светозвуковое  окно  в
северный осенний мир, окруживший город: еще зеленые, но  уже  с  прожелтью
холмы, серые облака с ярчайшими голубыми пятнами небесных прогалин, сколки
деревьев - скромной желтой березы, горящей рябины и  хмурых  темно-зеленых
елей. На переднем плане экспозиции ручей, кустарник, над которым порхали и
звенели птицы, кажется, трясогузки или зимородки - Лорка не  был  силен  в
орнитологии.
   Федор одобрил новинку, одобрил и некоторую искусственность,  избыточную
красочность пейзажа по сравнению с тем,  что  было  за  чертой  городского
купола. Лорке захотелось узнать фамилии  авторов  экспозиции,  он  подошел
ближе и невольно поразился реальности этого мира, созданного  воображением
человека и его умелыми руками. Ручей был рядом - вот он, хотелось  сделать
еще шага два вперед, нагнуться и опустить руку в студеную прозрачную воду.
С березы, кружась и  покачиваясь,  неторопливо  падал  лист.  Вдоль  ручья
пробежалась трясогузка, остановилась и покачала хвостиком, кося  на  Лорку
любопытными глазами-бусинками.
   А вот фамилий авторов экспозиции, как это нередко случалось,  нигде  не
значилось - они  пожелали  остаться  неизвестными.  Только  в  самом  углу
экспозиции на высоте груди  Лорка  обнаружил  как  бы  парящий  в  воздухе
авторский знак - вензель из нескольких затейливо переплетенных  букв.  Кто
знает,  пожелает  ли  когда-нибудь  раскрыть  свое   инкогнито   коллектив
художников и инженеров?!
   Во всем остальном павильон  сохранил  свою  типичность:  слева  -  пища
земная, справа -  духовная.  Посредине  павильона  -  скромный,  стеклянно
звенящий фонтан, вокруг него неширокая полоса шелковистой травы и  луговых
цветов. В правом холле почти все посетители были в больших  темных  очках,
они сидели в креслах, на диванах, за маленькими  столиками,  рассчитанными
на одного человека, в самых разных позах,  которые  только  может  принять
человеческое  тело  в  состоянии   физического   покоя,   интеллектуальной
сосредоточенности и эмоциональности. Некоторые рассеянно прихлебывали  или
тянули через соломинку напитки.
   Лорка вспомнил хроникальный фильм-очерк о  прошлом,  который  он  видел
несколько дней назад, и усмехнулся. В этом фильме  добрая  половина  людей
была  в  больших  темных  очках.  Как  пояснил,  вызвав  общее  оживление,
консультант, эти очки  прошлого  вовсе  не  были  кинозвукопроекторами,  в
стекла-кассеты  которых  вставлялись   материалы   хроники,   произведения
литературы,  искусства  и  научные  материалы  -  все  то,  что   заменило
объемистые книги прошлого. Оказывается, тогда очки  носили  либо  те,  кто
страдал недостатком зрения - медицина еще  не  додумалась,  что  их  можно
исправлять, либо те, кто попросту не хотел щуриться от яркого света,  дабы
не  испортить  морщинами   гладкое,   будто   заглянцованное   лицо.   Эти
невыразительные лица тогда почитались эталоном красоты. Будто  и  не  было
великих творений Леонардо, Рембрандта, Родена!
   Левый  холл  был  еще  просторнее.  Вдоль  стен  тянулись   витрины   -
консерваторы-раздаточные,  а  само  помещение  было  занято  столиками   и
столами, рассчитанными на одного, двух и больше человек. Блюд и  напитков,
выставленных в витринах,  было  предостаточно,  чтобы  удовлетворить  даже
капризного гурмана прошлого. Но почти все они, если говорить о мясе, рыбе,
дичи и деликатесах, были синтетами или  композитами.  Только  две  большие
витрины были заняты натуральными блюдами, но людей возле этих витрин  было
совсем немного: существовал негласный этический закон, по  которому  этими
блюдами пользовались  лишь  по  предписанию  врача  и  в  особых  случаях.
