новые. Подойдя к манекену, где и были  заменены  сапожки,  он
посмотрел внимательно и сказал, что одежда вся - та, но вот сапожки дру-
гие, не ее, у нее были поношенные.
   После закрепления всех эпизодов Стороженко перевели в Москву,  в  Ле-
фортовскую тюрьму, где ему по окончании следствия предстояло знакомиться
со своим делом. Читал он. Напротив сидели следователь и адвокат.  Стояла
охрана. Вдруг он как вскочит! Лицо перекосило от бешенства.  Кинулся  он
на присутствующих, охрана едва его удержала. Не кричит,  а  рычит:  "Где
Костоев? Я его убью! Я ему горло порву!" С большим трудом смогли  отпра-
вить его в камеру и там запереть.
   Об этом тут же сообщили мне. И я приехал в тюрьму. "Приведите", - го-
ворю. Вели его шестеро, в наручниках, а он все бесился, орал.  Увидел  я
его и говорю охране: "Снимите наручники". Те -  ни  в  какую.  Повторяю:
"Снимите". Сняли. "А теперь оставьте нас одних". Еле заставил уйти. "Ну,
- говорю, - ты ж хотел меня убить?  Давай!"  Он  дышит  тяжело,  молчит,
скрипит зубами. А взорвался он оттого, что узнал из материалов дела, что
арестован вместе с ним и параллельно знакомится с делом его брат. Вот  я
и говорю: "А если бы я тебе раньше сказал об аресте брата, что было  бы?
Мне бы это ничего не дало, а вот тебе совершенно  лишние,  бессмысленные
мучения". Он молчит. "А может, это ты хотел расплатиться со мной за  то,
что я перевел тебя в Москву из Смоленска, где тебя сами заключенные  хо-
тели изнасиловать и собирались убить? Или за то, что я организовал охра-
ну твоей несчастной жены, которую родственники твоих жертв  хотели  рас-
терзать? Ну, что ж не убиваешь - вот он я!"
   Он упал на стул и уронил голову: кончится припадок.
   А на груди у него, верно сказала тогда несчастная  женщина,  действи-
тельно была татуировка: летящий ангел. И снежный барс - на плече.
   Вот с этой символикой он и отправился в суд и на тот свет тоже.
   А Гончаров? Его в конце концов освободили. Через суд, признав  винов-
ным в какой-то подделке в трудовой книжке. Нет сомнения в том,  что  это
было сделано с целью оправдать как-то арест и длительное содержание  его
под стражей.
   Я же отправился в отпуск. Стою в тамбуре, смотрю в окно  и,  ей-Богу,
чувствую себя счастливым: никогда уже Стороженко никого не убьет.
 
 
   Глава 4
   ФЕНОМЕН ЧИКАТИЛО
 
   ПОГОНЯ ЗА ПРИЗРАКОМ
 
   Троллейбуса долго не было, и Светлана Гурснкова  притопывала  ногами,
чтобы не замерзнуть. 22 декабря 1978  года  в  Шахтах  выдался  морозный
день.
   Шагах в пяти от Светланы стояла девочка лет десяти, круглолицая,  ру-
мяная, в красном пальто с капюшоном,  темной  меховой  шапке  и  толстом
шерстяном шарфе. Ей что-то вполголоса говорил высокий мужчина с покатыми
плечами, в черном пальто. Удлиненное лицо, длинный нос,  очки.  Интелли-
гент, лет под пятьдесят. Наверное, учитель, подумала Светлана, а это его
ученица.
   Девочка слушала мужчину и время от времени кивала. Потом покачала го-
ловой. Гуренкова забеспокоилась. Нет, это не то, что она подумала.  Ско-
рее, они соседи. Из авоськи в руках "интеллигента" торчала бутылка вина.
   В этот день, самый короткий в году, темнело рано. А  было  уже  почти
шесть вечера.
   - Ну так что, ты идешь? - расслышала Светлана. - Смотри, потом  пожа-
леешь.
   Мужчина неторопливо двинулся в переулок. Девочка колебалась.
   Потом затопала следом.
   Гуренкова почувствовала тревогу. Что-то ей в этом активно  не  нрави-
лось, но что, она не могла определить. Она уже собиралась окликнуть  де-
вочку в красном пальто, но тут подошел троллейбус.
   24 декабря. Люди толпились на мосту, жадно вытягивали шеи. Толпа ста-
новилась все больше и больше. Внизу, под мостом, копошились милиционеры.
