р с собой... Времени в обрез, вот в чем дело. Буквально через считанные часы камешки отправятся своей дорожкой.
     - И куда же это они отправятся?
     - В Америку.
     - А откуда они?
     - Из Кимберли.
     Коул некоторое время молчал. Когда он заговорил, его голос звучал совершенно бесстрастно.
     - В Южной Африке все перерыто-перекопано, вряд ли такое отыщешь!
     - Да я не про африканский Кимберли, - поправил его Уинг. - Я имел в виду Кимберлийское плато, это здесь, в Австралии.
     Уинг улыбался. Ему, казалось, доставил немалое удовлетворение случай показать, что он очень хорошо понимает разницу между тем и этим Кимберли. Многие их путали. Ведь обычно добычу алмазов связывают именно с Южной Африкой - и это несмотря на то, что крупнейшие алмазные разработки в Аргиле находятся у черта на рогах, в Богом забытой тропической пустыне на северо-западе Австралии.
     Коул ответил улыбкой - если можно так назвать чуть приподнятые уголки губ, и в этой улыбке не чувствовалось ни капли веселья.
     - Что же, семья Чен вложила деньги в разработку здешних месторождений только потому, что там были обнаружены вот эти камешки?
     - Я не говорил про Аргиль. Я назвал только Кимберли.
     Коул некоторое время обдумывал услышанное. Если камешки обнаружены в Аргиле, значит, синдикат, контролирующий мировую добычу алмазов, сумел открыть новую кимберлитовую трубку и стал от этого еще немного богаче? Но если камни добыты в другом месте, следовательно, на поле алмазных игроков появилась новая фигура, и последствия ее появления могут быть непредсказуемы.
     Как бы то ни было, но человеку, обладающему вот этой пригоршней превосходных камешков, в ближайшее время скучать явно не придется.
     - Кимберли, Австралия... - произнес Коул и взглянул своими ясными серыми глазами на Уин-га. - Стало быть, именно там были обнаружены эти камни?
     Впервые за все время разговора Уинг чуть заколебался, прежде чем ответить.
     - Да, ко мне они попали оттуда, но что касается места, где их нашли... - Он развел руками, давая тем самым понять, что не берется ничего утверждать.
     - Это все, или есть еще камни? - Коул кивнул в сторону разбросанных алмазов.
     - У меня только эти, - осторожно сказал Уинг.
     Коул подошел к окну и посмотрел на пальмы, обрамлявшие газон у фасада государственного казино в Дарвине, центре Северных территорий Австралии. Отсюда до Кимберлийского плато было тысяча пятьсот миль. Безжалостное тропическое солнце и насыщенный влагой воздух, казалось, превращали Тиморское море в массу расплавленного алюминия.
     Солнце так пекло, что жара проникала через двойные стекла, и Коул, стоя у окна, ощущал идущий с улицы зной. Прислушавшись, можно было уловить монотонное жужжание: это кондиционеры очищали наполненный табачным дымом воздух в игорных комнатах и залах казино, одновременно пытаясь по мере своих механических сил бороться с тропической октябрьской жарой. Стояла весна, как раз начинался тот длительный период, когда от жары гибнут животные, а люди сходят с ума.
     Коулу все это было очень хорошо знакомо. В каких только уголках земли он не побывал, но среди множества мест со скверным климатом выделял австралийские тропики в октябре: в это время жить здесь невозможно. Неизвестно, почему жара и влажность в здешних зарослях акаций и эвкалиптов переносились тяжелее, нежели примерно такие же жара и влажность где-нибудь, скажем, в Венесуэле или Бразилии.
     Только и можно было жить, что внутри казино Дарвина - благодаря кондиционерам, создававшим под его крышей искусственный климат. Если бы не росписи на стенах в манере художников-аборигенов, невозможно было бы угадать, где именно находится казино: подобный воздух и подобные залы могли быть в Гонконге и в Йоханнесбурге, в Лондоне и в Лос-Анджелесе, в Тель-Авиве и Бомбее. Мебелы была изготовлена в соответствии с восточными традициями. Одежда людей отличалась свободным покроем, свойственным итальянской моде, но сшита была из тканей явно местного производства.
