о том, что он
заполнял собой, даже переполнял ее маленькую гостиную.
   Он протянул руку и взял стакан из ее пальцев.
   -  Черт,  похоже,  не  каждый  день  приходится  вам  узнавать  о  смерти
благодетеля. У Оливии сузились глаза.
   - Чарлз Райт был добрый человек, - сказала она.
   - Особенно к вам, золотце. - На его лице вновь промелькнула ухмылка. -  Я
вполне могу понять вашу истерику от такой ужасной потери.
   - Я не хочу разделять этот драматический момент с вами, мистер  Арчер,  -
холодно сказала она, - но я не впала ни в какую истерику.  Он  лениво  пожал
плечами:
   - Пусть будет так, как вы сказали, золотце. Оливия поднялась на ноги.
   - До свидания, мистер Арчер. Я хотела бы сказать, что была бы рада видеть
вас снова, но... Он прислонился к стене и покачал головой.
   - Я еще не ухожу, мисс Харрис, - сказал он, передразнивая ее деловой тон.
   - Вы уйдете. Нам больше нечего обсуждать.
   - Нам нужно многое обсудить. - Он тряхнул головой и  снова  улыбнулся.  -
Например, что вы сделали старине Чарли, чтобы он умер?
   К щекам Оливии прилила кровь:
   - Что?!!
   Эдвард захохотал и поднял ладонь.
   - Позвольте мне задать  этот  вопрос  иначе.  Какие  маленькие  трюки  вы
проделали с ним этой ночью, а? - Улыбка исчезла с его  лица.  -  Это  должно
было быть чем-то очень завлекательным. Чарли обычно очень недолго пребывал в
дамском обществе, но, я полагаю, такая женщина, как вы, знает  такие  штуки,
которые могут  вознести  мужчину  на  небеса  с  таким  же  успехом,  как  и
низвергнуть его в пекло.
   Оливия в изумлении уставилась на него:
   - Вы предполагаете.., вы пытаетесь клеветать, что  я...  Что  Чарлз  и  я
были.., что мы были?..
   - Я вовсе не клевещу. - Эдвард быстро пересек узкую комнату и встал перед
ней раньше, чем она смогла как-то отреагировать. - Я видел  его,  Оливия.  -
Его голос был спокоен, вкрадчив и таил угрозу. - Я видел его в этой  большой
постели с шелковыми простынями. Я видел след  от  вашей  головы  на  подушке
рядом с ним, я видел обрывок черного кружева, который вы оставили на полу...
   - Я не желаю слушать всю эту чепуху, - начала было  Оливия  и  попыталась
пройти мимо него. Эдвард крепко схватил ее за плечо.
   - Это очень печально, мисс Харрис,  что  вы  не  присутствовали  при  его
последнем вздохе. В конце концов, ваш любовник...
   - Идите к черту! -  На  ее  глазах  выступили  слезы  ярости,  когда  она
безуспешно  попыталась  освободиться  от  его  хватки.  -  Он  не  был  моим
любовником!
   Эдвард рывком повернул ее к себе:
   - Не был?
   - Нет! Он был...
   Он был любовником Риа, едва не вырвалось у нее. Но этого никто не знал, и
как она могла назвать имя Риа без ее разрешения? Кроме того, ни она, ни  Риа
не обязаны давать этому человеку какие-либо объяснения. Как сказала Риа,  он
был  родственником  жены  Чарлза,  и  его  интерес  к   Чарлзу   основывался
единственно на том, что он искал способ  заполучить  в  свои  руки  семейное
состояние. Теперь ей это было очевидно. Эдварду  Арчеру  было  наплевать  на
смерть Чарлза. И возбужден сейчас он был вовсе не потому, что  Чарлза  Райта
уже не было в живых.
   - Я не обязана объясняться  перед  вами,  -  жестко  сказала  Оливия.  Он
рассмеялся.
