ел,
Дега...
   Ее внимание привлекло яркое цветовое пятно на противоположной стене.  Это
был Шагал. Она подошла  поближе,  остановилась  перед  полотном  и  легонько
дотронулась до рамы.
   - Вам нравится Шагал?
   - О, да! - ответила она, живо повернувшись на  голос  Эдварда.  -  Очень.
Особенно эта...
   Внезапно она замолчала. Эдвард стоял в дверях и наблюдал за ней с  легкой
улыбкой. Он сменил свой сшитый на заказ деловой костюм на  потертые  джинсы,
плотно облегавшие ноги, и  хлопковую  рубашку  под  цвет  глаз.  Ее  верхние
пуговицы были расстегнуты, и обнажилась его сильно загорелая  грудь;  рукава
были закатаны выше локтей мускулистых рук.
   У Оливии пересохло в горле при виде его. "Должно быть, - подумала она,  -
Эдвард успел принять душ", - волосы его еще не просохли и одна темная  прядь
спадала на лоб. "Отбросить бы ее назад, - неожиданно подумала она, - я могла
бы подойти к нему, запустить пальцы в его волосы, могла встать  на  носки  и
прижаться губами к его груди, могла..." - По ее телу пробежала дрожь, и  она
поспешила отвести взгляд.
   - Мы здесь не для того, чтобы толковать об искусстве,  -  произнесла  она
холодным, каким-то чужим голосом.
   - Нет, - сказал он так же холодно, - не для этого, - и  жестом  пригласил
ее проследовать в столовую.
   Еда не занимала всего ее внимания, тем более что никаких пяти смен блюд и
не было. На столе были стейки, жареный картофель  и  салат.  И  только  одна
бутылка вина, красного; оно искрилось, словно рубин, когда  Эдвард  разливал
его в два хрустальных бокала.
   Оливия против своей воли почувствовала, что безумно хочет есть. "Нет",  -
сказала она себе и положила руки на колени.
   Эдвард взглянул на нее через стол при свете зажженных свечей.
   - Вам не нравится ваш стейк? - вежливо спросил он.
   - Я говорила вам, что не голодна.
   - Если вы предпочитаете что-нибудь другое...
   - Нет, нет. Благодарю вас.
   - Карл может приготовить для вас омлет, если хотите.
   - Не надо, стейк хорош, - сказала она натянуто.
   Он поднял брови:
   - Тогда почему вы не едите?
   Оливия вздохнула, взяла нож и вилку и начала резать стейк. Она  отправила
в рот первый кусочек и, злясь на свою слабость, стала сердито  жевать.  Мясо
было превосходным. Ладно, возможно, она немного поест. Всего один кусочек.
   Она съела все, потом подняла глаза.
   - Оказывается, я была голоднее, чем полагала, - сказала  Оливия,  как  бы
оправдываясь, но у нее сразу перехватило дыхание,  когда  она  увидела,  как
смотрит на нее Эдвард, со  странной  полуулыбкой  на  губах  и  потемневшими
глазами.
   - У вас зарделись щеки от вина, - сказал он негромко. Но вино тут было ни
при чем. Она покраснела от того, как он смотрел на нее. Она это чувствовала,
это было... Она отодвинула свой стул и встала.
   - Уже.., уже поздно, - сказала она, - а  мы  еще  должны  поговорить.  Он
ответил не сразу.
   - Хорошо. - Он встал. - Сейчас возьмем бренди и выйдем на террасу.
   - Нет. - Оливия покачала головой, когда он повернулся к ней.  -  Я  скоро
должна уйти, Эдвард. Завтра у меня рабочий день. Я пришла  сюда  только  для
того, чтобы сказать вам, что.., что... Дело в том, что я не  была  до  конца
честной с вами вчера вечером. Я имею в виду, что когда вы спросили меня...
   Он взглянул на нее:
   - Вчера вечером я спрашивал вас о многих вещах. - Их взгляды встретились,
и неожиданно все изменилось. Оливия провела языком по пересохшим губам.
   - Я спрашивал вас, пил ли когда-нибудь мужчина шампанское из ложбинки  на
вашей груди? - тихо сказал он. - Помните? После того, как я оставил  вас,  я
был в состоянии думать только о том, как бы мне хотелось прижаться губами  к
вашей коже.
   Сердце Оливии бешено забилось, когда он приблизился к ней. Он обнял ее  и
привлек к своему разгоряченному  телу.  Она  хотела  высвободиться,  но  это
оказалось невозможным. Она была бессильна, - ее  удерживали  не  только  его
руки, но и собственное желание.
