рчивой и потрясающе невинной.
     Невыразимая нежность сдавила Итану грудь. Машинально протянув руку, он осторожно погладил пальцем гладкую, бархатистую кожу ребенка. Ему вдруг страшно захотелось защитить эту крошку, но он попытался подавить в себе это чувство, призвав на помощь подозрительность.
     Марианна...
     Кто дал ей это имя? Кто оставил эту малютку на пороге соседского дома? И самый главный вопрос: на самом ли деле ее отец он?
     Тем временем малышка неуклюже сунула крохотный кулачок в рот и, пососав его несколько секунд, изогнулась и снова зашлась в плаче.
     Чувствуя себя абсолютно беспомощным - еще никогда в жизни ни с одной женщиной у него этого чувства не возникало, - Итан повернулся к трем женщинам, с нескрываемым интересом взирающим на него, и бросил:
     - Должна же быть в округе хоть одна кормящая мать!
     - Это ужасно! - вскричала Вильгельмина. - Бедняжка умрет от голода!
     - Тише! - цыкнула на нее Джейн. Она и сама этого боялась. - Моя кухарка нашла одну, но я ее к Марианне и па пушечный выстрел не пущу.
     - Боже правый! - воскликнул Итан. - Значит, вы предпочитаете уморить ее голодом? Ну конечно, это ведь не ваша дочь!
     И тотчас же раскаялся в своей грубости. Нижняя губа Джейн задрожала, и лицо ее вдруг сделалось беззащитным, как у младенца. Итана вдруг как громом поразило а что, если Джейн мечтает выйти замуж и иметь собственных детей? Неужели и этой сварливой старой деве хочется простых женских радостей? Ему стало искренне ее жаль. Но жалость тут же испарилась, стоило ей открыть рот.
     - И не ваша, по вашему же собственному утверждению, - изрекла она. - Так что подпишите документ об отказе от ребенка и можете возвращаться домой, чтобы продолжать развлекаться.
     И, шурша юбкой, Джейн направилась к нему. Итан крепко прижал малышку к груди.
     - Сегодня утром вы были уверены в том, что она моя.
     Причем настолько, что вам не терпелось мне об этом сообщить.
     На щеках Джейн появился стыдливый румянец. Значит, ему все-таки удалось вогнать эту строптивую мисс Мейхью в краску!
     - А теперь я думаю по-другому, - бросила она, неодобрительно глядя на него. - Марианна не может быть дочерью такого неисправимого повесы, как вы. И я не допущу, чтобы вы и ее развратили.
     - Не беспокойтесь. Я не совращаю женщин моложе восемнадцати лет.
     Серо-голубые глаза Джейн расширились. Румянец на щеках стал ярче. "Интересно, испытывала ли она когда-нибудь сексуальное влечение? - подумал Итан. - Мечтала ли, лежа в темноте своей спальни, кому-нибудь отдаться? Вряд ли. Слишком уж она для этого резка и самоуверенна".
     - Позвольте кое-что вам предложить, - вмешалась в перебранку леди Розалинда. - Эту зиму я, как вам известно, провела в Италии. И там мне посчастливилось найти горничную, которая великолепно умеет делать прически. - Она украдкой бросила взгляд на блестящую медную дощечку, стоявшую на буфете, любуясь собственным отражением. - Никто на всем континенте не может сравниться с Джанеттой в искусстве завить локоны или выбрать шляпку. А как она шьет! Вы бы только посмотрели!
     - Ну и что с того, мама? - нетерпеливо перебил ее Итан, который ходил взад и вперед по комнате в тщетной попытке успокоить свое чадо. Непрерывный плач Марианны уже начал действовать ему на нервы.
     - Если ты не будешь меня перебивать, я закончу быстрее.
     Так вот. У Джанетты есть полуторагодовалая дочь, которую она отказалась оставить в Италии. Дочку свою она до сих пор кормит грудью, так что, я думаю, вполне может выкормить и Марианну.
     - Где она?
     - Распаковывает мой багаж в особняке Чейзбурн, естественно. Но предупреждаю тебя, мне понадобятся ее услуги горничной.
     - Если она сумеет накормить Марианну, - хмуро бросил Итан, направляясь к двери, - я награжу ее так щедро, что ей и в голову не придет увольняться.

***

     По будуару плыли приглушенные звуки колыбельной песни.
