в тебе я не найду.
   - Скажи, а каков он, этот идеал? - Лиза опять приподнялась на  локте,
чтобы видеть его глаза. И сама же ответила:
   - Как в русских сказках: пойди туда, не знаю  куда,  принеси  то,  не
знаю что. Вот как можно было бы описать твои желания. Что еще ты хочешь,
мой властелин? Тебя что-то беспокоит?
   - Беспокоит. Юзек задерживается в Петербурге.
   Если он не привезет деньги, я не смогу купить тебе бальный туалет.
   - Думаю, я найду выход из положения, если ты не возражаешь.  В  шкафу
твоей матери есть несколько платьев,  которые  она  так  ни  разу  и  не
надела.
   - Но мода теперь наверняка изменилась.
   - Не настолько, чтобы ничего нельзя было сделать.
   Станислав некоторое время смотрел на нее, а  потом  гибким  движением
передвинулся к Лизе и обнял ее. Она невольно вздрогнула и напряглась.
   - Наверное, я не заслуживаю такой женщины, как ты, -  сказал  он  так
тихо, что она еле расслышала. - Тогда  просто  пообещай  простить  меня,
если я умру  -  Обещаю,  -  медленно  проговорила  Лиза,  думая,  уж  не
ослышалась ли она.
   Неужели он не может быть таким всегда: простым и милым? Видит в  этом
проявление слабости?
   Или помнит о своем обещании отравлять ей жизнь?
   Некоторое время Станислав лежал не шевелясь, вдыхая запах ее волос, а
потом не слишком нежно отодвинулся и  пробурчал,  будто  раздосадованный
собственной нежностью:
   - Я иду  одеваться.  А  ты  позови  Марылю,  пусть  тебе  поможет,  и
спускайся к завтраку. Вдруг для нас он будет последним?
   - Разве дуэль у тебя сегодня?
   - Сегодня, завтра - какая разница! У меня много дел, и  я  не  всегда
могу тебя ждать...
   На сегодня Лиза выбрала легкое розовое платье без всяких нижних юбок,
лишь с небольшим корсетом для груди. Она сама причесалась  -  парикмахер
из Марыли был неважный, а девушку послала в оранжерею, чтобы та принесла
ей камелии тоном потемнее, из которых одну Лиза приколола к  корсажу,  а
другую - к волосам.
   Станислав встретил ее у стола, окинул одобрительным взглядом и усадил
за стол, поцеловав руку.
   От этих знаков внимания Лиза чуть не расплакалась.
   Сможет ли она и в будущем получать их просто так  или  только  в  том
случае, когда Станиславу будет грозить смертельная опасность?!
   Сам Поплавский выглядел живописно. На нем была белая шелковая рубашка
с  широкими  рукавами,  суженными  к  запястьям.  Узкие  черные   брюки,
заправленные в высокие сапоги, и красный шейный платок. Интересно,  куда
он собирается в таком виде?
   Лиза украдкой  вздохнула  и  потянулась,  чтобы  его  поцеловать,  но
Станислав не очень вежливо отодвинул ее от себя.
   - Телячьи нежности с утра пораньше лишь  размягчают  сердце  мужчины.
Займись-ка лучше своим платьем!
   После завтрака, когда Казик убирал со стола, Лиза спросила его:
   - Казик, ты не знаешь, когда у князя состоится дуэль?
   - Говорить не ведено, - не поднимая глаз, буркнул слуга.
   - Но хотя бы кто секундант, ты можешь сказать?
   - Думаю, в этом тайны нет: Теодор Янкович, товарищ его сиятельства по
университету.  После   поединка..,   если   он   окончится   для   князя
благополучно, они заедут в замок, и вы сможете познакомиться.
   - Но тебе не кажется, если у нас будет гость, я должна об этом знать,
чтобы приготовиться.
   - Ничего готовить заранее не надо. Князь сказал:
   "Когда мы приедем, подашь бордо и легкую закуску!"
   - Тайны мадридского двора! - рассерженно пробормотала Лиза,  понимая,
что слуга не может ослушаться князя.
   Казимир впервые прямо посмотрел на нее, и Лиза заметила, какие у него
пронзительно-синие глаза.
   Не только красивые, но и умные. И все лицо не было  лицом  заурядным.
Отчего тогда он сутулится и всячески скрывает свой благородный облик?  И
сама же себе на вопрос ответила: вряд ли Станислав потерпел бы  рядом  с
собой слугу, который внешне его хоть в чем-то превосходил  и  задерживал
на себе взгляды господ. Теперь ей было  понятно,  почему  Марыля  решила
выйти за Казика замуж.
