сверток, стоящий у входа.
     - Я ничего не заказывала у Кремера и даже не знаю, кто это такой, - нетерпеливо отмахнулась Джастин. - Уберите это... просто уберите!
     - Это невозможно, мадемуазель. Я получил указание доставить это лично мадемуазель Лоринг.
     - Ох, господи... У меня нет времени даже спорить с вами... ладно, оставляйте. - Джастин лихорадочно прислушивалась к голосам в подвале. Там ли Эйден? Она быстро просмотрела бумаги, подписала их и распрощалась с посыльным. На сам сверток она даже не взглянула, решив, что это какая-то шутка Фрэнки, может, она сложила туда всю свою старую одежду, что ж, пусть это забирает благотворительный фонд. И Джастин направилась к лестнице в подвал.
     - Эйден здесь? - крикнула она.
     - Он на втором этаже, - ответили ей.
     Она помчалась наверх и вдруг замерла, услышав, как Эйден напевает что-то, возясь с трубой в ее ванной. "Что же ему сказать?" - подумала Джастин, смутившись. После утра в агентстве ей показалось, что прошла целая вечность с того момента, как она проснулась в его постели. Она просто развернулась, прошла в спальню, села перед зеркалом и сняла шапочку. Потом машинально взяла щетку и стала расчесывать волосы. Сердце у нее бешено колотилось, она даже не решалась взглянуть на собственное отражение. Пение прекратилось, и она услышала шаги у себя за спиной, но продолжала, не оборачиваясь, заниматься прической.
     - Просто ужас что такое, - сказал Эйден, забирая у нее щетку. - Наверное, лучше будет их подстричь. Коротко, под мальчишку. Это я во всем виноват - фена нету. Я тебя сам подстригу. От меня масса пользы. И ни цента сверху.
     - Дурак! - расхохоталась она, откидываясь в его объятия.
     - Как ты думаешь, тебе будет не очень больно, если я тебя поцелую? У тебя губы такие... воспаленные. Но я так по тебе соскучился, я думал о тебе все утро, можно, я просто покажу, как нежно я умею целовать?
     - Не знаю, - жалобно пробормотала Джастин. - Мне даже ходить больно...
     - От этого есть только одно средство, - сказал он. - Собачья шерсть. - Взяв на руки, он отнес ее на кровать и стал осторожно и нежно целовать.
     - Эйден! - попыталась высвободиться Джастин. - Эйден, ради всего святого...
     - Да, дорогая?
     - Запри дверь!
     - Уже запер. Значит ли это, что тебе чуточку лучше? - спросил он, улыбаясь, а потом снял с нее пальто и стал заботливо укрывать ее одеялами - в комнате было еще очень холодно.
     - Только не дразни меня, а то... - пригрозила она, распахивая объятия.
     - Да не такой я парень, чтобы дразнить свою милую, просто я хотел убедиться, что ты мне рада. А теперь скажи, пожалуйста, тебе как хочется - медленно-медленно и нежно или, наоборот, быстро? - спросил он заботливо, снимая с нее сапоги и леггинсы. Потом он разделся и сам, не обращая внимания на холод. - Или бросим монетку?
     - Ох... - только и смогла выговорить Джастин. Нет, это невозможно, ведь они только что провели в постели целый уик-энд. Но - она хотела этого снова, быстро, немедленно, безо всяких разговоров.
     Эйден забрался под одеяло и заглянул ей в глаза.
     - У меня идея! Я просто буду ласкать тебя, и ты решишь, что тебе больше хочется, угу?
     Джастин только кивнула. Она чувствовала прикосновение его руки, чувствовала, как он пальцем дотронулся до ее клитора. И тут она вдруг сдвинула ноги и приникла к нему, а через несколько мгновений все ее тело уже сотрясал оргазм.
     - Что ж, сообщение было информативным, - сказал он, когда она пришла в себя и лежала, расслабившись, в его объятиях.
     - Со мной такого никогда не случалось! - воскликнула Джастин смущенно.
     - А теперь случилось.
     Джастин задумалась.
     - Это ты во всем виноват, - сказала она наконец.
     - Надеюсь, радость моя, - сказал он, с улыбкой глядя на ее зардевшиеся щеки. - Теперь ты хотя бы согрелась, - добавил он и притянул ее руку к своему члену.
