- Разве есть закон, который это запрещает?
     - Должен быть! - воскликнул Некер. - Ничего из этого не выйдет, каким бы прекрасным ни было начало. Думаете, я не мечтал о... о нас с вами? Но я все время возвращался к реальности. Нас разделяет слишком многое - я так давно живу, а вы так молоды! Когда пройдет очарование новизны, именно это выйдет на первый план.
     - Наверное, это удивительный дар - уметь заглядывать в будущее, - сказала она, удивляясь тому, как она могла полюбить человека столь неромантичного. - И видеть его в таких мрачных тонах. А что, если очарование новизны станет с годами сильным чувством? Что, если пропасть сократится? И такие случаи бывали.
     - Я просто стараюсь рассуждать здраво. Один из нас должен мыслить трезво! Мы ждем от жизни разного. Главные годы своей жизни я уже прожил, я устоялся в своих привычках, меня считают неисправимым отшельником. Я уже привык жить один со своей работой, своим образом жизни, со своими интересами. Существование довольно обычное, но я им доволен. Но вы! Господи, Джордан, перед вами жизнь, полная приключений, весь мир перед вами, и никто не знает, как высоко вы взлетите. Зачем вам такой, как я?
     - Сама бы хотела знать, зачем мне такой бирюк, каким вы себя только что изобразили, но - зачем-то нужен. Вот что скажите, - попросила Джордан с улыбкой, - эта отшельническая жизнь, будет она казаться вам такой же покойной и уютной, когда вы будете вспоминать о том, какой она могла бы быть со мной?
     - А со мной будет ли вам так уж интересно, когда вы поймете, что упустили, от чего отказались?
     - Вы не ответили на мой вопрос.
     - Джордан, я просто не имею права общаться с вами, если только не женюсь на вас.
     - Я хоть слово сказала о браке? - взорвалась она. - Я что, сама того не заметив, сделала вам предложение? Или назначили новый високосный год?
     - Неужели вы думаете, что я допущу такое и стану жить с вами не в браке? Я что, похож на богатого старика, покупающего себе молоденькую любовницу? И как я могу поставить вас в положение девушки, про которую будут говорить, что она вышла замуж из-за денег?
     - Вы рассуждаете, как Пичес Уилкокс! Меня тошнит от этого! Есть вы, Жак, и я, Джордан, а не какие-то люди, о которых сплетничают за ужином.
     - Но ведь будут сплетничать, и безудержно. Вам ни за что не избавиться от сплетен, зависти, взглядов из-за угла. Вас всегда будут подозревать, считать удачливой авантюристкой, ни одна добропорядочная матрона не станет вам доверять.
     - Уж не хотите ли вы сказать, что меня не будут никуда приглашать?
     - Наоборот. Вы будете иметь оглушительный успех в обществе, вы будете вызывать всяческие недобрые чувства - любопытство, злобу. Все будут следить за тем, так ли вы себя ведете.
     - Я всю жизнь с этим сталкиваюсь, или вы забыли об этом? Будет другое окружение, другие манеры - вот и все. И все же я надеюсь, что и там смогу найти себе настоящих друзей.
     - У вас на все готов ответ, - сказал Некер. - А как же дети?
     - Что - дети?
     - Вы ведь захотите иметь детей, правда?
     - Со временем - конечно. Не такую кучу, как у Чарли Чаплина и Уны О'Нилл, но хотя бы парочку.
     - И что у них будет за жизнь?
     - Та, которую мы сможем им обеспечить, здесь ничего нельзя гарантировать. Если... если, конечно, вам не противна мысль о детях.
     - Откуда я знаю? Моей единственной дочери тридцать четыре года, а увидел я ее впервые только вчера.
     - Тогда оставим на время эту проблему. Зачем беспокоиться о том, что может случиться, только если мы поженимся? - сказала она, уже предчувствуя свою победу. Сколько еще возражений он выдвинет, прежде чем поймет, что любовь - такое редкое чувство и грех от нее бежать.
     - Джордан, у вас просто удивительная способность отметать действительность.
     - Вы так говорите потому, что я не поднимала вопроса о расовых различиях?
     - Что?
     - О расовых различиях, - повторила она твердо.
