ины пришли в себя и грязные, в разодранной  одежде,  пошли  на
свет фонарей учебного лагеря. Дежурный немедленно доложил начальству, но
лагерь уже забурлил: мужья несчастных женщин схватились за автоматы...
   Прибыла милиция, и началось следствие. Подростка нашли  сразу  -  его
многие видели в селе вечером вместе с двумя женщинами.  Джигкаев  ничего
не скрывал, рассказал все как было. Сообщил также, что в  одном  из  на-
сильников узнал учителя Шавлохова. А потом, когда очнулся после сильного
удара по голове, испугался, что его могут убить, как случайного свидете-
ля, и потихоньку убежал в село. Там, на центральной улице, возле  школы,
встретил своих одноклассников, их было пятеро, и сказал, что за  речкой,
возле окопов, учителя приезжих женщин насилуют, а сам он еле ноги  унес.
Другие ребята были постарше, им захотелось посмотреть: чего там  и  как.
Но когда они прибежали на то место, которое показал Джиткаев,  у  окопов
уже никого не было. Ребята вернулись в село, почистились возле  водопро-
водной колонки и отправились к своему старшему товарищу Икаеву, которого
в эту ночь провожали в армию.
   На проводах было традиционно много народу - родственники, друзья, со-
седи. Говорили хорошие слова, веселились. Сам Джигкаев пробыл  в  гостях
недолго, скоро вернулся домой. А после полуночи его разбудила милиция.
   Точные, в деталях записанные, его показания были полностью  подтверж-
дены пятью товарищами. Следователь арестовал учителей и  их  приятеля  и
тут же провел опознание. Одна из пострадавших,  уверенно  опознавая  на-
сильников по чертам лица, росту, телосложению и другим приметам,  заяви-
ла, что она закончила хореографическое училище и смогла бы даже на ощупь
узнать первого насильника. Когда арестованных раздели,  она,  оглядя  их
всех, сразу указала на одного: "Этот насиловал меня первым..." Аналогич-
но опознала их и вторая потерпевшая. Далее были проведены все  необходи-
мые следственные мероприятия: допросы, очные ставки. Женщины больше все-
го переживали за мальчика, который, к счастью, оказался живым  и  здоро-
вым. Тот открыто обвинял учителей в насилии, они категорически  отрицали
свою виновность, однако защитить свое алиби не могли - путались в  пока-
заниях, противоречили друг другу. Никто не мог сказать точно, когда  они
разошлись по домам, закончив игру. В то же время показания потерпевших и
свидетеля Джигкаева объективно подтверждались всеми, от пятерых учеников
до гостей в доме Икаевых.
   При исследовании одежды потерпевших были обнаружены биологические вы-
деления, следы спермы, которая могла принадлежать двоим обвиняемым. В то
же время на трусах одного из насильников также были  обнаружены  выделе-
ния, не принадлежащие ни ему, ни его жене. Последнее  он  объяснил  тем,
что накануне был в случайной связи с незнакомой ему  женщиной  в  городе
Орджоникидзе.
   Одним словом, картина была достаточно ясной,  тем  более  что  и  на-
сильники постоянно путались в своих показаниях, что прямо указывало: они
не успели сговориться в деталях. И поэтому  все  оправдания  обвиняемых,
рассыпавшиеся от прямых и объективных вопросов и показаний потерпевших и
свидетелей, воспринимались следствием как попытка уйти от ответственнос-
ти.
   Я внимательно и не один раз прочитал, проанализировал  все  материалы
этого дела и уже склонялся к тому, чтобы считать жалобу  необоснованной,
о чем и сообщить в соответствующую инстанцию.  Но  решил  встретиться  с
арестованными, которые более трех месяцев ждали суда.
   Долгая беседа с ними оставила сомнения. Не по  вопросу  достаточности
доказательств. Люди образованные,  они  понимали,  что  будут  бесспорно
осуждены, поскольку все факты против них, но тем не менее продолжали ка-
тегорически отрицать свою вину.
