а вновь вспыхнула.
   - Нет. Мы с Айлин  поняли,  что  ей  горько  видеть  тебя  без  сознания,
истекающим кровью. Айлин приносила мне мокрые холодные полотенца, которыми я
обтирала тебя, а ее я потом отправила спать. Она уже не  молоденькая,  чтобы
бегать вверх-вниз по лестнице. С тобой ночью оставалась я. - Она  посмотрела
ему в глаза, ожидая, как он отреагирует.
   - Я знаю, - ответил он. - За мной еще один долг, Мэгги.
   - Мне не нужна твоя благодарность, Колин. - Она со звоном опустила  ложку
в пустую чашку и поднялась.
   - А что же тебе нужно, Мэгги?
   Всматриваясь   в   нее   золотистыми   глазами,   он   ощутил    растущее
головокружение. В  бок  отдавало  так  свирепо,  что  он  уже  не  мог  ясно
соображать.
   Она поняла,  что  он  утомился.  Игнорируя  приводящий  в  замешательство
вопрос, она подложила ему еще несколько подушек.
   - А сейчас тебе нужно отдохнуть.
   Он попытался протестовать, но усталость взяла свое. Как только он  закрыл
глаза, она испустила вздох облегчения. Ну как ему ответить? Мне  нужна  твоя
любовь, Колин. Нет, она  больше  не  должна  перед  ним  унижаться.  Он  уже
достаточно растоптал ее,  то  называя  шлюхой,  то  пытаясь  откупиться.  Он
никогда не полюбит ее. Она отвернулась и молча вышла из комнаты.
   Колин находился в сумеречном мире, пребывая между сном и  бодрствованием,
ощущая странное одиночество. Не то чтобы он скучал без нее, и  наверняка  он
не доверял ей, но, несомненно, желал ее. Даже запах ее доводил его до такого
сексуального  возбуждения,  которого  он  никогда  раньше  не  испытывал   с
Элизабет. Особенно с Элизабет, такой целомудренной, настоящей леди,  стоящей
во всем выше него. Он боготворил Элизабет, но  при  этом  всегда  чувствовал
себя виноватым и стеснялся обращаться к ней с сексуальными вопросами.  И  не
то чтобы она отказывалась исполнять супружеский долг, но это был долг, и  не
более. Как только она становилась беременной, в обоих случаях он  переставал
спать с ней, так она желала. Он был верным юным мужем,  не  претендующим  на
собственнические чувства, и не нарушал брачных обетов с проститутками.
   Вырвавшись из  тревожного  полусна,  Колин  подумал,  что  когда  он  был
двадцатитрехлетним грубым парнем, то полагал, что в сорок  лет  ему  уже  во
всех смыслах будет не до женщин.

***

   Этим вечером Мэгги и Иден сидели за незамысловатым ужином вместе с  Айлин
на кухне. Затем Иден отправилась наверх с  едой  для  отца,  и  две  женщины
остались вдвоем.
   -  А  выглядишь  ты  усталой.  Отправляйся-ка  спать.  Я   двадцать   лет
управлялась на кухне без помощи.
   - У меня такое ощущение, что я  не  засну,  Айлин.  Мне  надо  чем-нибудь
заняться, - отвечала Мэгги, собирая тарелки и складывая их в таз  для  мытья
посуды.
   - Уж не собираешься ли ты опять провести с ним ночь?
   - Неужели меня насквозь видно? Но ведь единственный способ добиться того,
чтобы он терпел меня в спальне, это воспользоваться тем, что он болен  и  не
может протестовать.
   Домоправительница  неодобрительно  фыркнула,  осуждая  глупость  нынешних
молодых людей.
   - Да ведь он хочет затащить тебя в постель, только  и  всего.  Только  он
сам, дурачок, этого еще до конца не понимает. И ты делу не  помогаешь,  пока
ведешь себя так высокомерно.
   - Я уверена, ты ошибаешься, - сказала Мэгги, отказываясь верить, что  то,
к чему она так стремится, может быть правдой.
   - Уж я-то знаю Колина Маккрори с тех пор, как ему едва  минуло  двадцать.
Он хочет тебя, но боится признаться.
   - Он боится, что окончательное признание  действительности  нашего  брака
свяжет его со мною до конца жизни, - мужественно сказала Мэгги.  -  Ведь  мы
пришли  к  соглашению  аннулировать  брак  после  того,  как  дела  у   Иден
выправятся.
   - Ему это нужно не больше, чем тебе. И твоя задача сделать так, чтобы  он
не смог противиться своей природе.
