каза-
лось, что он рассмеялся.
   Напоенные солнцем дни следовали один за другим, и Сапфира обнаружила,
что ее затягивает эта ленивая атмосфера вынужденного  отдыха.  Она  ела,
спала, наслаждалась чтением на тенистой террасе, с видом на море, иногда
присоединялась к Спиридоуле и следила, как ее  близнецы  играют  в  тени
большого пляжного зонтика.
   Молодая гречанка оказалась выше всяких похвал, вынуждена  была  приз-
нать Сапфира, устыдившись своей прежней, ничем не обоснованной неприязни
к девушке. Дети явно чувствовали  себя  превосходно  в  ее  обществе,  и
Спирвдоула, казалось, отнюдь не испытывала потребности оставить их  ради
личных удовольствий, хотя Сапфира несколько раз предлагала ей взять  вы-
ходной.
   Десять дней спустя, закончив чтение доставившего ей удовольствие  лю-
бовного романа, Сапфира положила книгу на стоящий на  террасе  столик  и
налила себе из кувшина стакан холодного лимонада. Как покойно  было  си-
деть здесь, на открытом воздухе, под прикрытием зарослей бамбука,  защи-
щающих террасу от палящего солнца. Именно Лорна снабдила ее дюжиной  по-
пулярных романов, всех в одном жанре и всех написанных  по-английски,  в
качестве, как, смеясь, окрестила их  она,  "терапевтического  средства",
обязательного в ее положении.
   - Возьми их и постарайся получить удовольствие, - сказала она с умуд-
ренным видом. - Они помогут тебе вновь поверить в счастливый конец, нес-
мотря на отдельные жизненные неудачи.
   - Эскапизм? - грустно улыбнулась Сапфира.
   - А что в этом плохого? - вскинулась Лорна. - Никто не может обвинить
меня в излишней чувствительности, однако я действительно верю, что  пра-
вильный психологический  настрой  может  творить  чудеса.  Ощущать  себя
счастливой - значит быть счастливой! Самое худшее из того, что ты можешь
сделать в настоящий момент, - это поддаться чувству жалости к самой  се-
бе. Так что расслабься и поверь!
   Лорна  определенно  была  права,  признала  Сапфира.  Чтение  романов
по-настоящему увлекло ее, и каждый раз, заканчивая очередную книгу,  она
испытывала глубокое удовлетворение. Было приятно читать о людях, с успе-
хом преодолевающих свои проблемы и добивающихся счастья,  даже  если  ей
было отказано в таковом!
   По правде говоря, она чувствовала себя теперь намного  лучше,  чем  в
первый день приезда на остров. Конечно, помогло присутствие рядом ее де-
тей и вся эта расслабляющая атмосфера уединения, заставляющая не  думать
о завтрашнем дне. Небесполезной  оказалась  предусмотрительность  Лорны.
Сапфира посмотрела на свои руки, кожа их стала намного лучше после  пос-
лушного выполнения предписаний Лорны пользоваться увлажняющими  кремами,
которыми та в изобилии снабдила ее.
   - То, что ты больше не любишь Тэйна, еще не значит, что ты не  должна
любить себя, - поучала ее Лорна. - Ты должна заботиться о своей внешнос-
ти ради самой себя, Сапфи. Гордость, самоуважение... чтобы быть  уверен-
ной в себе, надо излучать уверенность, а поэтому ты должна относиться  к
себе соответствующим образом...
   Лорна проявила столько доброты и понимания,  и  именно  тогда,  когда
Сапфира более всего нуждалась в них, что Сапфира не могла противиться ее
наставлениям, даже в отношении шелкового  пеньюара  абрикосового  цвета,
более уместного в голливудском будуаре, чем на ферме отдаленного гречес-
кого острова.
   Ее подруга оказалась права. С каждым днем Сапфира замечала, как улуч-
шается ее внешность. Ей даже стало казаться, что она прибавила в весе. К
тому же к ней вернулась способность к глубоким чувствам. Жуткое оцепене-
ние, не отпускавшее ее с того самого момента, когда суд постановил  раз-
делить между родителями близнецов, постепенно проходило, и ее реакции на
картины и звуки окружающего мира приобрели более острый и  эмоциональный
характер...