   И я снова вчитывался в материалы дела, чтобы найти любую  возможность
допроверить, опровергнуть либо доказать данный факт. Затем поехал в  се-
ло. Нашел Джиткаева, который пас коз недалеко от сельсовета,  велел  ему
найти председателя, чтоб тот открыл мне помещение сельсовета, где я  мог
бы официально проводить допросы. Мальчик выполнил поручение,  но  весьма
неохотно: мол, надоели уже все, приезжают, приказывают, гоняют  без  де-
ла... Однако ключи принес. И я снова повторил допросы тех, кто  были  на
проводах и подтверждали алиби учеников. После чего сам решил  пройти  по
пути пострадавших и Джигкаева, опираясь на их показания. Обратил  внима-
ние на тот факт, что женщины могли опоздать к автобусу по  той  причине,
что заходили в местный магазин, куда, как они сообщили, по словам  Джиг-
каева, нередко завозят всякий дефицит. А вечером, снова сидя в сельсове-
те над материалами дела, решил провести  следственный  эксперимент.  Вот
его условия. Установлено, что нападение произошло в 20.45. Сколько  вре-
мени женщины подвергались насилию, неизвестно, но дежурный сообщил,  что
у проходной они появились в 23 часа. Одна из родственниц Икаева  утверж-
дает, что, выйдя с работы в 21.50, самое позднее - в  55  минут,  видела
учеников, идущих на проводы, и пришла практически вместе с ними в дом  в
22.05.
   Значит, с момента нападения на женщин и, соответственно, Джигкаева до
его появления в доме Икаевых прошел час двадцать минут.
   Несколько раз я сам пробежал этот длинный маршрут, делая короткие ос-
тановки и имея в виду, что дело происходило  практически  уже  ночью,  в
темноте. Мне тогда было двадцать семь лет, имел спортивное звание канди-
дата в мастера и, естественно, не курил.
   Я поставил людей у дома Икаевых, на месте нападения, у школы и колон-
ки на центральной улице, пригласил Джигкаева, Мы сверили часы и отправи-
лись вдвоем с мальчиком. Он почему-то нервничал. Было достаточно  темно,
и от места нападения он бежал быстро - через ямы,  валуны,  вброд  через
речку... Я понимал его: после крепкого удара не так еще побежишь, опаса-
ясь за свою жизнь. Оказавшись у школы, Джигкаев не стал терять  времени,
отпущенного на его рассказ о насильниках, и мы  помчались  обратно.  Это
тоже укладывалось в схему. Однако, не обнаружив никого на месте  нападе-
ния, они могли уже спокойно возвращаться домой. Нет, заявил Джигкаев, мы
бежали. Ну хорошо. У водопроводной колонки я остановил его: мол,  вы  же
тут стояли, чистили одежду. Но он торопится, не слушает. И мы снова  бе-
жим, теперь уже к дому Икаевых.
   Итак, на все путешествие, во время которого я только и успевал давать
команду участникам эксперимента: фиксируйте время! -  нам  потребовалось
полтора часа. Очень быстрого бега.
   Закончив, мы составили обстоятельный протокол - со свидетелями, поня-
тыми. Подписали его, Джигкаева я отпустил домой до утра, а сам стал при-
водить себя в порядок после всего этого ужаса.
   С утра проверил наш ночной путь и обнаружил, что  Джигкаев  вел  меня
невероятно неудобным, зато самым коротким путем. Но ему было  пятнадцать
лет, и он прыгал как молодой козел, а я был ему  уже  далеко  не  ровня.
Значит, он сумел разгадать мой замысел.
   Я вызвал в сельсовет родителей всех шестерых учеников и  сообщил  им,
что расследование закончено и больше никто им  надоедать  и  таскать  на
допросы не будет. Самих же учеников попросил в последний раз  явиться  в
прокуратуру, в город, чтобы поставить свои подписи  на  некоторых  ранее
составленных процессуальных документах. С тем и уехал. На следующий день
они явились, я отвел их в МВД и там задержал. Их развели по разным каме-
рам. Начались тяжелые, утомительные допросы подростков. Среди них, кста-
ти, оказался сын участкового инспектора Качмазова. Именно  папаша  в  ту
злополучную ночь практически не спал вовсе, разыскивая насильников.
   В середине второго дня допросов один из них заговорил.
   Еще утром они увидели женщин, направлявшихся в часть, и тогда же воз-
никло желание "оформить" их. Собирались перехватить на обратном пути, но
оказалось еще светло. Опасно. Целый день, ожидая, играли в футбол  неда-
леко от лагеря. Когда же вечером появились  женщины,  приставили  к  ним
Джигкаева, чтобы не торопился, задержал. Он и  постарался,  рассказал  о
магазине с дефицитом, вообще не спешил.  Разыграл  спектакль  по  поводу
возможного нападения, напугал, "подготовил" и повел  туда,  где  их  уже
ожидали приятели. Дальнейшее было ясно. Он ловко сыграл  роль  защитника
несчастных женщин, "пострадал" за это, но быстро оправился и...  первым,
тоже скинув рубашку, кинулся их насиловать. А те рыдали:  мальчика,  на-
верное, убили!..
