.
   Ответная улыбка посланца приобрела насмешливый оттенок.
   - А лабильность, подвижность? - спросил он и провел в  воздухе  изящную
волнистую линию.
   - Подвижность чего?
   - Признаков, коллега, признаков. Благодаря жесткой доминантности генов,
земные генотипы - это структуры с набором постоянных признаков. А генотип,
лежащий в основе нашей жизни, - качающийся, плавный. Если нейтральный  ген
подсоединится  к  одному  аллельному  гену,  реализуется   один   признак,
откачнется к его  контрагенту  -  получит  силу  признак  противоположный.
Фенотип, облик организма будет гибко и причудливо меняться.
   Посланец  сделал  паузу,  наблюдая  за  реакцией  Дюка,  тот   медленно
прозревал, но возникавшая картина была столь невероятной, что он отказался
себе верить.
   - Да-да, - подтвердил посланец, чутко уловивший его состояние, - вы  не
ошибаетесь: у немидов нет  постоянного  внешнего  облика,  они  могут  его
менять в широких пределах по своему усмотрению. Конечно, период из  одного
воплощения в другое не происходит мгновенно. В естественных  условиях  для
этого требуются недели и  месяцы  -  все  зависит  от  дистанции,  которая
разделяет между собой эти,  с  позволения  сказать,  ипостаси.  С  помощью
специальных  мер  стимуляции,  разработанных  генной   инженерией,   сроки
перевоплощения могут быть резко сокращены - до  нескольких  суток  и  даже
часов.
   - Черт знает что! - повторил Игорь,  однако  было  видно,  что  он  уже
несколько  освоился  с  услышанным  и   начинает,   как   это   говорится,
раскладывать факты по полочкам.
   Не  стоит  так  удивляться.  Даже  ваш  двоичный,  окаменелый  организм
обладает большой подвижностью. Вспомните, кем вы только не побывали в ходе
своего становления:  оплодотворенной  яйцеклеткой,  морулой,  рыбообразным
эмбрионом с жабрами, скрюченным уродцем с огромной головой. И все это  был
Игорь Дюк!
   Игорь невольно усмехнулся, представляя эту цепочку  поистине  сказочных
превращений, а посланец продолжал:
   - Взрослые земные животные утрачивают способность к  трансформации,  их
генотип окончательно костенеет. А вот немидские сохраняют свою способность
к направленным превращениям на протяжении всей жизни. Не  правда  ли,  все
довольно просто?
   - Да, - протянул Игорь. - Вдумываясь в  ваши  слова,  начинаешь  в  них
верить. Хотя здравый смысл протестует!



33

   Информационную посылку немидов  Виктор  Хельг  обнаружил  на  четвертой
глобуле. Не успели они сделать и двадцати шагов от  того  места,  где  был
установлен вымпел, эту операцию не без удовольствия и  некоторой  гордости
проделал Соколов, как Виктор услышал в своих микрофонах торопливый, глухой
стук, словно чье-то сердце билось лихорадочно, торопливо, боясь запоздать.
   - Александр Сергеевич! - окликнул Хельг товарища  и  довольно  буднично
уведомил: - Кажется, дело сделано.
   Соколов   негромко   ахнул   и,   неуклюже-торопливо   переступая    на
гравитоподошвах, поспешил к Виктору. Прислушиваясь, он подтвердил  наличие
ритмичного стука с частотой в пять с  половиной  герц.  Сомнений  быть  не
могло - посылка! Лорка через катер-ретранслятор слышал  все  их  разговоры
между собой и без промедления санкционировал дальнейшие  действия.  Виктор
запеленговал точку, в которой посылочный сигнал имел наибольшую амплитуду,
и забил в этом месте щуп генератора-передатчика.
   - Начнем, пожалуй? - спросил  он,  обращаясь  не  столько  к  эксперту,
сколько к невидимому Лорке.
   - Начнем! - бодро ответил Соколов, лишь  теперь  начиная  по-настоящему
волноваться.
   - Секунду! - послышался голос Федора. - Отойдите от щупа на  всю  длину
кабеля. Сколько это будет, двадцать метров?
   - Ровно двадцать, - подтвердил Хельг уже в движении,  он  понимал,  что
спорить с командиром бесполезно. - Береженого - Бог бережет, - пояснил  он
негромко Соколову, который старательно вышагивал рядом с ним.
   Когда кабель, связывающий щуп с генератором,  был  полностью  размотан,
Лорка приказал:
   - А теперь опусти катер, но не приземляй его - подвесь в  полуметре  от
поверхности.