   - Я хочу испробовать это сегодня  вечером,  Оливия.  -  Он  наклонился  и
коснулся кончиком языка ее губ, легонько провел по ним, и они раскрылись...
   - Нет, - прошептала она, - Эдвард, вы не должны...
   - Я должен, - произнес он с мукой в голосе. Его  рука  погрузилась  в  ее
волосы, он чуть откинул ее голову назад и задержал так.
   - Мы должны, Оливия. Какой смысл пытаться отрицать это?
   Его рот, горячий и жадный, слился с  ее  ртом,  где-то  в  глубине  горла
возник стон...
   - Обними меня, - прошептала она. Ее  руки  скользнули  по  его  плечам  и
крепко сомкнулись вокруг шеи, пальцы пронизали темные волосы, ниспадавшие на
воротник. Она тихо застонала, почувствовав, как она  и  ожидала,  какие  они
мягкие и шелковистые.
   Руки Эдварда скользнули ей за спину, обхватили и  приподняли  ее,  теперь
Оливия стояла на носках так, что ее бедра тесно прижимались  к  его  бедрам.
Она телом ощутила, как он возбужден.
   - Я хочу тебя, - прошептал он.
   Она тоже хотела его. О, да, она хотела быть с ним, целовать его так,  как
не целовала еще ни одного мужчину, прижимать его к себе так крепко, чтобы их
сердца бились воедино. Она знала, что в этом нет  никакого  смысла.  Но  это
относилось не к смыслу, это касалось чувств. Это было связано  со  сладостью
его губ, его нежных поцелуев. Он легонько лизнул ложбинку  на  ее  шее,  где
билась ниточка пульса, потом просунул руки под  ее  блузку.  Она  застонала,
когда он положил ладони на ее груди, почувствовала, как  их  соски  восстали
под  тонким  шелком,  словно  искали  прикосновения   его   не   встречающих
препятствия пальцев.
   - Оливия.
   Рука Эдварда уже искала застежку  на  ее  джинсах.  Она  услышала  слабый
щелчок замочка, а потом звук раскрываемой молнии...
   Господи! Господи, что она делает? Ведь это  было  как  раз  то,  чего  он
ожидал от нее все это время, эту.., эту легкость  обладания.  Это  было  то,
чего всегда ожидали мужчины - и чего она никогда  им  не  дозволяла.  Оливия
встречала ощупывающие руки и влажные губы с холодностью, которая оказывалась
более эффективной, чем любая пощечина, а тут она сама  прижималась  к  этому
мужчине, который был ее врагом, она терлась об него своими бедрами, отвечала
на его бешеные поцелуи своими поцелуями.
   "Я единственный мужчина, который может заставить тебя почувствовать,  как
долго ты довольствовалась подделкой..."
   Воспоминание об этих оскорбительных словах  привели  ее  в  чувство.  Она
замерла в его руках, отстранившись от его груди.
   - Этого достаточно, - сказала  она  голосом  столь  же  холодным,  как  и
выражение ее лица.
   Эдвард недоуменно смотрел на Оливию; его глаза все еще горели желанием.
   - Что?..
   - Я имею  в  виду,  что  вы  не  можете  упрекнуть  меня  за  то,  что  я
поинтересовалась, как далеко вы можете зайти, Эдвард. Теперь я это  знаю,  -
она  холодно  улыбнулась.  -  Я  только  еще  не  уверена  в  том,  чего  вы
добиваетесь. Хотите ли вы того, что имел ваш отчим, или вам всего лишь нужен
адрес Риа?
   Его лицо перекосилось, а глаза  блеснули  такой  внезапной  яростью,  что
сердце ее вздрогнуло от страха. Он схватил ее  запястья  и  стиснул  их  так
сильно, что ей потребовалось огромное усилие воли, чтобы не закричать.
   - Ты сука, - хрипло прошептал он. - Я должен...
   - Что должен? Ударить меня? - Оливия в упор смотрела в его  глаза.  -  Но
этим ты все равно не добьешься того, чего хочешь.
   Ей хотелось только одного - дать ему звонкую пощечину. Он  перехватил  ее
руку в воздухе, и Оливия вскрикнула от боли, когда он завернул ее за спину и
рывком притиснул ее тело к себе.
   - Это второй раз, - процедил он сквозь зубы. - В третий раз тебе придется
заплатить за музыку.
   - Вам недостаточно, что я провела с  вами  этот  вечер?  -  спросила  она
холодно.
   Он глядел на нее, тяжело дыша, потом оттолкнул от себя.
   - Я позвоню вниз привратнику. Такси подъедет  к  дверям  раньше,  чем  ты
спустишься в холл.
