м. Ты мелочный и пустой!
А теперь оставь меня, Льюис, или я сама уйду. Мне не нужны  ни  ты,  ни  эта
работа, ни твои деньги!
   Оливия ждала, даже  хотела,  чтобы  он  начал  спорить,  но  Льюис  молча
повернулся и ушел в кабинет, подозрительно тихо притворив за собой дверь.
   Подбородок Оливии задрожал, на глазах выступили слезы. Она осознала,  что
перегнула палку. Конечно же, Льюис вовсе не так плох, она явно  переборщила,
сильно его обидев. Теперь она потеряла его навсегда.
   Оливия, Оливия! Какая же ты дура!
   Она была уже готова встать и, поджав хвост,  пойти  в  кабинет  Льюиса  с
извинениями, когда дверь офиса открылась  и  на  пороге  возник  улыбающийся
Николас.
   - Привет, Лив, - приветствовал он Оливию, внимательно следя за выражением
ее лица.
   Не дождавшись ответа, Николас закрыл дверь и подошел к ее столу.
   - Я приезжал домой в среду вечером, чтобы повидать тебя,  но  не  застал.
Потом я позвонил в офис, и мне сказали, что ты улетела с боссом в  Мельбурн,
но сегодня вернешься. Наверное, я не должен был приходить на работу,  но  до
вечера я бы просто не дожил.
   Оливия по-прежнему молчала, только качала головой. Неужели когда-то  этот
парень  с  белокурыми  волосами  и  худощавой  фигурой  казался  ей   верхом
совершенства?  Сейчас  она  видела  перед  собой  молодого  человека  с  еще
окончательно не оформившимися  чертами  лица  и  фигурой.  Даже  сверхмодный
костюм не мог скрыть его незрелости.
   Неужели ее вкус успел измениться так  кардинально?  Теперь  ей  нравились
высокие, темноволосые мужчины с проницательным взглядом умных глаз, твердыми
мускулами и нежными, умелыми губами.
   Господи, Льюис, что я натворила?
   Увидев Николаев "во плоти", Оливия поразилась, как быстро он канул  в  ее
прошлое. Он стал лишь воспоминанием, навсегда покинув ее сердце и мысли.
   - Что тебе нужно, Николас? - спросила она спокойно. В ее голосе  не  было
ничего, кроме удивления.
   - Ты, Лив! - воскликнул он.
   Оливия невольно рассмеялась - еще недавно она  бы  многое  отдала,  чтобы
услышать эти слова.
   На красивом лице Николаев появилось виноватое выражение.
   - Я знаю, что очень обидел тебя. Прости меня, Оливия.  Моим  единственным
извинением может служить то, что я был слишком молод. И глуп.
   - Ты и сейчас такой, Николас.
   - Нет, я повзрослел. - С этими словами Николас обогнул стол  и  опустился
перед ней на колени. Когда же он схватил руки Оливии и прижал к своей груди,
та от неожиданности вскрикнула. - Я был таким. Пока не осознал, как сильно я
люблю тебя, - со страстью в голосе стал говорить он. - Я не  могу  жить  без
тебя. Ты нужна мне. Пожалуйста, разреши мне вернуться.  Обещаю,  что  больше
никогда не взгляну на другую женщину. Иветт -  просто  потаскушка,  ее  даже
сравнивать с тобой нельзя. Ты лучше всех. Теперь я  знаю  это  точно.  Давай
немедленно поженимся. Лив, скажи, что ты прощаешь меня, что все еще  любишь.
Бог свидетель, я не знаю, что с собой сделаю, если это не так!
   - Зато я знаю! Ты уберешься отсюда ко всем чертям!
   Услышав голос босса, Оливия резко  выдернула  свои  руки  из  цепких  рук
Николаев и ужаснулась. Рядом со столом стоял разъяренный  отец  ее  будущего
ребенка и смотрел на Николаев так, словно собирался убить его.