   Бросив наконец женщин, ученики вернулись в село, привели себя в поря-
док и отправились к приятелю.
   Поздно ночью, расставаясь, договорились: если Джигкаева будут  допра-
шивать, валить все на учителей, тем более что они уже  пытались  загово-
рить с женщинами. Поднятый среди ночи Джиткаев позже все подробно  расс-
казал приятелям, также и про то, что в насилии он обвинил учителей,  ко-
торые встретились совершенно случайно, но  оказались  удобными  фигурами
для этой цели.
   После того как раскололся первый из них, дело пошло быстро. Последним
я вызвал Джигкаева, самого младшего. Входит он в кабинет, где, распустив
сопли, сидят с ощущенными глазами его приятели, и все понимает  с  ходу:
то, что готовилось три месяца, рухнуло. "А ты, - говорю, -  Джигкаев,  в
разведчики годишься. Это ж надо - такую историю придумать!" Посмотрел он
на приятелей. "Ну что, тогда все герои были! А сейчас? Я тоже буду расс-
казывать..."
   Все полностью совпадало.
   Взял я с собой ученика Качмазова, который был с ножом,  но  в  ту  же
ночь его выбросил, взял металлоискатель и отправился в село. Привез экс-
пертов, облазил с ними все огороды, и нашли  мы  тот  самый  поржавевший
нож, который был опознан.
   Прокурору республики доложил, что четверо обвиняемых по делу об изна-
силовании, сидящие уже четвертый месяц, невиновны.
   - То есть как - невиновны?
   - Виноваты другие шестеро, - и прошу санкцию на арест.
   Прокурор изучил все собранные за последние дни материалы и санкциони-
ровал арест всех шестерых. А мне надо ехать в  тюрьму,  освобождать  лю-
дей...
   Пригласил потерпевших.
   - Настаиваете на своих прежних показаниях?
   - Никаких сомнений в этом нет. Да и мальчик все видел... Опять же фи-
гура, которая на ощупь... - ну и так далее.
   - Жалели, - говорю, - мальчика. Плакали... А ведь это он первым  одну
из вас насиловал... - И рассказываю, как было дело.
   Что они могли ответить?
   Поехал я в тюрьму с постановлением об  освобождении  четверых  из-под
стражи, посадил в машину и привез к себе в кабинет,  где  и  объявил  об
этом. Принес извинения от имени власти. Затем  сам  прокурор  республики
пытался объяснить им арест роковым стечением обстоятельств.
   А у прокуратуры, можно сказать, толпа собралась: родственники  учите-
лей, родители учеников. Последние возмущались: за что детей посадили?
   Дело было направлено в суд, который и определил меру наказания  моло-
дым преступникам. А я не могу забыть его. Единственный случай,  пожалуй,
за все тридцать лет моей работы, когда удалось  разрушить  столь  убеди-
тельную систему доказательств. Причем источником их оказались в основном
школьники.
 
   НИКОМУ НЕ НУЖНЫЕ?
 
   К сожалению, рассказанная выше история Мишки Иванова - редчайшее иск-
лючение из правил. Чаще всего бывает наоборот. Об этом хорошо знает  на-
чальство СИЗО знаменитых питерских Крестов, где кроме взрослых содержат-
ся под арестом более восьмисот несовершеннолетних правонарушителей. Сре-
ди них есть немало настоящих преступников, совершивших тяжкие преступле-
ния с особой жестокостью. Есть, к примеру, группа мальчишек из Петербур-
га.
   Эти начинали с мелкого воровства. Потом их прибрали к рукам  взрослые
рэкетиры. Пацаны превратились в их шестерок и собирали дань с владельцев
киосков и ларьков. Причем вошли во вкус и так усердствовали, что в  слу-
чае неповиновения коммерсантам грозили страшные побои, а  то  и  смерть.
Такие вот славные ребятишки...