   - Ты хочешь сказать, что я  должна  соблазнить  его?  -  спросила  Мэгги,
потрясенная тем,  как  спокойно  старушка  говорит  об  этом.  -  Да  он  же
возненавидит меня, даже если я и добьюсь успеха.
   Айлин хихикнула.
   -  О,  насчет  успеха,  можешь  не  сомневаться.  И  ничего  он  тебя  не
возненавидит. И это единственный способ привести такого упрямого  мистера  в
чувство.
   Мэгги крутила на пальце золотое кольцо, обретая надежду.
   - Но ведь я совсем не похожу на Элизабет.
   - Тем лучше. Хозяину нужна настоящая женщина, которая  была  бы  рядом  с
ним. Только пойми меня правильно. Я любила миссис Элизабет. Она была добрая,
ласковая и нежная. Но у нее никогда не было той страсти, в которой  нуждался
ее мужчина. Он поставил ее на пьедестал и  боготворил  издали.  Разве  такие
отношения должны быть в нормальном браке? Огонь нужен, страсть.
   Разглядев в глазах Айлин нежность воспоминаний, Мэгги сказала:
   - Так ты была замужем.
   - Да. Джонни и я, мы прожили вместе много славных лет. Он тоже работал на
семью миссис Элизабет. Я была ее горничной, а он  -  их  грумом.  Когда  она
вышла замуж за хозяина, Джонни взяли объезжать лошадей в  "Зеленой  короне".
Он умер от гриппа через несколько лет после кончины миссис Элизабет.
   - Как много трагедий хранят стены  этого  прекрасного  дома,  -  печально
сказала Мэгги.
   - Прошлое есть прошлое, со всем своим хорошим  и  плохим.  Я  предпочитаю
помнить о хорошем - и мне было хорошо вместе с Джонни О'Банионом. Я  сожалею
лишь о том, что не родила ему детей. У меня было два  выкидыша.  И  на  этом
все.
   Мэгги протянула руку и взяла искривленные пальцы Айлин в  свою  ладонь  с
молчаливым пониманием, еще боясь рассказывать о собственной трагедии.
   Айлин была глубоко тронута.
   - Тебе ведь тоже было несладко за все те годы, проведенные в одиночестве,
как и хозяину. Вы ведь оба молодые и сильные, вы полны жизни и  страсти.  Не
растрать все это впустую, Мэгги. Не растрать.

***

   Не растрать. Глядя на спящего Колина, Мэгги размышляла над советом Айлин.
Верить ли? Поступить ли так? Конечно, он хочет ее, но достаточно  ли  одного
желания? Ему ведь придется многое простить  ей..,  и  забыть.  Ей  почему-то
казалось, что такой гордый человек, как Колин Маккрори,  не  сможет  сделать
этого. Но разве игра не стоит свеч? - поддразнивал внутренний голос.
   Поднявшись со стула, Мэгги потерла  поясницу  и  посмотрела  на  чеканные
черты лица Колина, смягченные тусклым светом единственной  горящей  свечи  в
комнате. Она подошла поближе и убрала с его лба прядку темных волос.
   В настоящем браке должна быть страсть. Что ж, видит Бог, с первой  же  их
встречи между ними пролетали искры. Она еще ни к одному мужчине  не  ощущала
таких чувств, как к этому. Возможно, Айлин  права,  и  он  действительно  не
испытывал к Элизабет такого желания, которое  должен  был  бы  испытывать  к
жене.
   Она задула свечу и на цыпочках вышла из комнаты, уверенная, что он крепко
спит. На всякий случай дверь между их покоями она оставила  открытой,  чтобы
услыхать, если он в ночи позовет.
   На следующее утро Колин  чувствовал  себя  в  состоянии  оказать  большее
сопротивление своей диете.
   - Мне не нравится овсянка.
   - Ты же шотландец, а они все любят овсянку. - Мэгги поднесла ложку.
   - Может быть поэтому я и эмигрировал. - Он поморщился  от  боли  в  боку,
поднимая руку и отталкивая ложку. - Принеси мне бифштекс и  яйца  -  жареные
яйца, яичницу.
   Мэгги вздохнула.
   - Бифштекс не принесу, а насчет яичницы - посмотрим.
   К вечеру угрозами, что спустится вниз сам и все приготовит, если этого не
хочет Айлин, он добился бифштекса.
   На следующее утро Мэгги решила, что он достаточно окреп,  чтобы  сесть  в
кровати и подвергнуться бритью. Она принесла чашку горячей воды и  принялась
править на ремне его лезвие.
   Он скептически наблюдал.
   - Тебе часто приходилось брить мужчин? Она пожала плечами.
