дому уволилась по состоянию здоровья пару недель назад, а меня поджимает срок сдачи книги. Я все собираюсь дать объявление, чтобы взять кого-нибудь на ее место, да вот пока руки никак не доходят.
     Молли пришла в голову одна мысль.
     - Сколько зарабатывает помощница по дому?
     -Что?
     Молли повторила вопрос.
     - Ну, я не знаю, какие сейчас расценки. Своей даме я платила пятьдесят долларов в день, наличными, - ответила Бэбс, пытаясь подставить чайник под кран. Это было непросто сделать, поскольку раковина была полна. - Она обычно приходила по понедельникам и пятницам, на шесть часов. И все равно успевала справиться со всей стиркой и глажкой, с уборкой и всеми другими делами, которые нужно было сделать, так что заслужила каждое пенни, что я ей платила. И я могла использовать все свое время для того, чтобы писать, а это значило, что я в конечном итоге зарабатывала больше денег.
     - Понятно, - задумчиво пробормотала Молли.
     Мать Лайэма пристально взглянула на нее.
     - Ты знаешь кого-то, кто может этим заинтересоваться?
     Молли нерешительно помолчала.
     - Может быть...
     - Ты имеешь в виду свою мать? - догадалась Бэбс. Повернувшись, она поставила чайник на стойку и включила его.
     - Вообще-то да... Знаете, папа оставил ей кучу долгов, а пенсии на все не хватает. Я предложила ей взять жильца, чтобы легче было сводить концы с концами, но этот вариант ей явно не понравился.
     - В таком случае не пойти ли мне спросить ее прямо сейчас? - предложила Бэбс. - А заодно и пригласить ее пообедать с нами. Еды у меня масса. Лайэм, а ты пока загрузи-ка мне посудомойку, будь умницей. Если у мамы Молли в доме такой же порядок, как и в саду, то она в обморок упадет от нашего хаоса. Молли, дружочек, тебе не трудно принести из гостиной грязные стаканы? Да, и пепельницы тоже? У меня вчера были гости, которые дымили как фабричные трубы.
     Молли рада была услужить. Какая приятная женщина мать Лайэма! Как только Бэбс ушла, она закружилась по гостиной, стараясь привести ее в порядок хоть немного, пока Лайэм гремел посудой на кухне. Когда она вошла туда, неся четыре грязных стакана и стопку пепельниц, которые надо было вытряхнуть, он как раз закрыл дверцу посудомойки и включил программу.
     - Я все это вымою в раковине, - сказала она и тут же принялась за работу.
     Лайэм стоял, прислонившись к кухонной стойке, со скрещенными на груди руками и задумчиво смотрел на нее.
     - И большой у вас долг?
     - Большой, - сказала Молли. - За год до смерти он взял ссуды под залог дома, чтобы финансировать очередную свою коммерческую авантюру, которая лопнула, как и все другие его проекты быстрого обогащения. Выплата этих ссуд съедает еженедельно почти всю мою зарплату.
     Лайэм выпрямился; вид у него был потрясенный.
     - Но это ужасно! Почему ты мне раньше ничего не говорила?
     - А почему я должна была говорить? Разве это твоя проблема, Лайэм?
     - Какой же я тебе в таком случае лучший друг? - резко бросил он.
     Его раздражение удивило Молли.
     - Но я... я...
     - Скажи мне точно, у кого взяты эти ссуды и какие проценты ты платишь.
     - Зачем?
     - Затем, что я хочу тебе помочь.
     - Каким образом?
     - Это зависит...
     - От чего?
     - От того, сколько в тебе глупой гордости. Она вздернула подбородок.
     - Мне пока хватает. И я совсем не считаю, что гордость - это глупо!
     - Я так и думал. В этом случае есть два варианта. Я мог бы поручить своему аудитору взглянуть на эти ссуды и посмотреть, каким образом их лучше всего выплатить при самом низком проценте. Таким людям, как твой отец, всегда приходится занимать деньги под непомерный процент, потому что они представляют собой риск для кредиторов. Кроме того, процентные ставки в последнее время упали. Я мог бы сам организовать выплату долгов с предоставлением тебе беспроцентной ссуды. Мы можем составить юридический документ, чтобы удовлетворить твою гордость. И в том, и в другом случае твои выплаты станут существенно меньше.
     Лицо Молли просияло.
