ю и предъявила самые что ни на есть нелепые обвинения, рассчитывая, вероятно, что в нем взыграют угрызения совести.
     Как же! Дожидайся!
     Тихий кашель нарушил ход мыслей Итана.
     - Простите, милорд, - раздался робкий голос старика Григсби, деревенского поверенного. - Если желаете что-то изменить, я с радостью это сделаю.
     - По-моему, документ составлен правильно, - буркнул Итан.
     - В таком случае, может быть, продолжим, ваша светлость? - Григсби почтительно отодвинул стул, стоявший перед секретером красного дерева. - Мисс Мейхью попросила меня подождать, пока вы подпишете документ. Нам, естественно, потребуются два свидетеля.
     - Естественно.
     С трудом преодолев желание разорвать документ в клочья, Итан дернул шнурок звонка и вызвал лакея. Джейн совершает благое дело. И нечего злиться оттого, что он передает ей права на ребенка.
     Но что, если Марианна и в самом деле его дочь?
     Этот вопрос доставлял такие же мучения, как больной зуб.
     Это был единственный вопрос, который Итан не мог игнорировать и на который не мог ответить, хотя и уверял себя, что Марианна не может быть его дочерью. Он всегда хорошо относился к своим любовницам, никогда не давал пустых обещаний, что будет любить их до гроба, и тщательно избегал девственниц и старых дев. Каждая его женщина получала при расставании, которое в конце концов неминуемо наступало, дорогой подарок, чтобы смягчить горечь утраты. И если бы какая-нибудь из них обнаружила впоследствии, что беременна, она наверняка без боязни обратилась бы к нему за помощью. Ни одна бы не оставила ребенка на пороге дома его самодовольной соседки. Итан был в этом уверен.
     Если, конечно, не нашлась такая, которой почему-то пришло в голову ему отомстить. Которая знала его настолько хорошо, что сообразила, что мисс Джейн Мейхью способна доставить ему неприятности. Недовольно поморщившись, Итан принялся размышлять, кто бы мог сыграть с ним такую злую шутку. Разве что...
     В этот момент вошел лакей, и Итан, прервав свои размышления, приказал ему привести секретаря и управляющего. Вскоре оба уже вошли в библиотеку, и Итан уселся за секретер.
     Взяв из серебряного подстаканника перо, окунул его в чернильницу и занес руку над документом.
     "Вы, Итан Синклер, просто бессовестный негодяй", - припомнились ему слова Джейн.
     Этот упрек почему-то никак не давал Итану покоя. Оказывается, с годами мисс Джейн Мейхью мягче не стала. Все такая же суровая девица, напоминавшая ему гувернантку, служившую когда-то у них в доме, которую Итан боялся как огня. Бесформенное платье черного цвета с таким высоким воротником, что странно, как она не задохнулась.
     Пегие волосы собраны на затылке в тугой узел. Глаза, правда, ничего, большие, серо-голубые, а вот черты лица самые обыкновенные, цвет лица нездоровый, тусклый, и плечи прямые, словно она вышагивает на военном параде. Не женщина, а гвардеец какой-то.
     Да и характерец соответствующий. Резкий, прямой. Никогда он не забудет, как она застукала его в конюшне с миловидной горничной и принялась распекать за то, что он воспользовался своим положением хозяина. И невдомек ей было, что хихикающая девица сама его соблазнила.
     И тем не менее с Джейн Мейхью, несмотря на все ее недостатки, Марианне будет лучше, чем с ним. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять.
     Опустив перо, Итан сердито нацарапал на документе свое имя.
     И едва он успел это сделать, как из коридора донесся какой-то шум, послышались голоса, раздался легкий стук каблуков. Раздраженно сорвав очки, Итан обернулся, собираясь приказать закрыть двери библиотеки, но в этот момент на пороге возникла изящная особа, и слова замерли у него на губах.
     За гостьей тянулся шлейф дорогих духов. Облаченная в шелковое платье персикового цвета, туго облегавшее ее стройную фигурку, леди Розалинда больше походила на девочку, чем на женщину средних лет. Ее золотисто-каштановые, зачесанные наверх волосы и изящные черты лица были очаровательными, как всегда.
     Остановившись перед Итаном, она распахнула объятия:
     - Итан, мой мальчик. Как же давно я тебя не видела! Ну же, поцелуй меня.
