н научился составлять меню, печь сдобные булочки с шоколадом и изобретать к ним все новые соусы. На занятиях он познакомился с Дженнифер Эйлес. Ей было сорок с небольшим, с мужем разведена, довольно привлекательная особа. Спасаясь от вечернего одиночества, она стала ходить на эти курсы. Как-то Майкл пригласил ее на концерт Барри Манилова, а она уговорила его записаться в гольф-клуб, который посещал ее сын.
     Однажды после занятий он попытался поцеловать ее, она расплакалась и сказала, что по-прежнему любит своего мужа, который ушел к другой женщине. Вечер этот закончился тем, что они оба вспоминали своих бывших: она - мужа, он - жену. Он признался, что его чувство к Бесс не ушло, но она не отвечает на него или, может быть, точнее, не позволяет себе отвечать и просила его не беспокоить ее.
     Майкл купил себе переносной столик и ужинал теперь на веранде, наслаждаясь видом на озеро.
     В спальне у него появился торшер, к пьедесталу в галерее была прикреплена записка.

     "Ты уверен, что хочешь, чтобы я выбрала сюда скульптуру? Мне кажется, что это ты должен сделать сам. Дай мне знать".

     Он позвонил в "Синий ирис" и передал Хидер:
     - Скажите Бесс, что скульптуру я выберу сам.
     Еще как-то раз на автоответчике было оставлено сообщение: "Купи себе новые простыни, Майкл. Твою кровать доставили! Мы привезем ее завтра".
     Он купил простыни авторской работы: брызги сине-лавандового дождя на полотне, и впервые после развода с Дарлой спал в нормальной спальне.
     И наконец в конце июня было оставлено сообщение, которого он ждал так долго: "Майкл, это Бесс. Понедельник, утро, восемь сорок пять. Прибыл твой обеденный стол, а твой кожаный диван едет на грузовике от порта доставки на Восточном побережье. Вот-вот прибудет. Скоро позвоню".
     Он пришел домой на следующий день в четыре часа и застал ее в столовой. Она распаковывала стулья. Новый, дымчатого стекла стол стоял под люстрой, которая горела, несмотря на то что летнее послеполуденное солнце ярко светило.
     Майкл остановился в дверях:
     - Привет...
     Он не видел ее со дня Лизиной свадьбы.
     Бесс стояла на коленях и сдирала наклейки с перевернутого стула. Она подняла голову, убрала локтем волосы с глаз.
     - Майкл, я не думала, что ты приходишь с работы так рано.
     Он бросил ключи на стеклянный стол, рядом с композицией из шелковых кремовых цветов в мраморной вазе. Еще утром ее не было.
     - Обычно я прихожу позже, но сегодня был по соседству и решил не возвращаться в офис.
     - Как они? - Он сел на один из стульев.
     - Пока неплохо.
     Она распаковала только два стула.
     Майкл снял пальто, бросил на диван, подошел к стеклянной раздвижной двери:
     - Здесь жарко. Почему ты не открыла окна?
     - Я не думала, что мне следует это делать.
     Он раздвинул занавески и широкие двери в обоих концах комнаты. Ворвался свежий ветер, смешанный с легким бризом, от которого зашелестели листья цветов и складки занавесок.
     Майкл подошел к Бесс:
     - Давай я помогу.
     - Нет, нет. Это моя обязанность. Да ты и одет неподходяще, не для работы.
     - Ты тоже.
     На ней было красивое желтое платье, жакет тога же цвета она бросила на спинку дивана.
     - Дай мне.
     Он взял из ее рук инструменты, опустился на колени и стал снимать оставшиеся наклейки.
     Бесс отряхнула руки:
     - Ну ладно, спасибо.
     - Это что-то новое. - Он кивнул на шелковый букет.
     Она поднялась на ноги, обутые в черные лакированные туфельки.
     - Мне хотелось, чтобы он был простым. Цветы одного типа и небольшие. Мне казалось, что это больше подходит для комнаты, где живет мужчина.
     - Красиво. А если мне надоест на них здесь глядеть, я разложу их на ковре и буду играть. Знаешь, есть такая детская игра...
     Бесс засмеялась и стала осматривать один из распакованных стульев. Он был с толстой матерчатой спинкой в форме ковбойской могильной плиты, обивка в розовато-лиловых и серых тонах, которые напоминали морское побережье после схлынувшей волны.