     - Эти алмазы обнаружили в Кимберли? - спросил Коул напрямик, чувствуя, что окольным путем он едва ли чего добьется.
     - А я думал, что именно ты мог бы мне об этом сказать.
     Глаза Коула под черными бровями прищурились. Уклончивость вовсе не была в характере Уинга, особенно когда, тому что-то было нужно. Впрочем, у Уинга раньше не было таких камней, и он не мог рассчитывать на приобретение действительно большого состояния. Как и все его семейство, Уинг был большим прагматиком и предпочитал не влезать в дела отлично организованного Алмазного картеля. Ранее семейство Чен позволяло себе заниматься лишь добычей и обогащением металлических руд с такими труднопроизносимыми названиями, что они были известны разве что исследователям космоса или конструкторам современного вооружения.
     - Я не могу с уверенностью сказать, где именно найдены эти алмазы, - сказал наконец Коул. - Могу лишь утверждать, что они вовсе не из Аргиля.
     - Это тебе камни рассказали? - скептически спросил Уинг.
     Коул не ответил.
     - На чем основана твоя уверенность? - поинтересовался Уинг. - В конце концов и в Аргиле попадаются розовые алмазы.
     - Аргильское месторождение дает в основном технические алмазы. Конечно, там иногда встречаются и розовые камни, но они более темного оттенка, более чистые и гораздо большие по размерам, чем все то, что когда-либо было обнаружено на Австралийском континенте. А чтобы из камней Аргиля сделать конфетки, нужно адово терпение, присущее разве что индийским гранильщикам.
     Уинг перебирал рассыпанные по столу камни. Свет переливался в них, словно алмазы были влажные.
     - Стало быть, ты говоришь, что эти алмазы не австралийские?
     - Нет. Точнее, это камни не из Аргиля. Черт, Уинг, ты ведь и сам отлично знаешь, что Кимберлийское плато копают не менее семи десятков различных компаний. Если кто и находил там камешки, то исключительно для промышленного использования. - Коул замолчал, затем добавил: - По крайней мере так утверждает Конмин.
     Уинг крякнул. Его скептицизм был не меньшим, чем у Коула. Конмин доводил до сведения всех заинтересованных стран лишь то, что считал нужным. Только и всего.
     - Ладно, а что еще нашептали тебе эти камешки?
     - Они аллювиальные.
     - Поясни, пожалуйста.
     - Они из россыпи. Когда-то камни находились в кимберлитовой трубке, но много лет тому назад они оказались разбросаны в результате почвенной эрозии.
     - Это хорошо или плохо? Коул покачал головой.
     - Черт возьми, неужели ты так и не научился отличать, где повидло, а где дерьмо?
     - Когда мы были партнерами, ты, как мне помнится, не позволял себе меня унижать.
     - Когда мы были партнерами, ты не рассыпал передо мной пригоршнями первоклассные алмазы, как мне помнится, - парировал Коул. - Эти камешки - шедевры, найденные в какой-то старой кимберлитовой трубке, которая скорее всего давно подверглась эрозии. Все маленькие камешки со временем оказались попросту уничтоженными, они расплавились. А у тех, что выжили, несколько закругленные края и формы, соответствующие их кристаллическому строению.
     - А это хорошо или плохо? - с сомнением в голосе спросил Уинг.
     - Хорошо для гранильщиков. Ведь если добывают сравнительно молодой алмаз, то половина его объема уходит в пыль при шлифовке и огранке. Аллювиалы же теряют при обработке не более двадцати процентов, прежде чем окажутся на пальчике какой-нибудь дамочки.
     - Стало быть, по сравнению с другими камнями такого же веса эти, получается, на треть дороже? - тотчас же задал вопрос Уинг.
     Коул улыбнулся. Уинг из тех, кому о камнях ничего вообще знать не нужно: он силен в бухгалтерии, вот где его конек. Именно потому, что Уинг отлично считал, Коул и доверял своему бывшему партнеру. Он знал, что всеми поступками Уинга движет выгода.
     - Если еще принять во внимание цвет камней и их размер, - добавил Коул, - то можно смело сказать, что на твоем столе сейчас рассыпан миллион долларов, не меньше. После огранки и шлифовки они будут, разумеется, стоить намного больше.
     - Сколько именно?