     Нехотя встав со стула, Итан коснулся губами гладкой кожи.
     Худшего момента для визита его мать выбрать не могла.
     - Здравствуй, мама, - сдержанно проговорил он.
     - О Боже! - воскликнула леди Розалинда, переводя взгляд с одного мужчины на другого. - Я помешала? Вы тут собрались по делу?
     - Да, - спокойно ответил Итан и встал так, чтобы загородить спиной лежавший на секретере документ. - Не могла бы ты подождать меня в гостиной? Через несколько секунд я к тебе присоединюсь, - О Господи! Откуда такой строгий тон? Как ты мне сейчас напоминаешь твоего покойного отца! Ну уж нет, ни в какую гостиную я не пойду. Мы с тобой не виделись с осени, и мне не терпится рассказать тебе о красотах Италии и, кроме того, выслушать все твои новости. - И леди Розалинда изящно махнула ручкой, словно отгоняла кур, - Твои мужчины могут прийти и попозже.
     Стиснув зубы, Итан приказал секретарю и управляющему выйти. Они направились к двери, а мистер Григсби взял документ.
     - Я отнесу бумагу мисс Мейхью, ваша светлость, ч" сказал он и, подув на подпись, скатал документ в трубочку.
     - Мисс Мейхью? - удивилась леди Розалинда, пристально глядя на сына. - Какие у тебя дела с этой пренеприятной старой девой Вильгельминой?
     Итан решил ее не разубеждать.
     - Так, ничего особенного.
     Но не успел тщедушный поверенный пройти и двух шагов, как леди Розалинда ловко выхватила документ из его костлявой руки. Прежде чем Итан успел ее остановить, она развернула бумагу и пробежала ее глазами.
     - А, так это Джейн Мейхью.., Дочь моей дорогой подруги Сьюзен. Я всегда считала, что бедняжке Джейн не повезло.
     Потерять мамочку в таком юном возрасте... Что? - Голубые глаза леди Розалинды округлились. Она пристально взглянула на Итана. - Джейн нашла ребенка?! Твоего ребенка?!
     - Отдай мне документ, - потребовал Итан, протягивая руку, но леди Розалинда и не подумала его послушаться.
     - Наконец-то у тебя появился ребенок! И ты собрался его отдать? Вот так просто - взять и отдать?! - воскликнула леди Розалинда, прижимая документ к груди.
     Глядя на изящные черты ее лица, искаженные болью и разочарованием, Итан вдруг снова почувствовал себя мальчишкой, который на одной вечеринке, устроенной его матерью. подглядывал за вышедшими в уборную дамами, и его застали на месте преступления. Отогнав от себя неприятное воспоминание, Итан сказал:
     - Маловероятно, что она моя дочь.
     - Зная о твоей скандальной репутации, я была бы сильно удивлена, если бы Марианна оказалась твоим единственным ребенком. Но я не позволю тебе бросить мою внучку, как какого-нибудь приблудного котенка.
     Леди Розалинда легкой походкой проскользнула к камину и бросила документ в огонь.
     Итан кинулся за ней, но было уже поздно. Края бумаги моментально обуглились, и он, попытавшись вытащить драгоценный документ из огня, лишь обжег себе пальцы.
     - Черт побери, мама! - яростно воскликнул он.
     - Очень тебя прошу, перестань чертыхаться, - заметила леди Розалинда, наблюдая за тем, как сын трясет рукой, пытаясь смягчить боль, и, прищелкнув пальцами, позвала:
     - Пойдем, Итан. Я хочу вместе с тобой навестить свою внучку.

Глава 2

     Легкие у Марианны оказались великолепными! Джейн только диву давалась, как громко, оказывается, может кричать младенец.
     Прижав Марианну к груди, она ходила взад и вперед по кухне, покачивая ребенка, надеясь таким способом успокоить его.
     Но не тут-то было. Девочка продолжала неистово вопить.
     Обычно, когда Марианна спала, она была похожа на маленького ангелочка, однако в данный момент ангельское личико, искаженное гримасой плача, покраснело. В очередной раз повернув головку, девочка ткнулась личиком в грудь Джейн и, не получив желаемого, закричала еще громче.
     Испытывая полнейшую беспомощность, Джейн и сама чуть было не расплакалась.
     - Ш-ш-ш, моя маленькая, - прошептала она. - Молочко подогревается. Потерпи немножко.