   - Мне доводилось видеть, как стригальщики работают с  овцами.  Не  думаю,
чтобы была большая разница.
   - Боже мой, да ты с ума сошла, англичанка! Я ведь шотландец, а не овца! -
- Он откинулся к изголовью с выражением ужаса на лице.
   Она усмехнулась.
   - Да брила я мужчин раньше, брила. Ты только не  дергайся,  шотландец.  -
Она присела на край кровати и стала намыливать ему лицо. -  Жесткая  у  тебя
борода, - сказала она хрипло.
   - Однако морока с ней. Как отрастает, начинает чертовски чесаться.
   На ней была простая коричневая юбка и  белая,  с  кружевным  воротничком,
блузка с застежками спереди. Когда она наклонялась вперед и поднимала  руку,
в глаза  ему  бросались  округлости  ее  грудей.  Аромат  лилий  поднимался,
казалось, из впадины между ними. С каждым движением  лезвия  он  все  больше
возбуждался.
   Мэгги, закусив губу от напряжения,  старалась,  чтобы  руки  не  дрожали.
Скребущий  звук  срезаемой  щетины   казался   дико   эротичным,   отдаваясь
покалываниями в ее руках. Странно, она так же  брила  Барта,  когда  он  был
болен, и не испытывала ничего подобного.
   - Тебе обязательно надо ходить  с  полурасстегнутой  блузкой?  -  спросил
сердито Колин, сам не понимая, что выпалил.
   - М-м-м,  что?  -  отстранение  спросила  она,  делая  вид,  что  целиком
сосредоточена на бритве.
   - 0-ох! Ты порезала меня.
   - А ты перестань дергаться и  сиди  спокойно.  И  будет  лучше,  если  ты
перестанешь смотреть вниз и поднимешь подбородок, - мягко добавила она.
   Она  протянула  руку,  чтобы  приподнять  ему  подбородок,  и  блузка  ее
коснулась его обнаженной груди. Она услыхала, как он часто задышал. Улыбаясь
про себя, она тихо напевала, заканчивая работу.
   На следующее утро Мэгги встала пораньше и спустилась вниз, чтобы принести
Колину щедрый завтрак. Он выздоравливал гораздо быстрее, чем она даже  могла
себе представить. Когда она сообщила об этом Айлин, та рассмеялась.
   - Он у нас крепкий. Сломал ногу в двух местах, было  это  прошлым  летом,
когда объезжал какую-то дикую зверюгу, а та возьми да и  покатись  вместе  с
ним. Док Торрес сказал, что  никогда  не  видел  такого  быстрого  срастания
костей. Тогда-то впервые эта бабенка Уиттакер и начала ходить кругами, строя
глазки. Ну да меня-то не проведешь. Я-то видела, что  у  нее  один  холодный
расчет на уме.
   - Да, мы уже перекинулись с ней словцом. В первую же неделю, как приехали
- в доме у Люсиль Гесслер, - с неприязнью сказала Мэгги,  припомнив  змеиные
серые глаза и холодные патрицианские черты Марии Уиттакер. - Нельзя сказать,
чтобы  она  лучилась  счастьем,  услыхав,  что  Колин  женился.   Иден   уже
предупредила меня к тому времени о ней.
   - К таким, как она, спиной не поворачивайся, - откликнулась Айлин,  когда
Мэгги разворачивалась в дверях с полным подносом.
   Поднявшись по лестнице к верхнему коридору, она услыхала  звуки  шагов  и
ругательства. Торопливо поставив поднос на столик с мраморной столешницей  у
двери, она влетела внутрь  и  увидела  Колина,  стоящего  и  держащегося  за
кроватный столбик. На  нем  был  надет  парчовый  халат,  который,  как  она
помнила, висел в гардеробе у противоположной стены.
   - Ты ходил! - обвиняюще произнесла она.
   - Я решил, что в  моем  возрасте  это  достойнее,  чем  ползать.  Правда,
выяснилось, что на коленях все-таки легче.
   Он старался говорить небрежно, но по лбу катились  капли  пота,  и  видно
было, что он ослабел  после  этого  упражнения.  Он  же  всматривался  в  ее
утреннюю свежую красоту, пугающе чистую для женщины  с  таким  прошлым.  Она
надела скромное муслиновое платье  цвета  зеленого  яблока,  застегнутое  до
самого  горла.  Но,  отлично  сидящее  на  ее  фигуре,  оно   не   выглядело
повседневным  нарядом.  Казалось,  каждый  дюйм  этого  хлопка  был  отмерен
специально для ее груди и талии.
   - Давай-ка я помогу тебе лечь в постель. - Она заметила, как  он  смотрит
на нее, подошла и предложила ему положить руку на свое плечо.