     - Это будет зависеть от того, захочет ли кто-то в скором времени купить камни. Например, ?капризы?...
     - ?Капризы? - что это? - перебил его Уинг.
     - Цветные алмазы. Они редко встречаются, а темно-зеленые едва ли не реже всех прочих. Откуда бы твой темно-зеленый камушек ни пришел, это Божий дар.
     - А в Австралии есть копи, где находят подобные камни?
     - В Австралии? Я что-то о таких не слыхал.
     - А где-нибудь еще? - не унимался явно возбужденный Уинг.
     - Тебе доводилось когда-нибудь слышать про Намакалэнд? Это на юго-западном побережье Африки, к северу от устья Оранжевой реки? - спросил Коул.
     Уинг отрицательно покачал головой.
     - Лет шестьдесят тому назад геолог по имени Ганс Меренски проводил там изыскания на землях Британской короны. И прямо на поверхности обнаружил неподалеку друг от друга несколько алмазов. Камешки лежали, ровно яички в гнезде перепелки.
     Уинг машинально распрямился и подался вперед к Коулу.
     - Этот Меренски куда бы ни пошел, всюду находил алмазы, - сказал Коул. - Столько нашел, что вскоре у него находки не умещались в руках. Большинство из найденных камней были такими крупными, что не проходили в горлышко фляги. Пришлось ему складывать алмазы в коробки из-под монпансье.
     Издав негромкое восклицание, Уинг взглянул на горсть своих алмазов и попытался представить себе значительно более крупные камни, притом в большем количестве.
     - Да, - продолжал Коул своим низким голосом. - Вот и я думал так же, когда впервые узнал об этом случае. Всякий старатель спит и видит, что вот он идет - и вдруг находит этакую шкатулку с драгоценностями.
     - Неужели и вправду все так было?
     - Да, это была настоящая шкатулка с сокровищами. Нора, набитая алмазами. Называй как хочешь. Есть такие места на земле, где время, вода и закон тяготения сделали за человека самую трудную работу: размыли мягкие горные породы, унесли все лишнее, а чистенькие алмазы уложили рядком.
     - Не представляю...
     Коул, сдержавшись, продолжил свои объяснения.
     - Видишь ли, алмазы тяжелее и тверже большинства других минералов. И потому они находят себе местечко на дне рек, там, где спокойное течение, под каким-нибудь валуном или под корнями деревьев. Застревают в гравии. Золото ведет себя точно так же и по тем же причинам. Ведь самородки тяжелые. Не случайно многие алмазы найдены именно золотоискателями.
     - Ну а с этим Меренски что приключилось?
     - Он наполнил алмазами полдюжины коробок из-под леденцов, причем некоторые камни тянули каратов на восемьдесят. Все алмазы были высшей пробы. Найденный участок он продал за миллион фунтов, по тем временам это была баснословная сумма.
     - А кому продал?
     - Брось, Уинг, ты ведь и сам отлично это знаешь.
     Уинга передернуло, он только и сумел выдохнуть:
     - Черт их подери!
     - Это твое мнение. Тогда как акционеры очень хорошо отзываются о деятельности Конмина.
     - Ты полагаешь, к этим алмазам картель имеет отношение? - спросил Уинг и кивнул на сверкающую россыпь на столе.
     - Едва ли.
     - Ты уверен? Здесь нет ошибки?
     - Чтобы вытянуть из Алмазного картеля такие прекрасные камни, тебе пришлось бы пожертвовать не двумя, а двадцатью двумя жизнями, - без обиняков сказал Коул.
     - А как ты думаешь, картель заинтересуется этими камешками?
     Коул в ответ лишь засмеялся.
     - Если все эти камни найдены в одном месте, если они из нового месторождения, картель пойдет на что угодно, лишь бы только наложить свою лапищу на эту землю. Архимед как-то сказал, что, будь у него в руках рычаг достаточной длины, он перевернул бы землю. Так вот, месторождение алмазов, вроде тех, что лежат у тебя на столе, - это как раз и есть рычаг необходимой длины.
     Уинг крякнул.
     - Что еще ты мог бы рассказать об этих камешках? Хоть что-нибудь?