     - Господи... ваши родители... Я не только слишком стар, я еще и другой расы.
     - Думаете, проблема в этом?
     - А в чем еще? - спросил он озадаченно.
     - Когда хотите, вы можете отметать действительность не хуже, чем я, Жак. Если вы об этом не думаете, значит, проблемы расовых различий просто нет. Мои родители смогут вас оценить... со временем... если вы, конечно, не станете звать моего отца "папочкой". Я сейчас ухожу. Обещайте, что обдумаете все, о чем мы с вами говорили. Больше я ни о чем не прошу. Подумайте об этом сегодня вечером. И помните, вы так и не смогли сказать, что не любите меня, а это - единственное, что важно.
     Джордан быстро встала и вышла из бара, и все вокруг словно потускнело.

28

     Не успел наш "Боинг", принадлежащий "ГН", подняться в воздух, я тут же погрузилась в свои обычные самолетные мысли.
     Неужели мы улетали из Нью-Йорка всего две недели назад? Я даже на пальцах пересчитала дни, потому что тот перелет, большую часть которого я провела, отвечая на вопросы Мод Каллендер, был, по-моему, в прошлой эре. Или в другом мире.
     Эти две с лишним недели показались мне затянутым эпизодом из шоу типа "Корабль любви". Я несколько раз видела его по телевизору, когда выбор стоял между бездумным развлечением и тоскливыми мыслями. В начале часа встречается некая группа незнакомцев, а к концу шоу они все находят себе пару. Кажется, жизнь теперь копирует не искусство, а ТВ, только наш сюжет развивался не так гладко.
     Интересно, а бывали ли на "Корабле любви" люди, которые сходили в каком-нибудь порту и больше не возвращались на борт? Именно это случилось с Тинкер. Вчера днем она пришла в отель и сказала нам с Джастин, что остается в Париже. Может быть, маловероятно, но все же некоторым людям полезно проэкспериментировать с наркотиками, это иногда действует как электрошок, который применяют в психиатрических больницах. Во всяком случае, после "Богини" Тинкер говорит, что "будто вчера родилась".
     Тинкер, счастливая и успокоившаяся, сказала нам, что не знает, вернется ли она когда-нибудь к работе манекенщицы, но если да, то уже не в поисках себя, а исключительно из-за денег.
     - Больше не хочу себе ничего доказывать, - сказала она. - Конкурс красоты, конкурс на лучшую дочку, конкурс на лучшую манекенщицу, конкурс Ломбарди - хватит с меня! Вы обе, наверное, думаете, что я говорю это, потому что не выиграла, но, поверьте, прошлой ночью во мне что-то щелкнуло, у меня с души как камень свалился, камень, о существовании которого я и не подозревала. Может, и хорошо, что я шлепнулась на подиуме на глазах у всех.
     - И что же ты собираешься делать? - спросила Джастин.
     - Останусь здесь, сниму себе квартирку или буду жить в недорогом отеле. Я люблю Тома, но жить с ним... нет, сейчас, пожалуй, не хочу. Я к нему очень привязалась, потому что он был мне просто необходим. Том замечательный, но я не готова посвятить себя домашнему хозяйству. И в Париж я приехала не для того, чтобы сидеть с ним рядом и смотреть, как он работает, да и не думаю, что ему это надо. И еще одно... Может, вы и не заметили, но он такой собственник. Может, у меня что-нибудь выйдет, может, нет, но мне нужно выяснить, что мне самой от себя надо, я не хочу быть тем, чего ждут от меня другие. Даже Том, вернее, особенно Том.
     Тинкер говорила слишком по-взрослому.
     - Я получила сто тысяч долларов минус ваши комиссионные за то, что участвовала в показе, вернее, за то, что на нем провалилась, и, если я буду жить, как собираюсь, мне их хватит надолго. Я хочу читать, ходить по музеям, может, выучу французский... Я так мало всего знаю! Мне надо выяснить, что во мне, помимо моей внешности, есть интересного.