   Поставив пустой стакан на стол, она поднялась и окинула взглядом  за-
лив. Вечерело, и Спирвдоула, как обычно, приглядывала  за  играющими  на
пляже детьми. Почти всегда по вечерам пляж  оказывался  полностью  в  их
распоряжении: туристы здесь были редки, а местные жители не часто забре-
дали сюда с городского пляжа, находящегося в пятнадцати  минутах  ходьбы
от залива. Сегодняшний день отличался от остальных. Сегодня к ним присо-
единился Тэйн.
   Когда Сапфира услышала его смех, она почувствовала, как пальцы впива-
ются ей в ладони, и, помимо воли, стала отыскивать  глазами  Тэйна.  Она
залюбовалась его мужественной статью, невольно бросив взгляд на  темные,
скрывающие и одновременно подчеркивающие его мужскую суть плавки, мощный
торс, покрытые золотистым пушком бедра и сильные икры, отмечая  грациоз-
ную легкость движений человека, весь облик которого  как  бы  говорил  о
том, что он хозяин своей судьбы.
   Сапфире вдруг стало трудно дышать, ее удивила такая реакция,  напоми-
навшая ей об их первой встрече. То же ощущение волшебства, скрытого вол-
нения и радости, заполнившей каждую клеточку ее тела. Ее пленила,  затем
сразила исходящая от него властная, всесокрушающая сила, Тэйн -  повели-
тель, хозяин...
   Хватит! Она не должна так думать. Месяцы раздельной жизни подарили ей
благословенное чувство независимости. И как могло случиться, что ее тело
предательски поддалось своим древним инстинктам? Книги. Все дело в  кни-
гах, решила она. Любовные истории вымышленных персонажей  всколыхнули  в
ней собственные романтические воспоминания. Теперь  поздно  сожалеть  об
этом, но это вовсе не значит, что она должна сидеть здесь и мучить себя,
любуясь его мужскими совершенствами. Ей нужно лишь  повернуться  и  под-
няться наверх в свою комнату.
   Но она не ушла, а осталась на террасе, наблюдая  из-под  навеса,  как
Тэйн легкой походкой направляется к дому. Он вошел в кабину летнего душа
и, встав под ним, поднял руку, чтобы открыть кран. Вода упругими струями
стала бить по его плечам, груди и поднятому вверх лицу с  прикрытыми  от
солнца глазами.
   Боже милостивый! До чего же он великолепен! Когда его  руки  оттянули
резинку плавок, чтобы смыть под прохладными струями песок с тела, Сапфи-
ра вдруг почувствовала, что ей трудно дышать, будто она сама, а  не  хо-
лодная ключевая вода, ласкает его тело.
   Когда Тэйн выключил душ, потянулся к полотенцу, висящему на стене ка-
бинки, и устремил свой прищуренный взгляд в ее сторону, Сапфира  решила,
что с нее довольно. Выведенная из состояния затянувшейся апатии и почув-
ствовав, как в ней пробуждаются инстинкты, возвращения которых  она  так
боялась. Сапфира поспешила в спасительное убежище своей комнаты и,  зак-
рыв за собой дверь, на минуту остановилась, чтобы  перевести  дыхание  и
успокоить сердце, которое, казалось, готово было выскочить из груди.
   Холодный душ приведет ее в полный порядок, решила она, сбрасывая  бо-
соножки и стягивая через голову платье. Она  уже  успела  расстегнуть  и
отбросить в сторону лифчик, когда услышала громкий и решительный стук  в
дверь.
   Так стучать мог только один человек! Какуюто секунду  она  решила  не
отвечать. Но в дверь снова постучали, на сей раз еще более настойчиво.
   - Сапфира! Я хочу тебя кое о чем спросить.
   В его голосе слышалось нетерпение, и она сдалась. У нее  нет  никаких
причин опасаться встречи с ним, сказала она твердо самой себе. К тому же
ему стоило всего лишь толкнуть дверь,  чтобы  войти.  Сапфиру  несколько
удивило, что Тэйн еще не прибегнул к этому способу, а если бы он  решил-
ся...
   - Минутку! - В ее голосе прозвучала паника, когда она поспешно  потя-
нулась за абрикосовым пеньюаром, придающим  респектабельность  остальным
аксессуарам ночного туалета. Просунув руки в рукава, она  запахнула  его
на своем голом теле и туго завязала пояс. Быстро  посмотрев  на  себя  в
зеркало, она увидела в нем стройную молодую женщину  с  лицом,  типичным
для журнальных красавиц 60-х годов, с резковатыми, но утонченными черта-
ми, чья хрупкость подчеркивалась мягким выражением  прекрасных  глаз,  а
тело соответствующим образом задрапировано от шеи до щиколоток.