     - Скажу, что они не похожи на африканские алмазы. Во-первых, они другого цвета. Слишком много в них розового, нет характерной желтизны. Некоторые из твоих камней - маклы, иначе говоря, двойники. Такие нередко находили в Австралии. А зеленый алмаз совершенно не похож на зеленые же африканские алмазы. Может, он из Бразилии, да и то вряд ли. Твой камень ярче по цвету, чем даже известный Дрезденский алмаз, а это лучший из всех, какие когда-либо находили в Бразилии.
     Одним словом, - подвел итог Коул, - если эти камни из загашника какого-нибудь старателя, алмазы не африканские. Другой крупный поставщик Конмина - Россия, но она не может похвастаться величиной алмазов, тем более камнями прозрачно-голубой воды. У русских алмазов очень характерный слегка зеленоватый отлив.
     - Значит, все эти алмазы могли быть найдены в Австралии?
     - Не исключено. В Эллендейле находили крупные камни зеленого окраса. Правда, такие крупные ? такого густого цвета не встречались. В противном случае австралийское правительство разрабатывало бы в первую очередь Эллендеил, а не Аргиль.
     - Насколько я могу судить, из твоих слов следует, что камни, возможно, найдены в Австралии, в одном месте?
     Одного взгляда было достаточно, чтобы Коул пришел к выводу: больше Уингу доверять нельзя. У него с этими алмазами, очевидно, связана не только денежная выгода. Коул и прежде видел лицо Уинга, которого распирала жажда наживы. Но если тогда в его глазах был азарт, то теперь и следа азарта не отражалось на его лице. Перед Коулом стоял алчный хищник, движимый одной мыслью.
     - Тебе это что, так важно знать? - спокойно поинтересовался Коул.
     - Не мне, а нам. Мне и тебе. Лицо Коула вытянулось, выражение глаз стало жестче.
     - Нам?! Но мы с тобой уже давно не партнеры. Пять лет назад мы продали твоему дяде свою компанию.
     - Думаю, пришло время нам снова объединиться. - Уин г выдвинул еще один ящик стола и достал оттуда кипу документов. - Я составил новое соглашение о партнерстве. Примерно такое же, как и то, что мы подписали, основав ?Блэк Уинг?.
     Коул заглянул в бумаги, однако даже не попытался взять их в руки.
     - Я медленно читаю, Уинг, - с невинным лицом солгал он. - Так что потрудись перевести все заковыристые слова на обычный язык, чтобы было понятнее. Только сразу прошу, свои китайские штучки и юридическую тарабарщину можешь вслух не произносить. Не то я немедленно покину твой кабинет и с первым же самолетом вернусь в Бразилию.
     Не колеблясь, Уинг разложил перед собой документы. Правой рукой он разгладил листы бумаги Это походило на изъявление нежности. Уинг заговорил, и его слова звучали медленно, тягуче, так говорят люди, вынужденные взвешивать каждое слово.
     - Десять лет назад мы создали компанию ?Блэк Уинг?. Твои познания в геологии были подкреплены моими деньгами. Получилось весьма неплохое сочетание, я бы сказал, прибыльнее. Каждый из нас отдал делу лучшее, что имел.
     - Успех нам сопутствовал еще и потому, что нанятые тобой геологи проверяли мою работу, а мои бухгалтеры проверяли отчетность, - не преминул заметить Коул.
     Уинг согласно кивнул.
     - Верно, мы приглядывали друг за другом. Как говорят, доверяй, но проверяй. И вот пришло время, когда семейству Чен вновь понадобились твои знания. Ты нам необходим.
     - Интересно, зачем?
     - Мы хотели бы видеть тебя одним из совладельцев месторождения, где были обнаружены эти камешки.
     Коул внимательно смотрел на Уинга. В кабинете стояла почти полная тишина, нарушаемая только мягким урчанием кондиционеров.
     - Видишь ли, в своей жизни мне довелось покупать, продавать и обменивать множество алмазоносных участков. Уж не хочешь ли ты сказать, что существует лакомый кусочек, о котором я не ведаю ни сном, ни духом? - спросил Коул, нарушив молчание.
     - Подпиши документы о нашем партнерстве, и я охотно отвечу на твой вопрос. Пока же ни единого словечка из меня не вытянешь.