     Мы с Джастин переглянулись. Нам обеим стало ясно, что не нужно рассказывать Тинкер, что в Нью-Йорке ее все ждут с нетерпением. Джастин сказала только одно:
     - Помни, пожалуйста, Тинкер: если тебе будет плохо, если все надоест, если тебе будут нужны деньги, тебе достаточно будет позвонить мне, и я тут же найду для тебя работу. Тебе не надо сейчас принимать окончательного решения. Ты еще так молода. Кто знает, может, ты захочешь поступить в университет - перед тобой море возможностей.
     - Вот именно поэтому я сейчас и не собираюсь ничем заниматься, - сказала Тинкер и так улыбнулась, что мы снова с восторгом подумали, как на многое она способна. И тут вдруг я поняла, что лицо ее потеряло свои хамелеоньи свойства. Это был уже не тот чистый холст, на котором можно изобразить что угодно.
     Кем бы ни была Тинкер Осборн, она - личность, и личность, за чьим развитием следить интересно.
     Так что, по крайней мере сейчас, Тинкер с нами нет. Но Эйприл с нами. Из Нью-Йорка она уезжала никому не известной спящей миннесотской красавицей, а теперь она возвращается победительницей, блондинкой с самой оригинальной и неповторимой внешностью, и рядом с ней даже Эль, Клаудиа или Карен кажутся всего лишь устаревшими моделями. Да, мужчины всегда будут западать на не правдоподобно красивых блондинок, амазонок с волосами до пояса, но новый имидж Эйприл будет интриговать всех - и мужчин, и женщин.
     Готова держать пари, что от Эйприл можно ждать новых метаморфоз, и сейчас мы видим первое из обличий Эйприл Найквист. Она будет демонстрировать новые имиджи, новую сущность, новую сексуальность. Откуда я это знаю? Понятия не имею. Как сказал кто-то про Голливуд, "здесь никто ничего не знает", но, когда я на нее смотрю, я верю в ее большое будущее, а интуиции своей я доверяю больше, чем логике. Помните, как я думала о том, что терпеть не могу Майка?
     Что касается будущих отношений Эйприл и Мод, то здесь мне и думать ничего не пришлось. Она о чем-то весело перешептывалась с темноволосой красавицей француженкой, крошкой по имени Киттен, которую Эйприл каким-то образом подцепила после показа коллекции Ломбарди. Она просто привезла ее к самолету, потому что Киттен как раз надо было в Нью-Йорк на встречу с Кати Форд, и никто не задавал никаких вопросов. Мод сидела одна и работала на своем портативном компьютере. Мне было ее искренне жаль, но случилось то, что и должно было случиться. Хотя - так скоро?
     Я обвела салон самолета изумленным взглядом. Оказывается, есть дизайнеры, которые и самолетные кресла могут сделать удобными. Здесь это были удобные диванчики, на которых так и хочется задремать, что бы я и сделала, если бы не была так поглощена собственными мыслями. А Джордан, например, заснула, как только самолет поднялся в воздух. Ничего удивительного - после такой ночи!
     Джордан была удивительно тиха, когда мы собирали вещи. Было это после прощального ужина в "Реле Плаза", где мы встретили Пичес Уилкокс, всю усыпанную драгоценностями, помолодевшую и сияющую, как вампир после особенно удачной трапезы. Вчера вечером она за тремя столиками принимала гостей, американцев из высшего общества, достаточно богатых, чтобы заказывать одежду в самых известных домах моды. Марко, про участь которого сообщил Джастин ее отец, весь вечер от нее не отходил, был очарователен и предупредителен и ловил каждое ее слово. Его кандалы и цепь, думаю, Пичес оставила в своем номере.
     На мой взгляд, у Пичес пошлейший вкус, но, раз это может составить несчастье Марко, тем лучше. Я не забыла, каких гадостей она мне наговорила про Майка, но теперь жало ее направлено на Марко, так что я к ней подобрела. Эта парочка продержится некоторое время, пока Марко ей не надоест. Так что лучше бы ему не растолстеть, не полысеть и постараться быть всегда очаровательным и удачливым. И, главное, всегда быть готовым к услугам - по первому зову Пичес. Увы, я никогда не слыхала о мужчинах, которые могут силой воли управлять необходимым для этого органом.