     Хотя Джейн изучила многие древние языки, такие, как древнегреческий, латынь, гэльский и другие, итальянского она не знала и слов песни не понимала. Но этого и не требовалось. И так было ясно, что крошка Марианна вполне довольна жизнью. Стоило лишь послушать, с каким удовольствием, жадно, взахлеб она сосет.
     Джанетта сидела в кресле с подушечкой для головы, обитом розовой полосатой материей, в расстегнутом до пояса платье, держа Марианну у пышной груди. Пылкая темноволосая итальянка полюбила малышку с первого взгляда. При виде ее заохала, заахала, что-то быстро защебетала по-итальянски, а потом начала кормить, тихонько напевая.
     "Какое счастье, что Марианна наконец-то перестала плакать, - подумала Джейн. - Какая радость знать, что она не умрет с голоду!"
     Джейн понимала, что должна оставить кормилицу с ребенком одних, как сделали это леди Розалинда с Итаном. Но она все мешкала, не в силах избавиться от безотчетного страха, что, если выпустит Марианну из виду, может потерять ее навсегда.
     Вне себя от беспокойства Джейн прижала руку к горлу и нащупала медальон, спрятанный под платьем с высоким воротом. Этот медальон - единственное, что осталось ей от мамы.
     Внутри находилась изящная миниатюра очаровательной темноволосой дамы, которая умерла во время родов, давая жизнь Джейн. Интересно, приезжала ли она когда-нибудь в этот дом?
     Скорее всего да, ведь она была близкой подругой леди Розалинды.
     Будуар крестной Джейн представлял собой просторную изысканную комнату, в которой стояли многочисленные шкафы с нарядами, а на стенах висели зеркала в золоченых рамах.
     На полу лежал пушистый ковер с рисунком из роз и виноградных листьев. Высокий потолок был расписан веселыми херувимами. В воздухе стоял густой аромат духов и пудры.
     Джейн чувствовала себя в этой изысканной обстановке не в своей тарелке. Ее собственная комната была обставлена по-спартански просто: обыкновенная деревянная кровать, письменный стол и три крючка на стене для трех платьев: одно - для посещения церкви, второе - для дома и третье - на выход. Это последнее как раз и было сейчас на ней. Все три платья были черного цвета - Джейн все еще носила траур по отцу, умершему в прошлом году. Однако до сегодняшнего дня ей и в голову не приходило, насколько унылый у нее гардероб.
     Но сегодня она вдруг заметила в открытом чемодане вещи. от которых пришла в восхищение. Корсет, украшенный розовыми ленточками, прозрачные чулки, на которые даже стыдно смотреть, но которые так захотелось надеть, тонкая рубашка, вызывающая те же чувства. Как же ей хотелось хотя бы один раз в жизни ощутить кожей мягкость шелка, испытать удовольствие оттого, что на тебе плотно облегающее фигуру платье, а не черное одеяние из грубого полотна, сшитое руками тетушки! Хотя о чем это она? Все эти изящные вещи годятся лишь для таких модниц, как леди Розалинда.
     И для таких девиц, как та блондинка, что резвилась с Итаном в постели. Которые напропалую флиртуют с мужчинами, танцуют на великосветских балах, а на зиму уезжают на континент. Которые рожают внебрачных детей и бросают их без зазрения совести, предоставляя другим растить их.
     А она, мисс Джейн Мейхью, всегда спала одна, ухаживала за больным отцом, когда другие девушки отправлялись в Лондон на свой первый сезон, и никогда в жизни не выезжала за пределы пустынных холмов Уэссекса. Так что ей и носить простое, грубого льна, нижнее белье, которое не снашивается годами, ей и заботиться о ребенке, который никому не нужен.
     - Мисс? - послышался тихий голос.
     Джейн вздрогнула от неожиданности. Погруженная в свои мысли, она совсем забыла, где находится. Джанетта жестом подзывала ее к себе. Она уже закончила кормить малышку, застегнула платье, но по-прежнему держала Марианну у груди. Джейн подошла ближе, и Джанетта предостерегающе приложила палец к губам.
     О чудо! Марианна заснула. В уголке ротика блестела капля молока. Крошечная ручка лежала на груди кормилицы, ревностно охраняя свой источник питания.