   - Ты, случайно, не знаешь, где Василиса? -  спросила  она,  несколько
смутившись оттого, что оценивала в этот момент Казика не как  слугу  или
жениха своей горничной, а как обычного мужчину.
   - Несколько минут тому назад она была  на  кухне,  -  ответил  слуга,
опять опуская взгляд. - Позвать ее к вашему сиятельству?
   - Спасибо, я найду ее сама.
   Она только начала объяснять Василисе, что  им  предстояло  проделать,
как та оживилась:
   - Конечно же, мы подберем вам достойный наряд.  Просто  счастье,  что
мода время от  времени  возвращается.  Вы  в  своих  изысканиях  еще  не
добрались до платья, сшитого для княгини десять лет назад...
   - Десять лет назад? - ужаснулась Лиза.
   - Десять. Но, насколько я знаю,  моден  сейчас  именно  такой  фасон.
Правда, оно...
   - С большим декольте? - докончила за нее Лиза.
   - Да. Именно поэтому Екатерина Гавриловна так и не смогла его надеть.
   - Благодаря  нашему  разговору  в  библиотеке  мне  удалось  кое-чего
добиться, - улыбнулась молодая княгиня. -  Например,  обещания,  что  до
бала мне не станут портить шею и все, что надлежит открыть.
   Василиса одобрительно кивнула и достала из шкафа  платье,  от  одного
вида которого у Лизы перехватило дух. Это  было  настоящее  произведение
искусства. Светло-сиреневое, с лифом, отделанным аметистами и  жемчугом.
Какая-то  золотошвейка  изобразила  узор,  которому  позавидовала  бы  и
королева.
   - Станислав видел это платье? - спросила она, подумав про  себя,  что
на деньги, вырученные от его продажи, небольшая семья могла бы  спокойно
прожить не менее полугода.
   И удивилась, поймав себя на этих мыслях.  Второй  раз  она  думает  о
низменном, материальном, над чем петербургские девицы вообще никогда  не
ломали себе головы. Материальное считалось уделом купцов.
   Но вот же Валерьян Жемчужников  разбогател  наверняка  не  без  таких
мыслей. Знал, где купить, кому продать и за сколько... Кто знает, может,
когда-нибудь и Лизе придется заниматься такими же низменными  делами.  И
еще она подумала вскользь,  что,  стань  ее  мужем  Петр,  она  вряд  ли
рассуждала бы о таких вещах. Целиком бы положилась  на  него.  Станислав
пробудил у нее чувство неуверенности не только в  себе,  но  и  в  своем
будущем.
   - Вначале княгиня не могла надеть это платье, как  излишне  открытое.
Потом она стала поправляться...
   Василиса  помогла  Лизе  надеть  платье,  отступила,  чтобы   окинуть
взглядом всю фигуру, и пробормотала:
   - Оно же  будто  на  вас  сшито!  Подумать  только,  ни  убавить,  ни
прибавить!
   - Кое-что прибавить не  мешало  бы,  -  пошутила  Лиза.  -  Например,
ожерелье из аметистов.
   - И это найдем! - Василиса принесла откуда-то  небольшую  шкатулку  и
отдала Лизе. - Думаю, пани княгиня, вы найдете здесь то, что нужно...
   - Станислав и про это не знает?
   - Правильнее было  бы  сказать,  он  не  хотел  знать.  Когда  умерла
Екатерина Гавриловна, я говорила князю, что после нее остались кое-какие
драгоценности. Но князь  заметил,  что  скорее  всего  это  какие-нибудь
безделушки, которые лучше оставить на черный день...
   - Наверное, я чего-то не понимаю, но князь уверял  меня  в  том,  что
очень беден.
   - Мне бы не хотелось подвергать  сомнению  слова  его  сиятельства...
Может, по сравнению с тем богатством, которое Поплавские имели...  После
поездки  старого  князя   в   Монте-Карло   состояние   их   существенно
уменьшилось, но назвать князя бедным...
   Теперь Лиза уже ничего не понимала. Зачем тогда Станислав убеждал ее,
что похищение им затеяно только с одной целью - получить  таким  образом
ее приданое... Если бы Станислав просто сказал, что влюбился в  нее  без
памяти, а потому презрел и родственные, и дружеские связи...
   - Пани княгиня, пани княгиня! - услышали женщины  голос  горничной  и
вскоре увидели ее, растрепанную и запыхавшуюся.
   - Что случилось, Марыля?
   - Там.., привезли пана Станислава!
   - Он.., жив?
   - Он ранен. Его положили на диване в гостиной.