     Но вернемся к Джордан. Во время ужина она в разговорах не участвовала, казалось, что она то ли ходит во сне, то ли видит сны наяву, и мне казалось, что ей очень грустно уезжать из Парижа. Да, они с Эйприл скоро вернутся, потому что показ коллекции готовой одежды Ломбарди назначен на март, но никакой показ не сравнится с тем, который был сейчас.
     Поскольку Джордан с Тинкер одного роста и одного размера, ей пришлось демонстрировать не только свои платья, но и платья Тинкер. Я поняла, как она измотана, поэтому заглянула к ней без приглашения, чтобы помочь ей собраться. Она накупила столько старинных безделушек, что даже пришлось в последний момент посылать за новым чемоданом.
     - Обещай, что ляжешь пораньше, - попросила я ее. - Тебе просто необходимо выспаться как следует. У тебя глаза какие-то безумные.
     - Хорошо, мамочка, - согласилась она. - Но я не устала, просто столько мыслей в голове - боюсь, я так и не засну.
     Перед уходом я удостоверилась в том, что она надела ночную рубашку и приготовилась ко сну. Я даже пыталась уговорить ее выпить на ночь теплого молока, но Джордан вытолкала меня из номера. Потом вернулась Джастин, которая ужинала с отцом, и мы обе разошлись по спальням.
     Несколько часов спустя, когда я заснула уже по-настоящему, меня разбудил какой-то шум. Кто-то стучал в дверь и одновременно звонил в звонок. Я не сразу поняла, где я и что со мной, а потом решила, что в отеле пожар. Натянув халат, я подбежала к двери и осторожно открыла ее, опасаясь, что коридор уже весь в дыму. Но увидела голые ноги Джордан, которыми она от кого-то отбивалась, и держащую их мужскую руку.
     - Какого черта? - заорала я, открыла дверь шире и наткнулась на Жака Некера, крепко державшего вырывающуюся Джордан.
     - Отпусти меня немедленно, - кричала она, колотя его по спине кулаками. - Поставь меня на землю!
     - Мне нужны свидетели, - невозмутимо сказал Некер, внося Джордан в гостиную.
     Джастин вышла из своей спальни.
     - Папа? Что ты здесь делаешь? - спросила она удивленно. А Джордан, продолжая ругаться, тщетно пыталась высвободиться из его железных объятий.
     - Два свидетеля, отлично. Теперь все по правилам. Мы с Джордан женимся.
     - Мсье Некер, - сказала я успокаивающе, благо у меня достаточно опыта общения с припадочными манекенщицами, - это очень, очень интересная новость. Это просто великолепно. Но, может быть, вам будет удобнее присесть? Тогда вы нам медленно, очень медленно и подробно все объясните. Возможно, вам будет даже удобнее, если вы отпустите Джордан, тогда я смогу дать ей свитер. Видите, она вся дрожит, надеюсь, это от холода, а вы же не хотите, чтобы она простудилась, правда, мсье Некер?
     - Да я от смеха трясусь, идиотка, - сообщила мне Джордан, - а не от холода.
     - Ты мне очень помогла, - прошипела я ей. - Ничего в этом смешного нет.
     - Не могу в это поверить! Ради бога, объясните, как это случилось и что вообще здесь происходит? - Джастин внимательно смотрела то на Джордан, то на Некера, пытаясь понять что-нибудь по их лицам. - Это невозможно! Это безумие! Не знаю, как это сказать... но... что бы это ни было... Черт, сама не знаю почему, но, кажется, это то, что нужно! - воскликнула наконец Джастин и кинулась обнимать и целовать их обоих, как обезумевшая от счастья собачонка. - Папа, у тебя потрясающий вкус! Джордан, ты сделаешь его таким счастливым! Черт возьми, ну почему меня здесь не было и я не видела, как это у вас начиналось!
     - Если бы ты была здесь, - сказала вдруг Джордан серьезно, - это никогда бы не произошло. Спасибо тебе, Джастин, за то, что ты так поздно приехала.
     Они что, все трое с ума сошли? Некер отпустил одну руку и захватил в свои объятия и Джастин. Я стояла, глядя на эту счастливую троицу, и пыталась разобраться в происходящем. Некер и Джордан? Неужели? Он взглянул на меня и прочитал мои мысли.