   - Надо ли? - усомнился Виктор.
   - Надо. На-до!
   - А не боишься остаться без связи с нами? - корабль находился вне  зоны
прямой видимости с поверхности глобулы, поэтому снижение  катера  нарушало
связь.
   Было слышно, как Лорка усмехнулся.
   - Да уж как-нибудь перетерплю. Действуй!
   Соколов  невольно  поднял  голову.   Проблесковый   рубиновый   огонек,
мерцавший среди недвижных звездных  искр,  дрогнул  и  начал  стремительно
падать вниз. Скоро  в  лунном  свете  белой  звезды  обрисовались  контуры
космокатера, уже замедлявшего свое падение. Еще несколько секунд, и  катер
завис над поверхностью глобулы в трех шагах от космонавтов.
   - Ну, поехали? - обернулся Виктор к Соколову.
   - Поехали.  -  Виктор  включил  генератор  импульсов.  И...  ничего  не
произошло! Через пять секунд, как это  и  было  предусмотрено  программой,
генератор выключился. И опять ничего не  произошло.  Щуп,  который  теперь
работал не как передающая, а как приемная антенна, выдавал те же ритмичные
колебания с частотой в пять с половиной герц. Прошло  секунд  тридцать,  и
Соколов недоуменно пожал плечами, однако же Виктор поднял руку и пригласил
эксперта подойти  поближе.  Кивком  головы  Хельг  показал  на  индикатор,
который держал в руке.
   -  Амплитуда  колебании  растет,  -  почему-то  шепотом  сказал  он.  -
Медленно, почти незаметно, но растет.
   Соколов присмотрелся и уточнил.
   - Со спадами.
   - Верно, Александр Сергеевич, со спадами и провалами.
   Они погрузились в изучение характера колебаний. Соколов,  на  мгновение
оторвавший взгляд от индикатора, вдруг замер в  неудобной  позе,  неверным
движением показал на горячую  точку,  в  которой  был  установлен  щуп,  и
выдавил:
   - Та... Там!
   Хельг вскинул голову. Поверхность глобулы в горячей точке словно ожила,
вспучиваясь, будто резиновая, плоским пузырем  около  метра  диаметром,  и
снова опадая. Это настолько выходило  за  рамки  обычного  и  даже  просто
допустимого, что космонавтов поразил некий  психологический  шок.  Они  не
ужаснулись, не взволновались, а  просто,  не  вполне  веря  своим  глазам,
ждали, что же будет дальше. Пузырь корчился, образуя асимметричные вздутия
величиной в арбуз то в одном, то в другом месте  колышущейся  как  трясина
поверхности. Соколову даже чудилось, что он  слышит  натужное  пыхтение  и
уханье, будто  кто-то  старается  поднять  непомерную,  смертную  тяжесть,
старается и никак не может. И вдруг, как бы нащупав  самое  слабое  место,
вздувшийся  сгусток-арбуз  стал  быстро,  в  форме   пузырчатой   колонны,
постепенно утолщавшейся у  основания,  расти,  покачиваясь  из  стороны  в
сторону.   Соколов   почувствовал   дурноту,   которую   приписал   острой
необычайности происходящего, но  в  тот  же  миг  боковым  зрением  уловил
близкую  вспышку.  Он  сразу  понял,  что  Хельг  выстрелил  из   лучевого
пистолета. "Зачем?"  -  мелькнула  мысль.  Лучевой  импульс  обрушился  на
шарообразную верхушку тянущейся вверх уродливой  колонны.  Она  вспыхнула,
точно ее осветили изнутри мощным прожектором. Верхушка  колонны  беззвучно
взорвалась, рассеявшись в пространстве облаком быстро расширяющегося газа.
Остальная ее часть рассыпалась, точно куль вытряхнутого песка.  В  тот  же
самый миг Соколов испытал новый, гораздо более сильный приступ дурноты.  В
этом мире без тяжести упасть было невозможно,  к  тому  же  гравитоподошвы
цепко держались  за  поверхность  глобулы,  но  тело  эксперта  обмякло  и
повисло, точно оно было резиновым и из него  выпустили  воздух.  В  голове
вяло, уже угасая, шевельнулась мысль об инфрачастоте в  пять  с  половиной
герц, о таинственной гибели  людей  на  Кике  и  о  том,  что  объективная
устойчивость Виктора к инфраколебаниям повыше, чем его собственная. Что-то
рвануло Соколова вверх и в сторону, дурнота тут же рассеялась  как  ночной
кошмар, и эксперт понял, что Виктор попросту поднял его и швырнул в катер.
