следами травм. Подняли все прекращенные дела и отказные  материалы  о
нападениях на женщин. Одновременно была начата проверка владельцев авто-
машин и водителей государственного транспорта. Это  широкое  мероприятие
помогло провести распоряжение Минздрава, в котором  указывалось,  что  в
паспорте водителя автотранспорта должна быть обязательно указана  группа
крови. Это связано с авариями, несчастными случаями. Все водители с чет-
вертой группой крови были взяты нами под контроль.
   Шел уже третий месяц после принятия мною дела. Новых преступлений та-
кого характера нет, но нет у нас и каких-либо существенных  результатов.
Время от времени мне напоминали о том, что я зря ушел от Гончарова,  что
другого убийцу мы никогда не найдем и якобы мое  упрямство  окончательно
завело дело в тупик. Они считали, что новые преступления не  совершаются
потому, что уже совершивший их Гончаров сидит. Я же считал, что  настоя-
щий преступник, видя, как я  развернул  широкую  оперативно-следственную
работу, просто, как говорится, временно "лег на дно". Скажу  откровенно,
как это ни жестоко звучит, я очень хотел в те дни, чтобы он совершил еще
одно преступление. Пусть это была бы еще одна жертва, но, организовав по
горячим следам и на должном уровне следственно-оперативную работу, можно
было бы сделать эту последнюю жертву действительно последней.
   Как правило, при масштабном поиске преступника, когда за членами бри-
гады закреплены конкретные направления поиска и эпизоды убийств, в  поле
зрения появляются десятки, а иногда  и  сотни  подозреваемых,  требующих
тщательной отработки на возможную их причастность к расследуемому  прес-
туплению. Множество подобных лиц проходило и по нашему делу. Работая  по
одному из убийств, следователь нашей бригады  заинтересовался  личностью
некоего Волкова, который был сторожем базы отдыха Смоленского  авиазаво-
да. Дело в том, что труп убитой обнаружили  в  километре  от  сторожевой
будки. А по обстоятельствам дела женщина должна была пройти мимо  будки,
где тогда дежурил Волков.
   На первоначальных допросах в качестве свидетеля  Волков,  подтверждая
свое дежурство, сообщил, что ничего подозрительного в тот день не наблю-
дал. Не видел он и этой женщины. А об убийстве и  местонахождении  трупа
узнал только тогда, когда на базе отдыха появилась милиция и стала опра-
шивать всех, в том числе и его.
   Изучая личность Волкова, следователь неожиданно получает из  Главного
информационного центра МВД СССР справку о том, что Волков, он же  Зубов,
он же Нестеров, трижды судим, в том числе и за измену  Родине  в  период
Отечественной войны. Отбывал наказание по последней  судимости  до  1967
года в Коми АССР. Из полученных приговоров усматривалось, что он на 20-й
день войны попал в плен, перешел на сторону врага и  учинял  неслыханные
зверства в отношении советских граждан на оккупированной территории. От-
быв наказание по первому приговору, он в 50-х годах  совершил  разбойное
нападение в Сталинградской в ту пору области. Последний раз он был осуж-
ден Военным трибуналом Белоруссии за преступления, совершенные во  время
войны на территории этой республики. Желая скрыть свое  прошлое,  дважды
менял фамилию.
   Такое "богатое" прошлое, естественно, усилило  наше  подозрение,  тем
более что на допросе в качестве свидетеля Волков скрыл  свои  судимости.
Началась кропотливая работа вокруг него, чтобы найти вескую причину изо-
лировать его, а потом начать отработку на причастность к убийствам  жен-
щин. Повод для ареста был найден - установили, что он продал  охраняемые
им на базе отдыха несколько палаток, а деньги присвоил.
   Через несколько дней приходит ко мне следователь  и  кладет  на  стоя
протокол допроса Волкова, где тот признает одно совершенное им  убийство
- той самой женщины, чей труп был обнаружен неподалеку от  базы  отдыха.
Заявил он следующее: "Я дежурил в будке. Увидел проходившую мимо  женщи-
ну. Место безлюдное, кругом лес. Пошел следом за ней. Когда  мы  углуби-
лись в лес, неожиданно напал, изнасиловал, нанес несколько ножевых  ран.