     - Боже мой! - изумилась она. - Я же совсем забыла про тебя. Ты же не можешь оставаться в таком состоянии.
     - А тем более работать, - согласился он.
     - Ты, кажется, говорил что-то про "медленно и нежно". А это... так и будет?
     - Ты даже ничего не заметишь, - уверил ее Эйден. - А если будет больно, я сразу перестану.
     - Ну разве можно отказаться от такого предложения? - прошептала Джастин, раздвигая бедра, и тут поняла, что снова хочет его, страстно хочет.

***

     - Я спала? - удивленно спросила Джастин, почувствовав, что Эйден поцеловал ее в ухо. Она открыла глаза и поняла, что даже не представляет, который сейчас час и какое число.
     - Всего несколько минут. Ты так крепко заснула, что мне было ужасно жалко тебя будить, но мне нужно идти работать, а я - лежу у стенки.
     - Господи, мне же тоже нужно работать! Я заехала только переодеться. Ой, Эйден! - воскликнула Джастин, вскакивая на ноги. - Что ты со мной сделал? - И она взглянула на себя в зеркало на туалетном столике.
     - Как обидно, стараешься-стараешься, а об этом забывают в ту же секунду.
     - Дурачок! Я хотела спросить, что ты сделал с моим лицом? Даже не знаю, как мне краситься, - сказала Джастин, глядя на свои пылающие щеки и сияющие глаза.
     - Оставь все как есть, дорогая. Если кто-нибудь удивится, скажи, что ходила к косметичке и та переусердствовала.
     - Ты отлично во всем разбираешься. - Джастин вдруг почувствовала укол ревности. А раньше она никого не ревновала. - Наверное, ты часто раздавал подобные советы?
     - Никогда. - Он притянул ее к себе. - Я не занимаюсь любовью со своими клиентками - это мое правило. И водопровод не подсоединяю собственноручно, а вызываю слесарей, но сегодня - исключение. Поняла?
     - Да, - сказала она тихо и недоверчиво.
     - Почему такая подозрительность? У тебя нет ведь для этого никаких оснований.
     - Почему я должна быть в этом уверена?
     - Не должна. Но со временем убедишься в этом.
     Джастин смущенно выскользнула из его объятий и потянулась к крему, стоявшему на столике. Она всегда презирала ревность, и теперь ее же в этом и уличили.
     - Курьер тебя дождался? Ты подписала бумаги? - спросил он, одеваясь.
     - Курьер? - переспросила она.
     - Ну да, я сам его впустил. Выглядел он вполне прилично. Он собирался ждать тебя на улице, но я его пожалел. Он сказал, что должен был доставить посылку несколько дней назад, но из-за нелетной погоды он не мог попасть в Нью-Йорк.
     - Попасть в Нью-Йорк? А откуда он?
     - Из Парижа. Я думал, что это что-то, чего ты ожидаешь.
     - Совершенно таинственная история, - пожала плечами Джастин, подводя брови.
     - А ты не хочешь узнать, что там? Доставлено в собственные руки и покрыто тайной!
     - Пожалуй, - пробормотала она, сосредоточенно перебирая флаконы.
     - Я тебе помогу, самой тебе это не распаковать. А потом, если это так необходимо, ты вернешься в агентство. А ты заметила, что здесь потеплело?
     Джастин быстро поставила флакон на место.
     - Ой, Эйден! Правда! Как здорово!
     - Новая печь заработала, - сказал он с облегчением. - Может, отметим это и возьмем полдня отгула?
     - У нас только что были каникулы, - заметила Джастин.
     - Нет, это было божественное провидение, а сейчас совсем другое дело.
     - Интересно, мне когда-нибудь удастся тебя переспорить?
     - Раз в год - обещаю. Ну что, будешь дальше пудрить личико или хочешь все-таки узнать, что в посылке?
     - Может, ты сам ее распакуешь, а я пока приведу себя в порядок?
     - Договорились.
     "Раз в год, - подумала Джастин. - Ничего себе!" Но как мило он это сказал, как естественно! Неделю назад она о нем ничего не знала. Неделю назад она и о себе ничего не знала.
     Несколько минут спустя, переодевшись в темно-серые шерстяные брюки и свитер в тон, Джастин подошла к Эйдену, возившемуся с посылкой.
     - Да, упаковано на славу, - сказал он. - Ничего подобного в жизни не видел. Помоги мне, дорогая.