Вслед  за  тем  Хельг,  Соколов  успел  заметить  его   злое,   искаженное
напряжением  лицо,  акробатически  взлетел  на  место  водителя,  задвинул
фонарь, задрал нос космокатера и выжал ходовую педаль  -  глобула  тут  же
начала проваливаться, падать вниз. Соколов туповато и счастливо  улыбнулся
Виктору и совершенно неожиданно для себя и для  своего  напарника  потерял
сознание  -  будто  заснул.  Он  и  правда   заснул   через   какую-нибудь
секунду-другую, ибо принадлежал к  тому  довольно  редкому  и  счастливому
классу людей, у  которых  обморок  длится  недолго,  не  оставляет  дурных
последствий, а сразу переходит в глубокий сон.
   Очнулся Соколов из-за того, что ощутил какой-то резкий, хотя далеко  не
неприятный запах. Он дернул головой, поморщился, чихнул и  пришел  в  себя
окончательно. Звезды над головой, рядом улыбающееся лицо Виктора,  забрало
гермошлема откинуто. Соколов похлопал глазами, вспомнил, что случилось, и,
выпрямившись, глянул вниз, через борт космокатера:  там  серела  и  слегка
искрилась, разрисованная черными иероглифами теней, поверхность  четвертой
глобулы. Катер висел  над  ней  довольно  низко,  присмотревшись,  Соколов
разглядел даже вымпел, который сам и устанавливал,  неподалеку  -  кратер,
углубление двухметрового диаметра с валом сыпучих материалов вокруг. Брови
эксперта нахмурились.
   - Это здесь? - спросил он и движением рук и пальцев показал, как  росла
и корчилась колонна.
   - Здесь, - подтвердил Виктор и не без ехидства добавил: - Ну и владения
вы себе отхватили, Александр Сергеевич!
   Соколов покачал головой.
   - Да уж! Ведь и во сне не пригрезится такое. - Он снова уткнул голову в
боковое остекление, посмотрел на кратер и повернулся к Хельгу.  -  Но  что
это было? И где посылка?
   Виктор показал пальцем вниз.
   - Там, в кратере. По крайней мере часть ее.
   - Почему часть? И что все-таки это было? А может быть, и не было, может
быть, мне это почудилось?
   - Было, Александр Сергеевич, было.
   Соколов сосредоточенно смотрел на Виктора.
   - Слушайте, - вдруг сказал он удивленно, - а ведь вы спасли мне  жизнь,
а?
   Виктор улыбнулся, показав полоску белых зубов, и мягко возразил:
   - Не преувеличивайте, до райских кущ было  так  же  далеко,  как  и  до
Земли. Но в общем-то нервотрепка приличная.
   Он пояснил,  что  пока  Соколов  изволил  почивать,  сам  Виктор  успел
переговорить с Лоркой, Федор  обсудил  происшествие  с  посланцем,  и  все
разъяснилось.  Все  посылки,  которые  немиды  транспортируют   в   земную
субвселенную,  представляют  собой  свернутые,  до   предела   уплотненные
зародышевые программы. Любую такую программу, в  принципе,  можно  считать
квазиживым  существом.  В  земном  мире  эти  программы  выходят  в  режим
формирования и разворачиваются, развиваются до намеченных  пределов.  Этот
процесс имеет грубое сходство с формированием цыпленка в яйце. В немидских
условиях этот способ передачи информации детально отработан и  реализуется
обычно без погрешностей. Но при транспортировке информационных посылок  из
одной субвселенной в другую наблюдаются систематические сбои и  срывы  при
разворачивании программы. Примерно каждая вторая  посылка  оказывается  не
совсем удачной и содержит искажения. В чем тут дело, до конца не выяснено,
но в принципе - это искажения перехода, перебрасывания объекта  из  одного
трехмерного мира в другой. Иногда часть информации посылки отпочковывается
и  как  бы  обретает  самостоятельность.  Эта  часть  программы   начинает
разворачиваться в своих собственных целях, как бы приобретая самосознание,
часто на самом примитивном уровне, скажем, на уровне земных насекомых  или
моллюсков.  В  результате  формируются  причудливые  квазиживые  создания,
которые могут  существовать  обычно  весьма  ограниченное  время  в  самых
неожиданных условиях, вплоть до открытого космоса. В одну из таких химер и
перевоплотилась часть  информационной  посылки  немидов,  находившаяся  на
четвертой глобуле.