С трупа снял кольцо, серьги и часы. Тело забросал  ветками.  После  чего
вернулся на базу и продолжал дежурство. Через несколько  дней  пошел  на
базар. Одному грузину продал золотые изделия и часы, а деньги пропил".
   Поручаю следователю проверить показания на месте преступления. Прове-
рить также, могут ли принадлежать Волкову биологические выделения, обна-
руженные на трупе. Наконец, постараться найти грузина.
   Через несколько дней мне представили материалы, из которых было  вид-
но, что Волков точно показал маршрут движения жертвы и место  совершения
преступления. Экспертное заключение подтверждало возможность происхожде-
ния биологических выделений от Волкова. Были собраны также  и  некоторые
другие косвенные доказательства.
   Снова проанализировав все материалы, говорю следователю, чтобы он по-
работал с Волковым по деталям преступления. Тот опять  докладывает,  что
Волков "железно стоит" на своих признательных показаниях. Нет сомнения в
том, что убийство совершил именно он.
   Начинаю допрашивать сам. Волков настаивает: "Я совершил это убийство,
и все. А других преступлений не совершал". Вникая  в  мельчайшие  детали
его показаний, прихожу к выводу, что ничего нового, кроме того, что было
известно следствию до его ареста, Волков не дает. Допрашиваю день,  вто-
рой - стоит на своем. Но ведь дело в том, что все остальные убийства бы-
ли как капли воды похожи друг на друга, и сомнений в том, что их  совер-
шил один человек, тоже не было. Делаю попытку расколоть Волкова на  дру-
гие эпизоды.
   В какой-то момент вдруг почувствовал, что Волков  что-то  хочет  ска-
зать, но в то же время сильно боится. Начинаю нагнетать атмосферу, расс-
казывая, что его ждет в суде с учетом его преступного прошлого. И тут он
расплакался и заявил, что никакого преступления, кроме кражи палаток, он
не совершал, а в убийстве женщины оговорил себя потому, что над ним жес-
токо издевается вся камера. Кто-то  из  сокамерников  (можно  догадаться
кто) рассказал арестованным о прошлом Волкова: об измене Родине, о  зло-
деяниях на оккупированной территории и так далее. Не видя для себя иного
выхода, он решил оговорить себя, а в суде рассказать правду.
   При проверке эти показания Волкова нашли свое полное подтверждение. И
дело в части обвинения его в убийстве было прекращено. При этом на упре-
ки в свой адрес со стороны коллег я отвечал: "Да, Волков страшный  чело-
век и не заслуживает хорошего отношения к себе, но мы-то с вами не  Вол-
ковы, мы должны руководствоваться только законом".
   Я привожу этот эпизод для того, чтобы показать на конкретном примере,
что при определенных обстоятельствах оговорить себя может любой человек,
даже такой, как Волков...
   И вот мы наконец дождались: пришло сообщение о том, что совершено на-
падение на женщину, и хотя жертва преступника была в страшном состоянии,
полузадушенная, с черными пятнами на шее, она осталась  живой  -  и  это
главное. Я направил к ней опытного следователя 3. Атаманову  -  надеясь,
что ей удастся уговорить пострадавшую  сообщить  нам  любые  сведения  о
преступнике.
   Женщина долго отказывалась писать заявление и рассказывать  о  проис-
шедшем. В конце концов ее удалось уговорить. Она умоляла убийцу оставить
ее в живых, на что он возражал, что в этом нет ему резона. И он стал ду-
шить ее. Решив, что она уже мертва, отволок в сторону, где  потемнее,  и
бросил. Как он выглядел? Высокий, на груди и руках татуировка.  По  этим
смутным воспоминаниям мы составили фоторобот и тут же разослали его всем
подразделениям органов МВД, на предприятия, в учреждения, учебные  заве-
дения и так далее.
   Наконец женщина более-менее оправилась от жуткого  потрясения,  и  мы
предъявили ей альбом с фотографиями особо опасных преступников в  надеж-
де, что она вдруг кого-нибудь  опознает.  И  она  действительно  указала
пальцем на одно фото: кажется, похож.
   На фотографии был изображен некто Стороженко, водитель грузовика.  По
малолетству имел две судимости. Какая группа крови? Оказывается, не про-
верялся. Когда на его автобазе начали проверку, он уволился и перешел на
другую, где проверка уже была завершена.