   - Не в постель, - уперся он. - Я собираюсь есть сидя в  кресле.  Пища  не
может проходить соответствующим образом, когда человек ест полулежа.
   - А вот римляне умели, - вкрадчиво сказала она.
   - Вот их империя и пала, разве  не  так?  Я  сяду  в  кресле  у  окна,  -
распорядился он.
   Она помогла ему добраться до кресла, но, когда отпустила его руку,  Колин
пошатнулся и припал к  стене.  Мэгги  схватила  его  за  руку,  но  потеряла
равновесие и упала ему  на  грудь.  Его  руки,  несмотря  на  боль  в  боку,
инстинктивно обняли ее.
   С  приглушенными  проклятьями  он  боролся   с   окатившей   его   волной
головокружения, но не отпускал ее.
   - Ты еще недостаточно окреп, чтобы ходить.
   - Со мной все в порядке, если только ты не  будешь  так  наваливаться  на
меня, что аж воздух из легких вылетает.  -  Он  вдыхал  ее  запах  и  ощущал
упругость ее груди через тонкий муслин.
   - Разве ты больше ничего не носишь под платьем? -  спросил  он,  неуклюже
придерживая ее громадной ладонью за спину.
   - Сначала тебе не давали покоя застежки на блузке, теперь - нижнее белье.
Чтобы обращать на такие детали  внимание,  Колин,  надо  чуть  окрепнуть,  -
дразня, сказала она, не удерживаясь от возможности слегка  потереться  своим
телом о его.
   Он попытался переместиться в сторону, но она уже ощутила  выпуклость  под
его халатом. Эта ловкая девка насмехалась над ним!
   - Дай я сяду, и все будет нормально, - проворчал он.
   - А похоже, у тебя  уже  все  нормально.  Мэгги  отступила  назад,  и  он
плюхнулся в кресло.
   - Мой завтрак, наверное, остыл.
   - А в этом виноват только ты, упрямый шотландец.
   Когда она с улыбкой вносила поднос, ей показалось, что он бормочет что-то
насчет коварных англичанок.

***

   Кошка ушла, мышкам раздолье. Но Эд Фиббз было не до  игрушек,  когда  она
всматривалась в жирную спину  Клемента  Элгрена,  исчезающего  в  дилижансе,
готовом отправиться в Сан-Франциско. Он уезжал по делам газеты на  несколько
недель, оставляя "Майнера" на попечение Эд. Последние несколько  недель  она
изображала перед ним кротость и смирение. И в  ее  интервью  с  новой  женой
Колина Маккрори было столько сиропа, что это привело в раздражение  Толстяка
Элгрена.
   Ему-то нужна была грязь, связанная с этой внезапной женитьбой  Колина,  а
она пустилась в описание  модных  нарядов  Мэгги  Маккрори  и  романтической
истории  их  встречи  с  будущим  мужем  в  Сан-Франциско.  Зато  потом,   к
удовольствию  Элгрена,  она  занялась  отделом  светской  хроники,  описывая
увлечение садоводством, званые вечеринки  и  восточные  моды.  И  теперь  ее
терпение было вознаграждено. Она шла по горячим следам, ведущим к  коррупции
в индейской резервации "Белая гора".
   На прошлой неделе  она  совершенно  случайно  подслушала  разговор  между
членом  законодательного  собрания  и  Пенсом  Баркером.  Эти  двое   мужчин
прогуливались в вестибюле суда  графства  Йовапаи.  Она  сидела  в  укромном
уголке,  переписывая  свои  заметки  о  приговоре  одному  конокраду,  когда
услыхала  яростно  спорящие  шепотом  голоса.  Они  обсуждали  все  растущие
требования Лемпа  увеличить  его  процент  от  прибыли  с  продажи  товаров,
предназначенных  для  индейской  резервации.  Баркер  успокаивал  чиновника,
уверяя, что сможет управиться с  агентом,  политик  же  бушевал,  доходя  до
угроз.
   Эд не терпелось узнать, кто же этот чиновник, имеющий  такую  власть  над
богатым и влиятельным Пенсом Баркером. Но она так и не успела разглядеть его
лицо, потому что мужчины завернули за угол, направляясь к комнате отдыха для
джентльменов. К сожалению, она не могла пройти туда  вслед  за  ними.  Затем
здание заполнили чиновники, заместители  шерифов  и  местные  бизнесмены.  А
утомленный Баркер вышел спустя полчаса и уехал в Тусон на дневном дилижансе.
