я внучку.
     Они говорили шепотом.
     - Посмотри на нее, Майкл. Правда, она красивая?
     Бесс обратилась к ребенку:
     - Привет, драгоценность. Как ты сегодня? Ты выглядишь гораздо лучше, чем вчера.
     Они оба наклонились и дотронулись до ее одеяльца, коснулись щечек. Майкл прошептал:
     - Привет, маленькая леди. Бабушка и дедушка пришли посмотреть на тебя.
     - Майкл, гляди, у нее рот, как у твоей мамы.
     - Как бы она ее любила.
     - Да, и мой папа тоже.
     - У нее больше волос, чем мне показалось вчера. Сегодня видно, что она темненькая.
     - Как ты думаешь, можно ее подержать?
     Бесс заглянула Майклу в глаза. Он улыбнулся заговорщически. Она подложила руки под розовое фланелевое одеяльце и вынула Натали из колыбельки. Они стояли плечо к плечу, объединенные любовью, пожалуй, самой чистой и нежной, которую когда-либо испытывали, вновь ошеломленные этим чувством завершенности, идеей, что в этом ребенке они остаются на земле в будущем.
     - Она вызывает совершенно особые чувства. Правда, Майкл?
     Майкл поцеловал головку ребенка, выпрямился и улыбнулся:
     - Когда тебе будет год или два, ты будешь приходить к нам, Натали, и мы будем тебя ужасно баловать. Да, бабушка?
     - Конечно, будем. И когда-нибудь, когда ты будешь большая, мы расскажем тебе, как твое рождение заставило твоего дедушку сделать мне предложение и как ты соединила нас. Конечно, нам придется выбросить из рассказа некоторые подробности, такие, как презервативы, которые твой дедушка разбросал на лестнице.
     Майкл подавил смех.
     - Бесс, это деликатные ушки.
     - Да ладно, она ведь произошла из этой грубой материи.
     Они услышали голос Лизы:
     - О чем вы там шепчетесь?
     Оба обернулись. Лиза смотрела на них с теплой, ласковой улыбкой.
     - Ну, вообще-то твоя мама говорит о презервативах.
     - Майкл! - воскликнула Бесс.
     - Да-да. Я сказал ей, что Натали слишком молода, чтобы слушать такое, но она не обращает на мои слова внимания.
     Лиза села на кровати.
     - Сознайтесь, что между вами происходит? Я просыпаюсь, вы шепчетесь и хихикаете... - Она протянула руки:
     - Дайте мне моего ребенка.
     Лиза нажала на кнопку, которая поднимала изголовье кровати. Они передали ей дочурку, сели на край постели с обеих сторон и одновременно наклонились, чтобы поцеловать ее в щеку.
     - Она не спала, поэтому мы решили, что можем подержать ее.
     - Она хорошая девочка. Правда, Натали? - Лиза погладила пальцем волосы ребенка. - Проспала пять часов между кормлениями.
     Они поговорили о том, как чувствует себя Лиза, кому она звонила, кто прислал цветы (дочь поблагодарила их за те, которые прислали они), когда придет Марк, о том, что Рэнди не звонил и не появлялся, вероятно, придет вечером, и бабушка Дорнер тоже. Они повосхищались ребенком, и Бесс вспомнила кое-что из того, что было, когда она рожала Лизу, как здорово та спала и какую силу легких демонстрировала, когда спать не хотела.
     Затем Бесс взглянула на Майкла. Он взял ее руку и, положив на покрывало на Лизином животе, решился:
     - Мы хотим тебе кое-что сказать, Лиза.
     Остальное он предоставил Бесс.
     - Мы собираемся снова пожениться.
     На лице Лизы засияла улыбка. Она наклонилась вперед, держа ребенка в правой руке, левой обнимая Майкла и Бесс. Ребенок, оказавшийся между ними, стал выражать недовольство, но они игнорировали это, прильнув друг к другу, каждый с комом в горле.
     Бесс прошептала в волосы Лизы:
     - Благодарю тебя, дорогая, что ты заставила двух упрямцев снова соединиться.
     Лиза поцеловала в губы мать, отца:
     - Вы сделали меня такой счастливой.
     Майкл радостно хохотнул, все присоединились к нему, и, когда разомкнули объятия, глаза у всех были влажными, а лица порозовели. Лиза шмыгнула носом, а Бесс провела рукой по глазам.
     - Когда?
     - Прямо сейчас.
     - Как только все организуем.
     - О! Ребята, я так счастлива!