   Я немедленно отправил следователя проверить путевые листы Стороженко,
чтобы выяснить, где он был и что делал в дни, когда совершались преступ-
ления. Вот, скажем, нашли убитую  женщину  неподалеку  от  Рославльского
шоссе, ездил ли в это время туда Стороженко? Да, ездил в поселок Гнездо-
во.
   Другое убийство было совершено в самом  Смоленске  в  выходной  день,
когда ни одна автобаза не работала. Проверили Стороженко: оказалось, что
именно в этот день ему была выписана путевка - он вывозил снег из центра
города.
   В одном из последних убийств тоже  оказалось  интересное  совпадение.
Родные убитой примерно в это время возвращались домой и видели на  шоссе
автомашину "ГАЗ-93", стоящую с поднятым капотом.  Проверили  все  машины
этой марки по области, которые в тот день могли проезжать по  шоссе.  Их
оказалось достаточно много - 76 штук. Но среди них была и машина  Сторо-
женко!
   Интуиция подсказывала мне, что надо спешить, совсем не исключено, что
преступник мог иметь среди  работников  правоохранительных  органов  ко-
го-нибудь из знакомых. Да ведь и дело было громким, кто только не  гово-
рил о нем. Конечно, проще всего было бы предъявить  пострадавшей  самого
Стороженко. Что мне настойчиво, кстати, и советовали  сделать.  Но  ведь
женщина долго пролежала в беспамятстве, да и дело происходило в темноте.
А если не опознает? И другой вариант: она опознает, и Стороженко в  луч-
шем случае сознается в этом эпизоде. Но как доказать остальные? А  дока-
зывать придется каждое убийство.
   Я срочно связался по поводу Стороженко с руководством колонии  в  Ки-
ровской области, где он отсиживал  свой  срок.  Характеристика  на  него
пришла убийственная: дерзок, опасен, предельно жесток.
   И я решил, что ему пока рано знать, что его последняя  жертва  оказа-
лась живой.
   Но и тянуть дальше тоже было нельзя. Ко мне уже подключили  работника
местной милиции по поводу Стороженко. Оказывается, он у них уж так  про-
верен-перепроверен, что дальше некуда, он и общественный инспектор  ГАИ,
и состоит в агентурной сети, и вообще вне подозрений. А что  было  -  то
когда было! "По малолетке"...
   Узнав об этом, я был уже уверен, что Стороженко так или иначе, но ви-
дел свой размноженный портрет и, естественно, готовит жесткую оборону.
   Взяли мы его рано утром 21 июля 1981 года, когда он отправился на ра-
боту. Одновременно раздельно от него вызвали на допрос жену и  брата,  а
дома начали обыск.
   Стороженко улыбался, вел себя спокойно.  Симпатичный,  даже  красивый
парень. Узнав причину задержания, весело рассмеялся.
   А я начал задавать ему самые простые на первый взгляд вопросы.  Между
прочим, спросил: "Приходилось ли вам ездить в поселок Гнездово?" -  "Ез-
дил, - отвечает, - не помню только когда. Ездил через Красный Бор".
   Ага, думаю, почуял опасность. И опасность эта -  Рославльское  шоссе,
где произошло убийство. А он сразу: ездил, но другой дорогой. Вижу, нас-
тораживается.
   "Вот вы, - говорю, - не прошли проверку на группу крови. А  хотите  я
скажу, какая она у вас?" - "Скажите". - "Четвертая". И вызываю в кабинет
лаборантку. Так и оказалось: четвертая группа.
   А тут телефон звонит: следователь Атаманова, допрашивающая жену  Сто-
роженко, говорит о том, что та, ничего не подозревая, рассказала  о  по-
дарке мужа в прошлом году - золотые серьги-кольца. Но она их  сломала  и
отдала в починку.
   Я тут же: "Дарили когда-нибудь жене золотые вещи?" - "Никогда", - от-
вечает. Я даю ему расписаться в протоколе. А после знакомлю с показания-
ми его жены. Он, конечно, резко возражает, говорит, что жена врет, но...
Нашли мы и мастера, чинившего эти серьги, и даже ювелира, который их де-
лал, и в фотоальбоме украденных вещей показали эти серьги Стороженко.  В
том самом альбоме, что носил с собой каждый участковый.