   - Оливия не примет тебя обратно, лицемерный  ублюдок!  Ты  должен  знать,
что...
   - Льюис! - прервала его Оливия прежде, чем  он  успел  обмолвиться  о  ее
беременности. - Не надо, - попросила она.
   - Но ты же не собираешься принять его обратно! -От одной  мысли  об  этом
Льюис побледнел.
   Николас поднялся с колен. Его лицо покраснело, он выглядел смущенным.
   - Лив, не слушай его. Мы предназначены друг для друга, ты  сама  говорила
это не раз.
   - Извини, Николас, но ты опоздал, - решительно произнесла Оливия. -Ты мне
больше не нужен.
   - Не могу поверить!
   - Придется. Ты слышал, что сказала Оливия? снова вмешался Льюис. - Ты  ей
больше не нужен. Проваливай отсюда!
   Сжав кулаки, Николас подскочил к Льюису.
   - Послушай, тебя никто не спрашивает! Не лезь в наш разговор! Может, ты и
босс Оливии, но я - ее жених. Она моя, заруби себе на  носу!  Была  и  будет
моей!
   - Неужели? - Льюис сделал шаг вперед, и Николас невольно  отступил.  -  А
теперь послушай ты меня! Может, Оливия и была твоей. Когда-то. Но теперь она
моя! Да-да, ты не ослышался, моя! Навсегда! Я люблю ее. И уверен, что и  она
любит меня и нуждается во мне.
   - Любит тебя! - Николас насмешливо улыбнулся. -Лив не может тебя любить!
   - Да, я люблю его, Николас, - раздался голос Оливии.  При  этом  лицо  ее
было обращено к Льюису. - Я очень люблю  его.  Мне  кажется,  я  любила  его
всегда...
   Оливия увидела, как синие глаза Льюиса расширились в недоумении, а  затем
засветились таким облегчением, таким счастьем, что она больше не сомневалась
- Льюис любит ее, действительно любит.
   - Но.., но... - забормотал Николас.
   - Я не только люблю его, я жду от него ребенка.
   - Ребенка? - Голос Николаев сорвался на фальцет.  -Когда  же  ты  успела?
Меня не было только два месяца, два проклятых месяца! Значит, ты закрутила с
ним шашни, когда мы были еще вместе, да? Я, дурак, чувствовал себя виноватым
перед тобой из-за Иветт, а ты все это время трахалась тут со  своим  боссом!
Я-то был уверен, что ты особенная, а ты - потаскуха почище Иветт...
   Последующие события развивались молниеносно. Только  что  Льюис  стоял  у
стола, а через мгновение он уже вытаскивал Николаев за  шиворот  в  коридор.
Пнув его напоследок под зад, босс вернулся в офис.
   Оливия бросилась в его объятия.
   - Господи, Льюис! - прорыдала она. Он взял  ее  лицо  в  ладони  и  долго
смотрел ей в глаза.
   - Ты сказала правду? Ты любишь меня?
   - Конечно, люблю.
   - И всегда любила?
   - Я поняла, что мои чувства  к  тебе  изменились,  в  первый  день  после
возвращения с рождественских каникул. Но осознать, что это  и  есть  любовь,
помогла мне стычка с Диной.
   - И меня ревность подтолкнула к решительным  действиям.  Когда  я  увидел
Николаев у твоих  ног,  прижимающего  твои  руки  к  груди,  мне  захотелось
разорвать его на части. А когда я услышал, что он просит  тебя  принять  его
обратно, я еле сдержался, чтобы не закричать "нет!". Я так  боялся  услышать
твой ответ, боялся, что ты все еще любишь его.
   - Я уже очень давно не люблю его. Я люблю тебя, Льюис.
   - Повтори еще раз, любимая. Твои слова звучат музыкой в моем сердце.
   - Я люблю тебя, Льюис.
   - И я люблю тебя. Господи, как же я люблю  тебя!  Их  признания  прервали
громкие аплодисменты.
