взглядом  панели  из  дорогого  дерева,  мраморную
черно-белую плитку под ногами, огромные люстры  из  латуни  и  хрусталя  под
потолком. Роскошное и вместе с тем очень элегантное убранство.
   - Здесь так красиво, - тихо произнесла Оливия. Льюис недоуменно оглянулся
по сторонам, словно впервые заметил окружающую его роскошь.
   - Да, наверное, - равнодушно ответил он. - Я как-то не замечал, поскольку
прихожу  сюда  только  для  того,  чтобы  поесть.  Добрый  вечер,  Клайв,  -
поздоровался он с вышедшим им навстречу мужчиной в вечернем костюме.
   Оливия решила было, что это метрдотель, но оказалось -  хозяин.  Это  был
человек лет шестидесяти, седовласый, величественный и очень официальный, его
можно  было  бы  принять  за  дворецкого  из   дома   богатого   английского
аристократа.
   - Добрый вечер, мистер Альтман, - поприветствовал он  Льюиса  с  коротким
кивком. - Прошло много времени с тех пор, как вы в последний раз были у нас.
   - Да, это так. Клайв, позвольте представить вам  Оливию,  моего..,  хм..,
личного помощника.
   Оливия ощутила острое желание хорошенько стукнуть своего  босса.  Как  он
посмел  так  многозначительно  произнести  ее  новую   должность,   привнеся
интимный, даже сексуальный подтекст?! Оливия понадеялась, что  Клайв  знаете
разводе Льюиса. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь заподозрил ее в интрижке  с
женатым боссом, а ведь именно это, по мнению Оливии, Клайв и подумал.
   - Как поживаете, мисс? - вежливо обратился к ней хозяин. - Могу  я  взять
ваш жакет?
   Поколебавшись   секунду,   Оливия   отказалась.   Несмотря   на   наличие
кондиционеров,  в  зале  ресторана  было  жарко  из-за  большого  количества
посетителей. Но мысль о  том,  что  следующие  два  часа  она  будет  сидеть
напротив Льюиса в прозрачной блузке, заставила Оливию поежиться.
   - Спасибо, я останусь в жакете.
   - Хорошо, мисс. Проходите сюда, мистер Альтман... Клайв провел  их  через
переполненный бар в зал ресторана. Рядом с фойе была пара  пустых  столиков,
но он прошел мимо них и подвел Льюиса и Оливию к столику в дальнем углу.  Он
стоял несколько обособленно, в окружении  высоких  пальм  в  кадках,  и  был
отделен от зала изящной ширмой в японском стиле, которая,  как  ни  странно,
органично вписывалась в интерьер декорированного в английском  эдвардианском
стиле ресторана.
   Подобная  забота  об  их  уединенности  не  оставила  у  Оливии  сомнений
относительно того, что хозяин думает об их отношениях. Правда, она  не  была
уверена в причине такой заботливости - он мог спрятать их от любопытных глаз
просто в силу личной симпатии.
   С должным вниманием усадив гостей и расстелив на их  коленях  белоснежные
льняные салфетки, Клайв взмахом руки  подозвал  официанта  с  картой  вин  и
поспешил навстречу новым гостям.
   Льюис рассмеялся, а Оливия вскипела от гнева.
   - Что смешного? - резко спросила она.  -  Вы  понимаете,  что  он  о  нас
подумал?
   - Клайв всегда думает самое худшее о посетителях своего ресторана. И, как
правило, не ошибается.
   - Но не в нашем случае, - огрызнулась Оливия. Льюис скомкал  салфетку  на
коленях и бросил ее на стол.
   - Конечно. Не в нашем случае, - равнодушным голосом согласился он.
   Оливию не должно было  задеть  его  равнодушное  согласие,  но  почему-то
задело. Может, в ней взыграла женская гордость: как легко Льюис отказался от
того, что было между ними.
   Их взгляды  встретились,  и  Оливии  захотелось  оказаться  далеко-далеко
отсюда.
   - Оливия...
   У нее перехватило дыхание.
   - Что?
   - Ты можешь забыть его? Хоть на этот вечер? У Оливии широко  распахнулись
глаза. Бог мой! Льюис решил, что она думает о Николасе.
   - Он - не единственная рыбка в пруду, - продолжал Льюис и даже  попытался
пошутить. - Найдется немало других  мужчин,  которые  смогут  оценить  такую
редкую женщину, как ты.
   Оливия попыталась  понять,  стоит  ли  за  этим  комплиментом  что-нибудь
большее, и не смогла. Другие мужчины, сказал он. Но ведь Льюис не знает, что
единственный мужчина, о высокой оценке которого  мечтает  "редкая"  женщина,
сидит  напротив  нее.  Босс  смотрел  на  ее  растерянное  лицо  с  сердитой
симпатией.