   Но куда больше в СИЗО обычных  мальчишек,  которые,  что  называется,
сваляли дурака, впервые оступились. Пятнадцатилетний Леша К., к примеру,
пытался угнать машину. Теперь сидит, ждет суда. Коля Д.  выдавят  стекло
из "Жигулей". А Витя Н. - тот вообще стащил из ларька  коробку  "сникер-
сов...
   Разве эту публику так уж необходимо было сажать в следственный изоля-
тор?
   Конечно, гулять ли парню на свободе или сидеть  в  камере  определяет
следователь, а санкционирует решение прокурор.  Нет  в  наших  законода-
тельных актах точного определения, когда арест необходим, а когда  можно
ограничиться сугубо административными мерами, подпиской о  невыезде  или
попечительством родителей. Вот и получается, что за  сравнительно  безо-
бидное правонарушение подростка посылают под арест. Ведь следователю так
удобнее: всегда можно допросить подследственного, он никуда  не  убежит,
не надо посылать повестки, не наделает новых бед... К тому же многие  из
обитателей СИЗО - дети из неблагополучных семей, или  просто  бездомные,
или ребятишки с диагнозом "дебильность"...
   Но все эти доводы, абстрактно логичные  и  понятные,  превращаются  в
ничто, когда понимаешь, что речь идет о  конкретных  судьбах  конкретных
людей. Нельзя лопоухих пацанов посылать на выучку к авторитетам! Времени
на криминальное образование тут хватает.
   К труду ребят привлекать нельзя, а уследить за тем, кто и с кем обща-
ется, практически невозможно. Причем  число  обитателей  СИЗО  неуклонно
растет. Каждый месяц из этого учреждения по приговору суда отправляют  в
колонии человек тридцать, а на смену  им  поступает  чуть  ли  не  вдвое
больше.
   Но главная беда, что живут ребята в таких условиях не день или  неде-
лю, а чаще всего многие месяцы, а то и годы. Так долго тянется следствие
и ожидание очереди судебного разбирательства в перегруженных делами  пе-
тербургских судах. Вот и получается, что поступает в СИЗО мальчик, осту-
пившийся впервые в жизни. А выходит отсюда уже закаленный уголовник, по-
лучивший "высшее криминальное образование".
   Можно, конечно, стучаться в двери судов, прокуратуры, упражнения  юс-
тиции. Только дело что-то никак не сдвигается с мертвой точки: ведь суды
перегружены потому, что для обеспечения их  нормальной  работы  у  госу-
дарства не хватает средств. Меняется и характер преступлений. Больше по-
ловины дел, Заведенных на несовершеннолетних, связаны с групповыми прес-
туплениями, которые особенно трудно расследовать.
   Кого-то задержали, кто-то ударился в бега, и пока его не поймали, де-
ло невозможно довести до суда. При групповых преступлениях трудно просто
собрать всех свидетелей и пострадавших. Вот и тянется  следствие  беско-
нечно, как резина, а то и вовсе замирает...
   Страшная это тема, тяжелая: детская преступность. Официальная статис-
тика: каждый шестой школьник Петербурга "балуется" наркотиками, то  есть
хотя бы раз их попробовал. Практически каждый до пятнадцати лет пил вод-
ку. В "колыбели революции" - 30 тысяч бездомных детей. Из каждой  дюжины
задержанных малолетних бомжей каждый второй находился либо  в  состоянии
опьянения, либо токсического отравления.
   Те из пацанов, кто попал за решетку из детских домов и  приютов,  уже
туда не вернутся: выросли. Тем, кто ушел из дома, из  пьяной,  беспутной
семьи, обратной дороги тоже нет. Да и родителям они вроде бы без  надоб-
ности.
   Подростки, вернувшиеся из тюрьмы, буквально обречены. На работу нигде
не устроиться и жилья не получить... Стало быть, и  государству  они  не
нужны? Вот и выходит, что большинство этих Лешек, Колек и  Витек,  поса-
женных за решету изза дурацкого, пустякового дела - люди  без  будущего.
Отверженные, почти по Гюго.
   Но заботить нас должен не только и не столько моральный аспект  проб-
лемы К сожалению, у нас в стране функционирует и довольно успешно,  сис-
тема воспроизводства преступного мира. Ведь те, кого отвергает общество,
рано или поздно попадут в криминальные структуры. Шестерками, подручными
рэкетиров. Мелкими воришками. Форточниками. Пока возраст, худоба и  лов-
кость позволяют. Карманниками. Мошенниками. Шулерами.  Грабителями.  На-
сильниками. Убийцами. Те, кто не впишется в теневой мир, попросту погиб-
нут. И эти жертвы тоже будут на нашей совести.