   Льюис  и  Оливия  резко  обернулись.   Увидев   в   дверях   столпившихся
сотрудников, Оливия покраснела, Льюис же выглядел очень довольным.
   - Оливия, в присутствии "высокого собрания" я снова  спрашиваю  тебя:  ты
выйдешь за меня замуж?
   - Да, - громко и четко произнесла Оливия. -  Да,  выйду.  -  Из  ее  глаз
хлынули слезы.
   - Благодарю тебя, Господи! - прошептал Льюис и крепко прижал ее к себе.

ЭПИЛОГ

   - Какой же ты красавец, - бормотал Льюис,  склонившись  к  личику  своего
новорожденного сына. Малыш лежал на руках отца  и  смотрел  на  него  широко
распахнутыми, настороженными глазками.
   - Медсестра сказала, что он слишком красив  для  мальчика,  -  со  смехом
произнесла Оливия. Прошел только час  после  рождения  малыша,  а  память  о
долгих часах нестерпимой боли отступила, оставив место ликующему счастью.
   Тем не менее Оливия пообещала себе, что в следующий  раз  она  приедет  в
роддом  заранее,  чтобы  иметь  возможность   воспользоваться   всеми   теми
чудодейственными  обезболивающими  средствами,  о  которых  ей   рассказывал
доктор. Просто Оливия вовремя не сообразила, что роды уже начались, пока  не
отошли воды, а потом  события  стали  развиваться  стремительно.  Поездка  в
больницу показалась ей бесконечной,  хотя  заняла  всего  пятнадцать  минут.
Оливия изо всех сил сдерживала стоны, но, когда доктор в родильном отделении
сказал, что слишком поздно  принимать  какие-либо  обезболивающие  средства,
она-таки застонала и продолжала стонать до тех  пор,  пока  ей  на  руки  не
положили новорожденного сына.
   - Будущая гроза женщин, - сказал Льюис, с  улыбкой  глядя  на  крошечного
"сердцееда". - Особенно с такими глазами. У  него  твои  глаза,  дорогая.  -
Льюис подошел к изголовью и поцеловал Оливию в потрескавшиеся губы.
   - Но у меня не голубые глаза, - заметила она.
   - Глупышка, - мягко произнес Льюис.  -  Все  дети  рождаются  с  голубыми
глазами. Вот увидишь, через несколько месяцев у нашего сына  будут  красивые
карие глаза его матери.
   Оливия зарделась от  удовольствия.  Льюис  часто  баловал  ее  всяческими
комплиментами и похвалами, заставляя чувствовать себя  особенной,  желанной,
любимой. Ему все в ней нравилось, даже страсть к планированию.
   - Давай, наконец, определимся с  именем,  а  то  набегут  родственники  и
засыплют своими предложениями. Надо выбрать такое имя,  из  которого  нельзя
было бы сделать кличку и  в  то  же  время  можно  было  придумать  ласковое
домашнее прозвище.
   - Как насчет Льюис-младший?
   - Упаси Боже! У меня было множество кличек в школе.
   - Тогда предлагай ты, - попросила Оливия, чувствуя, что у Льюиса уже есть
имя на примете. - А я выберу имя для девочки, когда она  у  нас  родится.  -
Честно говоря, Оливия уже составила длинный перечень женских имен, поскольку
мать убедила ее, что, судя по  всем  приметам,  у  нее  обязательно  родится
девочка. Бабушкины сказки! В следующий раз она узнает пол ребенка с  помощью
ультразвука.  Оливия  всегда  предпочитала  все  планировать  и   готовиться
заранее.
   - Как тебе Кристофер? - сказал Льюис. -  Конечно,  все  будут  звать  его
Крис, но мне нравится.
   - Мне тоже нравится. А второе имя? Можно назвать его в честь моего отца?
   - Кристофер Дэвид Альтман, - медленно, словно пробуя  на  вкус,  произнес
Льюис. - По-моему, то, что надо.
   - Наш сын вырастет сильным и мужественным, как его отец.
