кетку флакона, Молли чуть не рассмеялась. Духи назывались ?Обольстительница?. Ну и ну! Чтобы превратить ее в таковую, они должны быть мощнейшим зельем!
     Очень мило со стороны Джоан, хотя это совершенно напрасная трата времени и денег.
     И ее совет тоже пропал впустую. Потому что Молли не считает, будто ей нечего терять. Еще как есть! Она рискует потерять чувство собственного достоинства. А возможно, и дружбу Лайэма. Она не поставит на карту свои отношения с ним - каковы бы они ни были - ради того, чтобы поразить его необычным или дерзким поступком. Он ведь не дурак и обязательно заметит ее военные приготовления.
     Нет. Не будет она этого делать! И прическу не станет менять, и косметикой воспользуется не больше, чем всегда, и в своем небогатом гардеробе не станет рыться в поисках чего-нибудь такого, что украсит ее фигуру.
     У Молли есть своя гордость.
     Она сунула духи обратно в сумку и достала ключ.
     - Это ты, дорогая? - окликнула ее мать, когда она толкнула входную дверь.
     - Я, мама.
     Запах готовящегося на ужин жаркого дразнил обоняние Молли, пока она шла по коридору, направляясь на кухню. Но пахло не свининой. Курятиной.
     Естественно, уныло подумала она. В курице меньше всего жира и калорий, особенно если снять кожицу. Что мама непременно и сделала. Она еле удержалась от вздоха разочарования, когда увидела, как мать заворачивает картофелины в фольгу. Значит, не будет и румяной, запеченной до хруста картошки.
     Рут взглянула на дочь и улыбнулась.
     - Как прошел день, дорогая?
     - Очень неплохо. Коллеги купили в честь моего дня рождения торт.
     - Надеюсь, ты съела только маленький кусочек, - сказала мать, нахмурившись. - Я и сама думала купить сегодня торт, но решила, что это будет лишнее мотовство, раз мы не можем съесть его весь.
     Молли вдруг захотелось завыть. Она отвернулась, чтобы повесить свою темно-синюю сумку на спинку стула и постарались придать своему лицу радостное выражение, прежде чем снова заговорить с матерью.
     - Ты ни за что не догадаешься, кто заскочил ко мне на работу сегодня утром, - сказала она веселым голосом.
     - Правда? И кто же?
     - Лайэм.
     - Лайэм? Ты имеешь в виду Лайэма Делани?
     - Именно его. - Молли решила не рассказывать матери о его новой красной машине, истинной причине визита. - Он пригласил меня сходить с ним куда-нибудь и отметить мой день рождения.
     - Но я же готовлю сегодня праздничный ужин!
     - Ужин я не пропущу, мама. Лайэм заедет за мной только около восьми.
     Рут бросила на дочь острый взгляд.
     - Ты ведь знаешь, что у него уже есть девушка? И притом очень красивая, насколько я помню.
     Молли с трудом подавила растущее раздражение.
     - Я прекрасно это знаю, мам, но мы просто выпьем где-нибудь кофе. Не забывай, что мы с Лайэмом подружились задолго до того, как появилась Рокси.
     Рут опять начала хмуриться.
     - Ну, не знаю, не знаю. У меня чувство, что это не к добру.
     Молли подошла к матери и крепко обняла ее.
     - Не надо так переживать, мама. Я ведь уже большая девочка и вполне могу о себе позаботиться. Кроме того, Лайэм пока не помолвлен, так что все нормально.
     Рут резко откинула голову назад и встревоженно посмотрела на дочь.
     - Молли, ты... ты ведь не будешь делать ничего такого, что делать не следует?
     Молли была поражена и немало раздосадована вопросом.
     - Чего, например? - Она же не собирается прыгать к нему в постель. Впрочем, и не отказалась бы, представься ей такая возможность. В списке ее тайных сексуальных фантазий занятия любовью с Лайэмом стояли первым номером. Однако она была совершенно уверена, что в списке Лайэма сама она вообще не фигурирует.
     - Ну, я точно не знаю, - пробормотала мать. - Ты сегодня какая-то другая...
     Молли теперь возблагодарила судьбу за то, что решила не заниматься сегодня никакими преображениями. Она представляла себе, что сказала бы мать, если бы увидела, как она спускается из своей комнаты вся разодетая и благоухающая ?Обольстительницей?.