   - Да, я тоже полагаю, что не обязаны, - Он приблизился к ней вплотную.  -
Но вы могли бы быть добрее ко мне, детка, учитывая,  что  вы  потеряли  свой
кусок хлеба с маслом.
   Оливия отбросила его руку.
   - И не собираюсь делать этого! Вы не имеете права...
   - У меня есть все права, - проникновенно сказал он шепотом. - И лучше вам
быть добрей ко мне. - Она закричала, когда он обхватил ее и прижал к  своему
высокому, сильному телу. - Скоро вы  получите  счета,  которые  нужно  будет
оплатить, а я контролирую все состояние. - Он развернул  ее  в  своих  руках
так, что она потеряла равновесие, она почти  лежала  на  нем,  а  он  лениво
ухмылялся, ощущая тяжесть ее  тела  на  своем.  -  Тебе,  конечно,  придется
расстаться с этой квартиркой на Саттон-Плейс.
   - Вы сумасшедший! У меня нет...
   - Но и это местечко очень уютное. Я могу позволить  тебе  сохранить  его,
так же как и эту милую студию при ней.
   - Убирайтесь! - закричала она, изо всех сил стараясь высвободиться из его
рук. - Убирайтесь отсюда к черту, Эдвард Арчер, убирайтесь...
   - Будь же со мной так же мила, как  ты  была  мила  к  старине  Чарли,  -
прошептал он и прильнул к ее губам.
   Он был сильный, такой сильный, как она и предполагала. Его руки  охватили
ее как клещи, прижали к горячему телу. Она  кричала  и  безуспешно  пыталась
вырваться.
   - Я могу быть таким же щедрым, каким был он, - шептал он, зажав  ладонями
ее голову так, что она не могла шевельнуться. - И я могу тебя осчастливить в
постели. Мы оба знаем это.
   - Вы негодяй!
   - Черт возьми, мы можем доставить друг другу так много радости в постели,
- сказал он хрипло и, наклонившись, еще раз поцеловал ее.
   Это был такой же поцелуй, как и первый, грубый,  насильственный  поцелуй,
который должен был напомнить ей, кто из них был хозяин положения  и  что  он
думает о ней. Поцелуй возбудил в ней лишь ярость.
   - Я ненавижу вас! - выдохнула Оливия в бешенстве.
   Эдвард отреагировал очень спокойно.
   - В самом деле? - сказал он; его  руки  оставались  такими  же  твердыми,
объятие столь же сильным. Его тело, прижатое к ней, пылало. Но теперь в том,
как он обнимал ее, она почувствовала страстное влечение.  Изменились  и  его
поцелуи. Они стали нежными, они уже просили, а не требовали,  давали,  а  не
только брали. - Оливия, - прошептал он.
   И с тихим рыданием поражения она  подняла  руки  и  позволила  им  крепко
обнять его шею. Она прижалась к нему, желая глубже ощутить, как он вжимается
в ее груди, в ее живот, желая чувствовать шелк  его  темных  волос  в  своей
ласкающей руке, чувствовать жар его губ на своих губах.
   Он оторвал ее от себя так внезапно, что она чуть не  упала.  Расширенными
глазами она смотрела в его глаза и видела, как из цвета  морской  волны  они
становятся ледяными.
   - Видишь? - сказал он. - Это могло бы быть великолепно. -  Вновь  по  его
лицу пробежала кривая ухмылка. - Но я не уверен, что захочу довольствоваться
объедками от другого мужчины.
   Оливия не колебалась. Ее рука взметнулась и с силой ударила его по  щеке.
Удар плоти по плоти был подобен удару молнии  и  эхом  отдался  в  маленькой
комнате. На лице Эдварда появилось зловещее выражение, но Оливию это уже  не
волновало.
   - ВЫ негодяй, - произнесла она гневным шепотом. - Вы не смеете  приходить
в мой дом и обращаться со мной подобным образом! Кто,  в  конце  концов,  вы
такой?