   Льюис посмотрел на жену долгим взглядом, полным любви и гордости.
   - Любовь моя, как после того, что ты  пережила  сегодня,  ты  еще  можешь
улыбаться и рассуждать о других детях?
   - Не преувеличивай моих достоинств, Льюис. Я не мазохистка и в  следующий
раз воспользуюсь всеми существующими обезболивающими средствами.
   Льюис согласно кивнул.
   - Я точно еще раз не переживу этого испытания. Видеть, как страдает  твоя
любимая, и быть не в  состоянии  хоть  чем-нибудь  облегчить  ее  страдания!
Никогда не чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным.
   Сердце Оливии затрепетало при слове "любимая".
   - Вовсе ты  не  был  беспомощным  -  ты  был  воплощенное  спокойствие  и
собранность.
   - Все, что я мог, - это держать тебя за руку.
   - Зато как! Чуть не сломал.
   Льюис рассмеялся и снова склонился, чтобы поцеловать жену.
   - Это самый счастливый день в моей жизни.
   - И в моей тоже.
   - Мы должны подыскать себе дом. Мы  больше  не  можем  оставаться  в  той
квартирке.
   После продажи старого дома Льюис перебрался в  квартиру,  которую  Оливии
подарила Бетти.
   - В первое время мы можем пожить в ней, Льюис. Подумай сам  -  заботливая
няня в лице твоей мамы живет этажом выше. Она еле дождалась  момента,  когда
сможет заполучить в руки долгожданного внука.
   - Это точно. Оливия.., хмм.., а как насчет работы? Ты хочешь вернуться на
работу?
   Оливию удивил этот  вопрос.  Она  еще  несколько  месяцев  назад  сказала
Льюису, что не вернется на работу после рождения малыша.  Она  до  последних
дней ходила в офис, но только потому, что не хотела оставаться дома, ей было
спокойнее среди коллег, а главное - рядом с мужем. Кроме того, она  готовила
свою преемницу.
   Привыкшая все планировать  и  доводить  до  конца,  Оливия  обратилась  в
агентство по трудоустройству, изложила свои требования, и ей порекомендовали
женщину средних лет с большим опытом работы.
   И дело вовсе не в том, что  Оливия  не  доверяла  Льюису.  Просто  ей  не
хотелось усложнять ему жизнь на работе.
   - Пока нет, дорогой, - ответила она на вопрос мужа. - В следующие  восемь
лет я планирую довести количество детей в нашей семье до четырех.  Еще  пять
лет, пока младшие не пойдут в школу... Так что в ближайшие тринадцать лет на
работу я выходить не собираюсь.
   - Кошмар! Через тринадцать лет мне будет почти пятьдесят.
   - А мне перевалит за сорок, - вздохнула Оливия.
   - Но ты по-прежнему останешься моей возлюбленной,  женщиной  моей  жизни.
Кстати, о женщинах. Вчера я получил отчет  о  продажах  коллекции  "Все  для
женщин" за первый квартал.
   - И?..
   - Отличный результат. Мы не успеваем выполнять заказы. Реклама  оказалась
очень эффективной.
   - Льюис, это замечательно!
   - Но не так замечательно, как рождение этого человечка. - Льюис осторожно
уложил спящего сына в кроватку. - Это не сравнимо ни с чем.  Я  очень  люблю
тебя, Оливия Альтман.
   - Я тоже люблю тебя, - с нежностью ответила Оливия.
   - Я слышу шум в коридоре.
   - Наверное, это мои родители...
   - ..а с ними моя матушка. Вставай, сынок, к тебе пришли, - пошутил Льюис,
снова беря сына на руки.
   Оливия с улыбкой наблюдала, с какой гордостью  Льюис  демонстрирует  сына
родственникам под непрекращающиеся охи и ахи.
   Повосхищавшись внуком, мать Оливии крепко обняла дочь.