     - Беспроцентная ссуда! О, Лайэм, это было бы чудесно! Просто замечательно! - Но потом она сникла. - Беда в том, что с юридической точки зрения долги не мои. Они мамины. Все документы пришлось бы подписывать ей. А я не думаю, что она согласилась бы на твой второй вариант. Я хочу сказать... она может подумать, что здесь что-то... нечисто.
     - Нечисто? Что ты имеешь в виду?
     - Она может подумать, что такой договор заключен на условиях.
     - На условиях? Каких еще условиях?
     - Не прикидывайся дурачком, Лайэм. Между тобой и мной, понимаешь?
     Лайэм был обескуражен.
     - Она подумает, что я потребую, чтобы ты спала со мной в обмен на деньги? С какой стати, ради всего святого, она так подумает?
     Молли не могла рассказать ему правду - что это свою дочь Рут считает способной на дурные поступки, а не его. Но что-то сказать было нужно. Лайэм был явно оскорблен намеком на то, будто он способен уложить девушку в постель с помощью шантажа или подкупа.
     - Не принимай это на свой счет, Лайэм. Мама вообще невысокого мнения о мужчинах, когда заходит речь о сексе, - сказала она. - Папа был неисправимый бабник, знаешь ли.
     - Нет, - все еще хмурясь, медленно произнес он. - Я об этом не знал. Ты мне никогда не говорила. Ты мне почти ничего не рассказывала ни о себе, ни о своей семье.
     - Ты никогда и не спрашивал.
     - Ну вот, спрашиваю сейчас!
     - Почему?
     - Как ?почему??
     - Ну да, почему вдруг такой интерес? Лайэм был ошеломлен, потом совершенно вышел из себя.
     - А почему женщинам всегда нужно делать из мухи слона? Никакой тайны в моем интересе нет. И он вовсе не вдруг. Я всегда был к тебе привязан, Молли, только так увязал в делах, что у меня не оставалось времени подумать о проблемах других людей. Предлагаю тебе объяснить эту перемену во мне тем, что я наконец-то достиг зрелости, если уж тебе обязательно надо чем-то ее объяснить. Как-никак, а в этом году мне стукнуло тридцать.
     - Да, я знаю, - сухо сказала она. - Сама покупала и зажигала свечи на твоем торте.
     - Ты все еще не простила меня за то, что я забыл о твоем дне рождения, да?
     - Я прощу тебя за все что угодно, если твой аудитор сделает так, чтобы у меня каждую неделю оставалось немного больше денег. Мне очень хочется немножечко разбогатеть, купить себе что-нибудь. Если ты сможешь это устроить, Лайэм, то я буду тебе всю жизнь благодарна.
     Он бросил на нее раздраженный взгляд.
     - Значит, мне предстоит стать источником дальнейших перемен в моей Молли. Твой мистер Икс скоро капитулирует. Откровенно говоря, мне совсем не улыбается отправлять тебя в объятия к какому-то смазливому подонку, который имел кучу женщин и не оценил по достоинству такого чудесного человечка, каким была ты до превращения в картинку из модного журнала.
     Молли сначала удивилась, а потом почувствовала себя польщенной, уловив нотки ревности в его голосе. Ей пришло в голову, что изобретение мифического мистера Икс было величайшей ее удачей. До этого Лайэм в жизни не уделял ей столько внимания. Она вдруг сразу превратилась в привлекательную особу, да еще одержимую тайной страстью. О том, что объектом этой тайной страсти был он сам, Лайэм и не догадывался, но ему явно не нравилось, что она безумно влюблена в какого-то смазливого Казакову. Это ли не резон, чтобы продолжать надеяться?
     - Не думаю, что ты на самом деле любишь этого человека, - неожиданно заявил Лайэм. - Из всего от тебя услышанного могу заключить, что здесь типичный случай самообмана. Ты это поймешь, когда дело у вас дойдет до постели. Такие мужчины редко соответствуют тем романтическим и сексуальным фантазиям, которые сплетают вокруг них женщины. Они слишком заняты собой и поэтому не могут быть хорошими любовниками.
     - Очень интересная теория, - задумчиво сказала Молли. - А себя ты считаешь хорошим любовником, Лайэм?
     - Себя? Но мы говорим не обо мне! - раздраженно проворчал он. - Мы говорим об этом твоем красавчике.