Там лежала мертвая девочка с ножевыми ранами на животе. Глаза у нее были
завязаны толстым шерстяным шарфом.
   Светлана проходила по мосту через речку  Грушевку  и  увидела  толпу.
Сердце у нее сжалось. Протолкавшись вперед, она сказала ближайшему мили-
ционеру:
   - Позавчера я видела девочку на остановке.
   Тот торопливо записал в блокнот ее имя и адрес, кивнул:
   - Вас вызовут для свидетельских показаний.
   Вечером того же дня взяли Александра Кравченко. И хотя он  твердил  о
своей непричастности и утверждают, что жена Галина и ее подруга  Татьяна
Гусакова вместе с ним провели вечер 22 декабря у них дома, его  задержа-
ли: в биографии Кравченко было темное пятно, о котором не знали ни жена,
ни пасынок, - он уже отсидел десять лет за изнасилование и убийство  де-
вушки, своей ровесницы.
   Александр нервничал, ему не хотелось, чтобы Галина  изменила  к  нему
доброе отношение. И все же он был уверен, что через пару дней его отпус-
тят. Слава Богу, что есть алиби, которое могут подтвердить двое. И в са-
мом деле, 27 декабря, через три дня, Кравченко был освобожден.
   Светлану Гуренкову пригласили в Октябрьский РОВД, где она  рассказала
все, что видела. С ней начал работать художник. Женщина, прикрыв  глаза,
вспоминала и описывала собеседника несчастной девочки, высокого  мужчину
с покатыми плечами, а художник делал наброски и  показывал  ей.  Оконча-
тельный рисунок был готов, с него сделали много копий. Одна из копий по-
пала в ГПТУ-ЗЗ, и его директор Андреев, увидев его,  удивленно  восклик-
нул:
   - Да это же наш преподаватель Чикатило! Он же  и  общежитием  заведу-
ет...
   - Пока что никому ничего об этом не говорите, - предупредят  милицио-
нер перед уходом из училища.
   Андреев понимающе кивнул.
   В тот же день при осмотре улицы, прилегающей к  реке  Грушевка,  были
обнаружены следы крови между домами 25 и 26 по Окружному проезду. Образ-
цы крови взяли для лабораторного анализа.
   Дом номер 26, как выяснилось, недавно приобрел за полторы тысячи руб-
лей Андрей Чикатило, хотя вместе с женой и детьми  проживал  по  другому
адресу, на улице 50-летия Ленинского комсомола. Чикатило вызвали для да-
чи показаний. Он пришел с женой, и та подтвердила его  слова:  да,  весь
вечер 22 декабря муж был дома. Подозреваемому разрешили уйти. И  тем  не
менее следствие решило иметь его в виду: следы крови вели к  двери  куп-
ленного им дома, директор училища опознал его по фотороботу, да и соседи
по Окружному проезду утверждали, что свет в домике номер 26  горел  весь
вечер 22 декабря, всю ночь и следующий день.
   Однако, кроме Чикатило, было выявлено еще человек двадцать подозрева-
емых (включая и дедушку жертвы, Лены Закотновой). И всех их  нужно  было
проверить на причастность к убийству.
   Наступил Новый год. Кравченко поругаются с женой и ударил ее. Когда у
Галины из носа пошла кровь, Александр подвел ее к раковине и умыл. Он не
заметил, что несколько капель крови попали ему на свитер.
   - Да чего, Галка, собачиться из-за денег...  -  виновато  пробормотал
он. - Я чего-нибудь раздобуду...
   Собирая сведения о подозреваемых, милиция снова обратила внимание  на
Чикатило. В его личном деле нашли запись: еще работая учителем в  сосед-
нем Новошахтинске, он был уволен после нескольких жалоб о том, что прис-
тает к детям. И в самих Шахтах  было  несколько  неприятных  инцидентов,
когда Чикатило прогоняли от школьных уборных, где он подглядывал за  де-
вочками.
   Его допросили еще раз.
   Мучительно краснея, преподаватель училища признался: да, было  такое,
не стану от вас скрывать, я переживал определенные трудности, но  пойми-
те, я порядочный человек, у меня любящая жена, прекрасные дети, они  мне
помогают бороться... Да и возраст уже не тот, когда особенно волнуют по-
ловые проблемы...
   23 января Кравченко совершил кражу у соседа. На следующее же утро ми-
лиция обыскала его дом и нашла украденное на чердаке.
   Александра арестовали прямо на работе в тот же день.