     - Мы с Лайэмом просто хорошие друзья, мама, - повторила она в который уже раз за сегодняшний день.
     Молли была ошеломлена, когда мать посмотрела на нее точно так же, как раньше Джоан.
     - Да будет тебе, Молли, - сказала она. - Я твоя мать и точно знаю, что ты испытываешь к этому человеку.
     - Что ж... Но он-то ко мне этого не испытывает, не так ли? - ответила она напряженным голосом.
     - Нет. И никогда не испытает. Никогда. Молли не предполагала, что слова матери причинят ей такую боль. Одно дело - когда сама себе говоришь, что надежды нет. И совсем другое - когда твоя мать говорит о несбыточности твоих мечтаний с такой сокрушительной убежденностью.
     - Я это понимаю, - сказала она, ощущая, как болезненно сжалось сердце. - Могла бы и не говорить об этом.
     Молли разрыдалась, едва успев выскочить из кухни.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Без пяти восемь Молли стояла у окна своей спальни, высматривая машину Лайэма. Он наверняка будет здесь вовремя. Как это ни удивительно, пунктуальность - одно из его достоинств.
     Он не всегда был таким. Когда Молли только познакомилась с Лайэмом, помешанным на компьютерах семнадцатилетним юношей, он только и делал, что куда-то опаздывал. В то время он всегда работал над каким-нибудь проектом и с головой погружался в работу, как только садился перед экраном. Стоило ему сосредоточиться на своей последней игре или графическом дизайне, и время утрачивало для него всякое значение.
     Каждое утро Молли в волнении ждала перед его домом, чтобы он проводил ее в школу; он сам вызвался это делать, когда какие-то уличные хулиганы стали приставать к ней по дороге туда. Буквально за несколько минут до школьного звонка Лайэм выскакивал на улицу и кричал ей, чтобы она бежала бегом.
     Как ей удавалось поспевать за ним с его длинными ногами, она даже сейчас не понимала. Видно, любовь может заставить человека делать невероятные вещи. Во всяком случае, она не отставала от него на протяжении всего пути - вниз по склону холма, потом по насыпи рядом с железной дорогой, через железнодорожный мост, на другую сторону шоссе и вверх по склону другого холма к зданию школы. Обычно они прибегали вовремя, но совершенно задохнувшиеся.
     Домой ей тоже приходилось возвращаться бегом, потому что Лайэму не терпелось заняться любимым делом. Хотя спортом Лайэм никогда не интересовался, он был в прекрасной форме - оттого, что постоянно бегал от дома до школы и обратно. И сейчас он все еще продолжал бегать трусцой - очевидно, от дома до офиса. Он как-то сказал ей, что самые его лучшие идеи и озарения приходят к нему во время бега.
     Молли собиралась уже отвернуться от окна, но тут как раз ярко-красная машина Лайэма преодолела подъем и повернула к ним на подъездную дорожку. Как всегда, вовремя! Она с чувством раскаяния покачала головой, вынужденная признать, что Лайэм во многом изменился. Он больше не был забывчивым соседским мальчишкой. Он стал исключительно хватким бизнесменом. Энергичным. Блестящим. Преуспевающим. Не чета тебе, Молли!
     Вздохнув, она наклонилась, чтобы выключить лампу на ночном столике, и собиралась уже выйти из комнаты, но вдруг остановилась и вернулась обратно на то место, откуда могла незаметно наблюдать за Лайэмом из темного теперь окна.
     Несколько секунд он сидел и причесывался. Но без пижонства. Даже не взглянул на себя ни в зеркало заднего обзора, ни в боковое, просто наскоро провел расческой по обеим сторонам головы и спереди назад, а потом спрятал расческу в карман куртки.
     По крайней мере в этом Лайэм не изменился. Он и раньше не отличался тщеславием.
     Но при этом ему нравилось хорошо выглядеть. Молли считала, что это чувство стиля воспитала в нем мать. Ей уже около шестидесяти, но она все еще молода душой и всегда в курсе новейших направлений и последних ?писков? моды. Бэбс Делани была писательницей и иллюстратором детских книг. Она неплохо зарабатывала на жизнь себе и своему единственному сыну с тех пор, как ее муж, занимавшийся альпинизмом, трагически погиб в горах, когда Лайэму было всего двенадцать лет.