   - Разве там была какая-нибудь зверюга? - удивился  Соколов  и  невольно
покосился вниз.
   - А вы не видели? - в свою очередь удивился Хельг.
   - Я видел колонну: она корчилась и извивалась,  словно  живая,  но  это
все, что я видел.
   Виктор насмешливо улыбнулся.
   - Понятно. Вы ведь не космонавт и привыкли к обстоятельному анализу без
спешки и суеты. - Виктор помолчал. - Верхняя часть колонны начала пухнуть,
точно расцветать. Из этого цветка выползла клешня  и  башка,  величиной  с
бычью. А на башке два огненных глаза по кулаку величиной!
   Соколов недоверчиво хмыкнул.
   - Почудилось! Да и не мудрено.
   Хельг вздохнул, снисходительно разглядывая эксперта.
   - Темный вы человек в космических  делах,  Александр  Сергеевич,  очень
темный! Я не только все это видел, но и  успел  зафиксировать  на  пленку.
Фильм транслировал на корабль, там его посмотрели, обсудили и решили,  что
я прав.
   - В чем?
   - А в том, что я вдребезги разнес эту чертовщину. - Виктор помрачнел. -
Я бы стерпел, если бы не  эти  огненные  глаза.  Думаю,  немиды  немидами,
посланец посланцем, а  жизнь  жизнью.  Да  тут  еще  и  эта  инфратрясучка
усилилась. Ну, я и полоснул лучом.
   Соколов задумался, хмуря свои белесые брови.
   - А почему посланец не предупредил нас о такой возможности?
   - Вот этого я не знаю.
   - Странно все это!
   - Странно, - согласился Виктор, - но все, что ни делается, - к лучшему.
Если бы я вовремя не  разнес  эту  зверюгу,  она,  как  говорит  посланец,
пожрала бы на создание своего естества куда больше полезной информации.
   Соколов уткнулся носом в остекление, разглядывая образовавшийся кратер.
   - Но где же посылка?
   - А вот сейчас подойдут Игорь с Лоркой и начнем раскопки.
   Эксперт медленно повернулся к напарнику и даже запыхтел от обиды.
   - Как? Мы старались, можно сказать, рисковали жизнью, а пожинать  плоды
будут они? Решительно протестую!
   Виктор затрясся от смеха, уж очень был  комичен  раздувшийся  от  обиды
Соколов.
   - Да не волнуйтесь, всем работы хватит. - И, помолчав, добавил: -  А  я
думал, что вы побоитесь снова лезть в свои владения.



34

   Лорка прямо с порога, не считая нужным скрывать  свою  радость,  сказал
посланцу:
   - Все кончилось не так уж плохо: исчезло или искажено не более тридцати
процентов посылки. И главным образом финальная часть.
   Неземлянин  пошевелился  в  кресле,  словно  хотел  встать,  да   потом
раздумал.
   - Я рад, - глуховато прозвучал  его  голос.  -  Если  бы  отпочковалась
начальная часть информации, было  бы  гораздо  хуже.  Вы  садитесь,  Федор
Лорка.
   Опустившись на диван, Лорка продолжал:
   - Странно, но я, впрочем, почему только я?.. Мы, люди, не  представляли
себе, что сгустки информации могут давать такие странные плоды.
   - Сгусток, - раздельно проговорил посланец, - хорошее,  емкое  слово  -
сгусток, не правда ли? Немиды, люди, животные - тоже своеобразные,  особым
образом организованные сгустки информации.
   Лорка засмеялся.
   - Я понимаю. И все-таки мне дико, энциклопедия превращается в огромного
паука или крокодила!
   -   Вы   столкнетесь   с   проблемой   отпочкования,    когда    будете
транспортировать  огромные  объемы  информации.   Энциклопедия,   хотя   и
организована определенным образом, бесструктурна, а информационная посылка
имеет структуру и способность к саморазвитию. Перечень веществ, из которых
состоит паук, и правил, по которым из них собрано его тело, еще  не  самый
паук. А  вот  крохотное  оплодотворенное  яичко,  отложенное  паучихой,  -
потенциальный  паук.  Большие   структурные   объемы   самой   абстрактной
информации стремятся  к  самосознанию  и  саморазвитию  по  пути,  который
наиболее рационален с собственных, внутренних позиций.