   Замначальника милиции Чернавский был сразу  же  поставлен  в  извест-
ность. Чернавский как раз помал голову  над  тем,  как  быстро  раскрыть
преступление, возмутившее весь город.
   Конечно, размышлял он, фоторобот, составленный по показаниям Гуренко-
вой, похож на Чикатило. И кровь у домика, и освещенное окно. Он и к  де-
тям приставал. Но Кравченко.... Он же однажды насиловал и убивал. И, как
опытный преступник, наверняка заранее позаботился об алиби. А  если  как
следует поднажать на его свидетелей, да и на самого Кравченко? Во что бы
то ни стало надо разбить его алиби...
   И машина заработала.
   В камеру к Александру поместили подсадного, убийцу  и  наркомана  М.,
который методично избивал его каждый день между изнурительными  допроса-
ми. Но Кравченко упорно отстаивал свою невиновность.
   - А кровь на свитере? - орали на него оперативные работники и  следо-
ватель. - Она той же группы, как и у Закотновой!  А  сперма?  Ее  анализ
совпадает с твоей!
   - Это случайное совпадение! - твердил Александр. - Мало ли у кого ка-
кая группа крови? Я же не виноват, что у жены такая же...
   Но он чувствовал, что ему никто не верит. Хотя он сразу же сознался в
краже у соседа.
   Тем временем начали обрабатывать Галину. Для  начала  ее  обвинили  в
том, что она обокрала соседа вместе с мужем. Но когда  женщина  во  всем
призналась, оказалось, что кража милицию не интересует. Ей сообщили, что
Кравченко уже отсидел десять лет за изнасилование и убийство.  Она  была
потрясена. И тут ей сообщили, что ее обвиняют как соучастницу в убийстве
Лены Закотновой, которое совершим ее  муж  в  их  доме.  А  соучастие  в
убийстве - это не шуточки. Тут такой срок светит...
   - Чего ты упираешься? - слышала она на допросах. - Только скажи:  муж
был пьяный, вернулся домой поздно... Вот и все!
   Сломленная женщина, наконец, подписала все, чего от нее требовали.  И
тогда обвинили в даче ложных показаний Татьяну Гусакову, ее  подругу.  И
давили на нее до тех пор, пока она не "вспомнила" все, чего не было и не
могло быть.
   На очной ставке, услышав новые показания жены и ее подруги, Александр
обомлел.
   - Ты с ума сошла! - кричал он Галине. - Этого же не было! - обращался
он к Татьяне.
   Но женщины боялись следователей и твердо стояли на  своем.  Кравченко
увели обратно в камеру, где его уже  поджидал  подсадной  сокамерник.  А
свидетельниц после закрепления их показаний на очных ставках  наконец-то
выпустили на свободу.
   16 февраля 1979 года Александр Кравченко признался в изнасиловании  и
убийстве несовершеннолетней Лены Закотновой. Его признание полностью со-
ответствовало только тем подробностям, которые до  этого  были  известны
милиции. Для пущей верности были добавлены кое-какие живописные  детали.
К примеру, Кравченко показал, что был пьян и упал, а девочка  подошла  к
нему, чтобы помочь. Рассказал, как его вырвало после убийства. Где  нож?
Да в речку выбросил, надеялся, что не найдут... Давая  показания,  Алек-
сандр думал:
   "Ладно, менты, вот дело до суда дойдет, там я все расскажу, как  было
на самом деле..."
   Замначальника милиции  Чернавский  с  чувством  удовлетворения  велел
следствию прекратить отработку остальных  версий  и  все  материалы,  не
имеющие отношения к Кравченко, из дела убрать. Так вот и получилось, что
кровь, обнаруженная у крыльца дома подозреваемого Андрея  Чикатило,  ни-
когда не попала в лабораторию. И не было  теперь  необходимости  тратить
время на то, чтобы установить, кому принадлежал отпечаток пальца на зас-
тежке Лениного портфеля.
   Сокамерник Кравченко дал показания, что никогда ни при каких  обстоя-
тельствах не применял никакого физического насилия к подследственному.
   Дело пошло в суд. Там было все, что нужно: признание подсудимого, по-
казания его жены и подруги, схожее преступление  в  прошлом,  судимость,
совпавшие группы крови и спермы.
