онца сохранить твердость и помнить.., о бедных студентах".
   Постучала. Дверь сразу же открылась.
   - Софи, - сказала Миранда и осеклась.
   В  дверном  проеме  стоял  Дэниел.   Его   холодные,   как   лед,   глаза
соответствовали выражению на лице, если можно сравнить человеческое  лицо  с
ледяной глыбой.
   "Нет, дорогая  Миранда,  ты  ни  капли  не  поумнела!  Разве  могла  Софи
додуматься до каких-то там трюков с чеками?" - с ужасом подумала Миранда.
   Она резко повернулась и хотела было уйти, но забыла, что он  был  намного
сильнее ее...
   -  Нет!  -  крикнула  она,  почувствовав,  как  ее  подняли  в  воздух  и
благополучно поставили посреди номера. Потом дверь захлопнулась,  и  щелкнул
замок.
   Они стояли друг против друга и молчали. Дэниел, подбоченясь, а  она,  вся
трясясь, боясь, что ее сердце вот-вот вырвется из груди и упадет на ковер...
   - В чем дело, Дэниел? - Миранда первая нарушила молчание. - Что  все  это
значит?
   -  Что  собственно,  тебя  удивляет?  ТЫ  же  обожаешь  представления.  В
цыганском стиле, добавил бы я.
   - Где Софи? - резко спросила Миранда.
   - Где же еще? В Нью-Йорке, конечно, -  хмыкнул  Дэниел.  -  Посмотрел  на
часы. - Спит!
   - Значит, снова обман, - сказала она резко.
   - И тебе не стыдно обижать старую женщину! Подумай, зачем ей  было  лгать
Дорфману? - сказал Дэниел. - Видишь чек? Сто тысяч долларов. Посмотри,  если
хочешь.
   Она не шевельнулась. Просто не могла. Она смотрела на него.
   - Ты плохо выглядишь, - сказал Дэниел.
   - Спасибо, - ответила ему в тон. - То же самое могу сказать и о тебе.
   - Ты сильно похудела, - продолжал он.
   - Я хотела похудеть. Это сейчас модно. Разве ты уже за модой не  следишь?
- парировала она.
   - Зато у тебя есть определенные сдвиги, - сказал Дэниел, взглянул  на  ее
ноги в изящных лодочках. Охватил глазом всю ее фигуру и задумчиво повторил:
   - Да, есть определенные сдвиги.
   - Дэниел, я пришла от имени фонда, а не по своей инициативе, - попыталась
Миранда не отвлекаться от цели визита.
   - Понимаю! Для друзей-приятелей тратим себя без остатка.., как и  прежде.
Второй визит в этот отель по одной и той же причине, - усмехнулся Дэниел.
   - Может, лучше объяснишь, для чего ты сюда  приехал?  Каким  это  образом
удалось убедить Софи дать чек на такую сумму? - строго спросила она.
   - Это мой дар фонду, - он посмотрел на нее. - Надеюсь, эти деньги помогут
какой-нибудь очередной  дурочке  держаться  на  плаву,  вместо  того,  чтобы
раздеваться перед Эрнстом Мюллером или еще перед  кем-нибудь,  -  язвительно
заметил он.
   - Чек дала Софи! А вы у нее обыкновенный распорядитель, - попыталась  она
побольнее задеть его самолюбие.
   - Это не так! Во всем этом - ее лишь идея вручить чек в твои руки.  Могла
бы, конечно, и сама сообразить, - сказал Дэниел.
   - Не нужно притворяться. Я знаю правду, Дэниел. Софи мне все  рассказала.
И про картины, и про Мюллера...
   - Она тебе рассказывала? - его брови поднялись вверх. - Я удивлен.
   - Есть чему! Ты что же думал, что она  не  расскажет?  -  продолжила  она
неприятный разговор.
   - Но Софи никого кроме меня не посвятила в детали этого грязного дела.  Я
ее понимаю. Кому захочется признать, что ее сын -  вор,  -  мрачно  произнес
Дэниел.