     - Ну, я не знаю, - протянула она с наигранным простодушием. - Ты ведь однажды сам признался в эгоизме. И только что сказал, что из мужчин-эгоистов не получаются хорошие любовники.
     - Да, говорил, но и эгоисты бывают разных видов. Мне нравится думать, что я добиваюсь успехов во всем, за что берусь. Так что да, я считаю себя хорошим любовником. Будешь со мной спорить или поверишь на слово?
     Вообще-то я бы не возражала против показательного выступления, подумала Молли с участившимся сердцебиением. Она посмотрела сначала в красивые синие глаза Лайэма, потом на его столь же красивый рот и наконец незаметно, как она надеялась, пробежалась взглядом по его обольстительному телу.
     Возникшее в ответ сладостно-терпкое ощущение, наполнило ее восхитительным сексуальным возбуждением, за гранью которого, однако, лежало такое острое разочарование, что ей хотелось закричать и затопать ногами.
     - Наверно, придется поверить на слово, - с трудом проговорила она. - Звонить Рокси и спрашивать у нее я определенно не собираюсь. Ты порвал с ней, и это самое лучшее, что ты мог сделать.
     - Порвал с Рокси? Я не порывал с Рокси. С чего ты это взяла?
     - Но тогда... ты ведь сам сказал...
     - Я сказал, что мы на время расстались. Кстати, это была ее идея. Ей взбрело в голову, будто я воспринимаю ее как нечто само собой разумеющееся; вероятно, так оно и было. Поэтому она сказала мне, что месяц не будет видеться со мной. И что все это время у нас с ней не будет никаких контактов, даже по телефону.
     - Понятно. - Молли почувствовала, как рушатся все ее иллюзии, такие смелые и увлекательные. - И когда же этот месяц заканчивается? - спросила она, и ее голос прозвучал невыразительно и глухо.
     - В следующее воскресенье. - Он возбужденно провел рукой по волосам. - Я просто жду не дождусь. Это были самые длинные, самые пустые четыре недели в моей жизни!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

     После такой беседы ничто уже не могло привести Молли в хорошее настроение, даже возвращение Бэбс с ее матерью, у которой все еще был виноватый вид. К ее удивлению, Рут с радостью ухватилась за возможность поработать помощницей у миссис Делани, а потом буквально пришла в восторг, когда Лайэм объяснил ей свое предложение о рефинансировании.
     - Это же чудесно, Молли, не правда ли? - воскликнула мать. - Теперь нам не придется брать в дом чужого человека. И у тебя наконец будут какие-то деньги, которые ты сможешь потратить на себя.
     Молли улыбнулась и сказала, что да, это чудесно. Она улыбалась весь обед и смеялась, когда они вчетвером передвинули мебель в гостиной Бэбс, а потом поставили все обратно, так как эксперимент не удовлетворил творческую натуру Бэбс.
     Никто и не догадывался, как ужасно чувствовала себя Молли. Она была непревзойденным мастером в деле сокрытия своих чувств, особенно при Лайэме. Но на сердце у нее становилось все тяжелее и тяжелее. Ко времени чаепития она до изнеможения устала притворяться веселой и беззаботной. Демарш Рокси оказался последней каплей.
     Жажда примирения в нем была почти ощутимой. Он с нетерпением ждал того момента, когда снова окажется с ней в постели. Молли больше не могла себя обманывать. Внимание, которое он оказывал ей, объяснялось его скукой, а не какой-то внезапно проявившейся зрелостью.
     - Так ты не забудь о рефинансировании, - чопорно напомнила она ему, когда настало время уходить.
     - Ни в коем случае. Рут еще сегодня передаст мне все нужные бумаги. Я скоро зайду за ними, Рут, и поручу Найджелу заняться этим делом в первую очередь, а в следующую субботу привезу все вам на подпись.
     - Значит, ты приедешь в следующую субботу? - спросила Молли с усталой безнадежностью. Прежде известие о приезде Лайэма привело бы ее в восторг. Теперь же никакого удовольствия она не испытывала и лишь цинично подумала, что он, разумеется, приедет - ведь до воскресенья ему все равно нечем будет заняться.
     - Да, меня пригласили выступить на банкете по случаю вручения призов местным бизнесменам вечером в субботу. Вручать призы буду тоже я.