   "Мне не нужна твоя жалость! - хотелось закричать Оливии. - Мне нужна твоя
страсть. Я хочу, чтобы ты обнял меня и сказал, что любишь. Я хочу..."
   Усилием воли Оливия остановила разыгравшуюся фантазию и резко  втянула  в
себя воздух. Господи, откуда эти мысли? Что случилось с ней?
   - Я не должна была приходить сюда с вами, - выпалила она.
   Теперь растерянным было лицо Льюиса.
   - Почему?
   - Я не нуждаюсь в благотворительности, - резко сказала она, - и жалости.
   - Жалости? Ты думаешь, это жалость!  -  Льюис  обвел  рукой  ресторан.  -
Жалость, как правило, обходится намного дешевле, Оливия.
   Разговор  был  прерван  официантом,  принесшим  карту  вин,  но  ощущение
напряженности не исчезло. Бросив беглый взгляд на перечень в дорогой кожаной
папке, Льюис заказал шабли и отказался от аперитива.
   - Просто принесите вина, - резко велел он. Официант, сделавший  вид,  что
не заметил резкости клиента,  отошел.  Видимо,  богатые  посетители  нередко
позволяли себе подобное.
   Такого Оливия не ожидала от Льюиса. Похоже, он сильно расстроился.
   - Давай проясним ситуацию, - вернулся он к разговору, как только официант
отошел. - Я тебя не жалею. Это не жалость.
   - Тогда что? - Оливия решила идти ва-банк. Пусть он прояснит  все  раз  и
навсегда!
   Она увидела, как босс открыл рот.., и  закрыл  его.  На  скулах  заиграли
желваки.
   - То, что  босс  решил  отдохнуть  в  компании  ценного  работника  после
напряженной трудовой недели, резко сказал он, - что  мужчина  решил  сделать
приятное женщине,  которую  уважает  и  которой  восхищается,  что  одинокое
человеческое существо мужского пола решило  поужинать  в  компании  приятной
женщины, чтобы не возвращаться в пустой холодный дом.
   Оливия услышала боль в голосе Льюиса, и  ее  сердце  рванулось  навстречу
ему. Этим вечером она настолько защитилась на собственных проблемах, что  ни
разу не подумала о нем. Конечно, он одинок.  Очень  одинок.  Видимо,  именно
одиночество  сделало  его  столь  легкой  добычей  на   той   рождественской
вечеринке.
   Может, сказав о ребенке, она облегчит  его  одиночество?  Уменьшит  боль,
нанесенную Диной?
   - Льюис...
   - Что?
   Во второй раз за этот вечер официант прерывал  их  в  самый  судьбоносный
момент. Но если в первый раз  они  вернулись  к  прерванному  разговору,  то
сейчас Оливия спохватилась и  поняла,  что  чуть  было  не  совершила  самую
большую ошибку в своей жизни.
   Пока Льюис пробовал вино, пока официант  разливал  его  по  бокалам,  она
сумела  взять  свои  эмоции  под  контроль.  Оливия  решила,  что  было   бы
преждевременно  сообщать  Льюису  о  беременности.  Она  должна  узнать  его
получше, прежде чем  подвергнуть  себя  и  ребенка  жесточайшему  испытанию.
Оливия уже давно решила для себя,  что  лучше  растить  ребенка  одной,  чем
обречь его на нелюбовь и пренебрежение отца.
   Нет, она пока не скажет Льюису о малыше.
   - Что  ты  хотела  мне  сказать?  -  немедленно  вернулся  к  прерванному
разговору Льюис, как только официант отошел.
   - Я?
   - Ты начала что-то говорить.
   - А, да.., я.., я не люблю шабли. Льюис чуть не поперхнулся.
   - Тоща почему ты не  сказала  сразу?  Я  бы  заказал  что-нибудь  другое.
Сладкое или сухое? Белое или красное?
   - Нет, спасибо. Минеральной воды.
   -  Бокал  вина  не  повредит,  Оливия.  Он  поможет  расслабиться,  и  ты
почувствуешь себя лучше.
   Наверняка, но всем известно, что беременным алкоголь противопоказан.
   - Спасибо, но я все-таки остановлюсь на минеральной воде.
   Лицо Льюиса исказилось от гнева.
   - Так вот что ты обо мне думаешь! Ты решила,  что  я  привез  тебя  сюда,
чтобы напоить и воспользоваться твоим состоянием, да?
   Оливия оцепенела.