     - Красивые, правда? Все так гармонирует друг с другом. Ты доволен или тебе что-то не нравится? Потому что ты должен все одобрить в конечном счете.
     - Мне нравится! Ты прекрасно со всем справляешься.
     - Приходится, иначе прогорю.
     Майкл закончил распаковывать стул, поставил его на место, ослабил узел галстука и расстегнул пуговицу на воротнике.
     Вновь принявшись за работу, он сказал:
     - А ты загорела.
     - Да вроде бы... немножко.
     - Где?
     Майкл посмотрел на нее и быстро отвел глаза. За все время их брака ей никогда не хватало времени, чтобы просто полежать на солнце.
     - Хидер все ворчала на меня за то, что я не умею отдыхать. И я стала понемногу лежать на солнце на заднем дворе. Должна признать, это божественно. За все годы, когда мы... я никогда не пользовалась этим двориком. Оттуда великолепный вид, особенно когда плавают лодки.
     - Я тоже стал загорать на веранде. - Он кивнул в сторону стеклянной двери. - Вот стол поставил на веранду, наслаждаюсь видом и водой. А иногда сам плаваю.
     - На лодке?
     - Да, немножко. Иногда рыбу ловлю.
     - Мы что-то не спешим закончить работу.
     Майкл поднял на нее глаза. Она улыбалась.
     Он оставил стул в покое. Они смотрели друг на друга. Секунды тихо скользили одна за другой. В окно доносилось гудение сенокосилки, и запах свежескошенной травы мешался с ароматом бриза, шевелящего листы бумаги на диване. В парке по соседству смеялись дети.
     Перед глазами Бесс проплывало прошлое, сливаясь с настоящим. Это не чьи-то дети играли на улице, а Лиза и Рэнди. И они с Майклом отчаянно торопились: скорее, пока дети заняты игрой. Иногда это случалось так: прекрасный жаркий летний день, прекрасный горячий порыв, сумасшедшая возня с одеждой, скорее, скорее заправить низ рубашки в брюки, они хихикают, а дети уже ломятся в дверь кухни.
     Воспоминания пронзали - он был так привлекателен в рубашке с расстегнутым воротом, отбрасывающим тень на горло. Карманы прилипли к груди, брюки упруго натянуты на бедрах, а взгляд говорит о том, что им владеет то же желание.
     Бесс опустила глаза первой.
     - Я вчера говорила с Аизой, - сказала она, с усилием вырываясь из пелены вожделения.
     Они сосредоточили свое внимание на стульях, что было, безусловно, благоразумнее. Майкл снял упаковку с последнего. Бесс собрала упаковочную бумагу. Наконец все вещи заняли свои места. Они стояли у противоположных концов стола и не могли не восхищаться тем, что получилось. На стеклянной поверхности стола остались пятна от пальцев.
     - У тебя есть стеклоочиститель? - спросила она.
     - Нет.
     - Спрашивать, есть ли уксус, бесполезно?
     - Уксус есть.
     Ему было приятно, что Бесс так удивилась. Он пошел за уксусом на кухню. Там были еще новые приобретения - посудные полотенца в белую и голубую клетку и ролик бумажных.
     Он принес уксус, и Бесс сказала:
     - Его надо смешать с водой.
     Майкл опять пошел на кухню и вернулся с голубой миской, наполненной водой с уксусом. Она протянула руку, но он сказал:
     - Я сам.
     Он протирал свой новый стеклянный стол, а она молча наблюдала, как он это делает. В стекле отражалось его лицо. Рубашка натягивалась у него на лопатках, а у нее сводило низ живота. Свет от люстры падал на его волосы, ее руки жаждали обнять его.
     Майкл отнес миску на кухню. Бесс подошла к столику возле дивана, сняла с него вазу с шелковыми цветами и поставила ее в центре большого стола. Они опять обменялись взглядами, выражающими одобрение.
     - Нужна циновка из рафии.
     - Хм...
     - Тебе они нравятся?
     - А что такое рафия?
     - Ну, это волокна сушеной пальмы. Восточная такая штука.
     - Да, конечно.
     - Я подберу в магазине и в следующий раз принесу.
     - Прекрасно.
     Стол был отполирован, стулья на местах, букет там, где надо, предлогов задерживаться больше не было.
     - Ну, что же... - Бесс потянулась за жакетом. - Все в порядке. Я, пожалуй, пойду.