     На сей раз объятие было торжественным, а Лиза, подняв ребенка, радостно сказала:
     - Мы добились этого, малышка, добились!
     В дверях показалась Стелла.
     - А можно мне тоже присоединиться?
     - Бабушка, входи быстрее! У папы с мамой по-трясная новость! Мама, скажи!
     Стелла подошла к кровати:
     - Можете не говорить. Вы снова женитесь.
     Бесс кивнула, улыбаясь во весь рот.
     Стелла победоносно подняла кулак:
     - Я знала! Я знала!
     Она поцеловала сначала Бесс, так как та была ближе, а затем с поднятыми руками пошла к другой стороне кровати.
     - Поди сюда, горе мое, красавец ты мой!
     Майкл обнял ее и приподнял.
     - Я всегда думала, что моя дочь сумасшедшая, коли она развелась с тобой.
     Когда он отпустил ее, Стелла погладила его лицо и повернулась к кровати.
     - Уф! Сколько эмоций может человек выдержать за день? Эта новость и правнучка! Дайте мне взглянуть на новорожденную. Лиза, маленькая сваха, ты, по-моему, вот-вот взлетишь от счастья.
     Это был какой-то сплошной праздник. Приехал Марк, за ним все Пэдгетты, потом две женщины с Лизиной работы, ее школьная подруга. Новость Бесс и Майкла была принята всеми с таким же энтузиазмом, как и рождение их внучки.
     Лиза спросила:
     - Где вы будете жить?
     Они уставились друг на друга и пожали плечами.
     Бесс ответила:
     - Мы не знаем. Мы это еще не обсуждали.

***

     Уходя из госпиталя в четверть пятого, Бесс спросила:
     - А действительно, где мы будем жить?
     - Я не знаю.
     - Наверное, нам надо это обсудить. Хочешь, поедем домой?
     Майкл усмехнулся:
     - Конечно, хочу!
     Они ехали в разных машинах и приехали одновременно. Бесс поставила машину в гараж, Майкл въехал за ней и ждал около ее машины, пока она выключила радио, подняла окна. Он открыл дверцу ее машины и, ожидая, пока она выйдет, почувствовал, что счастлив так, как не был счастлив много лет. Просто оттого, что она рядом, что он теперь знал: вторая половина его жизни будет не столь суматошной, как первая. Все складывалось почти идеально - ребенок, планы на брак, выросшие дети, счастье, благосостояние, здоровье. Он ощутил какое-то самодовольство.
     Бесс взглянула на него:
     - Знаешь что?
     Она могла сказать сейчас что угодно. Что хочет быть гадалкой или ездить по стране с карнавалом. Он бы не возразил, при условии, что будет следовать за ней.
     Лицо ее было молодым и довольным.
     - Не могу догадаться.
     Бесс вышла из машины. Он захлопнул дверь, но они остались на месте, в бетонной прохладе гаража, насыщенной запахами резины, бензина, садовых удобрений.
     - Я открыла нечто такое, что меня удивляет, - призналась Бесс. - Оказывается, я уже не так привязана к этому дому, как раньше. Дело в том, что я люблю твою квартиру.
     Он очень удивился:
     - Ты хочешь сказать, что согласилась бы там жить?
     - А где ты хочешь жить?
     - В моей квартире. Но я был уверен, что с тобой случится обморок, если я тебе это скажу.
     Бесс расхохоталась, обвила руками его шею.
     - Майкл, по-моему, стареть - это здорово. Как ты думаешь? Начинаешь отличать главное от случайного и мелкого.
     Она поцеловала его.
     - Я бы с удовольствием переехала в твою квартиру. Но если ты хочешь вернуться в дом, то пусть так и будет. Ведь важно не то, где мы будем жить, а то, что мы будем жить теперь вместе.
     Майкл положил руки ей на грудь.
     - Я как раз думал то же самое. Не потому ли говоришь, что тебе больше нравится моя квартира, что думаешь: я хотел бы жить там?
     - Нет. Мы в чем-то переросли этот дом. Он был очень удобен для нас, когда дети были маленькими. А сейчас - я не знаю, у нас новый этап жизни, можно двигаться дальше. Здесь живут и печальные, и радостные воспоминания. А квартира... это новое, и, в конце концов, мы оформляли ее в соответствии с нашими общими вкусами. Нет, было бы здорово там жить! Она более новая, вид из нее не менее великолепный, чем здесь. Не нужно заниматься двором, близко к моему магазину - минут пятнадцать, и ты в центре Сент-Пола, там есть пляж, парк и...