   Посланец полулежал в кресле, будто  утонув  в  нем,  голос  его  звучал
глухо. Лорке показалось, что за те два часа, что они не виделись, посланец
постарел: как-то высохло тело,  похудело,  вытянулось  лицо,  глаза  стали
больше и светлее. Но может быть, это лишь казалось? Во всяком случае,  это
плохо вязалось с тем, какую энергию развил посланец  в  рубке,  фактически
взяв в свои  руки  организацию  раскопок,  извлечения  и  доставки  кассет
информационной посылки и приложенного к ним проектора. Когда все это  было
нагружено на космокатера, посланец попросил разрешения уединиться часа  на
два: он пояснил, что  сейчас  же,  по  ходу  дела  ему  нужно  надиктовать
несколько важных сообщений. Пока  посланец  отсутствовал,  была  выполнена
сверка информации, делалось это с  помощью  проектора  чисто  механическим
путем. Информация была научно-технической, любая  погрешность  в  формуле,
таблице или графике была нетерпимой.  Поэтому  посылка  была  триплексной,
каждое сообщение буквально  повторялось  трижды  и  формировалось  в  ходе
"рождения" по независимым каналам. Сбой с  отпочкованием  части  программы
произошел главным образом по одному каналу,  лишь  незначительно  затронув
два других. Первичная сверка информации проводилась путем  наложения  трех
повторяющихся сообщений. Безусловно достоверным  считалось  то,  что  было
одинаковым во всех трех дубликатах, условно достоверным то, что  буквально
повторялось в двух сообщениях,  а  недостоверными  признавались  полностью
несовпадавшие фрагменты.  И  более  чем  на  семьдесят  процентов  посылка
оказалась безусловно достоверной.  Вот  почему  радовался  Лорка.  Теперь,
когда он обратил внимание на внешний вид посланца,  ему  было  неловко  за
свою радость.
   - Может быть, вы утомлены и вам  лучше  передохнуть?  -  рискнул  вслух
предложить Федор.
   Посланец взглянул на него пристально.
   - Соколов ничего вам не говорил про меня?  -  ответил  он  вопросом  на
вопрос.
   - Нет. Он лишь заявил, что доверять вам можно безусловно.
   - Вот как?
   - Именно так. - Лорка крепко сцепил пальцы сильных рук.  -  Соколов  не
сказал, но я сам догадался о многом. Думаю, что вы скоро покинете нас.
   - Верно, интуиция вас не подвела.
   - И, полагаю, обратный путь в родной мир, к собратьям будет нелегким  и
опасным.
   Посланец ничего не ответил, но смотрел поощрительно, и Федор продолжил:
   - Вы говорили, что лишь каждая вторая информационная  посылка  приходит
из вашей субвселенной в наш мир без искажений. Наверное, это справедливо и
для  обратной  транспортировки.  А  для  живых  существ,  для  разумных  в
особенности, информационные искажения - та же смерть.
   Посланец кивнул в знак согласия, но так и не проронил ни  слова.  Лорка
расцепил пальцы и положил ладони на колени.
   - Если учесть  все  это,  то  шансов  остаться  в  живых  при  обратном
путешествии у вас немного, всего двадцать пять  процентов,  четыре  против
одного. - Лорка помолчал. - Я высоко  ценю  вашу  миссию,  восхищен  вашим
личным мужеством и сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Все, что в моих
силах!
   Посланец слабо улыбнулся.
   - Благодарю.  Но  помочь  мне  невозможно.  Лоог,  пожалуй,  так  можно
транскритировать на земной язык мое бывшее имя, умер две  недели  назад  и
похоронен с соблюдением всех должных обрядов и почестей в  родном  поселке
рядом со своими родичами.
   - Вот как! - после долгой паузы проговорил Лорка.
   - Так. - Посланец жестом усталым,  но  не  лишенным  изящества,  провел
рукой вдоль своего тела. - Все это - временное пристанище моего  сознания.
Оно быстро, очень быстро ветшает и  приходит  в  негодность.  Так  и  было
задумано, и с этим ничего нельзя поделать. Я думал, что поживу с вами  еще
несколько дней, но вдруг случившийся провал памяти - я ведь  забыл,  забыл
сообщить вам об опасностях, связанных с получением информационной посылки,
- открыл мне глаза и развеял иллюзии. Незачем вам видеть  разложение  моей
личности, прогрессирующий маразм.  Я  умер  достойно  там,  у  себя  дома,
достойно решил умереть и в этом мире. И принял  свои  меры:  мн