     Майкл взял жакет раньше, чем она до него дотянулась, и подал ей. Бесс скользнула в рукава, высвободила попавшие под воротник волосы, взяла черную сумку и повесила ее через плечо. Он стоял очень близко, засунув руки в карманы.
     - Как насчет того, чтобы пообедать со мной в субботу? - спросил он.
     - Мне? - Она широко раскрыла глаза и приложила руку к груди.
     - Да, тебе.
     - Почему?
     - А почему нет?
     - Не думаю, что это следует делать, Майкл. Я уже тебе говорила это два раза, когда ты звонил.
     - а о чем ты думала минуту назад?
     - Когда?
     - Ты знаешь когда.
     - Ты выражаешься очень туманно.
     - Ты врушка чертова.
     - Мне нужно идти.
     - Убегаешь?
     - Не говори глупостей.
     - Ну так как насчет субботы?
     - Я уже ответила.
     Он усмехнулся:
     - Ты многое теряешь. Единственный шанс в жизни. Я готовлю сам.
     - Ты?!
     Майкл засиял, наслаждаясь ее удивлением.
     Он пожал плечами:
     - Беру это на себя.
     Она от удивления потеряла дар речи, дав ему таким образом фору.
     - Обедаем здесь. Обмоем мой новый стол. Ну так как?
     Бесс сообразила, что стоит с открытым ртом, и закрыла его.
     - Отдаю тебе должное, Майкл. Ты до сих пор способен вогнать меня в шок.
     - Шесть тридцать. Пойдет?
     - Хорошо, - ответила она. - Я не могу это пропустить.
     - Приедешь на машине?
     - Конечно. Если ты можешь готовить, то я могу водить машину.
     - Хорошо. До встречи.
     Он проводил ее до дверей, открыл и, прислонившись плечом к дверной раме, смотрел, как она нажимает кнопку лифта. Когда тот приехал, она хотела шагнуть в него, но передумала и, придержав рукой, повернулась к Майклу:
     - Ты смеешься надо мной. Ты правда научился готовить?
     Он засмеялся:
     - Потерпи до субботы. Увидишь.
     Ушел в квартиру и закрыл дверь.

Глава 14

     Диван кремовой кожи прибыл в пятницу, и Бесс перевернула землю и небо для того, чтобы доставить его к Майклу в субботу утром. Она хотела, чтобы диван был там, хотела вечером войти и увидеть его на месте, хотела сидеть на нем рядом с Майклом и вместе с ним наслаждаться этой роскошью. Он доставлял ей такую головокружительную радость, как будто был ее собственностью.
     Она решила со всей определенностью, что не будет одеваться на этот обед как на правительственный прием. Надела белые брюки, свитер с короткими рукавами василькового цвета, простую золотую цепочку и маленькие клипсы. Подстриглась и уложила волосы, но ведь она записалась в парикмахерскую еще до звонка Майкла. Отполировала и накрасила ногти, но она и так это делала дважды в неделю. Подушилась, но это было такой же привычкой, как проверка времени. Побрила ноги, но это и так требовалось.
     Единственное, от чего еще не смогла отказаться, - это от нового белья, которое купила накануне. Она просто случайно проходила по Виктория-стрит. Белье цвета голубой пудры, с глубоким вырезом на лифчике и бедрах. Обошлось ей в тридцать четыре доллара.
     Она надела белье, посмотрела в зеркало, подумала: "Как глупо" - и сняла его. Сменила на обычное. Выругалась и снова надела то, сексуальное. Она состроила себе в зеркале гримасу: "Хочешь снова связаться с мужчиной, с которым уже однажды потерпела поражение?"
     Снимала, надевала, снимала - и так три раза, пока решительно не осталась в новом.

***

     Майкл отдался на милость Сильвии Рэдвей и сознался:
     - Хочу произвести впечатление на женщину. Я готовлю для нее первый раз и хочу все сделать так, чтобы это ей понравилось. Что я должен сделать?
     В результате получилось следующее: пара подсвечников с тонкими голубыми свечами; низкая ваза со свежими белыми розами и синими ирисами; подставки под тарелки и салфетки, бокалы на высоких ножках, охлажденное пули-фюссе; подробно разработанное меню и нервные спазмы в желудке Майкла.
     Без четверти шесть в субботу он ходил кругами у накрытого стола, подытоживая сделанное.
     "Все ясно, Куррен, ясно до отвращения".