     - Уж не знаю, сколько я еще вытерплю эти вопли. Никаких нервов не хватит слушать этого ребенка, - запричитала тетя Вилли. Сидя в кресле у камина, она обмахивалась носовым платком с черной каймой. - Может, ты нечаянно уколола ее булавкой, когда...
     - Когда пеленала? Уверяю вас, я была чрезвычайно осторожна. - Джейн была настолько раздражена, что едва сдерживалась. - Она просто голодная.
     - Нужно было позволить этой Кроккетт покормить ее.
     - Люси Кроккетт - грязнуля. Я ее и близко не подпущу к Марианне.
     Вспомнив о единственной кормящей матери в деревне - неряшливо одетой жене владельца гостиницы, от которой за версту разило потом и виски, - Джейн даже содрогнулась от отвращения.
     - Понять не могу, почему этого ребенка оставили на пороге именно нашего дома? Неужели другого места не нашлось? - вновь запричитала тетя Вилли. - Это лорд Чейзбурн должен взять на себя опеку над ребенком, а не мы с тобой. Кто бы мог подумать, что он превратится в настоящее исчадие ада? Счастье, что никто тебя не видел, когда ты к нему ходила.
     Тетушку удар бы хватил, узнай она, что Джейн ворвалась к лорду Чейзбурну в спальню и лицезрела его голым. При воспоминании об этом лицо Джейн залила краска стыда. Чтобы прекратить беспредметный разговор, она сказала.
     - Именно поэтому я и оставила ее у нас. А теперь подержите-ка Марианну Я приготовлю для нее бутылочку.
     - Я?! - ахнула тетя Вилли, шаря по столу в поисках фляжки с успокоительным, и ожесточенно затрясла головой, отчего ее каштановые с проседью кудри закачались из стороны в сторону. - Я понятия не имею, как обращаться с детьми!
     - Но вы же жили здесь, когда родилась я! Наверняка какой-то опыт у вас имеется.
     - Откуда? Твой дорогой батюшка - упокой. Господи, его душу - нанял для тебя няню. А замужем я никогда не была, ты же знаешь, из-за своего исключительно хрупкого телосложения...
     - Ничего, несколько минут выдержите. - С этими словами Джейн вручила вопящего младенца тетке.
     Та неуверенно взяла его на руки, машинально прижала к пышной девичьей груди и, взглянув широко раскрытыми от ужаса глазами на Марианну, жалобно воскликнула:
     - О Боже! Боже милостивый!
     В другой раз Джейн непременно кинулась бы утешать тетушку, но сейчас ей было не до нее. Подбежав к камину, она опустила мизинец в кастрюльку, в которой подогревалось молоко, и тотчас же отдернула палец. Перегрела.
     Обернув ручку краем фартука, Джейн отнесла кастрюльку к длинному столу, и, плеснув в нее из глиняного кувшина холодного молока, тщательно размешала. Решив, что теперь температура вполне подходящая, Джейн вылила молоко в стеклянную бутылочку и, обвязав вокруг горлышка бечевку, соорудила на ее конце нечто вроде соска. Если такой метод вскармливания подходит для осиротевших ягнят, значит, он сгодится и для детей.
     Должен сгодиться.
     Избавив от кричащего младенца тетушку Вилли, которая тотчас схватила свою фляжку, изрядно отпила из нее и принялась жаловаться на тяжкие испытания, свалившиеся на ее бедную голову, Джейн, не обращая внимания на ее стенания, положила ребенка на согнутую руку и осторожно поднесла импровизированный сосок к беззубому, широко раскрытому в плаче рту Плач тут же прекратился. Крошечные губки сомкнулись вокруг соска и принялись сосать. Раз, другой, третий... О Господи Она ест! Какое счастье!
     Однако Джейн слишком рано обрадовалась.
     Выплюнув сосок, Марианна отвернулась и завопила громче прежнего, Джейн попыталась снова сунуть ей в рот сосок, но не тут-то было Похоже, малышке он пришелся не по вкусу.
     Через несколько секунд платье на груди Джейн насквозь пропиталось молоком. Чувствуя себя абсолютно беспомощной, она едва не зарыдала от отчаяния. В этот момент крошечная ручка выбила из ее руки бутылочку.
     Упав на каменный пол, та разбилась вдребезги.. Молоко разлилось, забрызгав Джейн.