     Эйден и Джастин осторожно высвободили наконец сюрприз и поставили его на ковер. Увидев столик, они замерли в изумлении - благородство его линий и изящество резьбы говорили сами за себя красноречивее, чем это мог бы сделать специалист-искусствовед.
     - Боже мой, это просто невероятно! - сказал наконец Эйден.
     - Я боюсь до него дотрагиваться, - прошептала Джастин. - Здесь какая-то ошибка. Это не может быть для меня.
     - Я видел сопроводительные документы. Ошибки быть не может. Я сам хотел расписаться, но этот парень сказал, что мадемуазель Лоринг должна сделать это лично. Посмотри на ножки - это как райский сикомор, а резьба! - Эйден наклонился над столиком и стал разглядывать фарфоровые медальоны. - Какая работа! Джастин, это музейная вещь.
     - Каким убогим выглядит теперь все остальное, - сказала Джастин отстраненно. Этот столик на вытертом коврике в прихожей был похож на чистокровного рысака, которого поставили в конюшню на постоялом дворе.
     - Взвесь все, прежде чем им пользоваться, - задумчиво произнес Эйден. - Он в изумительном состоянии. По тебе ли такая вещь? У тебя что, день рождения?
     - Нет.
     - Может, откроешь ящики, там наверняка есть карточка.
     Джастин стояла не шевелясь. Эту дорогую и бесполезную игрушку мог прислать только Некер.
     - Так ты знаешь, кто его прислал? - стараясь говорить равнодушно, спросил Эйден.
     - Теперь ты меня подозреваешь? - съязвила Джастин.
     - Знаешь, такую мебель не зря называют "бесценной". Я изучал декоративное искусство. Но даже бесценная мебель имеет свою цену. Он может стоить миллионы.
     - Не будь смешным!
     Джастин встревоженно открыла все три ящичка, но они были пусты. Под столешницей было еще три отделения, и в среднем она увидела белый конверт. Открыв его, она быстро взглянула на записку.

     "Считаю часы. Н.".

     Джастин сунула записку обратно в конверт и кинула его в ящик.
     - Дорогая, ты не должна мне ничего объяснять, - сказал Эйден, глядя на ее помертвевшее лицо. - Мы оба взрослые люди, и прошлое остается прошлым. Но если есть в твоей жизни кто-то для тебя важный - а я вижу, что ему ты важна, - я хочу знать, насколько серьезно ты к нему относишься. Я говорю об этом из чувства самосохранения, хотя, боюсь, думать об этом уже поздно.
     - В моей жизни никого нет, - сердито ответила Джастин.
     - Если ты так говоришь, значит, так оно и есть.
     - Кажется, я тебя не убедила, - сказала она с укором.
     - Я только сейчас понял, как мало о тебе знаю.
     - Я знаю о тебе не больше, чем ты обо мне.
     - Мне никто не посылает безумно дорогих подарков, можешь поверить на слово.
     - Эйден, это мерзко.
     - Просто так оно и есть.
     "Нет, я ничего ему не скажу", - думала Джастин. Да и что она о нем знает? Секс - это не то, из-за чего можно доверять мужчине. И зачем ей делиться с ним своей самой сокровенной тайной? Если хочет думать, что у нее богатый любовник, пусть думает.
     - Мне надо вернуться в агентство, - холодно сказала она. - Буду тебе очень благодарна, если ты уберешь эту штуку с дороги, чтобы рабочие об нее не споткнулись.
     - Я увижу тебя сегодня вечером?
     - Наверное, нет. Мне нужно побыть одной.
     - Хорошо. Делай, как тебе нравится, - сказал он сдержанно. - Но не забудь послать тому, кто преподнес тебе это чудо, благодарственное письмо.

15

     Марко Ломбарди беспокойно и бесцельно бродил по своей мастерской. Он был в панике и хотел от этой паники избавиться, поэтому и ходил из угла в угол. Дни шли за днями, приближая показ, и беспокойство его все росло. Все годы, когда он был всего лишь ассистентом модельера, он был уверен в своем таланте и считал, что ему не хватает только финансовой поддержки, чтобы явить его миру. Теперь, когда меньше недели отделяло его от возможного успеха, ему казалось, что все его планы рушатся. Его словно всего трясло от предчувствия провала.