   - Боже мой, Льюис! О чем вы говорите? Это последнее, что могло бы  прийти
мне в голову.
   - А зря, - мрачно пробормотал он. - Потому  что  это  не  последнее,  что
приходит в голову мне!

Глава 8

   Оливия широко раскрыла глаза, а Льюис усмехнулся.
   - Неужели я сказал это?  -  произнес  он  с  нескрываемым  удивлением.  -
Оправдаться могу лишь тем, что думать и хотеть - это не значит  делать.  Да,
Оливия?  Если  бы  мужчин  карали  за  их  сексуальные  помыслы,   последние
экземпляры уже были бы занесены в Красную  книгу.  Я  где-то  прочитал,  что
мужчина думает  о  сексе  в  среднем  раз  в  десять  минут.  Это,  конечно,
преувеличение. - Губы Льюиса скривились в лукавой улыбке. - Я думаю, что раз
в одиннадцать-двенадцать минут.
   Блестящие от возбуждения синие глаза Льюиса блуждали  по  ее  изумленному
лицу, пока не остановились на ее приоткрытых губах. Увидев  в  глубине  этих
глаз недвусмысленный сексуальный призыв и еле сдерживаемое  желание,  Оливия
быстренько закрыла рот. При этом ироничная улыбка на лице  босса  стала  еще
шире.
   - Насколько я  понимаю,  в  понедельник  на  своем  столе  я  буду  иметь
удовольствие видеть твое заявление об уходе?
   Оливия чуть не застонала. Его слова, его взгляд, слова об удовольствии  и
столе в офисе увлекли ее мысли в мир сексуальных  фантазий,  где  она  вновь
была смелой и страстной женщиной...
   Последствия не заставили себя ждать. Ее пульс участился, соски затвердели
и наверняка проступили острыми пиками из-под  тонкого  шелка  блузки.  Слава
Богу, что она не сняла жакет!
   - Я.., я не думаю, что это необходимо, - выдавала она из себя.
   - Я удивлен.
   - Я тоже, - парировала Оливия. Она была  вынуждена  признать,  что  после
возвращения стала намного острее реагировать на мужественную красоту  своего
босса. Но она не ожидала от себя столь острой  чувственной  реакции  на  его
признание. И теперь в этом не обвинишь шампанское.
   Ее матушка пришла бы  в  восторг,  но  Оливия  не  была  настроена  столь
оптимистично. Ведь Льюис, по сути, выразил только свое сексуальное  желание,
и ничего больше, а также признался, что очень одинок.
   Оливия была почти уверена, что в ее объятия его  толкнули  одиночество  и
разочарование. Любовные интрижки между боссом и секретаршей - явление весьма
распространенное. Работа бок о бок по многу часов изо дня  в  день  невольно
рождает ощущение близости и легко перерастает в нечто большее.
   Ее мать наивно полагает, что секс -  это  единственный  способ  завоевать
мужчину. Оливия не была с ней согласна. Мужчины очень легко разделяют любовь
и секс. Они могут получать удовольствие от занятий сексом,  не  испытывая  к
своей партнерше, по сути, никаких чувств. До сих пор  Оливия  была  уверена,
что женщины устроены по-другому. Но теперь уже сомневалась в этом.
   Чем вызваны ее сексуальные фантазии и влечение к Льюису? Эмоциональными и
сексуальными факторами?  А  вдруг  она  влюбилась  в  отца  своего  будущего
ребенка? О господи, только не это!
   Льюис склонил голову набок и внимательно следил за сменой выражений на ее
лице. Заметив это, Оливия испугалась, что румянец, выступивший на ее  щеках,
может невольно выдать ее мысли. От этого ей стало еще хуже -  ее  бросило  в
жар, сердце застучало, как паровой молот, а пики  сосков,  казалось,  готовы
были проткнуть даже плотную ткань жакета.
   - Хочешь, я дам торжественную клятву, что больше ни словом,  ни  взглядом
не посягну на твое целомудрие? - спросил он с шутливой иронией.
   Вопрос  таил  подвох.  Сказать  "да"  -  притворство,  сказать  "нет"   -
провокация.
   - А вы готовы? - уклонилась Оливия от прямого ответа.
   - Только если не будет другого выбора, - честно признался Льюис. -  Я  не
хочу потерять тебя, Оливия.
   - Я это поняла.
   Как до обидного легко он отказался  от  своих  притязаний,  лишь  бы  она
оставалась его секретаршей! Да, босс испытывает к ней явно не всепоглощающую
страсть, иначе так легко он бы не сдался. И все-таки это лучше, чем когда он
смотрел на нее как на пустое место.