     - Боже правый! - простонала тетя Вилли, - Что же нам теперь делать?
     У Джейн не было ответа на этот вопрос Опустив голову, она прижала к себе несчастное дитя, и слезы, которые она с таким трудом сдерживала, заструились у нее по щекам Хотелось только одного опуститься на пол и заплакать вместе с Марианной. Еще никогда в жизни Джейн не казалась себе такой ничтожной и беспомощной. Не женщина, а жалкая пародия на нее.
     В этот момент скрипнула дверь, и послышался мужской голос:
     - Слезами горю не поможешь.
     Тетя Вилли пронзительно взвизгнула. Джейн застыла на месте как вкопанная. Поморгав глазами, она сквозь пелену слез увидела, что перед ней, прислонившись к дверному косяку, стоит не кто иной, как лорд Чейзбурн, как всегда элегантный и изысканно одетый, желтовато-коричневые панталоны, ярко-зеленый сюртук, белоснежный галстук, великолепно оттеняющий смуглую кожу, серебряные запонки в манжетах рубашки.
     Рядом с этим изящным господином Джейн показалась себе сущим пугалом, растрепанные волосы, залитое молоком платье, а на руках - вопящий ребенок.
     Его ребенок.
     В ту же секунду смущение Джейн как рукой сняло Глядя на лорда Чейзбурна с неприкрытой враждебностью, она холодно промолвила.
     - Я думала, вы дома. Мистер Григсби отправился к вам.
     Недовольно поморщившись, Итан бросил:
     - Именно поэтому я здесь.
     - Именно поэтому мы здесь, - поправила его выскользнувшая из темноты коридора женщина Джейн видела только Итана и не заметила, что он пришел не один Золотисто-каштановые волосы стоявшей рядом с ним дамы были уложены в такую замысловатую прическу, какую Джейн никогда не соорудить, проживи она хоть до ста лет Облаченная в изящное шелковое платье персикового цвета, леди Розалинда казалась слишком хрупкой и очаровательной, чтобы быть чьей-то матерью, не говоря уж о том, чтобы иметь такого взрослого сына. Узнав вдовствующую графиню, свою крестную, - хотя леди Розалинда с неизменным постоянством пренебрегала своими обязанностями, - Джейн похолодела.
     - Миледи! Я слышала, вы за границей.
     Слушая истошный детский плач, леди Розалинда через силу улыбнулась.
     - О, я вернулась всего несколько дней назад. Ни за что на свете я не пропустила бы открытие лондонского сезона - Розалинда, дорогая, - подала голос тетя Вилли, - простите, что я не встаю Вы же знаете, у меня больные ноги - Вильгельмина, дорогая, я бы никогда не позволила вам беспокоиться из-за меня. - И она легкой походкой направилась к Джейн, осторожно обходя осколки. Подойдя, сюсюкающим голоском спросила. - И кто эта прелестная малышка, от которой столько шума?
     Джейн похолодела от ужаса. Что же ей сказать?
     Но графиня как ни в чем не бывало продолжала.
     - Не иначе как моя внученька?
     Леди Розалинда все знает!
     У Джейн упало сердце. Она взглянула на Итана. Тот, нахмурившись, стоял в дверях, явно не желая принимать участия в этом шуме, устроенном его собственным чадом. Если он виделся с Григсби и подписал бумагу, зачем явился сюда?
     Джейн охватил страх. Наверное, он не подписал. Должно быть, все-таки решил оставить Марианну у себя.
     - О Господи! А ты, малышка, с характером, - продолжала леди Розалинда все тем же нелепым сюсюкающим тоном, который ей самой казался самым что ни на есть естественным. - Мы тебя издалека услышали. На вид тебе месяца два.., и, как видно, за тобой хорошо ухаживали. Вы только посмотрите на эти хорошенькие голубенькие глазки. - Она бросила на сына многозначительный взгляд. - У твоего папочки, когда он родился, тоже были голубые глаза. Интересно, поменяют ли они цвет? Станут ли такими же темными, как теперь у него?
     И она пощекотала Марианну под крошечным подбородком. Малышка, моргая, уставилась на незнакомую тетю. На несколько секунд рыдания стихли. Однако передышка оказалась недолгой. Набрав в грудь побольше воздуха, ребенок снова зашелся плачем.
     - Она голодная, - в отчаянии пролепетала Джейн. - Я пыталась кормить ее из бутылочки, но.., да вы и сами видите, чем все закончилось.