     Нагнувшись, Джейн взяла ребенка на руки. Марианна слегка пошевелилась и вздохнула во сне. Не испытанная доселе нежность охватила Джейн. Как странно, что она настолько сильно успела привязаться к ребенку, о существовании которого до сегодняшнего утра и не подозревала!
     Увидев младенца, она сначала решила, что это не ребенок, а изящная фарфоровая кукла, крошечные черты лица которой с изумительной точностью повторяли младенческое лицо Осторожно коснувшись щечки, Джейн ощутила теплую, гладкую кожу и в тот же миг поняла, что это не кукла, а ребенок - дар небес, о котором она втайне мечтала, даже не признаваясь в этом себе самой...
     И вот теперь грубая реальность разрушила ее самые сокровенные мечты. Марианну не оставят в Мейхью-коттедже, как надеялась Джейн, поскольку кормилица будет жить в доме Итана.
     Но что произойдет, когда леди Розалинда вернется в Лондон? А это неминуемо случится. Она наверняка не станет надолго задерживаться в этом Богом забытом уголке, когда лондонский сезон уже в полном разгаре. И Джейн очень сомневалась, что матушка Итана согласится оставить здесь свою бесценную горничную. Значит, с Марианной ей можно распрощаться.
     Джейн еще крепче прижала к себе ребенка. Не стоит раньше времени беспокоиться. Пока еще не стоит. Лучше заняться обустройством детской комнаты. Она, конечно, не имеет права отдавать распоряжения в чужом доме, однако необычные обстоятельства диктуют необычные меры. Если она сейчас не отвоюет себе место в жизни Марианны, Итан запросто может ей запретить общаться с ней.
     При воспоминании об Итане Джейн пришла в ужас. Она не должна допустить, чтобы Марианна воспитывалась в этой аморальной обстановке, в доме, в котором ее отец устраивает безобразные кутежи и развлекается с многочисленными падшими женщинами. На леди Розалинду тоже надежды нет. графиня имеет привычку уезжать на континент, когда ей заблагорассудится, и предаваться собственным развлечениям. Сыном она никогда не занималась - Джейн была тому свидетельницей, - так стоит ли ожидать, что она начнет заниматься внучкой?
     Значит, заботы о Марианне нужно возложить на себя, решила Джейн. Другого не остается. И начать следует немедленно.
     Отдав Марианну Джанетте, Джейн вошла в тускло освещенную спальню, почти все пространство которой занимала кровать под пологом, и застыла на месте.
     У кровати стояла леди Розалинда и о чем-то тихо разговаривала с сыном. Судя по тому, что Итан раздраженно ерошил рукой темные волосы, а леди Розалинда стояла подбоченившись, разговор был не из приятных. Похоже, леди Розалинда читала сыну нотацию, а тому это было не по душе.
     Джейн хотела тихонько удалиться - лежавший на полу ковер заглушил ее шаги, и она надеялась, что ее никто не заметил, - но в этот момент леди Розалинда бросила взгляд в сторону двери.
     - Скажи ей, Итан, - приказала она, подзывая Джейн к себе. - Джейн должна знать о твоем решении.
     Чувствуя, как у нее исступленно заколотилось сердце, Джейн поспешно подошла к кровати.
     - И что же вы решили?
     Бросив на нее высокомерный взгляд, Итан изрек:
     - Я намерен отыскать мать ребенка, а посему завтра утром я отправляюсь в Лондон. И забираю Марианну с собой.

Глава 3

     - Вы не заберете Марианну! - воскликнула Джейн. - Я вам не позволю!
     Она стояла, гордо выпрямившись, решительно расправив плечи, вытянув руки по швам. Королева воинов, да и только!
     В проникавшем сквозь высокие окна блеклом послеполуденном свете ее гладко зачесанные волосы отливали медью, что никак не вязалось с ее строгой внешностью. На Итана пахнуло мылом и молоком.
     Кислым молоком.
     Он брезгливо поморщился:
     - Насколько я помню, вы сами хотели, чтобы я взял на себя ответственность за ребенка.
     - Да, хотела. До того, как поняла, какой никудышный из вас получится отец. А теперь считаю, что вам лучше оставить Марианну со мной.
     - А как, скажите на милость, вы собираетесь ее кормить?