     - Бесс, меня не надо уговаривать, я буду страшно рад жить там, но есть еще один вопрос.
     - Какой?
     - А Рэнди?
     Она положила руки на его грудь, погладила рубашку и сказала спокойно:
     - Пора дать Рэнди свободу. Ты так не думаешь?
     Майкл не ответил. По сути дела, он ведь сказал ей то же самое в тот самый вечер, когда Лиза заманила их к себе на квартиру.
     - У него теперь есть работа, - продолжала Бесс. - Друзья. Ему пора стать самостоятельным.
     - Ты уверена?
     - Уверена.
     - Меня волнует вот что. Родители считают, что должны одинаково любить своих детей, но это не всегда возможно. Кому-то из них мы нужны больше. Мне кажется, что Рэнди всегда будет больше нуждаться в нашей помощи, чем Лиза.
     - Может, это и так, но я думаю, он все равно должен жить отдельно.
     Они закрепили это решение поцелуем и по-прежнему стояли, прислонившись к машине. В гараж проникало полуденное солнце, шумел кондиционер, от ближайшей газонокосилки пахло бензином.
     Майкл поднял голову, лицо его было безмятежным.
     - На этот раз я не уйду, не дождавшись Рэнди, и мы поговорим с ним вместе.
     - Согласна.
     Бесс улыбнулась, обняла его и повернула к кухонной двери.
     В доме звонил телефон. Бесс взяла трубку, совершенно не готовая в своей радостной безмятежности к голосу на другом конце провода.
     - Миссис Куррен?
     - Да.
     - Это Дэни Скарфелли. Я играю вместе с Рэнди в оркестре. Послушайте. Я не хочу вас пугать, но с ним что-то случилось. Я думаю, что это серьезно. Его увозят на "скорой помощи" в больницу.
     - Что? Авария, вы хотите сказать? - Полные ужаса глаза Бесс не отрывались от глаз Майкла.
     - Нет. Мы просто играли, и вдруг он оказался на полу. Он говорит, что у него что-то с сердцем. Он попросил меня позвонить вам.
     - Какая больница?
     - В Стилуотере. Они уже уехали.
     - Спасибо. - Она повесила трубку. - Рэнди. У него что-то с сердцем, его увезли на "скорой" в больницу.
     - Поехали.
     Он схватил ее за руку, и они выбежали к машине.
     - Я поведу.
     Всю дорогу они сидели окаменев от страха и не могли не думать: "Почему именно сейчас? Почему? Наша жизнь только стала налаживаться, и мы заслужили неомраченное счастье". Майкл не обращал внимания на светофоры и ограничения скорости. Вцепившись обеими руками в руль, он думал: "Я должен что-то сказать Бесс, коснуться ее плеч, погладить по голове". Но продолжал, как и она, молчать. Страх за сына подавлял все прочие чувства.
     Сердце? Что может быть с сердцем у девятнадцатилетнего парня?

***

     Они подъехали к больнице одновременно со "скорой" и успели лишь взглянуть на Рэнди, торопясь вслед за носилками, которые внесли через небольшой вестибюль в отделенную занавесом часть зала. Количество мгновенно появившегося медицинского персонала пугало. Они быстро перебрасывались профессиональными терминами. То, что все так спешили, не оставляло сомнений: речь шла о жизни и смерти. На Бесс и Майкла не обращали внимания, и они жались в стороне, взявшись за руки.
     - Как давление?
     - Восемьдесят на сто.
     - Дыхание?
     - Слабое.
     - Аритмия?
     - Сильная. Сердце бьется, как мешок с червями. Очень нерегулярно и быстро. Подсоединяем к машине.
     На груди Рэнди уже было три наклейки. С руки свисала манжета аппарата, измеряющего давление. Кто-то уже подключил трубки к монитору. Глаза Рэнди были широко открыты, когда над ним наклонился доктор в белом.
     - Рэнди, ты меня слышишь? Ты меня слышишь, Рэнди? Ты что-то принял?
     Врач отодвинул веки Рэнди, изучая глазную периферию. Женщина в голубой маске сказала:
     - Его родители здесь.
     Доктор увидел Бесс и Майкла, поддерживающих друг друга:
     - Вы его родители?
     - Да, - ответил Майкл.
     - Есть врожденный порок?
     - Нет.
     - Диабет?
     - Нет.
     - Расстройство движений?
     - Нет.
     - Он от чего-нибудь лечился?