     Склонив набок голову, леди Розалинда несколько секунд подумала, а потом спросила:
     - А вы не пробовали искать кормилицу?
     - Пробовала. Я посылала на поиски свою кухарку, миссис Эвершед, но она вернулась ни с чем.
     - Нужно было оставить ребенка на попечение моей экономки, как я вам уже говорил, - подал голос Итан, по-прежнему стоявший у двери. - Сами вы, похоже, понятия не имеете, как обращаться с младенцами.
     Его высокомерный тон вывел Джейн из себя. Она пытается сделать для его ребенка все, что в ее силах, так он еще и издевается?
     Решительно направившись к Итану, она сердито сказала:
     - А вы, очевидно, имеете об этом понятие. Может быть, справитесь лучше меня?
     И, подойдя к оторопевшему Итану, сунула Марианну ему в руки. Неловко подхватив ее, он поспешно вытянул руки, держа ребенка подальше от себя, словно боясь, что малышка его укусит. Вскинув темные брови, он с ужасом уставился на дочь.
     - Что, боитесь, она описает ваш чистенький сюртучок? - насмешливо бросила Джейн.
     - Нечего надо мной издеваться! - рявкнул Итан. - Я вам не говорил, что знаю, как обращаться с младенцами!
     - Тогда нечего было сюда приходить с вашими бесплатными советами! Подписали бы документ да и развлекались бы себе дальше со своей блондиночкой.
     За спиной послышался деликатный кашель леди Розалинды.
     Ужаснувшись тому, что наговорила, Джейн поспешно сказала:
     - Прошу прощения, миледи. Я не хотела вас оскорбить.
     - Ничего. - Леди Розалинда величаво махнула рукой. - Я прекрасно осведомлена о.., гм.., интересах своего сына.
     По-прежнему держа ребенка на вытянутых руках, Итан направился к матери:
     - Подержи ее, мама.
     Та, смеясь, покачала головой:
     - Ты ведь пришел сюда повидаться со своей дочкой! Так что сам и держи.
     - Да никакая она мне не дочь! - выпалил Итан.
     Как же ему хотелось, чтобы это и в самом деле было так.
     Опасаясь даже взглянуть на ребенка, он бросил хмурый взгляд на леди Розалинду. Его мать лишь мило улыбнулась и скрестила руки на груди, когда он попытался вручить ей младенца.
     Все три женщины приняли одинаковую позу: скрестили руки на груди. Леди Розалинда сияла от счастья. Как же, наконец-то она стала бабушкой! В кресле у камина сидела Вильгельмина, периодически обмахивая носовым платком толстое багровое лицо. Джейн стояла между ними и хмуро смотрела на Итана. Выбившиеся из прически завитки волос придавали строгим чертам неожиданную мягкость, однако на лице ее было написано: она хочет наказать несчастного отца, заставить его принять этого ребенка.
     Черт бы побрал эту упрямую старую деву!
     Заскрежетав зубами от ярости и в то же время чувствуя, что его охватывает паника, Итан начал озираться по сторонам, соображая, куда бы положить продолжавшего вопить младенца. Не на стол. С него он может скатиться. И вообще ни на какой предмет мебели с гладкой поверхностью. Может, на ящик для дров? Нет, он слишком твердый.
     Нужно отнести ее наверх, решил Итан, в одну из спален.
     Марианна извивалась, как форель, пойманная в сеть. Боясь уронить ее, Итан согнул руку в локте и неуклюже положил на нее ребенка. Она оказалась сильнее, чем можно было ожидать от такого крошечного существа. И тем не менее лучше отдать ее на попечение тому, кто умеет заботиться о младенцах, тому, кому весь этот кошачий концерт нипочем. Но в тот момент, когда Итан направился к двери, произошло нечто удивительное.
     Марианна перестала плакать.
     Несколько раз прерывисто вздохнув, она затихла. О Господи, уж не придушил ли он ее ненароком?
     Встревоженный Итан взглянул на малышку. Она пристально смотрела на него полными слез голубыми глазенками, и на ее крошечном личике застыло недоуменное выражение. Ресницы слиплись от слез. Дневной свет играл на вздернутом носике, влажных розовых щечках, дрожащих губках. На Итана пахнуло молоком, и вдруг странное чувство охватило его.
     Марианна выглядела совершенно беспомощной, дове