     Уинг сгреб со стола все алмазы и один за другим отправил их в бархатный мешочек. Коул следил за его руками до тех пор, пока в недрах мешочка не скрылся темно-зеленый камень. Только тогда он взял бумага и принялся внимательно их изучать.

Глава 2

     Полярная звезда висела над тундрой, освещая реку и горные вершины. Она казалась бриллиантом, вокруг которого царила в ледяном величии ночь. Луна добавляла речной воде серебра. Черный ветер еще не наступившего дня продувал насквозь долину реки, нашептывая ей о древних ледниках и о грядущей полночи, не ведающей о рассвете.
     Именно это пыталась запечатлеть Эрин Шейн Уиндзор: утонченность и холодок вечности в лунном свете, отражавшемся в зеркале медленно замерзавшей реки. Не чувствительная к холоду, не ощущая своего одиночества на обширных просторах Аляски, Эрин делала последние приготовления к съемке, прилаживала камеру. Затем чуть отошла от треножника и взялась за затвор - окоченевшие пальцы не чувствовали спусковой кнопки.
     В аппарате клацнула шторка, приоткрывшись на мгновение, соответствующее заданной экспозиции. Для подстраховки Эрин сделала еще несколько снимков. В гробовой арктической тишине слабое пощелкивание автоматического затвора казалось преувеличенно громким.
     Сделав последний снимок, Эрин тотчас же переставила аппарат и принялась выискивать новый эффектный ракурс. Наконец она нашла его. Эрин мягко чертыхнулась - изо рта вылетело не облачко пара, а язычок серебряной изморози. Она торопилась: оставалось совсем мало времени, а она хотела снять именно этот пейзаж. Луна освещала ландшафт под таким углом, что были хорошо видны причудливые изгибы реки, с которыми гармонировали эффектно освещенные горные вершины, как бы вторя речным поворотам.
     Но Земля вращалась, ветер собирал тучи в сплошную облачность. С каждым мгновением изменялась главная составляющая ландшафта - освещение.
     Стрелка часов служила Эрин предупреждающим сигналом. Впрочем, сейчас девушка не обращала внимания на часы. Стоило ей начать фотографировать, как она теряла всякое представление о времени. Она умела сосредоточиться на любимом деле, но такая способность была, что называется, палкой о двух концах. Когда все ее внимание было поглощено съемкой, принятое в мире деление времени на часы и минуты уходило прочь: для нее существовал выбранный ею для съемки пейзаж - и только.
     Часы пискнули.
     Эрин тотчас же нажала на кнопку, заглушая противный сигнал, но в глубине сознания не могла забыть о том, что, помимо местности, где она фотографировала, существует иной мир, куда можно легко добраться самолетом, мир цивилизации, которого она вот уже почти семь лет избегала. Подобно гусям и другим береговым птицам, гнездившимся в тундре, и китам, о которых она слышала, выходя в море на утлых лодчонках, Эрин всей душой стремилась в более южные широты. Но в отличие от птиц и китов она томилась без цивилизации, без календаря, без дней, состоявших из часов, складывающихся из минут и секунд, тосковала по приятному времяпрепровождению в выходные и во время отпуска, ее тянуло к многообразному миру людей.
     Она нажала на спуск, промотала кадр, затем нажала на спуск еще раз - и послушный аппарат принялся, мягко урча, делать снимок за снимком, негромко отщелкивая свой механический пульс.
     Всецело поглощенная работой, терпеливо, не замечая, что она совсем окоченела, Эрин возилась с камерой, очарованная серебристо-черным ландшафтом. Она взахлеб фотографировала, словно прощаясь с землей, которую так полюбила. В Арктике была какая-то неотразимая дьявольская прелесть, с первого взгляда захватившая Эрин. И незамысловатый быт эскимосов и алеутов, среди которых ей довелось жить, был по-своему самобытен и прекрасен.
     Вместе со здешними мужчинами-китобоями она выходила в море на обтянутых кожей легких лодках, сидя бок о бок с ними, она вблизи изучала местных жителей. Ее поразило, как эти первобытные люди боятся, любят и благоговеют перед животными, на которых охотятся. В цивилизованном мире человек, если ему нужно было кого-то убить, использовал технологически совершенные орудия убийства, ничем при этом не рискуя.