   - Что ты сказал? - Миранда смотрела на него широко раскрытыми глазами.
   - То, что слышала! Ее сын Арон продал Мюллеру две картины Вермера.
   - Как Арон? Она сказала, что... - изумилась Миранда.
   - И не только их. "Маленькую танцовщицу"
   Дега и многое другое, - продолжал перечислять Дэниел.
   - Но почему? Почему он сделал это? - воскликнула девушка.
   Дэниел подошел к ней и погладил по голове:
   - Не переживай. Нам только этого не хватает, чтобы здесь покойному  Арону
кости перемывать.
   - Дэниел, скажи, почему Арон сделал это? - спросила Миранда.
   - Наверно, деньги были нужны. Я не вдавался в эти подробности.  Насколько
знаю, он влип в историю. Связался с какими-то подонками.  Художники...  Так,
во всяком случае, они себя называли, - он сделал оговорку,  поняв,  что  мог
задеть и ее самолюбие.  -  Пропащие  люди,  наркоманы,  пьяницы  и  бродяги.
Большинство из них жили одним днем.
   "Господи! Ведь он  именно  эти  обвинения  швырял  ей  в  лицо  тогда,  у
Мюллера?"
   - Он был конченый человек. Героин, кокаин, крэк...  -  Дэниел  подошел  к
окну. - Арон и себе покупал, и своих дружков снабжал. Поначалу  хватало.  Он
имел право подписи на ее чеках. - Дэниел оперся ладонями о  подоконник,  как
тогда, в то их единственное счастливое утро в  Париже.  -  Промотал  все  ее
деньги и стал все без разбора тянуть из дома.
   - Так она теперь совсем разорена? - Миранда смотрела на него с ужасом.
   - Я же тебе сказал! Арон все пустил по ветру...  -  раздраженно  повторил
Дэниел.
   - У нее же есть поместье! И ты там управляющий, - сказала Миранда.
   - Это у нас игра такая. Я думаю, она даже не догадывается, что я  содержу
ее.
   - Ты? - опять Миранде настало время вновь удивляться.
   - Возможно, ей нравится делать вид, что ее сынок не все спустил. - Дэниел
обернулся и улыбнулся ей. - Но все это чепуха. Она приняла мою поддержку.  И
это - главное.
   - Почему? - прошептала Миранда, опускаясь на диван.
   - Нас обоих это устраивает. Ей есть на  кого  опереться,  а  мне..  -  он
вздохнул, - есть о ком заботиться.
   "Почему Дэниелу необходимо заботиться о тетке?
   И если у него так много денег, то откуда они взялись?"
   - Я ничего не понимаю, - сказала Миранда.
   - Ничего сложного, уверяю тебя. Когда я вернулся из Бразилии,  Арона  уже
не было  в  живых.  Врачи  сказали,  что  он  принял  слишком  большую  дозу
наркотика. Я отправился к Софи, чтобы выразить соболезнование. Когда  вошел,
она бросилась ко мне. Она была, как безумная. На  столе  -  гора,  буквально
гора неоплаченных счетов. Все требовали денег, начиная от булочника и кончая
инспектором по уплате налогов.
   - Но что ты мог сделать? У тебя у  самого  ничего  не  было,  -  спросила
Миранда.
   - Не скажи! В банковском сейфе у меня был.., мешок с изумрудами...
   - С изумрудами? Но ты же говорил, что Бразилия не принесла тебе удачи?
   - Ты не так поняла меня. Я говорил, что не нашел себя. Это другое дело. С
тяжелым чувством уезжал я в эту Бразилию. Отец - неудачник, мать сживала его
со света, я  обвинял  ее  Бог  знает  в  чем.  Думал,  обрету  там  душевное
равновесие. Ни черта! Стал еще  несчастнее.  Только  и  перемен,  что  целое
состояние - эти изумруды. И, как ни странно, они мне жизнь не  облегчили,  -
продолжил он свою исповедь.