   Он улыбнулся лениво,  словно  она  задала  наконец  единственный  вопрос,
заслуживающий ответа; казалось, ему потребовалась вечность, чтобы дать  этот
ответ.
   - Я думал, ты знаешь, - сказал он спокойно. - Я пасынок Чарлза Райта.
   Она глядела на него, не веря своим ушам.
   - Не может быть. Вы же родственник его...
   - Я его пасынок, мисс Харрис. И я  здесь  нахожусь  с  целью  проследить,
чтобы вам не досталось ни цента из  того,  что  по  праву  принадлежит  моей
матери.
   - Вашей.., вашей матери? Но Чарлз с ней разводится.
   Он засмеялся.
   - Он вам тоже это говорил? Черт возьми,  похоже,  это  любимая  сказочка,
которую он рассказывал в постели. - Улыбка улетучилась с его лица. -  Слушай
же, и слушай внимательно, детка. Я намерен сказать это только один раз перед
тем, как поручу вести все разговоры своим юристам. - Он обвел рукой  вокруг,
как бы захватывая все, - эту квартиру, этажи под ней и, Оливия знала,  самое
ее существование. - Тебе не достанется ничего из этого.  Ни  это  место,  ни
апартаменты, снятые на твое имя на Саттон-Плейс...
   - Какие апартаменты?
   - Вы лишитесь всего этого, мисс Харрис. Мои адвокаты  и  я  проследим  за
этим. Так что можете  почистить  ваши  туфли  и  отправляться  на  прогулку.
Оглядитесь как следует, может, вам улыбнется  удача  и  вы  найдете  другого
лизуна на место доброго старины Чарли.
   Оливия прижала руки к груди:
   - Убирайтесь, - прошептала она. - Убирайтесь, вы.., вы...
   Его зубы обнажились в злорадной улыбке.
   - , Леди наконец-то утратила дар речи. Он повернулся и  взялся  за  ручку
двери.
   - Не переживай, дорогая. Во всяком случае, беседа - это не лучшее, что ты
умеешь делать.
   Она сделала шаг к нему.
   - Убирайтесь из моего дома!
   - Наслаждайтесь им, пока можно. - Арчер откровенно глумился над ней. - Он
не слишком долго останется вашим.
   Дверь распахнулась и с грохотом захлопнулась за ним.

Глава 3

   Оливия сидела  за  письменным  столом,  ее  темно-русую  голову  освещала
настольная лампа на гибком штативе. Была пятница, почти восемь вечера,  и  в
ателье  было  тихо,  лишь  шуршание  бумаги  нарушало  тишину,   когда   она
перелистывала документы, которые достала из  специального  ящика,  лежавшего
сейчас на полу рядом со столом.
   Она читала медленно, очень внимательно, напряженно вглядываясь  в  каждое
слово, пока буквы не начали плясать перед ее глазами. Тогда  она  откинулась
на спинку стула, приложила руки к вискам и глубоко вздохнула.
   Бумаги" - подтверждали то, что она и так  хорошо  знала.  Угрозы  Эдварда
Арчера были всего лишь угрозами, ничем больше. "Мечта Оливии" была ее полной
собственностью, до последнего метра ткани. До тех пор,  пока  она  регулярно
выплачивает суммы по ссуде и закладной, ей нечего  бояться  кого  бы  то  ни
было.
   Почему она позволила ему так ее запугать? Она  была  не  из  тех  женщин,
которых можно загнать в угол - нельзя загнать в угол того, кто преуспевает в
своем деле. Что касается остального...
   Оливия встала. Ей не  хотелось  думать  об  остальном,  о  том,  что  она
позволила себе ответить на его поцелуй,  повести  себя  как  безнравственная
женщина, в чем, собственно,  он  ее  и  обвинял.  Единственное,  на  что  ей
оставалось надеяться, так это на то, что он, несмотря  на  свое  невероятное
высокомерие, все же понял, что  она  так  поступила  в  замешательстве,  что
минутная слабость, которую она проявила, оказавшись в его объятиях,  вызвана
отнюдь не чувством к нему.