   - Мне кажется, официант хочет предложить  нам  меню,  -  перевела  Оливия
разговор в другое русло.
   Вечер в роскошном ресторане превратился в пытку. Во  всяком  случае,  для
Оливии.  Льюис  с  видимым  удовольствием  съел  свою  половину   блюда   из
морепродуктов, которое готовится на двоих, и практически  в  одиночку  выпил
всю бутылку вина. Оливия едва притронулась к великолепной еде, поскольку  от
волнения  у  нее  начисто  пропал  аппетит.  Оливия  смогла   лишь   немного
расслабиться, когда их разговор коснулся безопасной темы - работы.
   - Ты умеешь водить машину, Оливия? - спросил Льюис, когда они пили кофе.
   Оливия подняла на него удивленный взгляд.
   - Да. А что?
   - Мне кажется, я немного перебрал. Поэтому или ты  поведешь  машину,  или
возьмем такси. Конечно, мне очень не хочется оставлять машину в этом районе.
Я, безусловно, оплачу такси от моего дома до твоего...
   - Я поведу, - с легким вздохом согласилась Оливия.
   - У меня нет намерения заманить тебя в свою холостяцкую берлогу...
   Оливия проигнорировала эту реплику. Льюис расплатился  по  счету,  и  они
вышли на улицу. До машины, оставленной в двух кварталах, они  шли  быстро  и
молча.
   - Теперь ваш черед указывать мне дорогу, -  сказала  она,  усаживаясь  за
руль. - Я знаю, что вы живете в Черрибруке, но  плохо  ориентируюсь  в  этом
районе. -Оно и понятно. Черрибрук - очень богатый и фешенебельный пригород.
   - Ты очень хорошо водишь, - сказал Льюис через некоторое время. - Но ведь
у тебя нет машины?
   - Нет. Ездить по городу на  машине  -  расточительство.  Автобус  намного
дешевле. У Николаев была малолитражка, и мы  пользовались  ею  по  выходным.
Живя со мной, он был вынужден ездить на  маленькой  машине.  Теперь  у  него
"порше".
   - Давай не будем говорить о Николасе, - раздраженно произнес Льюис.
   - Хорошо, не будем.
   - Давай лучше включим музыку, - сухо предложил он.
   - Хорошая мысль.
   На этот раз Льюис поставил диск с музыкой из  "Les  Miserables",  которую
Оливия сочла вполне подходящей к  своему  меланхоличному  настроению.  Через
пятнадцать минут по указанию  босса  она  свернула  на  широкую  улицу,  где
расположилось несколько внушительных особняков. Ей не стоило бы  удивляться,
когда они подъехали к одному из них, и все-таки она удивилась.
   Дом был огромен! Он представлял собой  двухэтажное  строение,  сочетающее
различные стили, с огромными окнами и балконами. В середине заросшего газона
красовалась большая табличка "ПРОДАЕТСЯ".
   - Вы продаете этот  дом?  -  удивленно  спросила  Оливия,  притормозив  у
крыльца.
   Льюис тем временем достал пульт дистанционного управления и открыл  дверь
гаража.
   - Да, - коротко ответил он на ее вопрос. - По требованию  адвоката  Дины.
Но в любом случае этот дом слишком велик для одного человека. Честно говоря,
я никогда не любил его. Это был выбор Дины, не мой.
   Свет в гараже зажегся автоматически, и Оливия въехала внутрь.  Льюис  был
прав - только гараж был рассчитан на шесть машин.
   - Ты должна ненадолго зайти в дом, - приказным тоном сказал босс. -  Если
ты, конечно, не предпочтешь в целях безопасности ждать на  крыльце;  пока  я
вызову такси и оно подъедет.
   - Не глупите, Льюис, - сердито прервала его Оливия. - Я вам доверяю.
   - Я польщен.
   - Это не лесть, это констатация факта.
   - Не делай из меня героя, Оливия, - резко произнес он,  беря  Оливию  под
локоть и вместе с ней направляясь к внутренней двери.  -  Вечер  еще  только
начинается...
   - ., а я такая красавица, - насмешливо продолжила Оливия.
   Льюис резко остановился и, нахмурившись, посмотрел на нее сверху вниз.
   - Мне послышались циничные нотки, или я ошибаюсь?
   - Ой, ради Бога, Льюис! Вы же не  станете  отрицать,  что  я  не  из  тех
женщин, от которых мужчины не могут оторвать взгляда и рук.
   - Не стану.
   - Тогда о чем речь?
   - О том, что ты из тех женщин, которые заставляют мужчин думать, а  потом
уже действовать.
   Оливия усмехнулась.