   - Как же так? - смущению Миранды не было предела.
   - Очень просто. Может, это покажется странным, но я постоянно стал думать
о том, что виноват перед матерью, променял  ее  на  эти  камушки,  -  Дэниел
горько усмехнулся.
   - Ты не прав, Дэниел. Одно с другим никак не связано,  -  попыталась  она
как-то успокоить его.
   - Знаю. Теперь знаю. Но я не люблю обо всем этом вспоминать.
   Миранда подошла к нему и положила свою ладонь на его руку:
   - Помнишь,  ты  тогда  сказал  Софи  по  телефону,  что  тебе  больше  не
представится другой возможности:
   - Что я мог еще сказать? Разве  часто  мужчина  и  женщина  находят  друг
друга? Любовь - это редкость, - сказал Дэниел.
   Глаза Миранды наполнились слезами.
   - Софи напомнила мне об этом в  тот  день,  -  продолжал  он.  -  Вы  еще
разговаривали  с  ней,  помнишь,  когда   ты   вернулась   от   Ранфре?   Ее
предупреждение, к сожалению, опоздало...
   - Разве она тебе не рассказала, о чем мы говорили? - спросила Миранда.
   - Нет. Сказала, что это тайна. Секрет. И что вы договорились молчать. Я и
предположить не мог, что ты  так  поступишь.  Когда  Софи  сказала,  что  ты
уехала... - ответил он удрученно, но не договорил.
   - Ах, Дэниел! - прошептала Миранда. - Ты же ничего не знаешь!
   - Я мог бы догадаться! Вместо того чтобы сказать,  что  люблю  тебя,  что
могу жить с тобой хоть в шалаше, я нес какую-то околесицу.
   - Милый, любимый мой! - слезы катились по лицу Миранды.
   - Вместо того чтобы сказать, что мне плевать на эти тряпки, будь они хоть
с блошиного рынка, хоть от Диора, что я  понял,  что  ты  ничего  общего  не
имеешь с этими художниками  из  окружения  Арона,  я  стоял  на  своем,  как
последний дурак, и позволил тебе уйти. - Он обнял ее, прижал к себе. - А ты?
Как ты могла оставить меня? Ты же любила меня. Я знаю, любила, -  его  голос
перешел на шепот.
   - Я думала, что не нужна тебе, - улыбалась Миранда сквозь  слезы.  -  Это
все было так нелепо, но я знаю одно, когда я уезжала в ту ночь,  я  была  ни
жива ни мертва.
   - Скажи-ка, почему ты выбросила мое письмо?
   Я писал его кровью сердца, писал, что люблю тебя одну, что мне  никто  не
нужен, - обнимал он ее, целуя ее руки.
   - Откуда ты знаешь, что я его выбросила? -  она  посмотрела  на  него.  -
Майна! Майна, конечно. Я помню, она доставала письмо из корзины.
   - Майна не читала его. Она прелестная девочка.  Поняла,  что  мы  загнали
себя в угол, и написала письмо Софи.
   - Ты никогда не поймешь, как я страдала, - сказала Миранда.
   - Знаю. Я все знаю. Софи показала мне ее письмо. Она догадалась,  поняла,
что случилось с нами в Париже, - он нежно обхватил ладонями ее лицо. - Милая
моя, ты любишь меня?
   - Нет, - встав на цыпочки, нежно поцеловала она его в губы,  -  я  обожаю
тебя.
   Дэниел застонал так, словно  видел  плохой  сон,  и  проснулся,  и  нашел
любимую рядом. Он целовал ее, и поцелуи становились все жарче, и  невозможно
было дышать.
   - Миранда, дорогая, выйдешь ли ты за меня замуж? - спросил он, ни на  что
не надеясь.
   - О, Дэниел, любимый мой! - простонала она в ответ.