   Но это неважно. Оливия никогда больше с ним не встретится. Он ей  угрожал
- это главное. Теперь  он  во  всяком  случае  знает,  что  все  его  угрозы
безосновательны. Деньги, которые Чарлз ссудил ей, были ее,  и  до  тех  пор,
пока она производит выплаты по этому соглашению, никто, даже Арчер, не может
ей помешать.
   Что касается гнусных подозрений о ее отношениях с его отчимом, -  что  ж,
для нее это не сюрприз. В этом мире подобные эдварды  арчеры  всегда  готовы
верить худшему. Они принадлежат к тому  типу  людей,  имеющих  привилегии  и
деньги, которые считают, что девушки и женщины не их  класса  -  всего  лишь
игрушки, которые можно купить.
   Если когда-нибудь он узнает, что Риа,  а  не  она,  была  связана  с  его
отчимом, то она испытает глубокое удовлетворение оттого, что утрет нос этому
нуворишу.
   Оливия еще раз вздохнула, складывая документы  обратно  в  ящик.  Что  ж,
придется  подождать.  Она  не  может  ничего  рассказать  о  Риа,  пока   не
посоветуется с  ней,  а  Риа  сама  ни  с  кем  об  этом  еще  не  говорила.
Единственной  весточкой  от  нее  была  короткая  записка,  доставленная   с
посыльным на следующий день после внезапного визита Эдварда Арчера..
   "О, Ливви, это ужасно! - было написано в записке неровным почерком Риа. -
Скоро мы обо всем поговорим, но сейчас мне необходимо побыть одной. Знаю, ты
поймешь. Храни тебя Бог".
   "Ничего не остается, как ждать появления Риа",  -  думала  Оливия,  ставя
ящик с  документами  в  стенной  сейф  и  закрывая  дверцу.  Пока  этого  не
произошло, она,  сжав  зубы,  будет  продолжать  заниматься  своим  делом  и
добьется  процветания  "Мечты  Оливии".  А  Эдвард  Арчер,  со   всеми   его
угрозами...
   - Оливия?
   Оливия схватилась за сердце и обернулась. Дольчи стояла в проеме двери  -
в одной руке ее была сумка, другой она протягивала ей дымящуюся кружку.
   - Дольчи! - Она нервно засмеялась.  -  Ты  испугала  меня  до  смерти.  Я
думала, ты давным-давно ушла.
   - Хочешь кофе? Судя по твоему виду, тебе он просто необходим.
   - Спасибо. - Оливия взяла кружку, подула  на  нее  и  сделала  глоток.  -
Прекрасно. Ты права, это то, что мне сейчас нужно.
   Она отпила еще немного, потом поставила кружку на стол.
   - Что ты здесь делаешь? Дольчи  прошлась  по  комнате  и  остановилась  у
стола.
   - Не так просто сказать почему, - сказала  она.  -  Но...  В  сегодняшнем
номере "Чаттербокса"  есть кое-что,  что  тебе  следует
посмотреть.
   -  В  этой  газетенке?  -  Оливия  сделала  гримасу.  -  Что  может  быть
интересного для нас...
   - Это... Это о Чарлзе.
   - О Чарлзе? Но... - Оливия вся напряглась. Почему Дольчи так  смотрит  на
нее? - Может быть, ты лучше расскажешь мне, о чем эта статья? - сказала  она
мягко.
   - Я ненавижу эти бульварные газетенки, - сказала  девушка  со  сдержанной
яростью. - Они такие.., такие грязные. Я имею в виду, ну, что тот был  вашим
партнером, вот и все, он...
   - Он был моим кредитором. Чарлз Райт был моим кредитором. Он  ссудил  мне
деньги для открытия этого магазина. - Оливия старалась скрыть малейший намек
на панику в голосе. - Ты это знаешь.
   Ее помощница выразительно пожала плечами.