   Светлана Гуренкова с чувством исполненного долга думала  о  том,  что
помогла милиции в поисках убийцы. Она дала важные свидетельские  показа-
ния, описала убийцу так, что художник сделал очень похожий портрет.  Как
и все шахтинцы, она была потрясена жестокостью и бессмысленностью  прес-
тупления. Как и все остальные, жаждала, чтобы справедливость восторжест-
вовала. Когда женщина узнала, что убийца схвачен, она ждала, что ее сно-
ва вызовут в милицию - на опознание. Не дождавшись, пришла сама.
   - Если понадобитесь, мы вас вызовем, - сказали Гуренковой.
   Шли дни, недели, а повестку все не приносили. Когда в  очередной  раз
она пришла в милицию, ей с раздражением сказали:
   - Идите. И не мешайте работать.
   Она обиделась и ушла.
   Директор училища с опаской поглядывал на своего преподавателя и заве-
дующего общежитием. Чикатило никогда не был ему особенно  симпатичен,  а
тут вообще неизвестно, можно ли его подпускать к подросткам. Но Чикатило
держался тише воды ниже травы. И все же лицо, которое Андреев опознал по
фотороботу, было его лицом, нет никаких сомнений. Директор ждал, когда к
нему снова обратятся из органов. Но, видно, он никому не  был  нужен.  В
свое время его предупредили, чтобы он держал язык за зубами и никому ни-
чего не говорил. Как же так? - удивлялся Андреев. Вызвали бы и  сказали:
да, Чикатило виновен. Я бы и дня не держал его на работе. Тут же все-та-
ки учебно-воспитательное учреждение. Но нарушить запрет и с кем-то поде-
литься своими сомнениями он все же не посмел.
 
   ВЗЯТ И СНОВА ОТПУЩЕН
 
   Чикатило был так напуган возможностью разоблачения, что два года пос-
ле первого убийства не выходил на свой жуткий промысел. А в  марте  1981
года вообще ушел из училища и поступил на новую должность - старшего ин-
женера отдела снабжения завода "Ростовнеруд".  Отныне  его  работа  была
связана с разъездами... И в сентябре в лесу под Ростовом он оставил  но-
вую жертву, Ларису Ткаченко.
   Первые два убийства были случайными. Теперь уже он знал, что на самом
деле его возбуждает: крики, испуг, а сам акт смерти доставляет ни с  чем
не сравнимое наслаждение.
   6 июня 1982 года Чикатило заманил в лес двенадцатилетнюю девочку.
   - Твой автобус тоже опаздывает? - доверительно спросил он ее на отда-
ленной остановке. И разговор уже завязался. Андрей Романович умел  гово-
рить с детьми. Он был учителем, он был отцом двоих детей.
   Чикатило не боялся, что его запомнит кто-нибудь из стоящих  на  оста-
новке людей. В своей серой, черной, коричневой одежде он был  незаметен,
как хамелеон. Другое заботило его. Когда-то он прочитал, что на сетчатке
мертвеца отпечатывается последнее изображение - убийцы. И он начал выка-
лывать своим жертвам глаза.
   За три недели он загубил три жизни. Девочки четырнадцати и шестнадца-
ти лет. И мальчик. Этот стал первым. Потом были и другие.  Оказавшись  с
ними в лесу, Чикатило нападал сразу же: один ошеломительный  удар,  свя-
занные руки, несколько поверхностных ножевых ран, чтобы подчинить себе и
сломить сопротивление.
   Подробности ужасны: откушенные языки, отрезанные и унесенные с  собой
гениталии.
   Официально - на службе и для семьи - Чикатило в это  время  находился
на поправке здоровья в доме отдыха. Это был конец лета.
   А в декабре  Чикатило  совершил  свое  седьмое  убийство.  Когда  Олю
Стальмаченок, десятилетнюю ученицу музыкальной школы, нашли, на  теле  у
нее обнаружили больше полусотни ножевых ран, выколотые  глаза.  И  самое
ужасное - остались следы дикого, кощунственного потрошения. Это  было  в
Новошахтинске, куда убийца отправился, чтобы навестить тещу.
   Число жертв все возрастало. Мальчики, девочки, молодые женщины.  Сце-
нарий оттачивался. Множество ножевых ран, изуродованные глаза. Тела  на-
ходили в безлюдных местах, неподалеку от железнодорожной станции или ав-
тобусной остановки, в густых зарослях, лесополосах.
   Андрей Романович был так занят своей тайной жизнью, что в  1984  году
совершил серьезный промах - пропало кое-что из доставляемых  им  грузов.
Против снабженца Чикатило возбудили уголовное дело.