     - Как здорово, - вежливо сказала Молли.
     - А почему бы тебе не взять с собой Молли, Лайэм? - предложила его мать. - В приглашении сказано ?с партнершей?.
     Лайэм моментально нахмурился, и этого было достаточно, чтобы отвратить Молли от этой идеи, несмотря на то что ее глупое сердце последний раз слабо встрепенулось. Он повернул голову в ее сторону, потом медленно осмотрел ее с головы до ног. Ей казалось, что она почти видит, как ?тикает? его мозг. Старушка Молли выглядит совсем неплохо. Теперь ее не стыдно пригласить на банкет, не то что неделю назад.
     - Хочешь пойти? - спросил он ее. - Только тебе понадобится строгое вечернее платье.
     Молли собралась с духом, чтобы решиться отказать мужчине, которого любит, чего, как ей казалось, она бы никогда и ни за что не сделала.
     - Спасибо, Лайэм, - сказала она с великолепно сыгранным безразличием, - но у меня другие планы на следующий субботний вечер.
     Его синие глаза на мгновение затуманились, и всплеск мстительного наслаждения на долю секунды поднял ей настроение, но тут же был смыт волной отчаяния. К глазам подступили слезы, и ей захотелось немедленно уйти.
     - Не пора ли нам домой, мама? - спросила она, решив поддерживать деланную веселость до самого конца. - У меня есть дела вечером, нужно подготовиться к началу рабочей недели.
     - Моя рабочая неделя тоже ведь начинается завтра, не так ли, Бэбс? - радостно проворковала Рут.
     - Совершенно верно.
     - Спасибо вам большое, - продолжала Рут, с трогательной благодарностью горячо пожимая руки соседки. - За обед. И... и за все.
     Бэбс улыбнулась и похлопала Рут по руке.
     - Это мне надо вас благодарить. Я приобрела не только замечательную домоправительницу, но и нового друга. Увидимся завтра утром, Рут.
     - А я чуть позже зайду к вам, миссис Маккрэй! - крикнул вдогонку Лайэм, когда Молли с матерью были уже в дверях. - За документами.
     - Какие хорошие люди, - сказала Рут, пока они шли к своему дому. - И как благородно со стороны Лайэма, что он вызвался помочь нам с этими денежными делами, правда?
     - Да, очень, - ответила Молли, почти не разжимая губ.
     Обе женщины вошли в дом в молчании, но Молли чувствовала, что мать за ней наблюдает.
     - Почему ты не согласилась пойти с Лайэмом на банкет? - спросила Рут, когда они остались вдвоем у себя на кухне. - Это не из-за того, что я наговорила раньше? Что ты недостаточно... ну... красива для него? Потому что это совеем не так, Молли. Ты очень даже красива. И ты ему на самом деле нравишься. Я это теперь вижу. Он буквально глаз не мог оторвать от тебя за обедом. И потом, позже, когда он...
     - Ну, прошу тебя, мама, - умоляюще сказала Молли. - Давай не будем выдумывать. Ты с самого начала была права.
     - Нет, Молли, это не так. Я была не права. Мне очень стыдно. Я жалела себя и боялась. Да, боялась, - повторила она, когда увидела, как округлились у Молли глаза. - Боялась, что какой-нибудь мужчина подхватит и уведет тебя - такую, какой ты сейчас стала, - а я останусь одна на белом свете. Но сегодняшний день на многое открыл мне глаза. Вот Бэбс Делан и. Она вдова, как и я, но она не сидит и не киснет от жалости к себе. Она пишет книги, играет в гольф, бинго и бридж. И сына не старается пришить к своему подолу. Я теперь вижу, что от меня самой зависит, какой может стать моя жизнь. Я понимаю, что работа уборщицы - это не Бог весть что, но по крайней мере она у меня хорошо получается, да и начало будет положено. Чего доброго, я еще и к этой твоей парикмахерше схожу и вернусь блондинкой!
     - О, мама! - воскликнула Молли, и ее сердце ожило от прилива настоящей радости. - Ты не представляешь, как я счастлива это слышать!
     - Ты... ты прощаешь меня за те ужасные вещи, что я тебе наговорила? Я ведь ничего подобного не думала, правда...
     Молли растаяла.
     - Конечно, прощаю, - ласково сказала она. - Я тебя люблю, мама.