Например, если у тебя день рождения, годовщина первого выхода в космос или
если уж очень захотелось вцепиться зубами в сочный, еще дымящийся, в  меру
прожаренный бифштекс.  Была  и  еще  одна  особая  витрина,  маленькая,  -
"Натуральные деликатесы".  В  различных  павильонах  эти  деликатесы  были
разными: в этом - черная осетровая икра. Мимо этой витрины проходило много
народу, но брали редко, больше просто любопытствовали - недаром здесь было
много детей с  родителями.  Эта  сдержанность  потребления  объяснялась  и
этикой, и тем простым фактом, что рядом, в соседней витрине, было  сколько
угодно точно такой же синтез-икры, отличить которую  от  натуральной  было
совершенно невозможно. Прошел мимо деликатесной витрины и Лорка,  он,  как
гиперсветовик, имел моральное право брать все, что вздумается, но  никогда
этим правом не пользовался. На секунду он  все-таки  задержался.  Как  же,
икра! А  что  икра?  Слизь,  черненькие  шарики,  а  внутри  этих  шариков
варварски убитые, насмерть замученные в крепком рассоле существа-зародыши,
из которых могли бы получиться великолепнейшие рыбищи - осетры!
   С бутылкой ледяной минеральной воды Лорка  шел  к  свободному  столику,
когда почувствовал прикосновение к своей руке.
   - Федор!
   Лорка обернулся и увидел Соколова. Перед ним на столе был ополовиненный
бокал томатного сока и тарелка  малюсеньких  бутербродов  с  самой  разной
снедью.
   - Здравствуйте, Александр Сергеевич. - Лорка присел рядом.
   - На ловца и зверь бежит, - не совсем внятно проговорил Соколов, рот  у
него был набит, отпил солидный глоток сока и уже членораздельное  пояснил:
- Мне как раз надо видеть вас. Есть новости.
   Лорка откупорил бутылку и сразу же,  чтобы  не  терялся  газ,  наполнил
стакан. Отпил несколько глотков острого  морозного  напитка  и,  глядя  на
веселые пузырьки газа, рвущиеся вверх, сказал:
   - У меня тоже есть.
   - М-м? Отлично!
   У Соколова был  благодушный  вид,  лицо  и  вовсе  порозовело,  на  лбу
выступили бисеринки пота. Больше, чем когда-нибудь, он был сейчас похож на
очарованного  процессом  еды  поросеночка.   Челюсти   у   него   работали
неторопливо, но методично  и  очень  эффективно  -  бутербродики  волшебно
исчезали с тарелки один за другим. Лорка не успел прикончить бутылку,  как
с едой было покончено. Соколов вытер салфеткой губы, потом платком лицо  и
улыбчиво взглянул на Лорку своими голубыми глазами.
   - Кто же первый выложит новости? - полюбопытствовал он.
   Эта улыбчивость и благодушие были  Лорке  не  совсем  понятны.  Соколов
знал, что его  гипотеза  о  подростковом  вмешательстве  в  дела  взрослых
рухнула окончательно и безвозвратно. Они долго обсуждали это по видеофону,
Соколов  выглядел  тогда  раздосадованным  и  огорченным  -  как  и  любой
одержимый, он был очень откровенен и  непосредствен  в  своих  эмоциях.  И
вдруг такая метаморфоза настроения!
   - Могу начать, - вслух сказал Лорка.
   - Слушаю.
   Слушал Соколов внимательно, он вообще  был  превосходным  слушателем  -
наверное, без  этого  качества  просто  невозможно  быть  профессиональным
экспертом-социологом. Сначала на его лице был написан живой  интерес,  его
сменило недоумение, а потом и растерянность. Вдруг полные,  бантиком  губы
Соколова дрогнули раз, другой, и он захохотал. Захохотал беззвучно, но  от
всей души, содрогаясь всем своим  плотным  литым  телом,  вытирая  платком
слезы, выступившие в уголках глаз.  Лорка  хотел  было  рассердиться,  но,
вспомнив свою собственную реакцию на предположение Игоря Дюка об иноземном
вмешательстве, только усмехнулся.
   - Простите, - с трудом выговорил Соколов, постепенно успокаиваясь. - Уж
очень это неожиданно и забавно.
   - Что вас забавляет? - сухо спросил Лорка.
