ло быть, нечего надеяться, что есть такое место на его землях, куда он из-за возраста не сумел бы дойти?
     - Не сомневаюсь, что подобных мест нет.
     - Ну хорошо, а как насчет его ?Спящих собак?? - спросила Эрин. - Почему ты уверен, что там совсем уж ничего не найти?
     - Я бывал на ?Спящей собаке-I?. Это обычная трубкообразная шахта, алмазоносный пласт довольно бедный, встречаются одни только борты. Алмазы из этой жестянки обнаружены в другом месте, где значительно больший процент ювелирных камней.
     - А что это - борты?
     - Технические алмазы, - объяснил Коул. - Их используют при изготовлении абразивов или для головок буров.
     - И там нет настоящих алмазов?
     - В том смысле, как ты это понимаешь, - нет. Эйб находил лишь желто-коричневые камни, все в трещинах, неправильной формы.
     - И так во всех шахтах Эйба?
     В голосе Эрин звучало такое разочарование, что Коул не сдержал улыбки.
     - Увы, боюсь, что именно так. Ни один из его рудников не располагается вблизи современного речного русла. Так что едва ли в его ?Собаках? могут быть найдены более крупные камни.
     Эрин мрачно уставилась на карты.
     - Что ты имеешь в виду под ?современным речным руслом?? А какие еще русла могут быть?
     Коул принялся разглаживать бумаги, задумавшись о том, какие следы время оставляет на поверхности земли, как оно видоизменяет планету, стирая одни горы и вместо них возводя другие.
     - Есть еще палео-реки, проще говоря, древние реки, - сказал после длительной паузы Коул. - Старые, как горы, а может, и еще более древние.
     - Не понимаю.
     - Вот уже на протяжении полутора миллиардов лет Кимберлийское плато находится над уровнем моря. Это древнейшая часть суши на поверхности нашей планеты. С тех пор и все прочие части Австралии, как и остальные континенты, так или иначе стали выше.
     Коул, чуть отстранившись от Эрин, взял большую карту Австралии, лежавшую в самом низу, и разложил ее перед Эрин.
     - Вот взгляни, - сказал он. - Австралия - самый плоский из всех обитаемых материков Земли. И самый безводный к тому же. Кимберлийское плато - это едва ли не единственная территория, где можно отыскать хоть какие-то возвышенности. На других континентах их назвали бы разве что холмами.
     Эрин, подняв брови, нагнулась поближе к карте.
     - В самом центре Австралии, - продолжал меж тем Коул, - земля настолько плоская, что, когда идут дожди, вода собирается, как капли на огромном столе для пикника.
     Его длинный указательный палец отметил на карте некоторое возвышение на территории Кимберлийского плато.
     - Вот эта территория расположена повыше, и потому тут всегда сухо. Другое дело - центральная часть Австралии и в особенности юго-запад: большую часть времени здешняя земля находится под водой. Там залегают песчаники и известняки.
     Когда Коул взглянул на Эрин, она была всецело поглощена разглядыванием карты, забыв, казалось, обо всем на свете.
     - По краям Кимберлийское плато немного неровное. Местные жители гордо называют эти неровности ?горами?, хотя они тянут разве что на холмы. Это как раз то, что осталось от известняковых, по-научному выражаясь, пустых сланцев, окружающих алмазоносную брекчию.
     - Кости мертвого моря? ?Плывет по моря мертвого костям??! - процитировала Эрин строку одного из стихотворений Эйба.
     Коул прищурился. Он спешно отложил карту континента и вместо нее расстелил карту Кимберлийского плато, принявшись изучать область залегания песчаника вокруг Кимберли: когда-то, много лет тому назад, этот песчаник грядой рифов окружал нынешнее плато. Семь из участков Сумасшедшего Эйба как раз приходились на обнаженные пласты песчаника. Причем три из них располагались на территории его фермы. Ни один из семи даже близко не подходил к какой-нибудь из ?Спящих собак?.
     - Эй, Коул!
     Вместо ответа он схватил еще одну карту. На сей раз ту, на которой были изображены все современные водные артерии. И хотя в данной местности не было рек, которые текли бы круглый год, но в сезон дождей тут выпадало столько осадков, что поглотить такое количество воды иссушенная и растрескавшаяся земля не могла. В результате возникали случайные реки, которые в действительности оказывались едва ли шире и мощнее обычных ручьев.