   Только после того, как она открыта дверь и увидела  на  пороге  Тэйна
одетого, а не полуголого, как ожидала, она успокоилась.
   - Можешь уделить мне несколько  минут?  -  спросил  он  с  учтивостью
странствующего проповедника. Его влажные, гладко зачесанные назад  воло-
сы, его поджарое тело, обтянутое джинсовой безрукавкой, плотно  облегаю-
щей его мощный, сужающийся книзу торс и выпущенной поверх  узких  черных
брюк, произвели на нее не менее волнующее впечатление, чем его вид  нес-
колько минут назад.
   - Разумеется. - Волнующее, потому что, несмотря на внутреннюю собран-
ность и несмотря на неожиданную скромность его облачения, она  не  могла
подавить охватившее ее чувство неуверенности в себе, заставившее ее  от-
вечать ему в намеренно учтивом тоне и отступить  назад,  впуская  его  в
комнату.
   Внешне спокойный, он остановился  и  медленно,  с  откровенным  любо-
пытством обвел глазами ее лицо и затянутую в  пеньюар  фигуру  и  только
после этого спросил:
   - Ты хорошо спишь, Сапфира?
   Чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом, она лишь кивнула,
стараясь не выдать своего волнения, когда он прошел в  глубь  спальни  и
остановился у кровати, где она разложила светло-желтое неглиже,  как  бы
застывшее в каком-то прихотливом танце.
   У нее перехватило дыхание, когда Тэйн осторожно коснулся пальцами ат-
ласной ленты, завязанной бантом у основания глубокого декольте на  блес-
тящей шелковой ткани.
   - Надеюсь, ты видишь приятные сны, или, может быть, отсутствие твоего
нового друга мешает тебе отдыхать?
   Невозможно было не прийти в ярость от явной насмешки, таящейся в глу-
бине его проницательных глаз. С холодным спокойствием, которого она вов-
се не чувствовала. Сапфира небрежно пожала плечами, делая  вид,  что  не
поняла его подтекста.
   - Спасибо, я сплю прекрасно. С тех пор как я поселилась у Лорны, ноч-
ные кошмары меня больше не мучат.
   В ответ темные брови Тэйна взмыли вверх, и она успела  заметить,  как
посуровело его лицо.
   - Я рад, что твои нервы наконец в полном порядке. - Его пальцы погла-
живали шелковистую ткань. - Но я имел в виду иного друга, твоего верного
Майкла.
   Она едва не рассмеялась. Хотя Сапфире и нравился Майкл, и было прият-
но его общество, мысль Тэйна о том, что он был или мог быть ее  любовни-
ком, казалась ей просто смехотворной! Как он не понимал, что  именно  по
его вине она теперь не способна на сильные чувства к кому бы то ни было?
Ощущение забавности происходящего тут же сменилось чувством негодования.
Она устала доказывать ему свое безразличие ко всему. Пусть  думает,  что
хочет.
   - Вообще-то это вряд ли тебя касается, ты так не считаешь? -  холодно
заметила она.
   - Очень даже касается, если это может навредить нашим детям! -  резко
ответил он.
   - И ты смеешь мне так говорить? - с гневным вызовом воскликнула  Сап-
фира. - Уж тыто не имеешь никакого права бросать камни в мой огород!
   На какое-то мгновение его лицо приняло озадаченное выражение, но  тут
же уголки его выразительного рта дрогнули, когда до него дошло, что  она
имела в виду.
   - Ах да, понимаю. Кто из нас без греха, не так  ли?  -  Он  задумчиво
улыбнулся, и она инстинктивно  почувствовала,  что  Тэйн  не  собирается
изображать праведное возмущение ее словами. Он уже давно перестал играть
в эти игры. - Тем не менее было бы очень жаль, если б ты решилась  прыг-
нуть из огня прямо в сточную канаву!
   На этот раз она не удержалась от смеха, чувствуя, как напряжение  от-
пускает ее, и не в силах противиться охватившему ее веселью, несмотря на
снисходительное презрение на лице Тэйна.
   - Извини, Тэйн, - не очень искренне сказала она.  -  Твой  английский
великолепен, но правильнее будет сказать "из огня да в полымя"!
   - В данном случае, я полагаю, мой вариант более точно отражает  поло-
жение вещей, - невозмутимо возразил он ей. - Майкл - этот тот, кто гото-
вит пищу и моет после еды посуду. Так что сточная канава - самый  подхо-
дящий образ для завершения поговорки.