   - Конечно. Я это и имела в виду. А если он был чем-то еще...
   - Черт возьми, Дольчи, что ты говоришь?
   - Послушай, кому какое дело, если он.., если ты и  он...  -  Лицо  Дольчи
стало пунцовым. - Я никому ничего не скажу,  Оливия,  даже  если  парень  из
"Чаттербокса" придет что-нибудь выведать. Я только скажу ему, что считаю его
мразью, способной печатать такую чепуху о тебе.
   Оливия почувствовала, что бледнеет. Она схватилась рукой за спинку стула,
чтобы не упасть.
   - Обо мне?..
   - Ну да, - Дольчи кивнула, совсем расстроившись. - О.., о вас с Райтом.
   - Какую чепуху? - Оливия облизнула пересохшие губы. - Что он  ссудил  мне
деньги для покупки этого магазина? Это ты имеешь в виду? - Дольчи кивнула и,
покопавшись в сумке, вынула оттуда свернутую газету.
   - Вот, - пробормотала она, - будет лучше, если ты сама прочтешь это.
   Оливия молча взяла газету и взглянула на ней.
   Крикливый заголовок бросился ей в глаза и показался приговором.
   "Финансист-миллионер выстлал перьями тайное любовное гнездышко", - и ниже
более  мелким  шрифтом  шло:  "Саттон-Плейс  -  приют  для  Чарлза  Райта  и
темноволосой таинственной незнакомки".
   Газета дрожала в руках Оливии,  пока  она  смотрела  на  страницу,  внизу
которой  она  увидела  нечеткую  черно-белую  фотографию  высокой,  стройной
женщины, выходившей из спортивной машины и повернутой спиной  к  камере;  ее
темные, до плеч волосы рассыпались по плечам. "Вам известна эта великолепная
птичка?" - вопрошала подпись.
   У Оливии перехватило дыхание. "Да, - подумала она, - я знаю ее.  Конечно,
я знаю ее".
   Это была Риа.
   - Тебе не стоит беспокоиться. Оливия  недоуменно  посмотрела  на  Дольчи,
которая очень внимательно наблюдала за ней.
   - Беспокоиться о чем? - спросила девушка, растягивая слова.
   Эд Дольчи выставила подбородок.
   - Я никому не расскажу, ни единой душе.
   - Хорошо, - рассеянно сказала Оливия, продолжая разглядывать фото. -  Мне
бы не хотелось, чтобы кто-то узнал. Будет неприятно, если вся эта огласка...
   - О, я понимаю. - Дольчи коснулась руки Оливии. - Мистер Райт нипочем  бы
не хотел, чтобы твое имя смешивали с грязью. Зачем? Он  всегда  относился  к
тебе так.., так вежливо. Никто не догадается, что вы с ним.., что  ты  и  он
были...
   Оливия в ужасе посмотрела на девушку.
   - Но  это  не  я,  -  живо  сказала  она.  -  Это...  Это  Риа,  чуть  не
проговорилась она. Но Дольчи с Риа никогда не встречались,  Риа  не  была  в
магазине со дня его открытия. Кроме того, как она  может  сказать  обо  всем
Дольчи?
   Она снова посмотрела на фото. Да, это была Риа. Но если этого  не  знать,
то можно легко подумать, что это она, Оливия, с ее  темными,  развевающимися
волосами,  Оливия,  выходящая  из  небольшого  черного  "мерседеса"   Чарлза
Райта...
   - Это не я, - снова повторила она.
   - Конечно, не ты, - проговорила Дольчи с состраданием, но в ее словах и в
том, как она их произнесла, Оливия определенно уловила мысль:
   "Мы обе знаем, что это ты, Оливия, но если ты не хочешь  этого  признать,
то я тебя понимаю".
   - Я вовсе не осуждаю тебя и никто не осудит, если у него есть хоть  капля
здравого смысла. Если бы это была ты, то они бы написали об этом.  -  Дольчи
провела языком по губам. - Но это, конечно, не так.