     Эрин терпеливо наблюдала за тем, как глаза Ко-ула обшаривают карту, как он замеряет расстояния и записывает какие-то цифры. Он работал так быстро и с такой уверенностью, что за всем этим угадывался интеллект столь же мощный, как и тело Коула.
     Чем дольше Эрин наблюдала за действиями Коула, тем большее волнение испытывала. Ей хотелось плотно прижаться к нему сейчас, именно сейчас, когда он весь - интеллект и устремленность. Она отдавала себе отчет в том, что стать любовницей такого мужчины очень опасно, поскольку Эрин не умела делать что бы то ни было наполовину. Если уж она отдастся ему телом, то и душой, и помыслами будет принадлежать Коулу. Но не было никакой гарантии, что Коулу нужна была Эрин целиком, а не только ее тело. Не было ни малейшей гарантии, и на сей счет она не заблуждалась. Но тем не менее с каждой минутой, проведенной рядом с Коулом, Эрин все сильнее желала его.
     Коул внезапно поднял глаза и увидел восхищение, струившееся из зеленых глаз Эрин. Как только она осознала, что поймана с поличным, то поспешила отвести взгляд.
     - Ну и что там? - И Эрин кивнула в сторону карты.
     Он пожал плечами.
     - Едва ли не две трети всей территории Австралии могли бы претендовать на звание места, где покоятся кости мертвого моря.
     - Да? - В голосе Эрин звучало разочарование.
     - Хотя, с другой стороны, если проверить все ныне разрабатываемые земли, то я остановился бы на районах, где известняк выходит на поверхность.
     На лице Эрин появилась улыбка.
     - Значит, я чем-то смогла помочь тебе?
     Коул улыбнулся.
     - Похоже на то. Но все равно нам придется исследовать огромные территории.
     - А там есть река?
     - Никакой реки в твоем представлении нет. Там были палео-реки. Они опустились, ушли на те уровни, где некогда сформировались пустые сланцы. Остались отмели, может, даже такие, как Намибийская отмель, где стоит лишь копнуть лопатой, и алмазы сами потекут тебе в карман.
     - Где же эти земли Эйба, под которыми могут быть такие вот древние реки?
     - Пока мне не удалось обнаружить ничего подобного, - признался Коул. - Но они должны там быть. Обязательно должны!
     - Почему ты так уверен?
     - Потому что Кимберлийское плато всегда располагалось на одном и том же месте, и тут находилось море, а воды всегда устремляются к морю.
     Эрин чуть прикусила губу. Она обычно так делала, когда нервничала или крепко о чем-то задумывалась.
     - А как велики алмазные трубки?
     - Большинство не шире нескольких сотен квадратных акров. Но есть и более компактные. Хотя бывают, наоборот, и более крупные.
     - Это как искать иголку в стоге сена?
     - Вроде того, - с усмешкой сказал Коул. - Будь это иголка, я при помощи мощного магнита вытащил бы ее откуда угодно.
     Взгляд его вновь обратился к карте. Он сделался напряжен и сосредоточен; Эрин могла лишь смутно догадываться, какие мысли занимают сейчас Коула. Она теперь уже откровенно разглядывала его, сожалея, что нет под рукой фотокамеры. Хотя она исключительно редко снимала портреты, предпочитая непреходящую прелесть живой природы, а не мимолетную человеческую красоту, - ей сейчас очень захотелось снять Коула. Подобно пейзажу, лицо Коула было многозначительнее, чем просто совокупность внешних черт.
     Эрин еще раздумывала над этим, как вдруг неожиданно к ней подкрался сон: так, на коленях у Коула, она и задремала, прижавшись щекой к его шее. Ей снилось, будто в руках она держит фотокамеру.

Глава 14

     Гуго ван Луйк бесшумно, словно привидение, прошелся по холлу. Роскошный зеленый ковер, гобелены и тяжелые шторы поглощали любой звук. Глаз телекамеры, встроенной в стену, внимательно фиксировал все перемещения ван Луйка. В зависимости от времени года в офисе находились необработанные алмазы на сумму от двух до трех миллиардов долларов.