     Молли вдруг подумала о том, насколько схожи у них с Лайэмом семейные обстоятельства: и она, и он - единственные дети у матерей, потерявших мужей.
     Но на этом сходство и кончалось. Бэбс Делани ничуть не походила на робкую мать Молли. У нее был общительный характер, широкий круг друзей и интересов. Она души не чаяла в Лайэме, но жила своей, отдельной от него жизнью. Она ободряла и поддерживала его, никогда за него не цеплялась, действовала как позитивная сила, без единой пессимистической или негативной мысли. Она всегда говорила, что хочет для сына всего самого лучшего, но определить, в чем это лучшее заключается, должен он сам.
     Неудивительно, что Лайэм верил в свои силы и возможности; неудивительно, что его бизнес процветал. Пару лет назад ему даже присудили премию как молодому бизнесмену года в Новом Южном Уэльсе.
     Дрожь пробежала по спине Молли, когда она увидела, как объект ее тайной привязанности вылезает из машины. На нем были те же самые джинсы, темно-синяя рубашка и кремовая полотняная куртка, что и утром. Выпрямившись, он потянулся, и еще одна волна дрожи пробежала по всему ее телу.
     Молли впервые пришла в голову мысль о том, насколько сексуальной стала ее любовь к Лайэму за последнее время. Ее наивная влюбленность школьницы давно вызрела в полновесную физическую страсть, вызвав в ней потребности и желания, от которых нельзя было отмахнуться. Все чаще и чаще она мечтала о том, как будет заниматься с Лайэмом любовью. Лежа ночью в постели, она пыталась представить себе, каково это будет - целовать его, прикасаться к нему; как он будет выглядеть без одежды, каково будет почувствовать его у себя внутри.
     Ее окатила удушливая жаркая волна, удары крови отдавались во всем теле, а голова кружилась от стыда и возбуждения. Наверное, она безнравственная, если думает о таких вещах.
     Но безнравственной она себя не ощущала. Она чувствовала только горечь оттого, что лучшие годы проходят, ускользают как песок сквозь пальцы... О, как бы ей хотелось быть ослепительно прекрасной и иметь такое тело, перед которым не устоял бы ни один мужчина!
     Охваченная тоскливым чувством, Молли наблюдала, как Лайэм уверенно идет к их парадной двери и как золотятся его волосы в свете уличных фонарей. Ее руки еще крепче вцепились в штору, а мысли с неизбежностью обратились к Рокси.
     Интересно, часто ли Лайэм спит с ней? - с завистью подумала она. Молли знала, что они не живут вместе, но это никак не может помешать им проводить ночи вдвоем - либо у него, либо у нее. Хороша ли Рокси в постели? Наверно, ей известны все те трюки, которые неотразимо действуют на мужчин. Как ей удается сохранять интерес Лайэма к своей особе вот уже целых шесть месяцев?
     Еще одно кошмарное предположение родилось в голове Молли, отчего перевернулось ее сердце и мучительный спазм сжал внутренности. Нет, не может быть, чтобы он любил Рокси. Не может быть, чтобы он собирался на ней жениться. Это невозможно.
     Зазвенел звонок на входной двери, и этот звук резко ударил по натянутым нервам. Она подавила в себе желание бегом спуститься вниз, все еще негодуя на сложившуюся ситуацию. Ей вообще не надо было соглашаться на этот выход с Лайэмом, даже если речь идет только о чашке кофе. Она просто мучает себя. Было слышно, как мать открывает раздвижную дверь общей комнаты и идет мелкими шажками по пластиковой дорожке, защищающей ковровое покрытие на полу коридора. Входная дверь скрипнула, открываясь.
     - Здравствуй, Лайэм, - с чопорной вежливостью произнесла Рут.
     - Здравствуйте, миссис Маккрэй. Вы прекрасно выглядите.
     Минуту или две Молли слушала их светскую болтовню, потом собралась с духом и сошла вниз, радуясь тому, что не стала ничего затевать ни с нарядами, ни с макияжем. Но мать все равно окинула ее с головы до ног изучающим взглядом, словно искала некий намек на тайную порочность.