   - Врача вызвали?
   - Казик поехал за врачом.
   Лиза бросилась к выходу, совсем позабыв, что на  ней  надето  будущее
бальное платье. Василиса поспешила следом.
   Мысленно  нарисовав  себе  картину:  лежащий  на  диване   Станислав,
истекающий кровью, без  сознания,  Лиза  бежала  по  коридору,  и  слезы
закипали в ее глазах. Как бы то ни было, муж дрался на дуэли из-за  нее,
и, если он ранен серьезно, она станет сидеть подле него  ночи  напролет,
но поднимет на ноги...
   То, что Лиза увидела, заставило ее замереть на  месте.  Станислав  не
лежал, а, скорее, полусидел и в руке сжимал  бокал  с  вином.  Лицо  его
казалось разве что несколько бледнее  обычного.  Правый  рукав  шелковой
рубашки был оторван, а руку чуть повыше локтя перехватывала  повязка  из
того же рукава.
   Напротив Поплавского в кресле сидел молодой человек. Гигант. Великан.
Ожившая гора мышц, которые перекатывались  под  тонкой  сорочкой  -  его
сюртук был переброшен через спинку ближайшего стула.
   От лица гиганта  веяло  какой-то  первобытной  красотой.  Он  казался
викингом - светловолосый, голубоглазый, с  лицом,  будто  высеченным  из
дорогого камня. На минуту у Лизы даже перехватило дыхание, наверное, как
у всякой женщины, которая видела перед  собой  такой  совершенный  образ
мужской красоты...
   Поскольку незнакомец сидел лицом к двери, то первым Лизу и увидел. Он
тут же вскочил, замер,  не  сводя  с  нее  ошеломленных  глаз,  а  потом
спохватился и, поклонившись, сказал на чистейшем французском языке:
   - Приветствую вас, ваше величество, королева!..
   Умоляю, Стас, только не говори, что это не твоя сестра или еще  какая
ближайшая родственница, я этого не переживу! Или, может, у тебя в гостях
фея здешних гор...
   - Это моя жена, - небрежно заметил тот и обратился к Лизе:
   - Как видишь, дорогая, с наследством  тебе  придется  обождать.  Хотя
твой бывший жених задел меня своей шпагой, скажи, Тедди!
   - О, твой противник дрался как лев! - осторожно заметил гигант и  как
бы невзначай перевел разговор, потому что заметил, как побледнела  Лиза,
и теперь смотрел на нее с беспокойством. - Князь, ты не представишь меня
своей жене? Как странно, что ты никому не сообщил о женитьбе! Может,  ты
боишься, что кто-нибудь ее похитит?.. Простите мне мои глупые  речи,  но
я, честно говоря, сражен вашей красотой. Два выдающихся события  в  один
день для такого провинциала, как я, видимо, чересчур много.
   - Княгиня Поплавская Елизавета Николаевна, - представил  Станислав  и
едко заметил:
   - Непонятно лишь, отчего она так нарядно одета. Поверила в то, что на
дуэли меня убьют?.. Мой друг Теодор Янкович.
   Как раз в это время Лиза протянула руку Янковичу, которую  он  нежно,
но почтительно поцеловал. Услышав замечание мужа, она вздрогнула, словно
ее укусило ядовитое насекомое, и обернулась:
   - Как ты можешь, Станислав, так говорить? Разве ты забыл о  том,  что
приказал мне подобрать туалет к будущему балу и ни словом не  обмолвился
о дне дуэли! Я пыталась выяснить это у Казика, но он молчал, потому  что
говорить ты ему запретил...
   Голос Лизы дрогнул от  незаслуженной  обиды,  а  Теодор  обратился  к
Станиславу и что-то гневно выговорил ему по-польски.
   - Ты, конечно, не поняла, что сказал  Тедик.  Он  у  нас  идеалист  и
романтик, считает, что  я  веду  себя  с  тобой  недостойно.  Теодор  не
разумеет по-русски, ты - по-польски. Остается  французский.  У  Янковича
мать француженка, она зовет его Тьерри...
   Непривычная словоохотливость Станислава настораживала так же,  как  и
его молчание, он говорил вроде  ни  о  чем,  но  продолжал  сверлить  ее
глазами.
   Хотел прочесть на лице жены следы горя, смятения от  неизвестности  о
том, чем закончилась дуэль для Жемчужникова?
   - Если позволите, я пойду переоденусь,  -  дрожащим  голосом  сказала
по-французски Лиза. - Прошу прощения,  но  когда  мне  сказали,  что  ты
ранен...