     Подойдя к тяжелой, украшенной ручной резьбой двери в дальнем конце холла, он ловко набрал четыре цифры кода. Замок щелкнул, и ван Луйк, толкнув дверь, оказался в длинном коридоре, вход в который также был закрыт на электронный замок. Отперев еще одну дверь, он наконец очутился в конференц-зале.
     Ван Луйк посмотрел на часы. Будь на то его воля, он бы с удовольствием перенес встречу на пять недель, то есть пропустил бы очередную. К тому времени сезон дождей в Западной Австралии уже начнется, и, стало быть, вопрос об опасном наследстве Абеляра Уиндзора потеряет актуальность еще как минимум на полгода. Но, увы, отменить встречу уже невозможно.
     Ван Луйк резко обернулся к мажордому в дверях:
     - Можно приглашать.
     Первым вошел представитель Израиля Моше Арам. Алмазная торговля занимает столь важное место в экономике этой страны, что ее никак нельзя оставить на откуп ювелирам или даже политикам.
     Представитель Соединенных Штатов Нэн Фолкнер вошла сразу вслед за Арамом. Фолкнер села, налила себе воды со льдом, выпила и налила еще. Затем она закурила свою любимую сигару.
     Ван Луйк сел в свое кресло у торца длинного стола и с этой командной позиции следил за тем, как рассаживаются остальные участники встречи. Каждый из приглашенных считал главной целью обеспечить интересы своей страны в диалоге с картелем.
     Представитель России выглядел почему-то на редкость угрюмым. Аттар Сингх, выступающий о. имени Индии в картел:е, был вежлив и сдержан. Индия больше не производила алмазов, и потому к этой стране уже не было прежнего внимания. Все, что Индия теперь могла дать Конмину, - это лишь дешевый труд своих гранильщиков, которые за гроши были готовы без устали полировать и гранить алмазы, с тем, чтобы впоследствии обработанные технические алмазы были проданы за четверть цены, которые вообще существовала на подобные камни.
     Интересы европейских стран ограничивались огранкой и шлифовкой алмазов: добыча на континенте практически не велась.
     Австралия разрабатывала Кимберлийское плато своими силами, не прибегая к помощи геологов Конмина. Результат - открытие Аргильского месторождения. Аргиль, расположенный в Богом забытом месте, требовал чудовищных средств на свое развитие, и Австралия прибегала к внешним займам. Но как только банки разузнали, что Австралия не является членом картеля и у нее нет гарантированных рынков сбыта для аргильских алмазов, - у многих ранее заинтересованных банкиров желания финансировать австралийцев заметно поубавилось.
     Однако игра на этом не закончилась. Индия, недовольная политикой картеля, предложила австралийцам гарантированный рынок сбыта аргильских алмазов. После этого предложения Австралия вновь обратилась к банкам, теперь уже имея гарантии сбыта своей продукции. Но индийскому правительству ненавязчиво дали понять, что результатом сделки явится наводнение прежних: индийских рынков такими же австралийскими алмазами, как и те, что Индия поставляет сама.
     Собственно говоря, ни одна страна не могла сравниться по запасам алмазов с тем, что имелось в лондонских хранилищах. И потому Индия сразу же взяла свои слова назад, а Австралии пришлось поступить так, как поступил бы владелец алмазного рудника: Австралия пошла на поклон к Конмину.
     Ван Луйк открыл лежавшую перед ним папку, обтянутую сафьяном, положил ее перед собой и подал знак, означавший, что очередная встреча считается открытой. В ту же секунду все участники принялись передавать ему листки бумаги. Каждый месяц добывающие алмазы страны указывали, сколько именно камней они рассчитывают произвести в следующем месяце. Точно так же ежемесячно страны, занимающиеся огранкой и шлифовкой алмазов, со своей стороны представляли ориентировочные объемы необходимого им сырого минерала. И именно ван Луйк должен был находить компромиссные решения^ приемлемые для обеих сторон.