   Оливия повернулась и вышла из  комнаты.  Она  уже  вошла  в  лифт,  когда
услышала свое имя. Она оглянулась. Эдвард стоял в  широком  арочном  проеме,
его темный силуэт казался высоким, темным и угрожающим.
   - В чем дело? - спросила она.
   - Мы так еще и не поговорили.
   - Нам нечего сказать друг другу. Он шагнул вперед.
   - Я сказал, что хотел видеть тебя. Ты знаешь почему?
   Оливия еще нашла в себе силы, чтобы рассмеяться ему в лицо:
   - Я не дурочка, Эдвард.
   - Оливия, относительно Риа...
   - Если Риа потребуется мой совет, я скажу ей,  чтобы  она  захватила  эти
акции и уезжала подальше.
   Он так резко шагнул к ней, что ее сердце обмерло, но она  быстро  ударила
ладонью по кнопке на панели. -  Двери  сомкнулись  перед  ним,  и  Оливия  в
изнеможении откинулась к стенке лифта.

Глава 6

   Единственный  полезный  результат  случившегося  на   квартире   Эдварда,
подумала на следующее утро Оливия, заключается в  осознании  того,  что  она
никогда больше  не  должна  встречаться  с  ним.  Она  его  оттолкнула,  она
оскорбила его, заявила, что никогда не будет уговаривать Риа вернуть  акции,
получить которые он так стремился. "Нет, - думала она, прихлебывая  в  своей
комнате давно остывший в чашке кофе, - она никогда больше  не  должна  иметь
никаких дел с Эдвардом Арчером".
   И это будет, конечно, правильно. В ее жизни  достаточно  волнений  и  без
него. Надменный негодяй! За кого он ее принимает!
   Оливия встала и прошла в кухню.  "Теперь  понятно,  что  он  представляет
собой!" - думала она, опуская чашку в мойку. Это был  человек,  которому  не
было дела ни до чего и ни до  кого,  кроме  самого  себя,  человек,  который
стремился использовать ее для того, чтобы достичь своей цели.
   Именно использовать. Ведь Эдвард убежден, что она  ненамного  лучше,  чем
простая шлюха, которая спала с его отчимом, потаскуха,  которая  знает,  где
можно найти Риа Боском, но упрямо отказывается помочь ему ее отыскать.
   Оливия закрыла кран и вытерла полотенцем руки. Не имеет значения,  почему
он пытался соблазнить ее, - потому ли,  что  он  завелся,  или  потому,  что
надеялся в постели выведать от нее, как напасть на след Риа. В любом  случае
это означало, что он снова унизил ее - и она сама помогла ему это сделать.
   Ее лицо вспыхнуло, когда она вспомнила, как отвечала на его поцелуи.  Это
только лишний раз доказывало, какая кутерьма теперь творилась в ее  мире.  А
сегодня рано утром она приняла самое трудное  в  своей  жизни  решение.  Она
закрыла магазин.
   - Это всего лишь на пару недель, - заверяла она Дольчи;  девушка  вежливо
улыбалась и в свою очередь заверяла, что она знает - это ненадолго.
   Но это могло быть  навсегда,  и  они  обе  знали  это.  С  тех  пор,  как
разразился скандал, у них не появился ни один покупатель, а без  покупателей
"Мечта Оливии" быстро умрет.
   В этом была вина и Риа - Риа, которая до сих пор так и не появилась.  Ее,
с которой все и началось, сплетни пока не коснулись.
   Оливия поморщилась. "Если бы я знала, где ты скрываешься, Риа, я нашла бы
тебя, схватила бы за плечи и трясла изо всех сил, чтобы тебе было  неповадно
так поступать со мной".
   С поникшими плечами она медленно  подошла  к  окну,  положила  ладони  на
подоконник и выглянула на улицу. Если бы она знала, где находится  Риа,  она
нашла бы выход в то время, когда ее дело  разваливается  на  куски,  она  бы
не...
   У нее перехватило дыхание. Из своего автомобиля вышел и быстро направился
к ее магазину Эдвард Арчер. На нем была кожаная куртка,  потертые  джинсы  и
короткие кожаные сапоги. Он выглядел как человек, поперек дороги которому не
стоило бы становиться никому.
   Он бросил в сторону окон ее квартиры  мрачный  и  пристальный  взгляд,  и
Оливия отпрянула в глубь комнаты. Сердце у нее забилось от  испуга,  но  это
было уже смешно: он не мог ее увидеть, не мог просто так  подняться  к  ней.
Сначала Арчер должен был остановиться и позвонить в дверь.
   А она не станет отвечать. Не получив ответа, он уйдет.