   - А ты интеллектуальный сноб! - отпарировала она. - Майкл  профессио-
нальный и талантливый шеф-повар, к тому же он  совладелец  ресторана,  в
котором работает. И если бы даже он зарабатывал на жизнь мытьем  посуды,
ты думаешь, для меня это могло бы иметь значение?
   Тэйн едва заметно пожал плечами.
   - Где-то человек являет собой то, что он делает!
   - Из чего следует, что ты не что иное, как бесчувственная  логическая
машина, перерабатывающая информацию и неспособная к субъективным  сужде-
ниям, основанным на жалости, сочувствии или  понимании!  Бесчувственная!
Жестокая! И лишенная воображения.
   При этих последних словах Сапфира в отчаянии прижала  руку  к  горлу.
Господи! Что же она делает? Она думала, что все их стычки уже позади,  и
вот сейчас позволила Тэйну спровоцировать себя...
   - Для тебя мой характер - открытая книга. - Он согнулся в легком пок-
лоне, заставив ее отвести взгляд от его насмешливого лица. - Но сущность
каждого человека определяется  сочетанием  многих  составляющих.  Вполне
возможно, что ты открыла их не все.
   - Может быть, мне это просто безразлично, - пробормотала  она.  -  Ты
действительно пришел, чтобы справиться о том, как я сплю по ночам?
   - Как ты спишь, никогда не будет мне безразлично, Сапфи mou (Моя (но-
вогреч.). - Он смотрел на  нее  холодно-задумчивым  взглядом,  по-своему
толкуя ее слова. - Но есть еще одна причина. Я заказал на  вечер  столик
для нас двоих, в одной таверне. Зайду за тобой в восемь вечера.
   Просто невероятно! Сапфира глубоко вздохнула, соображая, как, не  те-
ряя достоинства, отклонить его не терпящее возражений предложение.
   - Очень мило с твоей стороны, - холодно сказала она, - но я уже  при-
готовила для всех те салат с цыпленком на ужин.
   - Для всех нас? - усмехнулся он. - Боюсь, что не совсем правильно по-
нял тебя.
   - Для всех, кроме тебя, - сквозь зубы ответила она, - ты  же  сказал,
что в отношении еды сам позаботишься о себе!
   - Сапфира, ты боишься довериться мне, оставшись со мной наедине,  да?
- Он повернулся и посмотрел на нее, насмешливо  изогнув  бровь.  -  Ради
всего святого, разве могу я чтонибудь позволить себе в присутствии  нес-
кольких ужинающих греков, даже если бы мне не было официально  запрещено
навязывать тебе свое общество?
   Она хорошо знала эту его улыбку. В ней не было и намека  на  доброду-
шие, скорее предупреждение о надвигающейся опасности, и при  виде  такой
улыбки каждая клетка ее тела стала подавать сигнал тревоги.
   - Есть разные формы посягательств, помимо физической, - съязвила она,
вновь обретая равновесие. - У меня нет желания весь  вечер  подвергаться
оскорблениям!
   - Ты действительно думаешь, что в этом и есть моя цель? - Он  изобра-
зил благородное негодование. - Уверяю тебя, мои мотивы более приятны и в
то же время более прозаичны. Я хотел воспользоваться относительным уеди-
нением, чтобы поговорить о том, где ты собираешься жить после того,  как
мы вернемся в Кефину. Даже в качестве временного пристанища твои настоя-
щие условия далеки от удовлетворительных. Разумеется, - он пожал  плеча-
ми, - если ты предпочитаешь обсудить все здесь и сейчас... - Он со  спо-
койным интересом наблюдал, как вздымается ее обтянутая  атласной  тканью
грудь, и Сапфира вдруг почувствовала его взгляд на своих выпирающих  под
пеньюаром сосках.
 
 
   Глава пятая
 
   - Нет! - слишком поспешно ответила она и  снова  увидела  его  хищную
улыбку, ее мозг работал с лихорадочной быстротой. Он был  прав,  им  так
или иначе придется обсудить вопрос о том, где ей жить, и  тихая  таверна
для этого вполне подходящее место. Сапфира вдруг почувствовала, как сжа-
лось ее сердце от ощущения глубокой безысходности. То, что она пользова-
лась щедрым гостеприимством - результатом тяжелого труда - великолепного
дома Тэйна, выглядело для нее чем-то вроде воровства. В то же время  она
не могла себе позволить слишком долго оставаться у  Лорны.  Существовала
тем не менее надежда на компромиссное решение: она  готова  была  согла-
ситься на меньшие блага, чем те, которые Тэйн предложил ей на суде.