     Ван Луйк собрал так называемые ?молитвы?, представленные каждым из членов картеля, но все эти бумаги в действительности были всего лишь формальностью. Все данные уже поступили к нему по факсу за сутки до встречи. В любом случае поданные ?молитвы? не могли сыграть решающей роли в обсуждении; ван Луйк уже неделю назад знал, каким именно образом будут распределены алмазные запасы.
     Быстрыми и вместе с тем ловкими движениями ван Луйк сложил ?молитвы?: от производителей - в одну сторону, от обработчиков - в другую. Он наскоро просмотрел цифры, сравнил их с теми, которые и так держал в голове. Похоже, что сегодня несколько человек, принимающих участие во встрече, выйдут отсюда крайне расстроенными. Впрочем, такое случалось периодически, и ван Луйк, отнюдь не дурак, знал, что и в будущем такие ситуации неизбежны.
     - Мистер Макларен, - внезапно сказал ван Луйк, обращаясь к представителю Австралии, - в настоящее время не представляется возможным гарантировать рынок сбыта для продукции алмазных шахт Эллендейла. Сейчас не самое подходящее время для того, чтобы открывать новые месторождения.
     - Можно ли ожидать увеличения закупочных цен на наши технические алмазы? - вкрадчиво поинтересовался Макларен.
     - К сожалению, нет. Потому что, если цены на технические алмазы поднимутся выше, Япония развернет широкое производство искусственных алмазов. А это будет означать, что Австралия окажется на руках с чрезвычайно дорогостоящим и весьма неприбыльным алмазным рудником. В скором будущем я приеду в Аргиль, и мы вместе обсудим долговременные планы на будущее.
     Ван Луйк перешел к рассмотрению проблемы, содержавшейся в следующей ?молитве?.
     - Мистер Сингх, вы можете рассчитывать на получение двух третей от того объема, который вы запрашиваете. У вас имеются главным образом специалисты по огранке небольших камней, - заметил ван Луйк. - Но если Индия согласится на уменьшение объема поставляемого ей сырья, мы готовы пойти навстречу вашим пожеланиям. Китай интересуется торговлей крупными алмазами. Мы ответили им, что весь объем добываемых алмазов распределяется без остатка. Конечно, мы были вынуждены сказать, что будем иметь в виду их просьбу в случае изменения общей ситуации.
     Лицо Сингха густо покраснело, что особенно бросалось в глаза по контрасту с его белоснежным тюрбаном. Однако когда он заговорил, голос его оставался спокойным и бесстрастным:
     - Индия не имеет претензий к выделяемым ей объемам продажи.
     - Отлично. Ваша сговорчивость не будет забыта, смею вас уверить. Мистер Фейнберг, все ваши просьбы будут удовлетворены в полном объеме.
     Фейнберг кивнул.
     - Мистер Яраков, мы сожалеем, что не сможем принять сырье от России.
     Яраков гневно посмотрел на председательствующего, но вслух не сказал ни слова.
     Ван Луйк сделал небольшую паузу, очевидно ожидая, что последуют возражения. Но их не прозвучало. И тогда он произнес:
     - Мистер Арам, что касается вашей просьбы, то, по-моему, она просто безрассудна. Если мы продадим вам столько крупных алмазов, сколько вы просите, то ни в Индии, ни в России у огранщиков просто не останется работы.
     Мягкий негромкий голос ван Луйка был хорошо слышен во всех уголках конференц-зала. В 1970-х годах Израиль обрабатывал до восьмидесяти процентов всех средних и крупных алмазов. Но к началу 80-х именно Израиль инициировал спекуляции на алмазном рынке, которые едва не лишили Конмин контроля над мировым производством и распределением алмазов. И картель ничего этого не забыл. Не забыл и не простил Израилю. Картель взыскал чудовищную по сумме ретрибуцию, перекрыл кислород для полутора сотен израильских ювелиров и таким образом почти уничтожил алмазную промышленность Тель-Авива. Большинство камней, которые ранее шли в Израиль, теперь распределялись между русскими и индийцами.
     - Вы получите около 40% запрошенных вами объемов, - продолжил ван Луйк. - Россия - почти 90%.
     - Не кажется ли вам, что ваше наказание несколько подзатянулось? - напрямик спросил Арам. - Что дает вам право разрушать экономику маленькой, борющейся за свою независимость страны и отдавать наши алмазы тем, кто преследует евреев в России?