     Но, черт, признавался он себе, он хотел не только этого. Ну и что? Они оба одиноки, ни у кого из них сейчас не было партнера. Розы, Бог мой, розы. Он повязал салфетки вокруг ножек бокалов так, как учила Сильвия. Сильвия сказала, что женщина обращает внимание на такие детали. Однако теперь, когда сцена была оформлена, Майкл начал сомневаться. Не побежит ли Бесс к своей машине прежде, чем произнесет слово "Казанова".
     Он посмотрел на часы и в панике бросился в ванную принять душ и переодеться.
     Со столом он явно перестарался и потому попытался компенсировать это небрежностью в одежде. Белые джинсы, рубашка в крупных цветах с открытым воротом, белые мокасины на босу ногу. Золотая цепочка на запястье. Немного геля на волосах. Немного одеколона. Ничего особенного.
     Так, во всяком случае, он говорил себе, причесывая брови, вытирая капли воды на туалетном столике в ванной, убирая все интимные мелочи в спальне, расправляя покрывало, еще раз проводя рукой по полированным поверхностям, закрывая шторы и выходя из спальни, где оставил торшер включенным.
     Она позвонила из вестибюля ровно в шесть тридцать.
     - Это ты, Бесс?
     - Я.
     - Сейчас спущусь.
     Он оставил дверь в квартиру открытой и спустился вниз на лифте. Она ждала около двери лифта внизу, старательно, как и он, изображая небрежность.
     - Тебе не нужно было спускаться. Я знаю дорогу.
     Он улыбнулся:
     - Отнеси это на счет хорошего воспитания.
     Бесс вошла в лифт. Он мельком взглянул на нее:
     - Хороший вечер. Правда?
     Она ответила столь же небрежным взглядом.
     - Прекрасный.
     Сильный сквозняк встретил их ветром у открытых дверей. В ноздри ему ударил аромат розы, ее любимых духов. Майкл закрыл дверь, и ветер прекратился. Бесс прошла впереди него в галерею. И остановилась там.
     - Еще ничего не подобрал на консоль?
     - Не было времени поискать.
     - В Миннеаполисе на Франс-авеню есть прекрасная галерея, "Эстельс". Там интересные вещи из стекла и меди. Может быть, тебе что-нибудь там понравится.
     - Хорошо. Запомню. Прошу.
     Он прошел к кухне и примыкающей к ней семейной комнате, умышленно остановившись в дверях так, чтобы ей не был виден стол.
     - Готова к встрече с диваном? - поддразнил ее, оглядываясь через плечо.
     - Дай мне посмотреть, - сказала она, нетерпеливо подталкивая его в спину.
     Поставив руки на дверную раму, он загородил проход.
     - Разве ты хочешь его увидеть?
     - Майкл! - воскликнула она, шутливо колотя его по лопаткам кулаками. - Я ждала этого четыре месяца! Я даже чувствую запах кожи.
     - Мне казалось, что ты ненавидишь этот запах.
     Она снова подтолкнула его, и он притворился, что его вытолкали полностью. Бесс прошла сразу к дивану. Пять шикарных секций кремовой кожи огибали два угла по периметру комнаты, отделяя ее от кухни. Перед диваном стоял новый музыкальный комбайн. Она бросилась на диван и глубоко вздохнула. Мягкие подушки ласкали.
     - О-о!.. Роскошно! Просто роскошно. Тебе нравится?
     Майкл сел на секцию под прямым углом от нее.
     - Шутишь? Разве мужчины любят "порше"? Билет в первый ряд на первенстве мира по футболу? Холодное пиво в тридцатиградусную жару?
     - Мм...
     Бесс свернулась калачиком и закрыла глаза.
     - Признаюсь, "Натуцци" я еще никому не заказывала.
     - Ах ты обманщица! Я-то думал, что ты знаешь, о чем говоришь.
     - А я и знала. Я просто это еще никому не предлагала. - Бесс вдруг поднялась и стала осматривать диван. - У меня не было возможности сделать это раньше. Все в порядке? Нет пятен? Что-то не так?
     - Я ничего не разглядывал. У меня, правда, не было для этого времени.
     Она осматривала диван ползком, добралась до его коленей, миновала их, продолжая осмотр. Затем поднялась, отряхнула руки.
     - От него правда пахнет.
     Майкл расхохотался, заложив руки за голову, ощущая мягкость спинки.