     Молли не сомневалась, что даже самый придирчивый наблюдатель не смог бы придраться к ее внешнему виду. На ней были доходившая до колен черная юбка и простая белая вязаная кофточка - правда, она была связана ажурным рисунком и украшена спереди рядом красивых перламутровых пуговиц. Выбор украшений также вряд ли вызвал бы нарекания. Нитка жемчуга, подаренная родителями в день, когда ей исполнился двадцать один год, была консервативной и неброской, как и жемчужные сережки, составлявшие с ней комплект.
     Все остальное было выдержано в таком же спокойном стиле. Колготки телесного цвета, черные туфли-лодочки на невысоком каблуке, волосы собраны в обычный узел, никакой косметики, кроме губной помады кораллового оттенка. Белье на ней тоже было простое, без излишеств. Но ее белье не увидит даже придирчивый наблюдатель. Во всяком случае, вид ее скромного белого лифчика и трусиков из хлопка не заставил бы трепетать мужское сердце.
     Поэтому Молли недоумевала, отчего и Лайэм смотрел на нее нахмурившись, пока она спускалась по лестнице. Она не заблуждалась на его счет и не думала, что ему вдруг открылась какая-то ранее не замеченная им сторона ее внешности. Почему же он рассматривает ее с этим слегка удивленным выражением в глазах?
     Ее любопытство было удовлетворено, только когда они остались одни и шли по дорожке к его машине.
     - А знаешь, Молл, - сказал он, - по-моему, ты здорово похудела за последнее время.
     Молли крепко стиснула зубы. Вот уже два года, как она стабильно сбавляла вес, и нынешний ее размер не менялся по крайней мере в течение трех месяцев. Неужели он до этого момента ничего не замечал? Ни на Рождество, ни сегодня утром в библиотеке?
     Ну разумеется, нет. Последние полгода его глаза были приклеены исключительно к Рокси. А сегодня утром он был целиком поглощен своей дурацкой новой машиной.
     - Нет, за последнее время не похудела, - с невозмутимым видом ответила она. - Я уже довольно давно в одном и том же весе.
     - Правда? Я как-то не замечал.
     Сказал бы что-нибудь новенькое, досадливо подумала Молли. Его слова задели ее за живое, потому что уж она-то не пропускала незамеченным ни одного, даже самого незначительного, изменения в нем. Она сразу замечала, когда он стригся, или покупал новую куртку, или менял женщин.
     - Ты уверен, что Рокси не рассердится на тебя за сегодняшний выход со мной? - не удержалась она от вопроса, стараясь, чтобы он прозвучал не слишком едко.
     - Мы с Рокси на время расстались, - коротко бросил он.
     - Вот как? - Молли стоило большого труда сохранить спокойное выражение лица. - Вы поссорились или что?
     - Или что, - пробормотал он.
     - Не хочешь говорить об этом?
     Он криво усмехнулся, открывая перед ней дверцу машины.
     - Не сегодня, Молл. Не хочу портить себе настроение разговорами о женщинах.
     - Но ведь и я женщина, Лайэм! - насмешливо проговорила она.
     - Да, но ты совсем другое дело. Я как-то даже не думаю о тебе как о женщине. Ты - мой друг. Забирайся-ка в машину. Я решил, что мы поедем в Терригал. Вечер сегодня чудесный - как раз для прогулки по берегу океана.
     Вечер действительно был чудный - ясный и теплый, в небе сверкали звезды. Вечер для влюбленных.
     Молли старательно гнала прочь от себя эти мысли. Мазохизмом она не страдала.
     А может, все-таки страдала?
     - Но я одета не для пляжа, - возразила она, когда Лайэм уселся за руль. - На мне колготки и туфли на каблуках.
     - Ты можешь снять их в машине, - совершенно невозмутимо сказал он.
     Это ее рассердило и обескуражило. Она представляла себе, что было бы, если бы Рокси начала раздеваться на пассажирском сиденье, ерзая по нему пухлой попкой, чтобы снять чулки со своих длинных, загорелых ног. Внимание Лайэма недолго оставалось бы прикованным к дороге. Молли с обидой подумала, что если она будет сидеть голышом в присутствии Лайэма, то он, как ее лучший друг, только спросит, не холодно ли ей!