   - Миранда, - лицо его стало торжественным, отчего еще более  значительным
и красивым. - Я хочу, чтобы все было, как того требует обычай. Хочу  поехать
к твоим родителям, хочу у отца просить твоей руки. Понимаю, что это вышло из
моды, но...
   - Милый, - Миранда коснулась ладошкой его губ, - любовь никогда не выйдет
из моды. Он поцеловал ее в ладонь:
   - Мы сегодня же полетим в Штаты. Я закажу чартерный рейс,  и  вечером  мы
улетим, - горячо произнес Дэниел.
   - Нет, милый! - нежно ответила Миранда.
   - Нет? Но ты же сказала... - на его лице опять мелькнуло сомнение.
   - Я не могу сегодня лететь. Я должна выспаться. Не спала много недель. Ты
можешь представить такое?
   Он зарылся лицом в ее волосы и не дышал, а потом, как ребенка, взял ее на
руки, понес и осторожно положил на кровать.
   - Я буду охранять твой сон. Уж  теперь-то  я  за  тобой  присмотрю!  Тебя
нельзя оставлять одну ни на минуту. Должен же кто-то всегда быть при тебе  и
следить, чтобы ты вовремя поела, вовремя  спать  легла,  одевать  тебя,  как
маленькую девочку.
   - Но это займет целый рабочий день, - засмеялась Миранда.
   - Он будет долгим-долгим, всю нашу жизнь, - улыбнулся он ей.
   А потом им было не до смеха... Потому что любовь -  это  очень  серьезная
вещь!..



   Сандра МЕРТОН
   КАК ВСЕ НАЧАЛОСЬ...


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Слейд и Лара,  преуспевающие  бизнесмены,  после  случайной  близости
начинают вдруг осознавать, что их встреча  перевернула  жизнь  обоих  Но
Лара, привыкшая добиваться  всего  сама,  не  желает  поступаться  своей
самостоятельностью и стать женой Слейда

Глава 1

   Слейд Бэрон подозревал, что  блондинка  в  зеленом  замшевом  костюме
знает о том, что каждый раз, когда она закидывает ногу на  ногу,  разрез
на ее юбке начинает расходиться.
   Да, это были прекрасные ноги. Длинные, стройные и крепкие.
   Он ожидал, пока наладится погода, в комнате отдыха первого  класса  в
аэропорте "Восточной береговой авиакомпании". Слейд  заметил  блондинку,
едва она вошла, примерно полчаса назад. Все мужчины в  комнате  заметили
ее. Нужно было быть слепым, чтобы  проигнорировать  такую  женщину,  тем
более что, кроме бесконечного дождя, колотившего в окна,  смотреть  было
не на что.
   При всей своей красоте она выглядела строго, как деловая женщина, при
ней был ноутбук и папка с документами под мышкой. А потом она села - как
раз напротив Слейда, - извлекла  книгу  из  папки  и  скрестила  ноги...
Великолепная замшевая юбка разошлась, обнажив ногу практически до бедра.
   Женщина тоже знала это. Она закидывала одну на  другую  эти  длинные,
прекрасные ноги и перекладывала их чуть ли не каждые две  минуты.  Слейд
оказался на самом удобном месте и наслаждался зрелищем.
   Мужчины поблизости занимались  тем  же.  А  чем  прикажете  заняться?
Глазеть на ливень или на  вспышки  молнии,  пересекавшие  угольно-черное
небо? Смотреть на электронное табло? "Рейс  отменен..,  рейс  отменен..,
рейс отменен ."
   Слейд уже пробежал глазами все свои записи для презентации,  прочитал
в "Бостон гпоб" раздел, посвященный бизнесу, позвонил  Эдвину  Доббсу  в
"Бофорт траст" в Балтимор. Оставалось только наблюдать за блондинкой или
умирать со скуки.
   Блондинка явно была предпочтительней.