     - Насколько нам известно - нет.
     - Кокаин?
     - Не думаю. Иногда марихуана.
     Сестра сказала:
     - Давление падает.
     На одной из машин прозвучал сигнал тревоги.
     Доктор сложил пальцы в кулак и с силой ударил Рэнди по грудине.
     Бесс вздрогнула и приложила руку ко рту. Ее охватил такой ужас, какого она никогда не испытывала. Ее сын умирал, а бригада врачей действовала так, как она видела только по телевизору.
     Подбежал новый персонал, медсестра, техник, чтобы помочь снимать сигналы. Радиолог, анестезиолог, который ввел пару трубок в нос Рэнди, еще врач.
     - Смажьте лопасти, - скомандовал он. - Придется применить дефибриллятор.
     Бесс и Майкл сжали пальцы до побеления.
     Сестра включила машину, взяла две педали на шнурах и чем-то смазала их. Врач скомандовал:
     - Отступить.
     Все сделали шаг назад. Сестра приложила педали к левой стороне груди Рэнди.
     - Удар!
     Сестра нажала сразу две кнопки. Тело Рэнди выгнулось дугой. Руки и ноги напряглись, а затем обмякли.
     У Бесс вырвался тихий крик, она спрятала лицо на груди Майкла.
     Кто-то сказал:
     - Хорошо. Среагировал.
     Сквозь слезы Бесс в ужасе смотрела на стол, не понимая, почему все это делается. Электрический разряд пропущен через тело ее сына, дорогое тело, которое когда-то было одним с ее собственным. "Пожалуйста, не надо! Не делайте этого больше!"
     В комнате стало тихо. Все глаза устремились на зеленый экран и на ровную-ровную линию на нем.
     "Боже мой, они убили его! Он мертв. Сердце не бьется!"
     - Давай же, давай, - прошептал кто-то. Это был врач. Он ударил кулаком по матрасу. - Работай, черт возьми...
     Строчка оставалась ровной.
     Бесс и Майкл смотрели, сцепив руки, на монитор, пораженные тем, как быстро все это случилось.
     По лицу Бесс текли слезы.
     - Что же это? - прошептала она.
     Но никто не ответил.
     Зеленая строчка дрогнула.
     Дрогнула снова, вздыбилась, как маленький холмик на пустынном горизонте. И вдруг пошла. Все в комнате с облегчением вздохнули.
     - Ну вот, давай дальше, Рэнди, - сказал кто-то.
     Рэнди по-прежнему был без сознания.
     Техник деловым голосом, не отрывая глаз от экрана, докладывал:
     - Ритм в норме снова... восемьдесят ударов в минуту.
     Сестра посмотрела на часы и сделала пометку в блокноте.
     Бесс подняла глаза на Майкла, лицо ее было измято, как мокрая газета. Его горящие глаза оставались сухими. Он обнял двумя руками ее плечи и притянул к себе, стараясь, чтобы у него не подогнулись колени. Рэнди начал приходить в сознание.
     - Рэнди, ты меня слышишь? - Врач снова наклонился над ним.
     Еще не придя в себя, он беззвучно шевелил губами.
     - Ты понимаешь, где ты, Рэнди?
     Рэнди открыл глаза, оглядел круг лиц и внезапно стал агрессивным. Он попытался сесть.
     - Какого черта, выпустите меня...
     - Ну-ну, тихо. - К нему потянулись руки и уложили его обратно. - В мозг еще поступает не так-то много кислорода. У него еще должна кружиться голова. Рэнди, ты что-то принял? Ты принимал кокаин?
     Сестра сообщила:
     - Кардиолог выехал. Скоро будет.
     Врач повторил вопрос:
     - Ты принимал кокаин?
     Рэнди покачал головой и попытался поднять одну руку. Врач положил ее обратно. На ней по-прежнему была надета манжета измеряющего давление аппарата, и от нее тянулся шнур.
     - Рэнди, мы не полиция. Ты никого не подведешь, если скажешь нам, но мы должны знать, чтобы помочь тебе. Это был кокаин, Рэнди?
     Рэнди опустил глаза и пробормотал:
     - Это было в первый раз, док, честно.
     - Как это было?
     Ответа не последовало.
     - Укол?
     Молчание.
     - Ты его нюхал?
     Рэнди кивнул.
     Врач коснулся его плеча:
     - Ну хорошо. Не бойся. Расслабься.
     Он опять поднял ему веки, заглянул в глаза, поднял указательный палец и велел:
     - Следи глазами за моим пальцем.