   Но Эдвард не уходил. Он звонил и звонил,  а  потом  до  Оливии  донеслись
звуки ударов его кулаков в дубовую дверь; она с голыми  ногами  выбежала  из
комнаты,  скатилась  по  лестнице  и  промчалась  через  магазин.   Нервными
движениями она открыла замки и распахнула дверь.
   - Убирайтесь! - потребовала она, ее всю трясло от негодования.
   Лицо Эдварда не выразило ничего, словно он не расслышал ее слов.
   - Привет, Оливия. Вы не пригласите меня зайти?
   - Нет. - Тяжело дыша, она уперла руки в бока  и  вызывающе  взглянула  на
него:
   - И не подумаю.
   Он осмотрел ее с головы до ног, и всю ее охватил жар, когда  она  поняла,
как сейчас выглядит - во фланелевом халате, непричесанная, с голыми  ногами,
виднеющимися из-под края  халата,  доходившего  только  до  колен;  под  его
взглядом девушка почувствовала себя словно на витрине. Но она не  сдвинулась
с места. Поступить иначе означало бы согласиться со своим поражением.
   - Я вижу, вы сегодня не открыли магазин, - сказал он.
   Оливия язвительно улыбнулась.
   - Какая необычайная догадливость, вы всегда бываете таким умным с утра?
   - Я должен поговорить с вами.
   - Да? Это вы утверждали и вчера  вечером,  -  сказала  она  и  попыталась
закрыть дверь. - Но я не хочу разговаривать с вами.
   - Поверьте, я не пришел бы сюда, если бы у меня был выбор.
   - Готова держать пари, что это так. Я... Он потянул на себя дверь  и  без
труда распахнул ее.
   - Эй! Что вы себе позволяете?
   - Позволяю себе войти внутрь, - ответил он угрюмо. - В отличие от  вас  я
не горю желанием,  чтобы  наш  разговор  был  запечатлен  для  потомства  на
страницах "Чаттербокса".
   Оливия закусила губу: в своем гневе она забыла о репортерах, порой часами
торчавших вокруг магазина. Но, быстро  взглянув  на  улицу,  она  облегченно
вздохнула - пока никого не было видно.
   - Не знаю, не знаю, - сказала она, покачав головой. - Пожалуй,  это  была
бы потрясающая история для "Чаттербокса". Что-то вроде: "Пасынок следует  по
стопам отчима". - Она нахмурилась. - Нет,  слишком  неуклюже,  не  тянет  на
хороший заголовок. Но главную идею вы уловили. Представьте только,  в  какое
количество газет они продадут свою историю, если засекут вас, проследят  ваш
путь к  дверям  женщины,  которая,  по  утверждению  газет,  была  у  вашего
отчима...
   У нее перехватило дыхание, так как Арчер обхватил ее за талию,  втащил  в
дом и захлопнул за собой дверь.
   - Вы не смеете так поступать, - выдохнула она наконец, - черт побери,  вы
не можете врываться сюда и...
   - Вам грозит потеря "Мечты Оливии".  Это  заявление  было  произнесено  с
такой спокойной уверенностью, что сразу заставило ее замолчать.
   - Что вы имеете в виду?
   - То, что я сказал. Вы потеряли ваших клиентов, а теперь  еще  и  закрыли
магазин.
   - Это временно, - быстро парировала она.
   - Конечно, - холодно заметил он, -  бубонная  чума  тоже  была  временным
явлением. Как вы будете оплачивать ваши счета? - Он скривил рот. - Например,
проценты за этот месяц по  займу.  Вы  не  сделали  этого,  конечно,  вы  не
позаботились ни о чем. Добрый старина Чарли все прощал.
   Она проигнорировала его саркастическое замечание.
   - "Чаттербокс" не может бесконечно заниматься этой историей.  Как  только
дело вновь пойдет... - уверенно сказала она, хотя сама мало в это верила.
   - Как оно может пойти, если магазин закрыт?  -  Арчер  скрестил  руки  на
груди. - Даже с щедрым подарком Райта вы на грани банкротства. Что  скажете,
Оливия? Хотите разговаривать - или хотите дуться?
   Оливия взглянула ему в лицо:
   - Не могу представить, о чем мы можем с вами говорить.
   - О нашей общей проблеме. - Он широко улыбнулся. - Риа Боском.
   В этом он был прав. Риа владела ключом ко всему.
   Она вздернула подбородок.
   - У вас две минуты.
   - Вы хотите разговаривать здесь? - Он неприятно рассмеялся.  -  Насколько
мне известно, "Чаттербокс" прослушивает это место.
   Она побледнела.