   - Ты обрадовалась! - с усмешкой докончил он.
   - Я испугалась за тебя, - проговорила она твердо. - Но раз послали за
врачом, я больше ничем тебе помочь не могу...
   - Останьтесь! - сказал Теодор и беспомощно оглянулся на  товарища.  -
Стас, попроси прощения у жены, пусть она не обижается и немного  посидит
с нами!
   - Ладно, Лиза,  ты  же  знаешь,  я  не  мастер  говорить  всякие  там
галантные словечки. Прости, я был не прав. Дважды. И если  честно,  Петр
вовсе не слабее меня. Просто ему повезло меньше...
   - Он чересчур нервничал, - кивнул Теодор. - А  у  фехтовальщика  рука
должна быть твердой.
   - Он убит? - тихо спросила Лиза.
   - Ранен, - просто ответил Поплавский, потому что  изображать  радость
от того, что пострадал его соперник, а тем более  родственник,  было  бы
уже вовсе бестактно. - Мы отвезли его в гостиницу и  вызвали  врача.  Он
сказал, что рана серьезная, но не смертельная. С Петром сейчас его брат.
Алексей... Лиза, выпей бокал вина, ты нынче бледная...
   Лиза решительно поднялась:
   - Извините, господа,  я  чувствую  себя  не  очень  хорошо.  И  прошу
прощения за мой вид. Это платье не  закончено.  Я  не  думала,  что  мне
придется принимать гостя...
   Она подала Теодору руку и с удивлением отметила,  что  рука  молодого
человека дрожала, когда он подносил к губам пальцы Лизы.

13.

   Дом Кромицких скорее напоминал дворец.  Поплавских  привезла  к  нему
карета Янковича, которую  тот  прислал  за  супругами.  Несомненно,  она
выглядела  куда  более  пригодной  для  парадных  выездов,  чем   карета
Поплавских, к тому же Теодор, по  словам  мужа  Лизы,  непременно  хотел
услужить такой великосветской пани, как княгиня Елизавета Николаевна.
   После обеда сегодня Станислав нашел жену в оранжерее, где она,  надев
старые  перчатки  покойной  княгини,  с  помощью  Игнаца  постигала  азы
ботаники. Она так увлеклась этим занятием, что, когда князь оказался  за
ее спиной и произнес первые слова, она так вздрогнула от  неожиданности,
что его лицо исказилось.
   - Полноте, княгиня, неужели я так страшен?
   - Ты что-то говорил? - смущенно пробормотала  она.  -  Прости,  я  не
расслышала...
   - Я сказал, что приезжал Теодор  и  предложил  нам  свою  карету  для
поездки на бал... Вообще-то у нас есть своя, но наша парадная  карета  к
выезду не готова, позже я обязательно  приведу  ее  в  порядок,  а  пока
придется воспользоваться любезностью Тедика...
   Теперь, когда карета Янковича уже стояла у ворот замка, Станислав вел
себя безукоризненно. Ухаживал  за  нею  со  всем,  как  видно,  присущим
Поплавским аристократизмом, но, подсаживая  ее  в  карету,  все-таки  не
удержался и заметил:
   - Хорошо, что мы живем в своем медвежьем углу.
   Кажется, после бала твоих воздыхателей мне придется травить собаками.
   - Надо понимать, это комплимент? - спросила  Лиза,  оправляя  меховую
накидку с капюшоном, которую ей  прислали  вчера  из  какого-то  модного
магазина.
   Сначала Лиза думала, что это какая-то ошибка, но  ее  непредсказуемый
супруг пояснил, что накидку купил он, когда ехал на дуэль.
   - Мне пришлось это сделать, - как бы между прочим сказал Станислав. -
До назначенного часа дуэли у нас оставалось время, Теодор потащил меня в
этот магазин - он хотел купить какой-то подарок ко дню рождения  сестры.
Ну и.., чтобы не глазеть на витрину просто так,  ничего  не  оставалось,
как купить тебе накидку...
   Рассказывая, Станислав смотрел в окно, как будто ему  вся  эта  сцена
претила, словно быть внимательным  к  жене  он  вовсе  не  собирался,  и
вообще, что это он должен объяснять такой пустяк?!
   Между тем накидка была великолепна, удивительно шла Лизе.  Ее  глаза,
большей  частью  зеленые,  сейчас  на  фоне  накидки  как-то  по-особому
сверкали, и Станислав залюбовался женой поневоле.
   - Как же ты объяснил такую дорогую покупку своему другу?  -  спросила
Лиза и подметила мимолетную тень замешательства на его челе.