   Соколов заглянул в его похолодевшие глаза и поежился.
   - Простите, - теперь уже покаянно  повторил  он.  -  Не  считайте  меня
бессердечным. Но я эксперт и порой увлекаюсь делом больше, чем нужно.
   "Да,  ты  профессионал",  -  с  горечью  и  уважением  подумал   Лорка,
постепенно оттаивая. Видимо, Соколов заметил это. Он помолчал,  постукивая
короткими сильными пальцами по  столу,  и  уже  рассудительно  и  деловито
продолжал:
   -  Знаете,  уж  очень  мудрена   ваша   инопланетная   версия.   Тайные
галактические агенты на Земле, а мы не догадываемся об  этом!  Кто  они  -
невидимки,  бесплотные  духи?  И  решают  они,  вы  уж  простите,  слишком
малокалиберные задачи.
   Лорка не сдержал улыбки - Соколов говорил ему почти то же самое, что  в
свое время сам Лорка говорил Игорю Дюку.  Соколов  же,  подавшись  вперед,
осторожно спросил:
   - А что, если во всей этой кикианской истории нет ни мудреной тайны, ни
замысловатости,  ни  происков  инопланетной  цивилизации,  а  одна  только
пошлость и мещанство?
   - Не совсем понимаю.
   Некоторое  время  Соколов  молча  смотрел  на  Лорку,  поджав  губки  и
хитровато щуря голубые глазки. И вдруг сказал:
   - Совет рекомендовал вам нового  напарника  вместо  Тимура.  Знаете  об
этом?
   - Не знаю, - медленно ответил Лорка. Ему не  хотелось  показывать,  как
больно резанул его этот простой вопрос, как бы ставивший точку над гибелью
друга. - Кто он?
   - Виктор Хельг. Рекомендация мягкая: вы сами должны решить - годится он
в помощники и содруги командира экспедиции или нет. Но  рекомендация  есть
рекомендация.
   - Все-таки Виктор, - в глубоком раздумье повторил Лорка и поднял  глаза
на эксперта. - Наверное, вы решили воскресить подростковый вариант?
   Словно  защищаясь,  Соколов  выставил  перед  собой  маленькие  сильные
ладошки.
   - О нет! Ту версию мы похоронили  окончательно.  Но  когда  кандидатура
Хельга упрямо и уже явно всплыла снова, мне  пришла  в  голову  интересная
мысль, - маленькие глазки Соколова обрели мечтательное выражение. -  Такие
таинственные и вместе с тем  перспективные,  многообещающие  планеты,  как
Кика, открываются раз в столетие, не чаще.
   - Ну и что?
   Соколов снисходительно улыбнулся.
   - А то, что командиру кикианской экспедиции да и его помощнику в случае
удачи уготована вечная слава -  бессмертие  в  человеческой  истории.  Как
Христофору Колумбу, Юрию Гагарину, Ростиславу Лодыгину или Ивану Лобову.
   - Что из того? - Лорка был само терпение.
   Соколов вздохнул. Он посмотрел на космонавта со  странным,  непривычным
для себя выражением - почти любовно и вместе с тем с сожалением.
   - Добры вы слишком, Федор, а потому, вы  уж  простите  меня,  в  чем-то
наивны. Будете постарше - почерствеете.
   Лорка усмехнулся, а Соколов продолжал:
   - Вы же сами говорили, что Виктор Хельг болен славой.  А  ведь  в  этой
болезни есть что-то древнее, мещанское. Если настоящий человек ждет  славу
спокойно, как естественную благодарность других  людей,  то  мещанин  этой
славы жаждет, активно ее домогается, а уж заслужил он это право или нет  -
дело десятое. И вдруг такая возможность  -  Кика!  Для  мещанина  упустить
такую возможность - значит стать несчастным, казниться и  скрипеть  зубами
от досады всю остальную жизнь. Он  постарается  сделать  все  возможное  и
невозможное, чтобы ухватить капризную фортуну за хвост.
   Соколов умолк, ожидая реплики, но и Лорка  молчал.  Странно,  он  думал
сейчас не о своем друге Тимуре, не о Викторе и даже не  об  экспедиции  на
Кику.