   - Безусловно. Любого мужчину, приблизившегося ко мне, я превращаю в такую
же скучнейшую особь, как и сама. Именно  поэтому  Николас  бросил  меня.  Он
сказал, что должен  разорвать  оковы  и  глотнуть  свежего  воздуха,  что  я
превратила его в бесхребетного зануду...
   - Значит, ты считаешь, что превращаешь  мужчин  в  скучных,  бесхребетных
зануд?
   - Я считаю, что пробуждаю в них самое худшее.
   - А вот с этим, Оливия, я согласен, - простонал  Льюис,  привлекая  ее  к
себе. - Как раз сейчас ты пробудила худшие из моих инстинктов. - Он взял  ее
за подбородок. - Я обещал не делать этого, но не могу же я позволить  своему
личному помощнику думать, что ее босс.., как  это..,  скучный,  бесхребетный
зануда?
   Его рот находился в опасной близости от ее губ.
   - Дьявол, Оливия! Эта неделя доконала меня. Я  чуть  не  умер,  сдерживая
себя, чтобы не смотреть и не прикасаться к тебе! При каждом взгляде на  тебя
я испытывал непреодолимое желание заключить тебя в объятия, распустить  твои
роскошные волосы и выпустить на волю  ту  смелую,  соблазнительную  женщину,
которую никак не могу забыть!
   Соблазнительная женщина? О ком это он?
   - Ты не представляешь, как меня возбуждает твоя бесхитростность. Я смотрю
на твою тонкую шею, на которой нет ни одного украшения, и хочу впиться в нее
губами, оставляя отметины. Пожалуй, это я и сделаю, но чуть позже. Я  сделаю
это со всем твоим восхитительным телом, и ты не станешь меня  останавливать,
правда?
   Он поцеловал ее. Он целовал ее до тех  пор,  пока  не  почувствовал,  что
Оливия робко отвечает ему. Тогда Льюис подхватил ее на руки и понес в  глубь
темного дома. У Оливии  не  было  сил  протестовать.  Ей  казалось,  что  ее
подхватил бурный поток, сопротивляться которому бессмысленно.  Плыть  против
течения было бы бесполезно и опасно. Значит, она должна не сопротивляться  и
отдаться на волю течения. Должна...
   -  Ты  ведь  тоже  этого  хочешь,  -  не  спрашивал,   настаивал   Льюис,
перескакивая со своей бесценной ношей через две ступеньки.  -  Я  знаю,  что
хочешь.
   - Хочу, - услышала Оливия свой шепот в ночной тиши. -Очень...

Глава 9

   Льюис локтем включил верхний свет. Оливия зажмурилась,  а  когда  открыла
глаза, в изумлении огляделась по сторонам.
   Это была наверняка хозяйская спальня. Она была огромна.
   Огромна,  элегантна  и  очень  женственна.  Интерьер   был   выдержан   в
темно-розовых тонах с вкраплением голубого и кремового цвета.  Крупные  розы
на ковре сочетались с мелкими розочками  на  обоях.  Огромная  кровать  была
застлана розовым покрывалом с оборками. У Оливии мелькнула неприятная  мысль
о том, что на этой кровати Льюис занимался любовью с Диной, но она не  нашла
в себе сил сказать хоть слово.
   По выражению ее лица Льюис почувствовал ее состояние,  потому  что  резко
развернулся и выскочил из комнаты вместе со своей  ношей.  Он  ногой  открыл
дверь другой комнаты, и они оказались в  еще  одной  спальне,  на  этот  раз
выдержанной в зеленых и золотистых тонах.  У  Оливии  мелькнула  мысль,  что
здесь ей нравится намного больше, чем там, в  приторно-розовой.  Она  всегда
ненавидела розовый цвет.
   Льюис бережно опустил ее на кровать и начал снова целовать,  но  на  этот
раз более нежно. Он потерся губами о ее губы, а затем обвел  кончиком  языка
их контур. Оливии очень нравилось то, что он делает, нравился привкус вина и
кофе на его языке.
   - Какая ты сладкая, - пробормотал Льюис, затем оторвался от ее  рта  и  с
улыбкой посмотрел на нее сверху вниз.
   Оливия открыла  глаза.  Льюис  был  чертовски  хорош  с  этим  выражением
самоуверенности на лице! Он был мужчиной, а не мальчишкой. Мужчиной, который
хорошо знает, что он делает в жизни и в постели.
   - Ты хотя бы  представляешь  себе,  как  соблазнительна?  -  спросил  он,
проводя по ее невероятно чувствительным губам большим пальцем. Почувствовав,
как Оливия содрогнулась