   Она посмотрела поверх книги,  поймала  оценивающий  взгляд  Слейда  и
улыбнулась. Он улыбнулся  в  ответ.  Она  опустила  голову,  перевернула
страницу, а потом снова закинула ногу на ногу. Юбка  обнажила  еще  пару
дюймов ее бедра. Слейд скрестил руки, прикрыл глаза, уселся поудобнее  и
отдался воображению.
   Что эта юбка еще прикрывала?
   Черное кружевное белье? Возможно. В свои тридцать  лет  он  знал  уже
многих женщин (больше, чем мог осилить, - как ерничали братья) и  теперь
думал, что блондинка из тех женщин, которые носят черные кружева.
   Черные кружева - только намек на них, - и этого оказалось достаточно,
чтобы мужчина, сидевший через пару мест, испустил  стон.  Бедный  парень
хорошо это замаскировал, превратив  стон  в  кашель,  но  блондинка  все
поняла.
   Она подняла голову, пристально посмотрела на парня, затем на Слейда и
улыбнулась. И он улыбнулся. А когда она повторила это свое упражнение  -
"я-ношу-черные-кружевные-трусики", Слейд подхватил компьютер и чемодан и
двинулся по направлению к ней.
   И остановился. Просто остановился, на полпути.
   Блондинка удивленно подняла  брови  -  она  ждала.  Черт  побери,  он
чувствовал, что все ждут - смотрят, гадают, что будет дальше. Надо  было
оказаться в коме, чтобы не догадаться о приглашении, или  быть  мертвым,
чтобы не принять его.
   Слейд не был ни в коме, ни мертвым, но  он  решил  пройти  мимо.  Еще
секунду назад он думал  иначе,  но  сейчас  знал,  что  это  единственно
возможный вариант. Воспоминание обожгло и  уничтожило  приятное  чувство
симпатии, обратив его в ярость. Слейд злился не на  блондинку  и  не  на
погоду.
   Он злился на себя.
   Нахмурившись, он прошел мимо девушки,  которая  смотрела  на  него  с
явным разочарованием. Прошагав мимо информационного стола, где  какой-то
красномордый тип громко скандалил по поводу отмены рейса, Слейд вышел  и
направился в обычный зал ожидания.
   Он видел, как рейс № 435  до  Балтимора  садится  на  свою  полосу  -
самолет был похож на огромную, серую  мокрую  птицу.  Вокруг  мельтешили
люди, было шумно и людно, и никакие кондиционеры не могли  справиться  с
жарой и духотой.
   Слейд продолжал идти через зал, пока не дошел до конца  коридора.  Он
остановился, снова уставился в окно и сказал себе,  что  пора  перестать
быть идиотом.
   "Это было восемнадцать месяцев назад, - пробормотал он, - год и шесть
месяцев. Такое случается с каждым".
   На  лбу  у  него  едва  заметно  пульсировала  вена.  Слейд  поставил
компьютер и чемодан между ног, вытащил из кармана телефон и  позвонил  в
офис.
   - Это я, - сказал он секретарше. - Есть новости?
   Новостей  не  было,  да  и  быть  не  могло,  особенно  учитывая   то
обстоятельство, что он звонил полчаса назад.
   Он  начал  набирать  номер  "Бофорт  траст"  и  тут  же  остановился,
сообразив, что делал это совсем недавно. Слейд поднял компьютер и  начал
искать телефон-автомат, потом передумал - вряд ли на  электронной  почте
что-нибудь было.
   Он уселся в ближайшее кресло, вздохнул и включил компьютер.
   Оставалось только играть в солитер.  Его  всегда  смешил  вид  хорошо
одетых солидных людей, уткнувшихся в свои компьютеры  во  время  долгого
перелета и игравших в нескончаемую игру.
   Можно было, конечно, позвонить дизайнерам по поводу  новых  кварталов
для "Бофорта", которые они собирались возвести в Балтиморе.
   Или, наконец, перестать быть идиотом и возвратиться к реальности.
   Слейд тяжко вздохнул, выключил компьютер и отодвинул его.