     - Мы торгуем алмазами, а не занимаемся решением идеологических проблем, - ровным голосом заметил ван Луйк, подсовывая израильскую ?молитву? вниз, под остальные бумаги. - Вы можете, конечно, просить об увеличении поставок сырья на следующей нашей встрече.
     - Но...
     - Нейтральная позиция Конмина всем хорошо известна, - сухо заметила Нэн Фолкнер, перебив Арама. - Все присутствующие отлично понимают, что происходящее на наших совещаниях имеет далеко идущие последствия, затрагивающие не только алмазный рынок, - продолжала она. - Если Израилю урезают квоты, мне придется рекомендовать американским промышленникам уменьшить количество получаемых ими алмазов.
     Этот выпад Фолкнер явился для ван Луйка полной неожиданностью. Но он не выказал ни малейшего удивления.
     - Вы вправе поступать, как вам будет угодно. Однако хочу заметить, что мы не будем против того, чтобы откликнуться на просьбы розничных торговцев ювелирными камнями.
     Фолкнер улыбнулась, но ее улыбка была столь же холодка, как лед, брошенный в бокал с водой. Отхлебнув воды, Фолкнер сказала:
     - Для нашего правительства не составит большого труда поднять налоги на вое операции с алмазами. Через год-другой все алмазные изделия на американском рынке резко вздорожают, и люди перестанут их приобретать.
     Что же до сантиментов, - продолжала Фолкнер, не давая ван Луйку возразить, - то очень многие американцы последуют примеру принцессы Дианы: они начнут приобретать обручальные кольца с самоцветами, особенно если ювелиры будут делать эти кольца с подобающим шиком. И вполне возможно, что политики со своей стороны начнут кампанию бойкота алмазов из страны апартеида - ЮАР. Большинство людей ассоциируют алмазы и Алмазный картель именно с Южной Африкой. Лет через пять вы потеряете половину американского рынка. А то и три его четверти.
     Фолкнер принялась попыхивать своей сигарой, давая понять, что ей нечего добавить к сказанному. Да ничего и не нужно было добавлять: в США продавалось до трети всех алмазов мира с наивысшей прибылью.
     - Но есть ведь еще и Япония, - заметил ван Луйк.
     - Правильно, - участливо сказала Фолкнер и опять добавила в свой бокал льда. - Американцы приучили японцев покупать обручальные кольца с алмазами. И американцы же в состоянии отучить их от этой привычки. А это будет означать, что половину нынешнего алмазного рынка вы потеряете, я все страны, что представлены сегодня за этим столом, сократят доходы от продажи алмазов и изделий е бриллиантами ровно наполовину. Едва ли это все стоит того, чтобы в очередной раз дергать за израильскую веревочку. Не так ли?
     - Но вам известно, мисс Фолкнер, что ?Консолидейтед минералз? контролирует не только рынок алмазов.
     - Именно поэтому до сих пор американские политики не протестовали против алмазов, ввозимых в страну, - парировала Фолкнер. - Вы нуждаетесь в нашем рынке алмазов, нам необходимы ваши стратегические минералы. Так что давайте-ка закончим наши препирательства и займемся подысканием более приемлемого компромисса, чем тот, что вы предложили.
     Ван Луйк прикрыл глаза. У него так сильно болела голова, что каждое биение его сердца отзывалось острой болью. Ведь он предупреждал свое начальство, что с Соединенными Штатами, возможно, будет сложно договориться, если как следует наступить на хвост Израилю. Его никто и слушать не захотел. Что ж, теперь у них попросту не будет иного выбора.
     - Возможно, потерю рабочих мест и иностранной валюты в Израиле можно будет компенсировать за счет иных источников, - сказал ван Луйк, глядя на Сингха.
     - Не выйдет, - сказала Фолкнер. - Израилю не нужны подачки за счет Индии. А почему бы не позаимствовать немного у Медведя?! На протяжении последних девяти лет каждые полгода русские получают дополнительно десять процентов средних и крупных алмазов.
     Яраков обернулся к Фолкнер и, не дав ван Луйку