   Поэтому, пока не поздно, надо остановить порочную практику, разорвать
этот страшный круг. За ничтожную провинность, за глупое хулиганство,  за
копеечную кражу нельзя сажать детей. Нельзя допускать, чтобы по глупости
или неопытности они попадали на накатанную преступную стезю. Нельзя. Ес-
ли мы хотим иметь пусть уж не светлое, но хотя бы будущее.
   Специалисты по подростковой преступности бьют  тревогу.  Они  ожидают
следующего всплеска криминальной активности малолеток. С чем это  связа-
но? Пока что в их контингент попадали в основном те, кто  был  рожден  в
конце семидесятых, то сеть при плохом, но стабильном социализме.  Но  за
ними идет следующая генерация маленьких уголовников, выросших во времена
беспредела, когда на смену любым законам пришло право кулака, а затем  и
право оружия. Эти дети и подростки вообще не представляют другой  жизни,
кроме преступной, у них нет иных  ценностей,  кроме  криминальных.  Свой
уголовный опыт они черпали не в колониях или зонах, а прямо  на  улицах,
куда выплеснулась мутная волна преступности.
 
 
   Часть 2
   ПРОФЕССИЯ - ПРЕСТУПНИК
 
 
   Глава 1
   "ПОКА ЖИВУТ НА СВЕТЕ ДУРАКИ..."
 
   ЛОВКОСТЬ РУК
 
   Пожалуй, не встретишь ни одного человека, который ни разу в жизни  не
дал себя обвести вокруг пальца. Даже самых внимательных из нас  обсчиты-
вали в магазинах, даже самые  жестокосердные  кидали  копеечку  дряхлому
безногому инвалиду, который в конце своего "рабочего дня" резво  вскаки-
вал на обе ноги и мчался за бутылкой в ближайший магазин.
   Мошенники - категория самая разнообразная и  самая  распространенная.
Они настоящие спецы - известные фокусники могут только позавидовать лов-
кости рук, а по умению разбираться в людях,  по  знанию  психологии  они
давно уже переплюнули любого доктора наук. Один кидала с  двадцатилетним
стажем утверждал, что он может только взглянуть на человека и тут же оп-
ределить, на чем можно его купить.
   "В принципе купить можно любого, - авторитетно заявил он.  -  Поэтому
перед крупным кидняком профессионал постарается  изучить  все  привычки,
связи, образ жизни клиента. Он, как режиссер,  поставит  красивый  спек-
такль - с актерами, декорациями и  в  нескольких  действиях.  Желательно
только, чтобы действующих лиц было поменьше.  Впрочем,  все  зависит  от
жанра.
   Несколько лет назад, в годы тотального дефицита,  я  красиво  киданул
одного лоха. Клиент был редкостной сволочью - вышвырнул из  дома  родную
мать. К тому же невероятным обжорой: несмотря на то что был набит бабка-
ми под завязку, предпочитал обедать на шару. Именно этой его слабостью я
и воспользовался.
   Узнал я, что этот лох хочет продать телевизор "Сони" (редкость по тем
временам), видюшник и кассеты. Это и сегодня стоит недешево, а  тогда  -
целое состояние. Разработал я план, договорился с приятелем, от которого
получил эту информацию, и начал действовать.
   Сказал приятель этому лоху, что есть у него  покупатель.  Пришли  они
вдвоем ко мне. Да, я согласен купить за ту цену,  которую  назначили,  и
готов это сделать хоть сейчас. Надо, конечно, сначала посмотреть  товар.
Но поехать к продавцу домой не могу - загрипповал, видите, горло обвяза-
но, лежу, температурю... Если хотите, говорю, привезите,  проверим,  тут
же и рассчитаемся. Лох, конечно, обрадовался. А приятель говорит: так мы
ж без транспорта, может, свою машину одолжишь? Я помялся для пущей  убе-
дительности и наконец согласятся (кстати, доверенность приятелю  на  мою
машину я сделал заранее). Короче, поехали они к этому лоху домой. Я  тут
же оделся, сел в другую машину и поехал к одному загородному  ресторану.
Остановился неподалеку, сижу, жду. Примерно  через  час  подъезжает  мой
"жигул