     И Итан с оскорбительной насмешкой взглянул на то место под балахонистым платьем с чересчур высоким воротником, где у Джейн располагалась грудь. Внезапно в памяти Джейн всплыл давно минувший день, когда Итан, забравшись на ветку дерева, пытался заглянуть ей в вырез платья. Дело кончилось тем, что ничего примечательного он не увидел, а свалился на куст ежевики и до конца дня занимался тем, что вытаскивал из своей задницы колючки. А Джейн заливалась идиотским смехом.
     Но сейчас она не смеялась. Скрестив руки на своей не пригодной для кормления ребенка груди, она заявила:
     - Ее будет кормить Джанетта.
     - О Боже! - воскликнула леди Розалинда, появляясь из-за спины сына. - Но я собираюсь вернуться в Лондон, и Джанетта просто обязана поехать со мной! Кто же, кроме нее, сможет сооружать мне такие прически?
     И она любовно погладила свои золотисто-каштановые волосы. У Джейн упало сердце.
     - Но, миледи.., может быть, вы все-таки оставите Джанетту здесь? Всего на несколько месяцев, пока Марианна чуточку не подрастет?
     Это совершенно невозможно, - ласково возразила леди инда. - Мне очень жаль.
     И, отвернувшись к зеркалу в золоченой раме, она залюбовалась своим отражением.
     На лице Джейн было написано такое отчаяние, что Итан проникся к ней жалостью. Должно быть, эта история с ребенком была самым волнующим событием в ее жизни, если не считать того дня, когда он свалился с дерева. А было им в ту пору по двенадцать лет.
     - Мне тоже очень жаль, - заметил он. - Но вы же сами видите, другого выхода нет.
     Но в этот момент Джейн поджала губы, упрямо вскинула подбородок - и жалости Итана как не бывало. Ее место заняло знакомое презрение.
     Пренебрежительно глядя на него, Джейн заявила:
     - Нет, есть! Я тоже поеду в Лондон. Кто-то ведь должен смотреть за ребенком.
     Боже правый! Только ее в Лондоне и не хватало! Будет сверлить его мрачным взглядом за столом, распекать за то, что поздно возвращается домой... Это будет не жизнь, а наказание Господне.
     - Я собираюсь нанять опытную няню, - отрезал он. - Так что не беспокойтесь, за ребенком будут присматривать самым лучшим образом.
     - И тем не менее я поеду! - упрямо сказала Джейн, шагнув к нему.
     Решив действовать не мытьем, так катаньем, Итан подошел к Джейн и, ухватив ее за локоть, повел к двери - Ну же, Джейн, успокойтесь. Вы и так уже достаточно позаботились о Марианне. Вы ведь не хотите бросить свои книги и поменять налаженный образ жизни на городское существование, порочное в своей основе?
     Но Джейн и не подумала так просто сдаваться. Упершись каблуками в ковер, она сказала:
     - Именно поэтому я и должна ехать. Чтобы защитить Марианну от вашего тлетворного влияния.
     - Она будет в полной безопасности. Торжественно вам в этом клянусь. А если я узнаю, что не являюсь ее отцом, я непременно вам сообщу, и тогда можете заботиться о ней сколько вашей душе угодно.
     Издав яростный вопль, Джейн стряхнула руку Итана со своей руки и порывисто повернулась к нему:
     - Вот видите! Именно это я и имела в виду! Вам на нее наплевать! Если бы это было не так, для вас не имело бы значения, кто ее отец.
     - Сентиментальная чепуха! - буркнул Итан. Все его благодушное настроение как ветром сдуло. - Я не обязан заботиться о чьем-то незаконнорожденном ребенке.
     - И поэтому я сумею лучше о нем позаботиться. Мне все равно, чей это ребенок!
     - Я же вам сказал, что не брошу его! - взревел Итан. - Если он мой - А если нет, сдадите ребенка в приют? Бросите ее, как...
     В этот момент послышался громкий хлопок в ладоши.
     - Хватит ссориться! - заявила леди Розалинда. В зеркале, перед которым она стояла, прихорашиваясь, отражалась ее стройная фигурка. - Право, можно подумать, что вам обоим все еще по десять лет. Джейн, мне нравится твоя идея поехать с нами в Лондон. Это было бы блестящим выходом из положения.
     Угрюмое лицо Джейн просияло.
     - О, миледи! Благодарю вас.
     - Она с нами не поедет! - отрезал Итан.