     Этим утром он распорядился, чтобы всю коллекцию принесли в мастерскую. Его не волновало, что в большинстве моделей недоставало завершающих штрихов: вышивки были не готовы, пуговицы не пришиты, "молнии" не вставлены, даже некоторые швы были только наметаны. Он судорожно просматривал кучи платьев и костюмов, швыряя половину из них на пол. "Лучше ничего не показывать, - в ярости объяснил он пораженным сотрудникам, - чем показывать то, что несовершенно. Унесите все это, - велел он, - и никогда не показывайте мне это отрепье". И женщины суетливо подбирали с пола модели, чтобы тихо повесить их на вешалки в швейных мастерских и ждать, когда его настроение переменится.
     Марко вызвал манекенщицу, на которой он примерял свои модели, великую Жанин, нанятую с огромным трудом Некером, и велел ей примерить все, что пощадил его гнев. Жанин, тридцатипятилетняя профессионалка с безупречной фигурой, с потрясающим спокойствием стояла на помосте, а он сдирал с платьев рукава, отпарывал воротники, перекалывал юбки. Жанин мысленно обдумывала рецепт нового блюда, это был ее излюбленный способ развлекать себя во время утомительных примерок, и вдруг заметила, что Ломбарди остановился перед ней.
     - Мне было бы значительно проще, если бы вы хоть чуточку интересовались происходящим, Жанин, если бы не выглядели так скучно, если бы вы не были в глубине души глупой и бездарной клушей и могли заинтересоваться творческим процессом.
     Жанин посмотрела на него с тем же выражением лица, может, только чуть презрительно приподняв брови, расстегнула обтягивающее жемчужно-серое платье, сняла его и, аккуратно свернув, отдала Марко. Все в примерочной замерли.
     - Прощайте, мсье, - сказала Жанин твердо и сбросила туфли. И, даже не воспользовавшись приготовленным для нее халатиком, покинула помещение.
     Спускаясь по лестнице в раздевалку, где лежала ее одежда, Жанин думала о том, что без труда может найти работу, на которой будет выслушивать только комплименты. Ни один модельер, в какую бы депрессию ни впадал он перед показом, никогда не высказывал претензий ей, Жанин. Этот молоденький итальянец не добьется успеха, и даже его хорошенькое личико не может извинить его грубости. Много лет еще будут вспоминать о том, как отвратительно он себя ведет. Жанин мечтала только об одном - поведать о случившемся своей ближайшей подруге, которая примеряет модели у Шанель.
     В примерочной никто не решался заговорить. Марко швырнул платье одной из женщин.
     - Ну что вы уставились? Делать больше нечего? - завопил он. - Унесите платье и продолжайте работать. А вы, мадам Эльза, найдите другую манекенщицу для примерок, только манекенщицу, а не старую корову.
     Прошло уже несколько часов, но мадам Эльза все еще не могла никого найти - все были заняты подготовкой к весеннему шоу. Марко был настолько разъярен, что не мог ничего делать, кроме того, ему было противно, что он так унизил себя в присутствии своих же сотрудников, поэтому ему пришлось просто дожидаться прихода Тинкер Осборн.
     Девчонка задерживается уже на три минуты! В припадке минутной слабости он пообещал научить ее двигаться, а она даже не соизволила явиться вовремя. Ярость его перешла все границы, когда он выглянул из окна и увидел рыжее облако ее волос. Тинкер стояла на тротуаре прямо у входа и обнималась с каким-то молодым человеком.
     Тинкер наконец высвободилась из объятий Тома и, дрожа от страха, стала подниматься по лестнице в ту комнату, где, как ей сказали, находился Марко Ломбарди. Это оказалась та самая комната, где она с таким треском провалилась. Постучавшись, она вошла.
     - Ты опоздала, - сказал он, не поднимая головы от стола, на котором были разложены образчики тканей.
     - Ради бога, извините! Я спешила, но мы... я не могла поймать такси.
     - Вы живете в "Плазе" именно потому, что она прямо за углом, - сказал он ледяным тоном. - И здесь ты должна быть в полном моем распоряжении, или ты об этом уже забыла?
     - Нет, я не забыла... Мы сидели за ленчем с приятельницей и... официант долго не приносил счет...