   - Вообще-то, - мягко заметил Тэйн, - мы могли бы одновременно кое-что
отпраздновать за ужином.
   - Подняв бокалы в знак окончания нашего брака, ты это имеешь в  виду?
- По какой-то непонятной для нее самой причине она почувствовала,  будто
в сердце ей вонзили кинжал. Хотя, по правде говоря, их брак распался уже
несколько лет назад...
   - Это выглядело бы несколько фальшиво, любовь моя, - его интимно-лас-
ковое обращение прозвучало как шипение змеи, - так как, несмотря на  всю
твою радость по этому поводу, ты пока еще остаешься моей женой.
   - Я лишь продолжаю носить твое имя, вот и все!
   - И все же. Хочешь ты того или нет, ты мать моих детей, разве не так,
Сапфира? - Не ожидая ее ответа, он продолжил: - Это, конечно, стоило  бы
отметить. Но я имел в ввиду нечто другое, а именно твой день рождения.
   - Мой... день рождения? - Никогда еще она не чувствовала  себя  столь
глупо. Забыть о собственном дне рождения! Хотя у  нее  есть  оправдание:
это горечь последних событий, а кроме того,  дни  рождения  не  очень-то
принято отмечать в Греции, где вместо этого празднуют именины.
   Насколько она знала, святой с  ее  именем  никогда  не  существовало.
По-видимому, ее тезке было суждено жариться в аду за то, что она не пре-
дала неверного мужа, усмехнулась про себя Сапфира. Вот почему она  отно-
силась к своему дню рождения не как к обычному празднику - и Тэйн помнил
об этом.
   - Я совершенно забыла о нем, - чуть стыдясь, призналась она.
   - Вполне понятно. - Он быстро пришел ей на помощь. - При этом поздра-
вительные открытки из Англии будут ждать тебя в Кефине. Лишив тебя  удо-
вольствия прочесть их в этот день, я решил, чтобы хоть как-то  загладить
свою вину, предложить тебе хороший ужин и отменное вино. Если,  конечно,
ты не находишь мое общество слишком отталкивающим.
   Да, жить с ним действительно невозможно, но назвать  его  отталкиваю-
щим? Никогда. Это он нашел ее отталкивающей, а  не  наоборот,  разве  не
так? Она опять с горечью вспомнила, как в последний  раз  делила  с  ним
постель. Воспоминание отозвалось в ней такой болью, что Сапфира даже  не
сделала попытки солгать, чтобы "сохранить  свое  лицо",  и  нетерпеливым
жестом отмахнулась от его слов.
   - Я думаю, нам действительно нужно поговорить о будущем.
   - Тогда, значит, до восьми, - сказал он,  довольный  и  уверенный.  Я
предупредил Спиридоулу, что мы вернемся поздно.
   Как только он вышел, Сапфира направилась в душ, чтобы  избавиться  от
ощущения неуверенности, которое ему всегда с одинаковой легкостью удава-
лось вызвать в ней, чтобы смыть его, как она смывает с тела  экзотически
пряный шампунь, подаренный Лорной.
   В вежливых расспросах Тэйна о том, как она  спит,  проявлялась  нотка
жалости, будто он догадывался, что спать одной в постели, в которой  они
оба некогда были так счастливы, значило еще глубже почувствовать эмоцио-
нальную пустоту, постоянную спутницу ее дней и ночей.  Цена,  которую  у
нее запрашивали за  эти  последние  несколько  дней  имитации  семейного
счастья, была слишком горька!
   Выйдя из-под душа и потянувшись за полотенцем, Сапфира глубоко вздох-
нула, и этот вздох помог ей снять напряжение, сковавшее ее мышцы.  Какое
радостное возбуждение она испытала, узнав, что у нее будет двойня, и как
бесследно исчезла эта радость из-за ее болезни и тревоги за  детей,  ро-
дившихся при помощи кесарева сечения и находившихся в отделении реанима-
ции.
   Возвратившись домой, она узнала, что Спиридоула, по распоряжению Тэй-
на, будет няней для обоих малышей. Испытывая опасения за жизнь  детей  и
неожиданно для себя утратив радостный подъем, связанный с их  рождением,
Сапфира с неприязнью  отнеслась  к  молодой  гречанке,  постоянное  при-
сутствие которой словно бы подчеркивало  ее  собственную  беспом