   Оливия взглянула на нее.
   - Уже поздно, - сказала она мягко, - Почему ты не идешь домой? Очень мило
с твоей стороны, что ты задержалась на работе.
   - Послушай, если тебе надо поговорить...  Если  тебе  нужна  поддержка...
Сегодня вечером я могу еще задержаться, или же мы  можем  пойти  куда-нибудь
перекусить...
   - Нет, - быстро ответила Оливия, - нет, все хорошо. Ты иди. Со мной все в
порядке.
   - Ты уверена? Оливия кивнула.
   - Уверена, - сказала  она,  пытаясь  улыбнуться.  -  Я  сейчас  поднимусь
наверх, надену халат и приготовлю себе омлет,  потом  приму  горячий  душ  и
заберусь в постель с хорошей книгой.
   Это был неплохой рецепт. Но последовать ему она была не в  силах.  Вместо
этого она неподвижно  стояла  в  середине  комнаты,  прислушиваясь  к  стуку
каблуков Дольчи по ступеням лестницы, затем к глухому  удару  захлопнувшейся
двери, и тогда только подошла к письменному столу и опустилась на стул.
   О, Господи! Что же это! Сначала Эдвард  Арчер,  теперь  Дольчи.  Как  она
могла подумать? Неважно. Оливия сможет это пережить, по крайней мере до  тех
пор, пока не появится Риа, и тогда она сможет рассказать Дольчи правду.
   Оливия разложила газету на столе. Ее лишила покоя и  эта  статья,  полная
двусмысленных намеков, и фото. Газетенки вроде "Чаттербокса" гордятся  своей
чертовской настырностью, с которой они отыскивают историйки -  чем  грязнее,
тем лучше. Что, если репортер газеты появится у ее двери?
   Что, если?..
   Резкий звук звонка нарушил ее сосредоточенность. Оливия встрепенулась, ее
сердце заколотилось. Репортер? Нет, не может быть. Никто не  смог  бы,  даже
связав одно с другим, узнать ее имя. Во всяком случае, так быстро.
   "Дольчи",  -  подумала  Оливия,  спускаясь  по  лестнице;  с  нее  станет
вернуться, несмотря на все уверения Оливии, что с ней все в порядке. Ну, что
ж, она предложит девушке войти и выпить чашку чая или бокал  вина,  а  затем
отошлет ее. И Оливия отперла дверь.
   - Заходи, дорогая, - сказала она, открывая дверь.  -  Ты  такая  милая  и
очень настойчивая...
   Слова застряли у нее в горле. В слабом свете уличных  фонарей  стояла  не
Дольчи. Это был Эдвард Арчер.
   Обеими руками она уперлась в дверь и попыталась ее захлопнуть. Но он  был
проворнее и сильнее и протиснул плечо в дверной проем.
   - Откройте дверь, мисс Харрис.
   - Убирайтесь отсюда! - Оливия, сжав зубы, уперлась  бедром  в  стену.  Ее
ноги заскользили по полу, когда она всей тяжестью тела навалилась на дверь.
   - Вы - слышите - меня? - задыхаясь, проговорила она. - Уходите, не то  я,
я...
   - Что вы? Вызовете полицию? - Он издал звук, похожий на смешок. - Мы  оба
знаем, что вы не  сделаете  этого.  -  Он  еще  нажал  на  дверь,  и  Оливия
почувствовала, как та подалась.
   - Откройте дверь, а то я ее выломаю. "Он способен на это", - подумала она
с озлоблением. Он был сильным и действовал решительно.
   Он был из тех мужчин, которые ни перед чем не  останавливаются  на  своем
пути.
   Как  только  она  отступила,  он  проник  в   темноту   магазина.   Дверь
захлопнулась за ним. Оливия попыталась  пройти  мимо  него,  чтобы  включить
свет, но он схватил ее за запястье.
   - Кого вы поджидаете? - спросил он холодным, приглушенным голосом. Се