   - Поздравляю, дочка, - тихо сказала она. - Я  так  рада  за  тебя.  Малыш
такой красивый. И спасибо, что назвала его Дэвидом.
   Оливия улыбнулась, глядя на счастливых родителей.
   - Я очень счастлива, мама.
   - Я сразу поняла, что Льюис - именно тот мужчина, который тебе нужен.
   - И оказалась права, - улыбнулась Оливия.
   - Несколько минут назад мы как раз  говорили  об  этом  с  Бетти.  У  нее
сложилось такое же впечатление, как  только  она  увидела  тебя.  Она  сразу
поняла, что ее сын нашел свою вторую половинку.
   Оливия не могла не согласиться - они с Льюисом действительно были как две
половинки одного целого. Они одинаково смотрят на жизнь, одинаково чувствуют
и очень любят друг друга.
   Словно прочитав ее мысли, Льюис оглянулся и  подарил  ей  улыбку,  полную
такой любви, что сердце Оливии чуть не разорвалось  от  переизбытка  чувств.
Красивый и любящий муж. Красивый и здоровый сын. Заботливая и любящая семья,
готовая прийти на помощь в любую минуту.
   Иметь деньги очень приятно, но не в них счастье. Любовь  и  семья  -  вот
истинные ценности, основа человеческого счастья.
   Послав мужу  ответную  улыбку,  Оливия  прикрыла  глаза,  чтобы  сдержать
набежавшие слезы.
   Любовь.., и семья.



   Миранда ЛИ
   ПРИТЯЖЕНИЕ СЕРДЕЦ

Перевод с английского А. Кудряшева


Анонс

   Бывшие одноклассники, недолюбливавшие друг друга в школе, встречаются
вновь...

Глава 1

   Полностью поглощенная собственными мыслями, Амбер машинально вставила
ключ в замочную скважину. Работа, работа, вечная работа...  В  последнее
время ни о чем другом она и думать не могла. Удивительно, но ей и впрямь
понравилось  руководить  семейной  компанией.  А  еще   удивительнее   -
получалось вроде бы неплохо.
   Ну, допустим, с отцом  ей  тягаться  пока  не  по  плечу,  однако  не
случайно же сегодня их бухгалтер прямо  заявил,  что  никогда  еще  дела
компании Холлингзуортов не шли так хорошо.
   Распахнув входную дверь, Амбер вошла в прихожую и только тут заметила
явно поджидавшую ее мачеху.
   -  Господи,  Беверли!  -  воскликнула  она.  -  Ты   меня   напугала.
Спряталась, не сразу увидишь.
   - Твой  отец  хочет  с  тобой  поговорить,  -  не  тратя  времени  на
разговоры, заявила мачеха. Прямо сейчас.
   - Что случилось?
   - Не представляю. - Беверли окинула девушку ледяным  взглядом,  затем
повернулась и медленно удалилась.
   С тяжелым вздохом Амбер пересекла просторную прихожую и,  повернув  в
широкий коридор в правом крыле дома, остановилась перед  первой  дверью.
Некогда за ней находился кабинет,  весьма  впечатляющий  по  размерам  и
очень строгий, типично мужской по духу, однако после случившегося у отца
год  назад  инсульта  его  переделали  в  спальню  с  ванной   комнатой.
Находившаяся напротив бильярдная превратилась в квартиру, где  поселился
врач-физиотерапевт, друг и компаньон отца.
   Амбер  нерешительно  постучала.  В  ответ   из-за   двери   донеслось
громогласное "входи": инсульт, как ни странно, совсем не повлиял на речь
отца.
   Собравшись с духом, девушка открыла дверь и вошла в комнату.
   - Привет, папа! Хотел меня видеть? - бодро  проговорила  Амбер.  Боже
праведный, неужели она когда-нибудь привыкнет  к  виду  немощного  отца?