     - Я видел твою приятельницу из окна. Не морочь мне голову! Такие девчонки, как ты, - притча во языцех всех показов. Не успеваете сойти с самолета и глотнуть парижского воздуха - и словно с цепи срываетесь, готовы лечь под первого встречного. Надеюсь, перед приходом сюда ты как следует вымылась.
     - Все совсем не так...
     - Рассказывай кому-нибудь другому, что это твой давно пропавший брат, кузен, дядюшка... У вас, девушек, стыда так же мало, как и воображения! Раздевайся!
     - Что?
     - Раздевайся. Мне нужна манекенщица для примерок.
     - Но вы говорили... моя походка...
     - Глупости! Мне не следовало соглашаться. Как бы то ни было, сейчас мне нужен кто-то для примерок. На этот раз лифчик не снимай и не веди себя так, будто готовишься стать стриптизершей. Раздевайся, или можешь улетать в Нью-Йорк сегодня же, мне все равно. Такая, как ты есть, ты ни на что не годишься.
     Это все Некер! Некер всучил ему эту зануду Жанин, Некер все время ставит ему условия, которые только мешают творчеству, Некер заставляет его работать с этой идиоткой, которая придумывает тупые извинения. Господи, ну почему все ему мешают?
     - Ну же, пошевеливайся! Да положи ты куда-нибудь свои дурацкие тряпки! - заорал Марко.
     Тинкер судорожно стягивала с себя свитер и мини-юбку. Неужели это тот человек, который в прошлый раз всех их очаровал? Расскажи она кому-нибудь, ей просто не поверят. Но у нее нет другого выхода, надо делать все, что он скажет, иначе... Иначе ее снимут с конкурса и она потеряет свою, может быть, единственную возможность...
     - Встань к свету, спиной к зеркалу, - велел Ломбарди, продолжая рассматривать образчики тканей. - И, ради всего святого, сними ты эти сапоги, - добавил он, поднимая голову. - Сделай шаг вперед и остановись. - Он смотрел на нее почти отсутствующим взглядом, и Тинкер показалось, что она превратилась в манекен. Она перестала дрожать, к ней вернулась железная выдержка, которую воспитывали в ней с детства.
     "Слава богу, что я избавился от этой коровы Жанин", - думал Марко, а воображение его уже работало над имиджем Тинкер. Одного взгляда Марко на другую манекенщицу было достаточно, чтобы понять, что он настолько привык к Жанин, что даже перестал ее замечать.
     Идеи приходят к модельеру по тысячам каналов, никто не может работать в вакууме, и, кто знает, может, трудности у Марко возникли именно потому, что ему надоела Жанин, а не потому, что он разуверился в себе.
     А эта - с волшебными волосами, юной кожей, которая не нуждалась в макияже, такая невинная, с телом, совершенно ему незнакомым... Да, она будила его фантазию.
     Он часто спрашивал себя, манекенщица ли добавляет в каждую модель что-то от себя или, наоборот, модель заставляет манекенщицу саму меняться? Иногда побеждает одно, иногда - другое, но модельер не знает, чего ждать, пока не увидит воплощение своих идей на манекенщице.
     Продолжая изучать Тинкер, Марко подумал вдруг о том, что в его коллекции совершенно нет кружева. В последнее время кружево казалось ему чем-то чересчур дамским, но скорее всего это было из-за Жанин. Но в этой девочке было нечто так и зовущее к кружеву, на ней оно бы смотрелось совсем по-другому. И он стал разматывать черное кружево, лежавшее на столе. Оно было сложного рисунка - какие-то цветы на фоне виноградных лоз, - но шелковое и легкое, почти невесомое.
     Марко набросил кружево на плечи Тинкер, словно окутав ее прозрачным облаком, а потом отошел в сторону, чтобы рассмотреть получше. Как жалко, что он не может выпустить ее на подиум так, только в кружеве! Видна была бы только красота ткани - ни швов, ни кроя, ничего, оно бы подчеркивало стройность и изящество девушки, черное отлично контрастировало бы с ее белоснежной кожей, копна рыжих волос оттеняла бы это... Но какая богатая женщина станет платить за то, что может купить сама в любом магазине и забавляться этим по собственному разумению?
     И Марко стал закалывать ткань тут и там, подчеркивая плечи, намечая линию рукавов и большой вырез. Спину он обнажил почти до талии, а два свободных конца, завязанные на поясе в бант, свисали до пола почти как шлейф.