     От полной обиды Молли спасло соображение, что дорогая Рокси, похоже, близка к получению отставки. Ее Молли ненавидела сильнее всех других женщин Лайэма. Возможно, потому, что Рокси была самая красивая. И наиболее уверенная в прочности своего положения.
     Настроение Молли значительно улучшилось просто оттого, что Рокси не удалось добиться статуса невесты.
     - Надеюсь, ты не забыл, что собирался угостить меня кофе! - сказала она, когда он задом выводил машину с подъездной дорожки. - Потому что к нему я намерена заказать огромный, сочный кусок торта. Ты не представляешь, Лайэм, какой пищей кормит меня мама с тех пор, как умер отец. Она буквально чокнулась на всем обезжиренном!
     - Ну, это лучше, чем объедаться, - сухо прокомментировал он. - Каждый раз, когда я приезжаю к маме, она говорит, что я слишком худой, и на стол выставляются сдобные булочки и Бог знает что еще.
     - Ты совсем не худой, - сказала Молли. - По-моему, ты в самый раз.
     Он улыбнулся, и ее сердце куда-то ухнуло. Господи, как же он красив, когда улыбается.
     - Знаешь, Молл, ты хорошо на меня действуешь. Всегда говоришь то, что надо. И всегда делаешь то, что надо, - многозначительно прибавил он. - Ты сегодня пристыдила меня. Я никогда не помню о твоем дне рождения, а ты мой помнишь всегда. Так что если ты откроешь бардачок, который прямо перед тобой, то найдешь там кое-что, и это, как я надеюсь, послужит компенсацией за все другие забытые дни рождения. И не говори мне, что не следовало этого делать, - продолжал он, прежде чем она успела открыть рот. - И не говори мне, что это слишком дорого стоит. Я могу себе это позволить. И вообще, я сейчас могу себе позволить почти все, что захочу. Та компьютерная игра, о которой я тебе рассказывал какое-то время назад, только что выпущена на мировой рынок и сделает меня мультимиллионером.
     - О, Лайэм, это же замечательно!
     - Может быть, - сухо сказал он. - Я начинаю думать, что быть богатым и преуспевающим не так уж хорошо, как об этом говорят. Кроме тех случаев, когда хочется купить в подарок лучшему другу что-нибудь действительно стоящее. - Он тепло улыбнулся. - Ну, давай же. Сорви бумагу и открой. Мне просто не терпится услышать твое мнение.
     Молли последовала его указаниям - и оторопела.
     - Ох, Лайэм, тебе не следовало...
     - Я вроде бы просил тебя так не говорить. Ну как, тебе правда нравится? Я провел в ювелирном магазине несколько часов сегодня - все никак не мог решить. В конце концов я выбрал это - простое и надежное. Как ты.
     Молли старалась принять его слова как комплимент, но все равно к удовольствию от его подарка примешивалось чувство горечи. Она вытянула тяжелую золотую цепочку из выстланного зеленым бархатом гнезда в футляре, положила на ладонь и указательным пальцем правой руки стала медленно водить по массивным овальным звеньям.
     Простое и надежное. Как я.
     - Тебе не нравится.
     Молли уловила разочарование в его голосе и заставила себя улыбнуться ему сияющей улыбкой.
     - Да ты что? Очень нравится.
     Когда он вновь сосредоточился на дороге, она еще несколько секунд продолжала исподтишка ласкать его взглядом. Разве мне мог не понравиться подарок, если он от тебя, любовь моя? Я буду хранить его как сокровище до конца жизни.
     Лайэм нахмурился.
     - Надеюсь, ты это говоришь не просто из вежливости.
     Молли находила, что все в создавшейся ситуации было сплошной иронией. Что будет, если она сейчас скажет, какие чувства испытывает к нему на самом деле? Зная Лайэма, она не сомневалась, что он будет ужасно смущен. Он очень не любил ненужных осложнений. В глубине души он был простым человеком.
     - Разве я могу тебе соврать? - Она не удержалась от саркастической нотки в голосе.
     Он взглянул на нее с озадаченным выражением, словно до того ее образ никогда не ассоциировался у него с сарказмом.
     - Гм, надеюсь, что нет. Ты всегда была честной девочкой. Но всегда по делу. Иначе зачем бы я то и дело интересовался твоим мнением? Мама твердит только одно: все, что я делаю, - просто замечател