     Сестре, которая записывала, он сообщил:
     - Вертикального нистагма нет. Не расширены.
     - Мускулы сводят судороги?
     - Нет.
     - Хорошо. Я объясню тебе, что случилось. Кокаин так усилил твое сердцебиение, что во время ударов не хватило времени, чтобы наполнить кровь кислородом. Поэтому в мозг поступило недостаточно кислорода, и поначалу у тебя, видимо, кружилась голова, а затем, после того как тебя сюда привезли, твое сердце совсем остановилось. Но мы заставили его заработать снова. Сюда из клиники едет кардиолог. Он, наверное, назначит тебе лекарства, чтобы сердце билось нормально. Хорошо?
     Как раз в этот момент вошел кардиолог и тут же направился к монитору.
     Врач сказал:
     - Рэнди, это доктор Мортенсон.
     Пока специалист осматривал Рэнди, врач подошел к Бесс и Майклу.
     - Я доктор Фентон. - Он обменялся с ними рукопожатиями. - Могу себе представить, что вы пережили. Вы оба, наверное, чувствуете себя так, что вот-вот готовы сами отправиться на этот стол. Давайте выйдем в коридор, поговорим. - В холле доктор Фентон еще раз посмотрел на Бесс:
     - Вы не упадете в обморок, миссис Куррен?
     - Нет... Нет. Со мной все нормально.
     - Не нужно казаться героиней. Вы прошли через страшный стресс. Присядем вот тут.
     Он указал на ряд жестких стульев. Майкл обнял Бесс и подвел ее к одному. Она с благодарностью на него опустилась. Когда они все уселись, Фентон начал:
     - Я понимаю, что у вас ко мне масса вопросов. Я постараюсь все объяснить. Вы слышали, конечно, что я сказал Рэнди. Действие кокаина пагубно сказывается на организме человека. На этот раз вызвал необычайно сильное сердцебиение - мы называем это желудочковой тахикардией. Он упал со стула, потому что в мозг не поступило достаточного количества кислорода. Вы видели, что сердце его не билось, а только трепыхалось. Когда такое происходит, мы вынуждены остановить его совсем, чтобы потом вернулся нормальный ритм. Поэтому дефибриллятор. При этом все может вернуться в норму, ка это и случилось. Вы видели, что Рэнди стал немного агрессивным, когда пришел в сознание. Это часто случается, когда мозг снова начинает получать кислород. Но я тем не менее должен предупредить вас, что на протяжении следующих семи часов это может повториться. Или от наркотика, или само по себе, что, конечно, очень нежелательно после всего, что произошло. Доктор Мортенсон, по-видимому, пропишет лекарства, чтобы попытаться это предотвратить. Проблема с кокаином в том, что мы не можем его вывести из организма, как, скажем, яд. Мы можем лишь предложить поддерживающие медикаменты и ждать, пока кончится действие наркотика. А он долго действует.
     Майкл спросил:
     - То есть вы хотите сказать, что он может умереть?
     - Не исключено. Следующие шесть часов будут самыми критическими, но за него молодость. И, если снова возникнет сильное сердцебиение, мы, пожалуй, сможем контролировать его с помощью лекарств.
     Появился кардиолог:
     - Мистер и миссис Куррен?
     - Да, сэр?
     Майкл и Бесс встали.
     - Я доктор Мортенсон.
     У него были волосы цвета стали, очки в серебряной оправе и толстые пальцы, покрытые черными волосами. Его рукопожатие было твердым и дружеским.
     - Я буду наблюдать Рэнди какое-то время. Его состояние улучшилось. Но сердце еще частит. Мы дали ему препарат, который должен все отрегулировать. Если нам удастся продержаться в таком ритме еще, скажем, сутки, то он будет вне опасности. Сейчас в лаборатории делают анализы. Токсикологи тоже работают. Мы возьмем кровь на сахар, электролиты - так всегда поступают, когда замешан кокаин, через полчаса мы переведем его в реанимационное отделение. Он очень беспокоен сейчас и спрашивает, здесь ли его мать.
     - Я могу его видеть? - спросила Бесс.
     - Конечно.
     Она робко улыбнулась:
     - Спасибо, доктор.
     Майкл спросил:
     - Представители закона будут поставлены в известность?
     - Нет. Я сказал Рэнди: мы не полиция и им не сообщаем о подобных случаях. Ведь он сам сознался, что нюхал кокаин. Но его поставят на меди