   Из милиции приходили повестки. Он не обращают на них внимания.  Чика-
тило нервничал. 9 января он убил девочку-подростка, 21 февраля  -  самую
старую из его жертв, сорокапятилетнюю бродягу и пьянчужку. Он  убивал  в
марте, убивал в мае. Назначил свидание  женщине,  с  которой  встречался
время от времени: та разрешала ему заниматься оральным сексом, и он, од-
новременно мастурбируя, доводил себя до оргазма. Все бы прошло как обыч-
но, но, на беду, женщина захватила с собой одиннадцатилетнюю  дочь.  Обе
погибли.
   Начальство прямо предложило Андрею Романовичу подыскать  себе  другое
место. Он взял отпуск и начал искать работу. Часто ездил теперь из  Шахт
в Ростов на пригородных электричках. Это было удобно. За конец  весны  и
лето он убил девятерых. И теперь отсекал одним махом нос и верхнюю губу,
возмутительно напоминавшие гениталии, и совал их либо в рот жертве, либо
во взрезанный живот.
   Тогда же, в 1984 году, он совсем перестают спать с женой. И до  этого
дела у них шли не слишком ладно, но  Феня  была  терпелива  и  снисходи-
тельна. Теперь Чикатило почувствовал, что это уже невозможно. Хотя  жену
уважал, любил и побаивался.
   1 августа он нашел себе новое место - инженера по снабжению  на  рос-
товской фабрике, а 2-го убил шестнадцатилетнюю девушку. Еще  через  пять
дней он завел на левый берег Дона семнадцатилетнюю  дуреху  и  буквально
искромсал ее.
   В середине месяца его послали в первую командировку в солнечный  Таш-
кент, и за пять дней он убил двух женщин. К концу  августа  число  жертв
достигло четырнадцати.
   Это было ужасное лето. Увольнение,  уголовное  дело,  опасность  быть
исключенным из рядов Коммунистической партии.
   13 сентября, неделю спустя после пятнадцатого в  том  году  убийства,
Чикатило привлек внимание двух ростовских оперативников - Ахматханова  и
Заносовского. Те были на ночном патрулировании неподалеку от автовокзала
Ростова в связи с операцией "Лесополоса". Хотя местная милиция арестова-
ла подозреваемого - умственно отсталого девятнадцатилетнего парня - и он
сознался в добром десятке убийств,  аналогичные  преступления  продолжа-
лись.
   Из рапорта Ахматханова: "Заносовский обратил мое внимание на высокого
мужчину, черты которого напоминали фоторобот. Он был в очках, без шляпы.
И у него была коричневая сумка. Заносовский сказал мне, что видел  этого
мужчину прежде, когда был в патруле на пригородной станции, и тот  пока-
зался ему подозрительным".
   Понаблюдав за подозрительным гражданином, рано утром оперативники за-
держали его "за аморальное поведение в общественном месте", а  также  по
подозрению в убийствах, совершенных в лесополосах.
   Внешний вид и действия Чикатило соответствовали описанию преступника,
а в его сумке к тому же были обнаружены остро заточенный нож, два  мотка
веревки и баночка вазелина. При нем было удостоверение внештатного  сот-
рудника милиции.
   Именно в это время в Ростовской области работала  группа  Генеральной
прокуратуры во главе с Владимиром Казаковым. Она боролась с местной про-
куратурой и милицией за освобождение психически больного Юрия Каленика и
других арестованных и оговоривших себя людей. В  этом  противостоянии  к
отработке Чикатило отнеслись поверхностно. К тому же экспертиза  опреде-
лила у Чикатило кровь группы А, которая не соответствовала сперме, обна-
руженной на некоторых жертвах и имевшей  группу  АВ.  Судебная  медицина
считает, что кровь и сперма всегда относятся к одной и  той  же  группе.
Спорить со строгими научными результатами никто не посмел. И все же  Ка-
закова проинформировали о новом подозреваемом. Тот поручил допросить его
следователю Моисееву. Андрей Романович доверительно поделился с  Моисее-
вым своими половыми проблемами. Следователь отметил, что Чикатило неред-
ко ночует на железнодорожных станциях, в прошлом часто бывал в Ростове в
командировках, и дал поручение местным сыщикам поработать вокруг  подоз-
реваемого. А сам попытался объединить все похожие случаи  убийств,  пос-
леднее из которых было зарегистрировано 8 октября.
   Чикатило отсидел свои 15 суток, но его не освободили, а  отправили  в
Новошахтинск для проверки по делу  одиннадцатилетнего  Димы  Пташни