   А во время обыска в его доме, среди хлама и мусора,  были  обнаружены
оплавленные кусочки металла, которые оказались обломками ювелирных изде-
лий. Используя эти и другие обстоятельства, я два дня допрашивают Сторо-
женко.
   На третий день он признался. Это было 23 июля. Замечу, что принял де-
ло я 3 апреля. Три с половиной месяца - это хороший срок,  если  учесть,
что следственная группа союзной Прокуратуры безрезультатно работала око-
ло двух лет. Впрочем, почему же безрезультатно? Гончаров-то все еще  си-
дел, и ретивый следователь вытягивал из него показания об убийствах, ко-
торые совершал совсем другой человек. Итак, первое  признание  получено.
Но уже в тюрьме Стороженко вдруг словно сорвался, впал в состояние тако-
го бешенства, что у дверей его камеры всю ночь дежурил надзиратель: боя-
лись, что он способен на самоубийство. Но - обошлось. И  Стороженко  все
понял, успокоился, я бы даже сказал, перестроился и  стал  спасать  свою
жизнь. Чем? Полными признаниями. Он подробнейшим образом все  рассказал,
показывал места преступлений, опознавал убитых им, вспоминал мелкие  де-
тали. Словом, полностью сознавшись в одиннадцати убийствах, перешел... к
двенадцатому. К убитой им у озера женщине.
   Но ни в милиции, нигде никаких данных по этому убийству не было,  ни-
какого трупа не находили.
   Ну, по поводу действий местной милиции мне картина  была  в  общем-то
ясна. Поэтому я решил поинтересоваться в прокуратуре и судах: не припом-
нит ли кто? И вспомнили. Действительно, была у озера убита  женщина.  Но
дело это давно прошло через суд, а убийца, муж той женщины, во всем соз-
нался, получил срок 9 лет и отсиживает его в колонии, километрах в 80 от
Смоленска.
   Я - в машину и в колонию. Привели - невысокий, бледный, наголо остри-
женный. Фамилия - Поляков. Спрашивает без всякой надежды в голосе:  "Что
вам еще от меня нужно? Я уже признался, я убил жену, чего  еще  от  меня
хотите?" Действительно, что мне нужно? Со Стороженко мне было легче:  я,
изобличая, вынуждал его признаться. А здесь все было другое: я представ-
лял себе схему "признательных" показаний Полякова и собирался их  разру-
шить. Ведь знал же я, кто истинный преступник.
   "Вот вы по своему делу сказали следователю, что бросили нож в  озеро.
Но ножа там не нашли". Молчит. "Вы сказали, что  незадолго  до  убийства
распили с женой в кустах бутылку вина.  Не  нашли  там  вашей  бутылки".
По-прежнему молчание. "Ни одного доказательства нет, - говорю. -  И  еще
объясните мне. Вот вы достаточное время прожили с женщиной. Наконец  ре-
шили с ней расписаться и поехали в райцентр в загс и по дороге  убиваете
ее. Так зачем же было это делать?" Поляков продолжал молчать. "Говорите,
я должен знать правду".
   Всю ночь он молчал, а под утро расплакался. Словно  душа  оттаяла.  И
стал рассказывать, как все произошло, назвал мне  имена  тех  работников
милиции, которые заставили его взять на себя убийство жены.
   Я понял, что после этого рассказа Полякова нельзя оставлять  в  коло-
нии, его уберут любым способом. Что теперь оставалось делать? Немедленно
запросил я санкцию прокурора, опечатал и забрал с собой  дело  Полякова,
его самого, увез в Минск и там посадил в "вагонзак", идущий в Москву.  И
до своего освобождения он просидел в Бутырке.  Вернувшись  в  Москву,  я
прекратил его дело, но возбудил другое - против тех сотрудников органов,
которые совершили это жестокое беззаконие.
   Ну а дальше пошла самая тяжелая работа:  надо  было  доказывать  бук-
вально каждый эпизод, проверять и перепроверять каждую деталь  показаний
Стороженко.
   Вот, к примеру, он заявляет, что часы убитой им женщины он  бросил  в
колодец. Показал его - старый, давно заброшенный. А  на  дворе  декабрь,
холод лютый. Стали мы вычерпывать этот колодец, забитый  всякой  дрянью,
дохлыми кошками и еще черт знает чем. Три дня работали, но часы все-таки
нашли. И, стало быть, нашли истину.