Бледное, изможденное лицо.  Неестественная  худоба.  Инвалидная  коляска
рядом с кроватью... Амбер повернулась к врачу, крупному  лысому  мужчине
лет сорока с удивительно спокойным характером,  который  в  этот  момент
энергично растирал ногу больного.  -  Привет,  Билл.  Как  наш  пациент?
Похоже, сердится.
   - Слабо сказано, девочка. Пациент рвет и  мечет,  -  взревел  отец  и
раздраженно добавил, обращаясь к другу:
   -  Оставь  мою  несчастную  ногу   в   покое.   Лучше   пойди   выпей
рюмочку-другую и отдохни. У  меня  серьезный  деловой  разговор  с  этим
бизнесменом в юбке.
   Билл  пожал  плечами  и  молча  вышел  из  комнаты.   Он   привык   к
вспыльчивости своего пациента. Эдвард Холлингзуорт не из тех людей,  что
смиряются с неподвижностью. Он создан работать не покладая рук  и,  даже
несмотря на свои шестьдесят два года, не думает об отдыхе.
   Паралич,  приковавший  его  к  постели,  почти  не  повлиял  на   его
темперамент.
   - Значит, ты не видела  свежую  местную  прессу,  -  прорычал  Эдвард
Холлингзуорт и откинулся на подушки, чтобы схватить лежавшую рядом с ним
газету.  -  Ясное  дело,  не  видела,  иначе  не  выглядела   бы   столь
самодовольной. Билл всегда достает мне экземпляры прямо  из  типографии,
но вскоре все жители  Санрайза  достанут  вечерние  газеты  из  почтовых
ящиков и прочтут за ужином, что Эдвард Холлингзуорт - бесчестный, жадный
ублюдок, а его дочурка недалеко от него ушла!
   - Что?! - У Амбер даже перехватило дыхание от услышанного.
   - Вот, полюбуйся сама! - Он швырнул ей газету. Она нервно  взяла  ее,
присела на край огромной кровати - и не сумела сдержать стона  при  виде
крупного  заголовка  на  первой   странице:   "ВДОВА   ОБЪЯВЛЯЕТ   ВОЙНУ
ХОЛЛИНГЗУОРТАМ!" Ниже размещалась небольшая заметка:
   "Семидесятидевятилетняя вдова, миссис  Перл  Синклер  из  Поттс-Роуд,
сообщила  корреспонденту  нашей  газеты,  что   семейство   Холлингзуорт
пытается вынудить ее продать дом и землю. "Эта самый настоящий произвол,
- заявила она. - Форменное безобразие! Я не желаю продавать свою  ферму.
Мой муж погиб на фронте. Я переехала в эти места шестьдесят  лет  назад,
когда вышла замуж. Здесь родились мои сын и дочь.  Разве  можно  продать
собственные воспоминания?  Отказаться  от  родного  дома?  Холлингзуорты
говорят, что намерены построить  автостоянку  перед  их  новым  торговым
центром и кинотеатром. И это, мол, единственное подходящее место. Да кто
поверит  в  подобную  чепуху!  Эдвард  Холлингзуорт  владеет   половиной
побережья. Пусть возводит свой  центр  где-нибудь  еще!  Я  не  поддамся
угрозам  и  ничего  им  не  продам!  И  передайте  его   дочери,   Амбер
Холлингзуорт,  что  ее  шантаж  не  подействовал.  Понятно,   чего   она
добивалась, когда приехала позавчера ко мне в гости,  сидела  на  кухне,
пила чай и якобы так мило беседовала со мной.  Пыталась  просто-напросто
разжалобить несговорчивую старуху, навесив мне на уши лапшу про какую-то
там пользу для города. Когда, скажите, хоть кто-нибудь из Холлингзуортов
думал о благе горожан? Эдварда Холлингзуорта заботит только  собственная
выгода.  А  яблочко  от  яблони,  как  известно,  недалеко  падает!   Не
сомневаюсь, они предложат мне еще больше денег. Но пусть хоть  весь  мир
положат у моих ног - мой ответ  один:  нет,  нет  и  нет!