   С той ночи в Денвере прошло сто лет. Давно пора было забыть обо всем.
Да и эта блондинка в коротенькой юбке не имела ничего  общего  с  Ларой,
абсолютно ничего. И, даже если ситуации  казались  похожими  -  задержка
рейса из-за непогоды, комната ожидания для  пассажиров  первого  класса,
мужчина и женщина, посматривающие друг на друга, чтобы  убить  время,  -
совсем не обязательно все должно было закончиться так же.
   - Будь ты проклят, Бэрон! - пробормотал он сквозь зубы.
   Мужчина, стоявший рядом, бросил него странный взгляд, взял свои  вещи
и отодвинулся. Слейд не обиделся. Человека, который сидел  в  аэропорту,
наблюдал за погодой и разговаривал сам с собой, нормальные  люди  должны
были избегать.
   Он представил, что подумал бы этот мужчина, если бы он подошел к нему
и сказал: "Слушай, приятель, со мной все в порядке. Просто  давным-давно
я познакомился с одной малышкой.  У  нас  была  ночь  умопомрачительного
секса, и я до сих пор не могу выкинуть ее из головы".
   Что было  безумием,  совершеннейшим  безумием.  Сам  случай  не  имел
никакого значения. Просто с кем-то провел  ночь.  "Подумаешь",  -  решил
Слейд, уставившись на дождь.
   Но он видел не дождь, он видел снег.
   Тяжелый и крупный, хлопья  величиной  с  пятицентовую  монету.  В  то
декабрьское утро из  свинцового  неба  Колорадо  повалил  снег.  Самолет
Слейда совершил вынужденную посадку, как и  все  рейсы,  следовавшие  из
Денвера в восточном направлении.
   Слейд пережидал задержку в весьма уютном, приятном зале ожидания  для
пассажиров первого класса.
   Прошел час, а  голос  из  громкоговорителя  все  объявлял  об  отмене
рейсов. Прошел еще час, другой, третий. Снег продолжал падать, а небо  -
темнеть. Нетерпение Слейда возрастало.
   Он возвращался домой в Бостон после долгих  выходных,  проведенных  у
брата  в  Калифорнии.  Великолепные  дни:  смех,  пляжный  волейбол   на
побережье  Малибу,  недалеко  от  дома  Трэвиса...  Трэв,  всегда  такой
занятый, отменил все свои встречи, что было почти невероятно.
   "И вот теперь, - думал Слейд, сидя в зале и начиная нервничать, - все
это отличное настроение улетучится, как  дым,  из-за  какой-то  дурацкой
погоды".
   Он вздохнул и велел себе прекратить брюзжание.
   Чтобы не умереть от скуки  оставался  единственный  выход:  подыскать
себе  какое-нибудь  занятие.  Слейд  уже  проверил  электронную   почту,
прочитал "Тайме" от корки до корки. "Что дальше?" - подумал он устало.
   А потом он увидел женщину, сидящую наискосок.
   Она, вероятно, вошла в зал недавно, пока он читал, иначе  он  заметил
бы ее, как  и  любой  другой  мужчина  в  этой  комнате.  Они,  конечно,
старались не выказать интереса, остаться  равнодушными,  бросая  на  нее
осторожные взгляды из-за развернутых газет, но Слейда в  этих  делах  не
провести.
   Да и женщина, безусловно, заслуживала мужского внимания.
   Цвет волос у нее казался то золотым, то медным, он напоминал ему утро
ранней осени. Глаз не было видно - женщина смотрела на экран компьютера,
лежавшего у нее на коленях, - но Слейд решил, что они синие.
   На ней был деловой  костюм,  очень  простой  и  хорошо  сшитый,  юбка
прикрывала скрещенные ноги.
   Слейд чувствовал  ее  раздражение,  когда  она  что-то  записывала  в
компьютер.  "Та  же  модель,  что  и  у  меня",  заметил   он.   Женщина
пробормотала что-то себе под нос и