     - Как можно говорить это о диване, который стоит восемь тысяч долларов?
     - Что есть, то есть. Это кожа пахнет. Ну и как тебе теперь все?
     Бесс прошла в следующую комнату. Он остался, где был, предвкушая ее реакцию.
     Стол остановил ее так, как земля останавливает свалившегося с дикой лошади всадника.
     - Майкл! - воскликнула она.
     Бесс изумленно осматривала результаты его труда. А он смотрел ей в спину.
     - Бог мой!
     Он поднялся с дивана и подошел к ней:
     - Я ведь тебя на ужин приглашал. Ты не забыла?
     - Да, но... какой элегантный стол, - сказала она, все еще не веря своим глазам. - Это ты все сделал?
     - Ну, не без маленького совета.
     - Чьего же?
     Она сделала шаг вперед, не решаясь приблизиться.
     - Дамы, которая держит кулинарную школу.
     Бесс в изумлении открыла рот:
     - Ты ходишь в кулинарную школу?
     - Да, в общем-то ходил.
     - Майкл, я потрясена.
     Слегка повернувшись, она показала рукой на центр стола.
     - Это все... Розы... Синие ирисы...
     Он видел, что ее изумила его сентиментальность, но он точно помнил, что синие ирисы ассоциировались у нее с памятью о бабушке. На ее лице появилось задумчивое выражение. Она продолжала рассматривать цветы, столовое белье в тон, высокие бокалы.
     - Вина. Бесс?
     - Да...
     Она повернулась к нему и, казалось, была не в силах собраться с мыслями.
     - Пожалуйста...
     - Я сейчас.
     В кухне он проверил ветчину в духовке, включил огонь под печеными красными картофелинами, заглянул в кастрюлю со свежей спаржей, передвинул сырный соус в центр микроволновой печи, посмотрел список - когда что было поставлено - и, наконец, откупорил бутылку с вином.
     Вернувшись в гостиную, он нашел Бесс у раздвинутых дверей, любующуюся видом. Ветер шевелил волосы у нее на висках. Она повернула голову, и он протянул ей бокал.
     - Спасибо.
     - Выйдем на воздух? - предложил он.
     - Ммм...
     Она потягивала вино. Он раздвинул двери и ждал, пока она выйдет на веранду.
     Они сели по разные стороны маленького столика на шезлонги с подушками. Кругом была красота, вечер ясен, как прозрачный драгоценный камень. Обстановка вокруг была, словно в кино, но неожиданно они ощутили какую-то скованность: больше не нужно было задавать вопросы о мебели, требовалась новая тема, но она как-то ускользала. Было трудно что-то произнести после столь легкого разговора вначале. Они наблюдали за лодками, очертаниями деревьев на острове, за волнами, омывающими прибрежный кустарник, слушали их мягкие удары о берег, звон бокалов, металлический звук своих легких шезлонгов. Летнее тепло ласкало кожу, пахло барбекю, приготовленным где-то рядом, и их готовящимся ужином.
     Но что-то изменилось, и они, понимая это, сидели неестественно тихо, раздумывая о том, что ждет их во втором раунде.
     Наконец Бесс повернулась к нему:
     - И когда же ты посещал эти кулинарные курсы?
     - Начал в апреле, закончил девять семестров.
     - Где?
     - На Перекрестке Виктория. "Кукс оф крокус хилл". У меня в том районе запроектировано здание, и я познакомился с женщиной, которой принадлежит эта кулинарная школа.
     - Забавно. Лиза мне об этом не говорила.
     - А я ей не говорил.
     С самого начала, может быть, даже бессознательно, он планировал этот день, желая поразить Бесс. Странно, но сейчас вся его уверенность улетучилась, он нервничал и опасался, что провалится.
     - А эта женщина... - Бесс посмотрела на свой бокал. - Она... что-то серьезное?
     - Нет, совсем нет.
     Ответ принес Бесс чувство облегчения. Он заметил это по тому, как опустились ее плечи, по ее губам перед тем, как она сделала глоток вина, по взгляду, который она устремила на дальние лодки. Она слегка покачивалась в шезлонге, и металлический звук - бинг, бинг, бинг - снимал напряжение, которое он ощущал всем нутром.
     Майкл положил ноги на перила и сказал:
     - В последнее время я многое старался сделать для себя.
     - Учился готовить?
     - И это. Читал, плавал на л