   - Вы смешны. - Их глаза встретились. - Хорошо, дайте  мне  десять  минут,
чтобы одеться. Эдвард чуть улыбнулся:
   - Управьтесь за пять.
   - Или что? - гордость заставляла ее упрямиться.
   В его ставшей вдруг двусмысленной улыбке девушка прочитала угрозу:
   - Вы действительно хотите это узнать?
   Оливия вспыхнула. Надо бы было что-то сказать,  чтобы  поставить  его  на
место, или ударить его, или просто отступить.
   Хотя  она  и  чувствовала  себя  в  безопасности  в  своей  квартире,  но
действовала быстро: натянула вельветовые брюки,  просторный  вязаный  свитер
цвета слоновой кости, хорошо разношенные кроссовки. Потом  зашла  в  ванную,
зачесала назад темные волосы и уложила их,  закрепив  черепаховой  заколкой.
Рука машинально потянулась к ящичку, где хранилась косметика, но в последний
момент Оливия отдернула ее. Нет, никакой косметики, даже  губной  помады,  -
ничего такого для мужчины, которого она ненавидит. Потом Оливия  достала  из
гардероба куртку с капюшоном. Теперь она была готова.
   Эдвард ждал ее внизу, прислонившись к стене, засунув  руки  в  карманы  и
скрестив ноги.
   - Как? - спросила она с некоторым вызовом в голосе. - Вы довольны?
   Он долго рассматривал ее,  потом  их  взгляды  встретились,  и  в  темной
глубине его глаз блеснул огонек любопытства.
   - Да, - сказал он мягко, - очень. Эдвард  некоторое  время  продолжал  ее
рассматривать, затем, неожиданно, словно по  сигналу  будильника,  его  лицо
вновь превратилось в холодную маску.
   - Пошли, - сказал он хрипло, повернулся и шагнул к выходу.
   Оливия не имела представления, куда он везет ее, да не очень и размышляла
об этом. Если он знает какое-нибудь спокойное место, где нет риска,  что  их
кто-нибудь узнает, с нее будет довольно.
   Они пересекли мост  Джорджа  Вашингтона,  ведущий  из  города,  и  машина
увеличила скорость.  Эдвард  вел  автомобиль  уверенно,  разве  что  немного
быстрее, чем следовало.
   Она искоса поглядывала на него из-под опущенных век.  Они  сидели  близко
друг к другу, настолько близко, что его  обтянутая  кожаной  перчаткой  рука
касалась ее ноги, когда он переключал рычаг скоростей. Каждый раз от  такого
прикосновения по ней словно пробегал  электрический  ток,  и  она  старалась
отодвинуться от него подальше, насколько это было возможно. Но его плечо все
равно то и дело касалось ее,  и  она  ясно  чувствовала  тонкий  аромат  его
одеколона.
   Легкая темная щетинка покрывала его щеки и подбородок,  и  это  придавало
суровое выражение лицу.  Нет.  Не  суровое.  Он  выглядел  сильным  и  очень
мужественным. Ее взгляд обратился к его рукам, легко лежащим на  баранке,  и
внезапно Оливия вспомнила ощущение от прикосновения этих длинных  пальцев  к
ее коже, порожденный ими жар...
   Какой-то сдавленный звук сорвался с ее губ, и, повернувшись  на  сиденье,
она уставилась в окошко.
   Эдвард взглянул на нее:
   - Вы что-то сказали?
   - Я.., я... - Оливия проглотила слюну. - Я просто подумала, когда  же  мы
начнем разговор.
   - Скоро будет одно местечко. - Он  повернул  руль  вправо.  -  Вот  мы  и
прибыли.
   Он снизил  скорость,  и  они  въехали  на  пустынную  автостоянку.  Узкая
дорожка, покрытая гравием, извиваясь,  вела  к  стоящим  на  отшибе  высоким
соснам и там терялась из виду.
   - Что это за место? - спросила Оливия, когда  Арчер  заглушил  мотор.  Он
улыбнулся:
   - Самое лучшее место, если нуждаешься в уединении, какое я только знаю.
   Она отстегнула ремень безопасности и следом за ним вышла из машины.
   - Потому что можно увидеть репортеров за милю?
   Он угрюмо улыбнулся:
   - Потому что это место  тихое  и  прекрасное,  а  репортер  "Чаттербокса"
скорее умрет, чем последует за нами в эту чащу.
   "Он прав", - подумала Оливия, когда  они  медленно  шагали  среди  сосен,
казалось, почти упиравшихся в  по-зимнему  голубое  небо;  легкий  бриз  был
насыщен свежим сосновым ароматом.
   Эдвард, казалось, чувствовал себя