     - Джордан вернула меня к жизни, Фрэнки, - объяснил он с потрясающе милой улыбкой. Ничего себе! Он впервые назвал меня не мисс Северино. И впервые мне улыбнулся. Да, с ним огромные перемены, и не только из-за Джастин.
     "Вернула к жизни" - что ж, наверное, можно объявлять о своей любви по-разному, и, глядя на сияющую Джордан, я подумала, что моя проницательность на ней не сработала. Она не бывала безумно усталой, не походила на умирающую от несчастной любви крошку. И я ни минуты ни о чем не подозревала, хотя всю прошлую неделю они постоянно ходили осматривать какие-то достопримечательности. Интересно, а в Лувре они тоже были? Наверное, хотя что-то мне подсказывало, что это был не тот Лувр, в который мы с Майком отправлялись каждый день. Некер человек порядочный, и Джордан тоже порядочная девушка.
     Вот что представляет собой наш "Корабль любви" сейчас. Жак (он настаивает, чтобы я называла его так) и Джордан, держащая во сне его руку; покинутая Мод; Эйприл и Киттен или следующая, кто займет место Киттен; Тинкер, оставившая корабль; Джастин и Эйден, тот самый подрядчик, с которым мне еще предстоит познакомиться, но который наверняка и вполовину не так хорош, как... короче, разве кто-нибудь может сравниться с таким божественным созданием, как Майк, который сейчас отправился в кабину к летчикам и объясняет им, как водить самолеты.
     Единственным человеком, которого Жак попросил проводить нас, была Габриэль д'Анжель. Он рассказал ей о своей предстоящей женитьбе, я думала, она прореагирует на это как-нибудь по-особенному, но она только выдала набор восхищенных поздравлений. Когда он отдавал ей указания относительно того, за чем надо проследить во время его отсутствия, Габриэль, казалось, думала о чем-то, давно ее беспокоящем, но, когда Жак как бы невзначай сказал, что собирается назначить ее вице-президентом "ГН", она сломалась и буквально рыдала от радости добрых четверть часа. При этом я совершенно уверена, что Габриэль - самая неромантичная и упорная из всех деловых женщин, которых я когда-либо видела. Нельзя ничего обобщать, даже когда речь идет о французах, правда?
     Прошу заметить, что из этих всех новоиспеченных парочек обручены только мы с Майком и только у меня есть обручальное кольцо.
     Вчера, когда он носился по городу и, как всегда, фотографировал наших девочек, Майк успел заскочить в "Ван Клиф" и купил мне кольцо такое огромное, что, если вы принадлежите к тем людям, которых смущают материальные выражения чувств, оно бы вас смутило. Я, как выяснилось, не из их числа. Кажется, это каким-то образом связано с тем, что я научилась носить одежду от Донны Каран.
     Джастин хочет, чтобы мы устроили свадебный прием в ее доме, а мне хочется позвать всех к "Большому Эду", потому что у нее хватит забот и с собственной свадьбой, не говоря уж о том, что неизвестно, на какой церемонии остановятся после встречи с ее родителями Джордан и Жак. О, боги! Что было бы с американской экономикой, если бы не свадьбы?
     Есть еще одно событие, которого я жду почти с таким же нетерпением, как собственную свадьбу. Это встреча моего класса в школе Авраама Линкольна этой весной. Две недели назад я собиралась ее пропустить. Почти все из девятисот с лишним бывших моих соучеников придут с супругом или другом, а мне некого было с собой привести.
     Но когда я явлюсь с Майком Аароном - легендарным и незабываемым - и они узнают о том, что я теперь миссис Майк Аарон... Карамба!
     Ладно, называйте меня воображалой и выскочкой, но как я могу упустить такой шанс доказать всем моим одноклассникам, дразнившим меня за то, что я слишком тощая, что даже девчонка с огромным носом и заколотыми в пучок волосами, девчонка, чьим единственным достоинством были длинные ноги, короче, что даже Фрэнки Северино может вырасти в ту, которая примет предложение руки и сердца единственного и неповторимого принца Бруклина?



2


3


3