   Слухи о пользующейся дурной славой шайке дельцов из Тусона  циркулировали
по территории уже не первый год. Не так давно Колин Маккрори и еще несколько
человек из Прескотта подняли такую бурю протеста,  что  в  следующем  месяце
ожидалось прибытие особого следователя из  Вашингтона.  Если  бы  она  метла
разобраться во всей этой истории до того, как чиновник  нагрянет!  От  одной
этой мысли носик ее задергался. Древний старикан Кларенс  Пембертон,  бывший
ее наставником в Сан-Антонио, всегда говаривал, что у хорошего репортера нюх
на скандал должен быть как у медведя на пчелиный улей.  И  она  чувствовала,
что коснулась чего-то грандиозного.
   На  прошлой  неделе  Эд  попыталась  порасспросить  приехавшего  в  город
наемного охранника Маккрори Волка. Но Блэйк был столь же неразговорчив,  как
и его хозяин, восстанавливающий здоровье в "Зеленой короне" после ранения. У
Маккрори было немало могущественных врагов, готовых пойти на убийство. И  Эд
чувствовала, что это покушение  каким-то  образом  связано  с  коррупцией  в
"Белой горе". И именно  сегодня,  закончив  утреннюю  редактуру  и  загрузив
работой наборщика, она собиралась отправиться в  поездку  в  резервацию.  Ей
предстояло основательно разобраться  в  коррупции,  разросшейся  от  столицы
территории Прескотта до коммерческого центра  Тусона.  Надо  было  разорвать
порочный круг  ограбления  голодающих  индейцев,  воровства  из  продуктовых
запасов армии, появляющейся, чтобы подавлять мятежи вышедших на тропу  войны
озлобленных голодом апачей.
   Длинные нот Эд Фиббз быстро  донесли  ее  до  конторы  "Майнера",  и  она
уселась за работу. Через час она покинула редакцию, а  печатный  станок  уже
лязгал и жужжал над утренним тиражом. Поездка до "Белой  горы"  должна  была
забрать остаток дня. А там дело только за тем, чтобы  застать  Калеба  Лемпа
посреди его прегрешений.
   Она была наслышана о том, в каких условиях живут апачи. И если агент  мог
перед прибытием вашингтонских чиновников навести там порядок, то уж ее-то он
вечером не ждет. И она все увидит своими глазами, все, что можно увидеть.
   Эд давно выучилась скрывать свой  острый  ум  под  внешним  эксцентричным
обликом. Большинство знакомых считали ее старой девой  с  причудами.  Однако
если между нею и сенсацией вставал кто-нибудь, она с  легкостью  выдергивала
коврик у того из-под ног.
   Толстяк Элгрен придет в ярость, когда этот коврик вырвут  у  него  из-под
ног, но зато с каким грохотом он шмякнется! Если ее сенсацию  купят  столько
газет, сколько она предполагает, то к  его  возвращению  она  будет  слишком
ценным работником, чтобы ее уволить. Впрочем, уволит  он  ее  или  нет,  она
собирается до конца провести свое расследование.

***

   Кампания Мэгги по соблазнению Колина приносила смешанные результаты.  Его
изоляцию в постели, а затем и в комнате она использовала,  чтобы  потихоньку
поддразнивать и мучить его. Получалось. Во всяком случае,  он  понял,  какая
это женщина. И он желал  ее.  Но  он  ничем  не  выказывал,  что  собирается
подчиниться своему желанию.
   Этим утром он спустился вниз,  позавтракал,  затем  вышел  на  крыльцо  и
направился к конюшне. Вскоре он поправится  и  опять  будет  держать  ее  на
расстоянии вытянутой руки. И тогда, возможно, он отправится  в  какое-нибудь
увеселительное заведение в Прескотте или даже к  Марии  Уиттакер,  если  та,
конечно, согласится принять его после крушения  ее  матримониальных  надежд.
Образ мужа в объятиях другой женщины вызвал яростный прилив ревности, доселе
Мэгги еще не испытанной.
   - У тебя такой вид, словно ты собралась помирать, - сказала Айлин,  когда
Мэгги ненадолго присела на крыльце, наблюдая, как  Иден  срезает  цинии  для
украшения обеденного стола. - С ребенком будет лучше.
   "
   Непонятно было, говорила ли она об Иден. Мэгги  отбросила  все  тревожные
мысли в сторону и предложила домоправительнице присесть рядом.
   - Ты оказалась такой доброй,  что  позволила  мне,  посторонней  женщине,
занять твое место рядом с Иден и в  управлении  хозяйством  этого  дома.  Ты
просто чудесная.
   Айлин присела рядом с Мэгги.
   - Если я такая чудесная, как ты говоришь,  то  только  благодаря  святым,
охраняющим меня,