     - Но Джейн абсолютно права. Марианне нужна мать, а не просто няня.
     Вперившись мрачным взглядом в леди Розалинду, Итан раздраженно бросил:
     - Странно! Насколько я помню, когда я был маленьким, ты целиком вверила меня заботам няни, и тебя это вполне устраивало.
     Леди Розалинда беззаботно пожала плечами:
     - Тогда была совершенно иная ситуация. Твой дорогой покойный батюшка считал, что мать не должна заниматься воспитанием сына, поскольку может его избаловать. Но речь сейчас о том, что я нашла выход из создавшегося положения.
     Леди Розалинда перевела взгляд с сына на Джейн, и на губах ее заиграла легкая улыбка, которая Итану не понравилась. Мать явно что-то замышляла, он мог бы дать голову на, отсечение.
     - И этот выход в том, чтобы Джейн оставалась здесь, в Уэссексе, где ей самое место, - заявил он.
     - Не упрямься, Итан, - с упреком сказала леди Розалинда. - В конце концов, Джейн - моя крестница, и я слишком давно пренебрегала своими обязанностями по отношению к ней. - Она бросила взгляд на Джейн, и улыбка ее стала еще шире. - И поэтому я приглашаю ее с собой на лондонский сезон.

***

     Прилипнув носом к окну, Джейн с благоговением взирала на городской пейзаж, пока карета медленно продвигалась по запруженной повозками и экипажами улице. Никогда в жизни ей не доводилось видеть столько домов, собранных в одном месте. По настоянию леди Розалинды Джанетта с Марианной ехали в багажной карете, а Итан скакал впереди на великолепном гнедом жеребце - высокий, видный мужчина. С момента их ссоры он и словом не обмолвился с Джейн. Лишь внимательно рассмотрел оставленную в пеленках Марианны карточку и равнодушно заметил, что не узнает почерка.
     Джейн чувствовала: он злится из-за того, что она влезла не в свое дело. От этого легкомысленного повесы она такого не ожидала. Что ж, пусть злится. Она будет держаться от него подальше. По крайней мере пока.
     Но сейчас ей было не до Итана. Она была поглощена созерцанием незнакомого города, куда попала впервые в жизни.
     Надо сказать, что Джейн втайне ожидала увидеть роскошные дворцы, из распахнутых окон которых высовываются полуголые женщины. Но ничего подобного она не заметила. Южная окраина Лондона представляла собой вереницу узких аллей и пыльных двориков с вывешенным на просушку бельем По дорожкам носились грязные босоногие ребятишки, а их матери взирали на них с порогов убогих домишек. В воздухе стоял удушливый запах дыма.
     Однако после того, как карета прогрохотала по высокому мосту, перекинутому через широкую серебристо-серую реку, невзрачные строения уступили место более живописным. Но здесь, как и на окраине, на неискушенный взгляд Джейн, было на редкость много народу, причем самого разнообразного: от уличных торговцев до неспешно прогуливающихся дам, от всякого сброда типа уличных попрошаек до изысканных лордов.
     Наконец-то появились красивые дома, широкие булыжные мостовые и элегантные магазины, в витринах которых были выставлены разнообразные товары.
     - Лондон такой убогий по сравнению с Римом, - со вздохом заметила леди Розалинда. На ней была премиленькая шляпка изумрудно-зеленого цвета, выгодно оттенявшая ее золотистые кудри, а маленькими, затянутыми в перчатки руками она придерживала полы дорожного плаща. - Но никакой другой город в мире не сравнится с Лондоном по великолепию балов.
     Поймав себя на том, что озирается вокруг, как какая-то деревенщина, Джейн откинулась на бархатные малинового цвета подушки.
     - А правда, что там танцуют до рассвета? По-моему, глупо ночью не спать.
     Леди Розалинда расхохоталась:
     - Подожди, вот закружишься в вихре вальса в объятиях красавца мужчины, тогда и поговорим.
     И Джейн, до сих пор отличавшаяся здравым смыслом, вдруг представила себе, как она кружится по залу в сильных и теплых объятиях Итана, вдыхая исходящий от него пьянящий мужской аромат. Он небрежно усмехнется, и она растает, словно влюбленная дурочка...
     - Джейн никогда не училась танцевать, - вмешалась тетя Вилли, поправляя капор в оборочках. - И не понимаю, почему она должна учиться с