   - Ты считаешь, я должен что-то объяснять друзьям? - хмыкнул он.
   - Но ведь Теодор до последнего момента не знал, что ты  женился.  Что
же тогда он подумал?
   - Тедик достаточно воспитан, чтобы держать свое мнение при себе!
   Лиза поняла, что никакого другого объяснения от мужа не  дождется,  и
потому медленно подошла к нему, решительно отвела нарочито  выставленные
вперед руки, обняла за шею  и,  насильно  склонив  к  себе  его  голову,
поцеловала в губы страстным поцелуем. Никогда прежде она не целовала его
так. До сих пор Лиза только отвечала на поцелуи Станислава.
   Он вздрогнул  и  вдруг  прижался  к  ней,  обнимая  все  крепче.  Они
впечатывались друг в друга, как две матрицы,  казалось,  в  этот  момент
слились в одну даже их души, так что Станислав невольно застонал.
   - Боже, твоя рука, я совсем забыла, что ты  ранен.  -  Лиза  виновато
отпрянула от него и уловила отблеск разочарования в его  черных  глазах.
Сейчас они не горели, а мягко светились, и  ей  делалось  тепло  в  этом
свете.
   Но тут же будто кто-то провел резинкой по его лицу, стирая доброту  и
нежность, и оно исказилось в неприятной гримасе.
   - Ты представила себя в объятиях другого?
   Лизе страстно захотелось влепить ему пощечину.
   Ей казалось, что Станислав  нарочно  изводил  в  себе  ростки  добрых
чувств, словно дал слово - себе или еще кому-то - не походить на простых
смертных, которые сплошь и рядом показывают таким образом свою слабость.
Самое страшное, что своими поступками он вызывал и у нее в ответ  только
злость, воинственность, прежде ей не свойственные...
   - Ты имеешь в виду мой поцелуй? Ничего  подобного.  Я  просто  хотела
поблагодарить тебя за прекрасный подарок, -  спокойно  сказала  Лиза  и,
будто ничего не произошло, подошла к зеркалу. - У тебя хороший вкус, mon
amour , этот мех очень идет к моим волосам.
   Лиза щебетала нарочито легкомысленно, будто ничего не  случилось,  но
внутри у нее все заледенело, как если бы это остывало ее горячее сердце,
постепенно превращаясь в кусок льда. Она была недалека от  того,  чтобы,
несмотря ни на что, - влюбиться в Станислава.  Ей  показалось,  что  вот
наконец он начинает открываться для добра, но створки его раковины  лишь
чуть приоткрылись и  с  лязганьем  захлопнулись.  У  нее  осталось  лишь
чувство  горького  разочарования.  А  счастье  было  так  возможно,  так
близко...
   - Ты сказала - моя любовь! - В голосе мужа ей послышалось рычание.
   - Сказала. Тебя это обидело?
   - Моя любовь! - со злостью  повторил  он.  -  Так  говорят  парижские
кокотки!
   - Мне не приходилось общаться с кокотками, - пожала плечами  Лиза,  -
но, если это тебе так неприятно, извини, я больше никогда  не  буду  так
тебя называть!
   Вот что вышло из ее попытки поблагодарить мужа за дорогой подарок. Но
Лизе предстояло обратиться к Станиславу с просьбой, потому она не  стала
продолжать эту тему. Она попросила:
   - Ты не позволишь мне поехать с Василисой  в  магазин,  чтобы  купить
кое-что: перчатки, веер в тон платью.
   -  Не  возражаю!  -  буркнул  он;  Лизе  даже  показалось,  что   муж
раскаивается в своей вспышке.
   Станислав сунул руку в карман и достал пачку денег. Причем он даже не
стал их отсчитывать, а просто сунул ей в руку:
   - Можешь не экономить.  Мне  вернули  крупный  долг,  так  что..,  мы
богаты.
   Он сделал паузу перед тем, как  сказать  "мы",  словно  это  скромное
местоимение давалось ему с большим трудом.
   Василиса в ответ на просьбу княгини слегка замялась:
   - Вы  бы  не  стали  возражать,  ваше  сиятельство,  если  бы  я  вас
попросила...
   - Что случилось? Смелее, - подбодрила ее Лиза.
   - Вы не будете против, если мы возьмем в повозку несколько  ящиков  с
цветами?  Игнац  послал  их  в  магазин  слишком  мало,  я  забыла   его
предупредить, а перед балом непременно будет ажиотаж.
   - Конечно, я не буду против, - засмеялась Лиза, - я бы даже  села  на
козлы...
   - Нет-нет, - испуганно запротестовала экономка,  -  князь  мне  этого