     - Ох, Молли! - И мать обняла ее.
     Этого оказалось достаточно, чтобы смести остатки самообладания, с трудом сохраняемые Молли в течение целого дня. Плечи ее задрожали от сотрясавших тело рыданий.
     - О, Молли, - простонала мать и еще крепче прижала ее к себе. - Не плачь, милая. Пожалуйста, не плачь. Это все я виновата! Если бы я не наговорила тебе этого ужасного вздора, ты бы могла спокойно принять приглашение Лайэма. Я во всем виновата!
     - Нет, ты тут ни при чем, - возразила Молли, шмыгая носом и высвобождаясь из материнских объятий. - Лайэм ведь пригласил меня только потому, что Рокси хочет что-то такое ему доказать и отказалась от всякого общения с ним на месяц. Но со следующего воскресенья они опять будут вместе, так что их и водой не разольешь. Кто знает! Если она пойдет с верной карты, то не исключено, что он сделает ей предложение.
     - Что за чепуха! - твердо сказала мать, и Молли вздрогнула от неожиданности. - Лайэм совсем не влюблен в эту яркую красотку. Ни один мужчина, если он влюблен в девушку, не станет смотреть на другую так, как он смотрел сегодня на тебя.
     Молли была поражена.
     - Но я... я не заметила, чтобы он как-то по-особенному на меня смотрел...
     - Значит, ты так же слепа, как и он, девочка моя. Ты сделала большую ошибку, отказавшись пойти с ним в субботу вечером. А теперь послушай меня. Когда он зайдет за этими бумагами, ты скажешь ему, что передумала и хотела бы с ним пойти.
     - Но ведь...
     - Никаких ?но?. Ты сказала, что они с этой Рокси встретятся не раньше воскресенья. Вот и используй как можно лучше оставшееся время!
     - Я только собиралась сказать, что мне нечего надеть, - с бледной улыбкой прошептала Молли.
     - Ну, это легко поправить.
     - Каким образом? Бухгалтер Лайэма не может моментально добыть нам денег. А того, что ты заработаешь уборкой, мама, я не возьму ни под каким видом. Да и ста долларов все равно никак не хватит, - добавила она с печальным вздохом. - Платье для званого обеда, туфли и сумка к нему - это в наши дни не дешевое удовольствие.
     - А пятисот долларов хватит?
     - Пятьсот долларов! Но откуда?.. То есть... Рут расплылась довольной улыбкой в ответ на удивление дочери.
     - Не только ты скопила кое-что на черный день, девочка моя. Иди-ка сюда.
     Заинтригованная Молли пошла вслед за матерью, которая привела ее наверх, в главную спальню, где, подойдя к кровати, приподняла матрас и вытащила из-под него довольно помятый конверт из оберточной бумаги. Отвернув клапан, она вытряхнула его содержимое прямо на лоскутное одеяло. Оттуда посыпались купюры разного достоинства, в основном пяти-, десяти- и двадцатидолларовые.
     - Раньше, когда был жив твой отец, я прятала деньги в пустой коробке из-под стирального порошка в комнате для стирки. Теперь вот держу здесь. Тут как минимум пятьсот долларов, может даже, и больше. - Она собрала купюры и сунула их Молли в руки. - Я хочу, чтобы ты купила себе такое платье, в котором сразишь Лайэма наповал!
     Прилив бурной радости, охватившей Молли в первую минуту, сменился ощущением страха и неуверенности. Что бы ни говорила ей мама, какое бы платье она ни купила, разве может она серьезно конкурировать с Рокси? Это все равно что сравнивать приятное сладенькое домашнее вино с французским шампанским высшей марки. Экстравагантная Рокси искрилась и сверкала. Это была женщина для особых случаев, тогда как она, Молли, человек каждодневного обихода.
     Когда Лайэм смотрел на нее, он видел просто знакомое лицо. А привычка рождает пренебрежение, никаких интересных реакций не вызывает. Это всем известно.
     Но может быть, так он видел ее раньше? А теперь ее новый облик заставит Лайэма смотреть на нее другими глазами?
     Молли говорила правду, когда сказала, что не заметила ничего особенного в том, как он на нее смотрел. Но после его слов о Рокси она сильно расстроилась и вполне могла не обратить внимания.
     Что, если ее мать на самом деле верно все подметила, а не просто хотела поднять доч