   Или вот сказал он, что сапоги убитой выбросил на  свалке,  засунув  в
пустой автомобильный баллон. Всей группой работали в этой грязи и  вони,
однако обнаружили и сапоги.
   Была и такая история. Сторож водозаборной станции на Днепре рано  ут-
ром увидел, что на большом валуне, поднявшемся из воды, лежит узел с ве-
щами. Это была женская куртка, в которой  находились  женская  одежда  и
белье. Сторож позвонил в милицию, куда как раз обратился некто П.,  жена
которого ушла с работы, но домой не пришла.
   П. опознал и белье и куртку, а в милиции ему сказали,  что  жена  его
скорее всего утонула. Но если женщина утонула, то кто же связал в узел и
положил на валун ее одежду?
   Через несколько дней труп пропавшей женщины был найден совсем в  дру-
гом конце города.
   А Стороженко утверждал, что бросил узел в Днепр с моста.
   Я настаивал: не перепутал ли он это место, не  запамятовал  ли?  Нет,
тот стоял на своем.
   Это серьезное противоречие должно было быть устранено: тот факт,  что
обвиняемый привел на место преступления, сам по себе неопровержимым  до-
казательством быть не может, у работников следствия столько возможностей
подсказать ему и место преступления, и обстоятельства, что никакие поня-
тые, пусть и самые внимательные, не помогут.
   Показания Стороженко необходимо было проверить, не  исключалась  воз-
можность, что он не убивал и, значит, по Смоленску  и  его  окрестностям
бродит еще один убийца. И тогда я придумал такой эксперимент.
   Мы подобрали похожие вещи - куртку и белье, связали в узел и  бросили
в Днепр с того моста, на который указал Стороженко.
   Узел поплыл вниз по течению, рядом в лодке наблюдали за ним двое сле-
дователей. По берегу шли понятые. Так мы продвигались весь день. К вече-
ру на правом берегу показалась водозаборная станция, а рядом  тот  самый
валун. Узел плыл мимо.
   Но затем вдруг стал вертеться и неожиданно повернул точно к тому  са-
мому валуну, где и остановился. В это время падал уровень воды и образо-
вывалось никому не известное течение, которое, как мы видим, подтвердило
правдивость показаний Стороженко.
   Но вот встала проблема опознания вещей, находившихся на жертвах в мо-
мент нападения на них. А вещей много, ведь по существующему процессуаль-
ному закону каждую вещь нужно предъявить в числе других, похожих на нее.
Если, к примеру, кофта красная, предъяви ее с двумя другими  -  лиловой,
скажем, и розовой. Дело в принципе бесперспективное, если учесть, что  в
момент нападения преступник меньше всего думал о цвете кофточки.
   И вот тут мне пришла в голову, прямо скажу, очень занятная идея. Ког-
да мы ее осуществили, она оказалась настолько удачной, что, как говорит-
ся, с тех пор "вошла в анналы". А суть ее в следующем.
   Я попросил в местном торге, чтоб мне выдали три десятка женских мане-
кенов. Все они были одеты, при этом  на  тринадцати  манекенах  была  та
одежда, которую носили жертвы в момент нападения на них, а на  остальных
просто взятая со стороны разнообразная женская одежда. На головы манеке-
нов надели бумажные кульки, а в карманы каждого манекена положили запис-
ки с текстом - откуда эта одежда. К примеру, манекен N 5-в  кармане  за-
писка: "Одежда с трупа гражданки Чвановой, обнаруженной на обочине доро-
ги Смоленск - Рославль 10.08.1979 г.". Или  -  манекен  N  17.  Записка:
"Одежда на манекене не имеет отношения к расследуемому делу".
   Кто-то, помню, видя подготовку к следственному эксперименту и опозна-
нию, заметил, что это же невозможно выдержать нормальной психике. Он  же
с ума сойдет, увидев скопище манекенов, можно сказать, половина  которых
имитировала его жертвы, - так говорили. Нет, не сошел.  Наоборот,  очень
охотно принял участие в эксперименте. Узнавал точно одежду  своих  жертв
на каждом манекене и давал четкие пояснения. Произошла даже такая неожи-
данность: сапоги с одной жертвы Стороженко были утеряны, и мы подставили
вместо них